Все дороги ведут ронинов

      Рони сидела на кухне, честно стараясь думать о чём угодно, кроме своего ранения. Оно нервировало. До этого кок даже банальных вывихов не получала, да она о ножки стульев ударялась раз в сотню лет, а тут дыра в боку. Капитан, конечно, сказал, что это ерунда, что ей очень повезло, и через неделю всё пройдёт, но легче от этого почему-то не стало. Особенно не прибавлял оптимизма его отказ просто вырезать болящую часть, как он это сделал вчера. Видите ли, отдельно от тела её травма будет находиться в чём-то вроде стазиса. Проще говоря: не заживёт. Дурацкие у него способности. Рони поморщилась и приподняла футболку, в зеркале рассматривая аккуратный шов. Судя по всему, швея из Трафальгара Ло отличная, а вот о его медицинских способностях можно будет судить в конце недели. Да, несмотря на свою доверчивость, в его квалификации кок сомневалась. Это же мир средневековья, разве можно её за это винить? Шов притягивал взгляд, и с желанием дотронуться до него приходилось бороться. Единственное, что останавливало, — собственная паранойя и страх получить гангрену. Рони хоть и была худо-бедно знакома с медициной, но эти познания не выходили за пределы курса оказания первой помощи и лично испытанных болячек. А вот россказни биологички о разных смертельных болезнях, поджидающих человека на каждом шагу, даже без подробностей вгоняли в ужас.       Так, не паниковать.       Собрав волю в кулак, Рони оторвалась от зеркала и направилась на кухню. Сейчас сделает чай, испечёт печенье и подумает о чём-нибудь приятном. Кстати о приятном. Сейчас, спустя месяц пребывания в чужом мире, Рони отчетливо осознала, чего ей не хватает больше всего. Музыки. Плеер давно сел, а вся музыка из него, чей текст был заботливо выписан и выучен, уже порядком осточертела. Даже любимая песня русалочки уже не радовала так, как в первое время: Пенгвин перестал бледнеть*. Очень хотелось чего-то нового. А интернета как назло под рукой не было, более того — не существовало! Рони искренне не понимала, что ей делать теперь. Кажется, даже в таком продвинутом средневековье, как это, не было никаких известных певцов и записей их песен. Что ей теперь петь? Переводить уже знакомые песни? Или пробовать сочинять самой?       Девушка поморщилась, вспомнив свои попытки сочинительства. При создании песни нужно опираться на текст и на мелодию, причём, на второе куда сильнее, чем на первое. А Рони так не могла. Она не могла придумать лишённый смысла текст, хотя по закону жанра, именно бессмысленные песни чаще всего становятся самыми популярными. Хотелось чего-нибудь возвышенного. А вот вместо возвышенного получалось что-то упорото-странное и не в рифму. Хоть стой, хоть падай. Не дано ей сочинять. Были также попытки наложения стихов на музыку. Более менее лёг только Некрасов, и то не до конца. От остального также вяли уши. Хотелось выть, но завывание тоже можно отнести к музыке (хоть и с натяжкой), так что Рони раздражалась молча. И надеялась, что кружка чая её успокоит. Напряжение, царившее в душе последние дни, достигло своего предела.       К её приходу на кухне уже кто-то был.       — И вот тогда я и вступил в бой. Мы с Бастилией сражались на равных, но этот подлец успел зайти мне за спину и подло ранить!       — А почему тогда у тебя раны спереди?       — Ну, это потому, что у него техника такая особая… И вообще, не перебивай. В общем, справившись со мной, основной ударной силой нашей команды, Бастилия напал на Рони и капитана. Уже разбираясь с ними, он вспомнил про моё невероятное мужество и упорство, впечатлился и позволил нам спокойно уплыть. Даже пароль от ворот назвал, — вдохновенно вещал Шачи. Особого трагизма ему добавляло огромное количество бинтов на теле. Ещё чуть-чуть, и можно было бы называть мумией, но, видимо, капитан его пожалел.       Пенгвин был настроен скептически: — Да неужели? Что-то мне кажется, что кто-то бессовестно привирает.       — Пф, да тебя там просто не было! Отсиживался в безопасности на субмарине…       — Эй!       — … и в ус не дул, пока мы сражались против вице-адмирала. А вице-адмирал — это почти как адмирал. А все знают, что адмиралы — одна из сильнейших сил этого мира! Спроси капитана, он подтвердит, что всё так и было!       Рони с искренним интересом оглядела фармацевтов. Выглядел Шачи неважно даже для мумии, но это не мешало ему быть бодрым. Девушке даже стало немного стыдно за своё раскисшее состояние: парню досталось куда сильнее, чем ей. Оставалось только решить: вмешиваться ей в беседу, или всё-таки удалиться. Всё же этой парочке и без неё было весело, а Рони — существо депрессивное. Только испортит всем настроение своим кислым видом.       Однако, выбрать она так и не смогла: Пенгвин её заметил.       — Зачем напрягать капитана, если можно спросить у Рони-чан? Приве-е-ет.       Шачи обернулся настолько резко, что сам же сдавленно охнул. Но боль на тот момент его явно не волновала. Эмоции сменялись ежесекундно, как и движения губ. Шачи явно пытался ей что-то передать, вот только кок не умела читать по губам. Так что оставалось надеяться, что она верно угадала причину его беспокойства.       — Эм, всем привет. Снова, — вообще-то, за завтраком они уже виделись. — О чём разговариваете?       Пенгвин огорчённо вздохнул, решив, что разговор придётся пересказывать, а Шачи ухмыльнулся.       — Да так, о делах минувших, — уклончиво ответил тот, который не мумия. — Ты хорошо помнишь то, что было вчера?       — Нет? — отрицание прозвучало слишком вопросительно, чтобы ей поверили. Чёрт, она же хорошая лгунья, так что с ней сегодня не так?       — Вот и хорошо. Скажи-ка, а почему Бастилия нас отпустил? — вот тут-то Рони стушевалась. Поднимать эту тему ей, наверное, хотелось ещё меньше, чем Шачи. Рони прекрасно понимала, что по сути они живы лишь потому, что в вице-адмирале взыграло благородство и он счёл своим долгом дать им шанс вернуться к нормальной жизни. Произносить это вслух не хотелось: правда была смущающей и неприятной, сколько бы кок не была благодарна за неё дозорному. Она напоминала о собственном бессилии.       — Потому что Шачи был крут? — чёрт, и в этот раз прозвучало вопросительно, но мумию это уже не волновало. Её рыжий друг от самодовольства светился и тыкал в Пенгвина пальцем, произнося что-то вроде «съел?» — И, ну, силён. Всё-таки, в последний месяц все мы много тренировались, так что неудивительно, что в нас проснулись… скрытые возможности.       Пенгвин фыркнул: — Да конечно. Все наши «способности» — не более, чем результат воздействия фрукта Бепо. Разве возможно научиться сражаться за месяц? Стоп, Рони-чан, ты не знала?       Рони не то, что не знала, она его уже не слышала. Какая же она дура. Наивная, простодушная и до безумия самоуверенная. Неужели ей действительно хватило наглости решить, что победа над капитаном морского дозора, — это чисто её заслуга? Заслуга человека, который месяц назад после тридцати секунд бега начинал задыхаться? Человека, у которого по физкультуре не был нормально сдан ни один норматив? Да она слаба настолько, что даже воздействие Дьявольского Фрукта не смогло сделать из неё нормального бойца. И, будем честны, победить Борджию она смогла только благодаря тому, что тот отвлёкся. А то быть бы ей сейчас решетом.       — Я, пожалуй, пойду прогуляюсь по палубе. Газеты должны уже доставить.       Кок тихо встала и вышла из помещения. Идея с чаем и печеньками покинула её голову, едва она увидела товарищей. А сейчас снова вернулась, а придать Рони нормальный настрой и чуточку уверенности в себе не смогла. Как никогда чётко в голове оформилась мысль о том, что, если бы не Бепо, она бы погибла. Его не было среди них, но навигатор, по сути, спас всю команду, ещё раз подтвердив ничтожность одной незадачливой поварёшки.       Палуба встретила пронизывающим ветром и тёмно-серым небом. Пасмурным. Облака впереди были совсем чёрными — видимо, там сейчас был шторм. Рони понадеялась, что их он минует. Всё же без навигатора подобные погодные фертили нервировали, хотя ранее девушке и не приходилось в них попадать. Как сказал бы капитан: «это просто чудо, что за месяц, проведенный на Гранд Лайн, мы не попали ни в один шторм. И это самое опасное море? Я разочарован». Рони слегка хихикнула, отметив, что воображаемый Трафальгар Ло накаркал: грозовые тучи упорно настигали субмарину. Ещё немного, и палубу зальёт дождь. Отметив это неприятное событие, кок осмотрелась, вспомнив, наконец, о цели своего прихода. Газета лежала в трёх метрах правее. Ура.       Бегло пробежавшись по первым строчкам, Рони остановилась и свернула бумагу в жгут. Потом снова раскрыла и опять свернула. Информация с первой полосы исчезать не хотела. Надо бы сходить к капитану и попросить чего-нибудь от галлюцинаций, а то, видимо, Борджиа ей не только бок продырявил, но и голову пробил.       Капитан сейчас, судя по ауре, находился в комнате управления. Примечательно, что Шачи и Пенгвин были с ним. Рони спустилась к ним.       — О, вижу, мы получили новую газету. И что там? О нас что-нибудь написано? — Рони выразительно взглянула на капитана и просто начала читать. Вслух.

РАЗГРОМ БАЗЫ G-3. Вчера в редакцию поступило анонимное сообщение о проникновении на базу Морского Дозора пирата по имени Трафальгар Ло. Он и его приспешники разбили три взвода, ранили двух капитанов и сумели сбежать от вице-адмирала. И это при том, что в команде всего четверо человек. Высшее руководство отказалось комментировать провал подчиненных, но нам сообщили, что на Базе проводится тщательное расследование. Напоминаем, что это уже второй инцидент в G-3 за последний месяц. Вице-адмирал Бастилия помещён под следствие. Что касается пиратов, то капитан Трафальгар Ло, также известный, как Хирург Смерти, получил награду в сто два миллиона бели, а его первый помощник Рони Сказочница — сорок семь миллионов. Теперь эта пиратская команда официально вошла в число одной из самых разыскиваемых. Напоминаем, что это уже четвёртый пират, который менее, чем за полгода получил за свою голову награду свыше ста миллионов. Сейчас в море плавает ужасное поколение, но эти люди заслуживают называться худшими из худших. Подробности и репортаж с места событий на страницах четыре, семь и девять. Искренне ваша, Миранда Хоукинс.

      Секунды две в комнате царила тишина.       — Эй, а про нас там что-нибудь есть?       — Там должны быть вложены листовки, дай посмотреть!       — Хирург Смерти… Неплохо.       Рони удивлённо обвела взглядом команду, передавая газету Пенгвину: — То есть вас ни капельки не волнует то, что мы, вообще-то, весь мир на уши подняли?       — Почему же не волнует? — удивился капитан. — Волнует. Награда — ерунда, которую используют либо для запугивания, либо чтобы похвастаться. Но в данном случае я согласен, что это наш успех. Если и заявлять о себе, то так, чтобы тебя запомнили. Ты так не думаешь?       — Блин, а почему за нас не дали награду? Это дискриминация, — фыркнул Шачи, извлекая из газеты розыскные постеры. Рони подошла к нему поближе, желая их рассмотреть. Ранее она их не заметила. Две фотографии: её и капитана. По сути, этот постер должен бы был испугать её, напомнив, что за её головой теперь будут охотиться все, кому не лень, но вместо этого Рони испытала облегчение: получилась она довольно неплохо. Идиотка, конечно, нашла время радоваться удачной фотографии, но заставить себя проигнорировать этот факт она не смогла. В комнате управления царило веселое оживление, и Рони сама не заметила, как её тревога исчезла, а сама девушка начала обсуждать что-то со своими накама. Наверное, ей всё-таки было, чем гордиться.       На обед было решено приготовить что-нибудь особенное. В холодильнике, наугад заполненном Шачи и Пенгвином — если бы не бардак, Рони бы с радостью их простила, а так приходилось ворчать, — нашлись кольца кальмаров. Сама девушка их не очень любила, но периодически ела. Особенно в кляре с чесночным соусом. Даже рецепт по этому поводу выучила. Пришлось повозиться, но к назначенному часу лакомство и основной набор блюд был готов. Осталось только накрыть на стол.       Субмарина спустилась под воду, чтобы миновать угрозу шторма. Энергии было ещё маловато, но это был не тот случай, когда капитан стал бы экономить. Попасть под буйство стихии даже с навигатором опасно, а уж без него — тем более. Рони с тоской заглядывала в окна в надежде увидеть хоть что-нибудь из происходящего на поверхности, но кроме толщи воды ничего не было. Наверное, оно и к лучшему. Всё же шторм это слишком опасно, сколь бы красив он не был. Тихо вздохнув, Рони по громкоговорителю позвала всех к столу.       — О, луковые кольца! Не люблю их, — с ходу заявил Пенгвин, плюхнувшись на стул.       Рони возмутилась: — Это кольца кальмаров!       — Я так и сказал.       — Ты сказал «луковые»!       — Ну?       — Эй, Рони-чан, — в беседу попытался вклиниться Шачи, но доказывающая свою правоту пиратка его не заметила. — Ро-ни. Капита-а-ан?       — Что?       — Хотите прикол?       Рони раздраженно прищурилась, пытаясь осознать один важный момент: он действительно не видит разницы или пытается действовать ей на нервы? Обычно…       — Ну?       … этим занимается Шачи, так что позиция второго фармацевта немного непонятна.       — Лейтенант!       — Что? — кок слегка поморщилась от громкого голоса Шачи. — Чего раскричался?       Ответом ей послужили тихие смешки и откровенно весёлые лица окружающих. До Рони решительно не доходила причина их веселья… чёрт. Ни разу не смешно.       — О, лейтенант, вы покраснели, — насмешливо протянул капитан, вгоняя девушку в ещё большее смущение. Хватит смеяться!       — Я не… я не покраснела! Это просто волосы от лица отсвечивают! — судя по громкому смеху, отмазка прозвучала неубедительно. — Я опять что-то не то сказала, да?       — Нет, — похлопал её по плечу Пенгвин, — ты как обычно. Аргументируешь идеально.       — А главное: убедительно! — комната снова наполнилась смехом.       Шачи добавки больше не получит. Однозначно.       Веселье закончилось также внезапно, как и началось. Субмарину тряхнуло и ощутимо наклонило в правую сторону. Только интуиция и быстрая реакция спасли продукты от падения на пол. Пираты мрачно переглянулись: такого не должно было произойти. Даже если предположить, что это влияние шторма, он не мог их достичь. Подлодка находилась на достаточной глубине, чтобы не попасть даже под малейшую качку. Больше было похоже на то, что их что-то поймало. Что-то очень большое и сильное, раз уж оно смогло поднять субмарину.       — Рони? — девушка встретилась взглядом с капитаном, тут же напрягая интуицию. Было без слов понятно, чего от неё хотели. Первичный осмотр ничего не показал, потому кок и не стала бить тревогу: она попросту никого не почувствовала. Но если сосредоточиться, то можно было заметить людей на довольно приличном расстоянии отсюда. Рони бы ни за что не подумала, что это они двигают субмарину, но так как корабль тащили именно в их сторону… вариантов не оставалось.       — Люди. Много больше сотни. Далеко отсюда. На чём-то вроде корабля: они нервничают и постоянно меняют своё положение. Словно их кидает из стороны в сторону.       Трафальгар Ло на секунду задумался и кивнул чему-то своему.       — Ясно. Есть ли среди них кто-то по-настоящему сильный?       — Да. Пятеро.       — Сильнее Бастилии?       На этот вопрос Рони предпочла не отвечать, посмотрев на задавшего его Шачи, как на идиота. Будучи новичком в этом мире, на Гранд Лайн и в пиратах в частности, кок почему-то была уверена, что Бастилия — один из сильнейших мира сего, коих в мире несколько единиц. Само предположение о том, что сила вице-адмирала не уникальна, казалось ей абсурдным. В конце концов, от адмирала флота Бастилию отделяет лишь одна должность. То есть в Морском Дозоре он третий по силе.       — Будем надеяться, что это значит «нет», — капитан мельком выглянул в окно, вода за которым начинала относительно светлеть, и отдал несколько приказов. — Шачи, отправляйся в комнату управления. Начнёшь подъём. Рони, Пенгвин — за мной. Чем быстрее закончим, тем быстрее сможем заняться своими делами.       Самое забавное в этой ситуации то, что мама Рони также говорила, когда та не хотела делать уборку. В этот раз уборка примет несколько более масштабный характер.       Наскоро убрав и закрепив посуду, чтобы не разбилась, Рони покинула столовую. Капитан и Пенгвин уже ушли вперёд, ожидая её на выходе из субмарины. Дверь, ведущая на палубу, была закрыта. Субмарину ощутимо качало, грозя приступом морской болезни даже у тех, кто не был ей подвержен. Видимо, корабль уже был достаточно близко к поверхности, чтобы прочувствовать ярость природы, но недостаточно для того, чтобы его обитатели смогли вдохнуть морской воздух. Очевидно, открытие двери должно было состояться с минуты на минуту.       Но оно не происходило. Рони чувствовала, как экипаж чужого корабля становится всё ближе и ближе, а дверь всё не раскрывалась. Почему Шачи ничего не предпринимает? На улице что-то не так? А если их субмарина попала в лапы к врагам, которые в этот самый момент готовятся открыть огонь? Подлодка затонет, а они не смогут даже попытаться дать отпор…       — Кхэм-кхэм, проверка, как слышно? Приём! А, блин, вы же не можете ответить — микрофон только в комнате управления. — Рони с лёгким недоумением взглянула на динамик. Шачи, чёрт его возьми, что он несёт… — В любом случае, здрасте. Там какая-то штука мешает субмарине всплыть полностью, на палубе, если выйти, воды будет где-то по колено. Но вы не сможете выйти — тут какая-то лампочка мигает и не даёт открыть дверь. Сорян.       Капитан с чувством закатил глаза: — Это предохранитель от попадания воды в трюм. Пока палуба не будет более менее сухая, мы не сможем выйти.       — А можно его как-нибудь отключить? — спросил Пенгвин, с раздражением глядя на дверь.       — Да. Но как именно, я не помню, — Трафальгар Ло тихо вздохнул и, взглянув на выразительные лица подчиненных, добавил. — И нечего на меня вот так смотреть. Я не обязан знать всё.       — Но это было бы очень кстати… ау. — Рони фыркнула. Как говорится, кто сказал, что ножны не ударный инструмент? — Да понял я, понял, только нодати уберите. Что дальше делать будем?       Трафальгар Ло развёл руками: — Понятия не имею. Хотя… если не ошибаюсь, дверь можно открыть снаружи вручную. Для этого мне просто понадобится переместить вас за пределы двери, а дальше… Хотя, стоп. У меня есть идея получше.       Капитан создал светло-голубую сферу, взмахнул нодати и отрезал часть двери. В образовавшийся проём тут же проник Пенгвин, а уже за ним Рони и Трафальгар Ло, спешивший поставить дверь на место. Вовремя: силы начали убывать.       Девушка ждала ветер, дождь и воду по колено. Вместо этого её чуть не смыло за борт. Менее, чем за минуту. Рони ошарашенно хваталась за бортик, понимая, насколько близка она была к смерти. А наверняка её ждала именно она, потому что Пенгвин, чтоб его трижды, не умел плавать, Шачи — ранен, капитан — фруктовик, а Морские Короли наверняка хотят есть. Голова казалась картонной, поскольку падающие на неё капли воды вызывали звук, как от барабана. Судя по всему, вода ей в ухо попала конкретно. Лило как из ведра, и это не учитывая мерцание молний, качку и огромные волны. Чтобы удержаться, приходилось окаменевать руки, и то помогало слабо, потому что вторая рука держала капитана. Дышать было трудно — лёгкие буквально заливала вода. С неба, сбоку, откуда-то снизу… и вся, как на подбор, солёная. Вместе с этим фактом пришла одна простая истина: вода, падающая с неба, была морской. Не редкое явление в море. Явление, сводящее все способности капитана на нет. С врагами ей придётся справляться в одиночку. Рони медленно, словно не до конца веря в происходящее, подняла голову вверх и осмотрелась, насколько это вообще позволял ливень.       Очередная вспышка молнии осветила огромный серо-зелёный флагман. Его шатало не в пример слабее субмарины, поскольку размер у того был намного внушительнее, и потому судно было устойчивее. Подлодка угодила в какую-то сеть, которая легко опутала корабль и остановила работу двигателей. Рони не понимала причин такой суеты на борту, поскольку нападать на них не собирались. Несмотря на множественные отверстия для пушек те были закрыты.       Ответ пришёл сам; один из моряков перекричал шторм: — Тащите подлодку на палубу! Живее! Корабль долго на плаву не продержится!       А вот это было уже плохо.