Все дороги ведут ронинов

      — Рони-чан, заканчивай, ты меня нервируешь, — обиженно нахмурившись, кок Шачи просто проигнорировала. Сегодняшняя погода была донельзя странной. На глаза словно что-то оседало, заставляя всё время морщиться и желать умыться. Воды поблизости не было, так что девушка просто без конца тёрла глаза. И ничего не могла с этим поделать, как бы сильно Шачи не настаивал. Его тоже можно было понять: незнакомый город, дорога, ведущая чёрт знает куда, полное отсутствие людей… все были напряжены. И неудивительно, так как нормальный город не способен так опустеть за каких-то пару часов. Не могли же все жители попросту покинуть остров? Да и зачем им это? — Рони-и-и-и-и.       — Что? Я не делаю ничего плохого!       — Уж не знаю, что ты там делаешь, но судя по нытью окружающих, заживо расчленяешь попугаев, — Трафальгар Ло лениво оглянулся, поправив шапку. Рони в одной рубашке, лосинах и тапочках, нагло одолженных из номера отеля, было жарко, а уж каково в меховом предмете — она и знать не хотела. Вскоре название «шапка» плавно превратится в «орудие пыток». Если не капитанских, так психики окружающих. — Причём, следующий на очереди попугай Шачи.       — Эй! — Шачи насупился, но больше выступать не стал, позволив Рони делать со своими глазами всё, что она посчитает нужным.       Всё-таки это было действительно странно. Ни души. Магазины, располагающиеся в жилых домах, открыты, но посетителей в них нет. Да и продавцов. Пираты уже зашли в парочку, пытаясь выяснить, почему в городе так пустынно, но так и не смогли никого обнаружить. Единственным человеком, которого они встретили и то благодаря способности Рони чувствовать ауры, был престарелым дедушкой. Престарелым настолько, что что бы они ни говорили, он так и не смог ничего расслышать.       Рони старалась не придавать всему этому значения. Подумаешь, людей мало. В Италии существует так называемая Сиеста, в ходе которой все магазины закрываются, и люди идут отдыхать. Прямо посреди рабочего дня. Может, и здесь что-то в том же духе?       Возвращаться в замок было уже поздно. Компания давно уже спустилась с Древа Адама и даже успела подойти ближе к окраине острова. Вершина огромного растения теперь полностью скрывалась в тумане, накрывшем остров. Рони это погодное явление не нравилось. Туман обычно белый, иногда слегка сероватый или с синим оттенком, если на улице ночь или поздний вечер. По консистенции туман больше похож на облака или сахарную вату. Это же явление, словно куполом накрывшее остров, больше походило на выхлопные газы из старых автомобилей. Жёлто-серые, мутные. А ещё было похоже, что этот газовый купол рушится.       Ветра как назло не было. Вообще. Чёрт с ней, с жарой, Рони бы как-нибудь её пережила, но этот туман как будто состоял из мельчайших частиц порошка, оседающих на глаза. Как же сильно раздражало. А ведь остальная часть команды словно ничего не замечала! У неё глаза такие чувствительные, или это ощущение было не более, чем нервным глюком?       — Это здесь вы вчера были?       — Да.       Рони заинтересованно выглянула из-за спины капитана, внимательно разглядывая довольно большое здание. Одноэтажное, но если сравнивать с домами в её родном городе, то высота этого была эквивалентна трёхэтажному дачному дому. Дерево и красная черепица, из которых было сделано строение, наводили на мысли о старых европейских городах. К слову сказать, большинство домов вокруг были из красной черепицы, но сами по себе они состояли из какого-то другого материала. Точно не дерева. Определить его вид подробнее не представлялось возможным, поскольку Рони, не обладающая знаниями плотника, делила отделку на три вида: дерево, камень и металл. В передней части здания находилась довольно внушительная вывеска «Мастерская Джеральда». Внутри этого здания должна была располагаться субмарина, отданная накануне в ремонт. Рони не знала, но во время шторма те пираты здорово повредили обшивку судна. Кажется необходимость в плотнике была куда выше, чем она могла подумать изначально.       Не особо церемонясь, капитан с силой постучал пару раз в дверь. Ногой.       — Это Трафальгар Ло. Открывайте.       Пару секунд ничего не происходило, но потом в доме раздалась возня, скрип, стук… и ворота распахнулись. На пороге стоял предположительно молодой парень в джинсовом комбинезоне. Пепельные всклоченные волосы, очки-гогглы на глазах и повязка на лице, наподобие аптекарской, только с изображением ухмыляющейся рожи.       — Проходите.       У Рони этот человек доверия не вызывал. Интуиции он не нравился, но Шачи в своё время тоже не сразу вошёл в круг доверенных лиц, да и интуиции как таковой у девушки не было. Сколько бы часто у неё не возникали дурные предчувствия, сбывались они с вероятностью около пятидесяти процентов. Не слишком-то много.       Мастерская внутри оказалась несколько больше, чем снаружи, поскольку после входа имела крутой порог и уходила весьма глубоко в землю. Рони с интересом осматривалась по сторонам: несколько небольших кораблей, инструменты на стенах… Классическая мастерская, как она думала. Трудилось в ней около пятнадцати человек, и все как на подбор в очках и с повязками на лице. Подобную стерильную щепетильность, на грани паранойи, Рони видела разве что в советских карикатурах на Германию. Даже в самой Германии к производственной работе относились проще. Всё же машины — это не люди.       Шачи и Пенгвин, в отличие от неё, Бепо и капитана, были в полном и абсолютном восторге. Как поняла Рони из их шёпота, попасть в мастерскую — главная мечта мальчишки в этом мире. А потом юноши и мужчины. Работа с кораблями в этом мире считалась одной из наиболее почётных. Особо высоких зарплат на верфях не платили, но почёт у местных кораблестроители имели невероятный. Пенгвин с гордостью поделился, что в детстве тоже мечтал стать плотником. Виски Треф может и являлся закрытым островом, но окончательно отрезанным от мира не был. По крайней мере та его часть, которая не занималась изготовлением лекарств. Родители Пенгвина по вечерам часто читали ему книги, а когда их не было — газеты. Тогда папарацци с наслаждением перемывали кости одному плотнику, кажется, Тому. Его случай — беспрецедентный. Обычно плотникам не предъявляли никаких претензий, для кого бы они не изготовили корабль. Всё же то, как распорядиться судном, выбирает только его владелец. Вот только этот Том создал не просто корабль, а легендарный Оро Джексон — корабль, который пересёк Гранд Лайн. С одной стороны — ужасное достижение, но с другой — повод для вечной гордости. Миллионы мальчишек боялись стать врагами Мирового Правительства за такую постройку и столько же мечтали об этом. Том был примером и недостижимым идеалом. Мрачной сказкой, чья история кончилась эшафотом.       — С ремонтом мы закончили. Желаете осмотреть судно?       — Определённо.       Капитан и плотник ушли вперёд, внимательно осматривая субмарину и негромко переговариваясь. Остальная часть команды осталась на месте.       Недолго думая, Шачи окликнул одного из работников: — Эй, чувак, а почему на улицах у вас так пустынно? День траура что ли?       Этот плотник воровато оглянулся, словно проверяя, ему ли задан вопрос, и подошёл к пиратам. Его голос, глухой и низкий, словно эхом звучал в ушах: — Понимаете, это из-за… тумана.       — А с ним что не так? — удивился Пенгвин.       — Да всё в порядке, не волнуйтесь! Просто у нас есть поверье, что туман приносит несчастье. Потому в такие дни, к слову, очень редкие, из дома никто не выходит. Не волнуйтесь, его величество уже наверняка связался с умельцами из Погодии, так что завтра туман разгонят. А пока не обращайте на него внимание. И, я пойду, наверное.       Рони кивнула, с подозрением глядя в спину удаляющемуся человеку. «Не волнуйтесь». Он повторил эту фразу два раза. Настораживало. Но ведь ему не было смысла их обманывать, да?       Капитан вернулся минуты через две, явно довольный работой.       — Оплата на кассе. Кстати, не хотите провести покраску корабля? У нас новая технология окрашивания — краска ложится однородно и стойко. Один раз покрасите — до конца жизни будете любоваться. Хоть до Рафтеля.       — Хм, надпись «экспериментальный образец» меня уже давно раздражает. Так и сделаем, — Трафальгар Ло обернулся к накама. — Ваше мнение?       — Новый имидж это круто. Как насчёт весёлого роджера на обшивке?       — Сделайте её адски крутой! И стильной. Что б девчонкам нравилась.       — И медведицам. Извините.       — И жёлтой. Как в песне.       Капитан хмыкнул, выслушав пожелания, и отдал короткий приказ: — Покрасите в ярко-желтый. С нашим весёлым роджером сбоку. Справитесь?       — Да. А что насчёт медведиц?       — Обойдёмся. Прости, Бепо.

***

      Море было красивого тёмно-изумрудного цвета, вдали плавно переходящим в серо-голубой и сливающимся с небом. Рони никогда не видела подобного оттенка, хотя и не раз бывала на море с матерью и провела в оном последние полтора месяца. Хм, скоро, кажется, Новый Год… Интересно, празднуют ли его в этом мире?       Рони быстро скинула тапочки и устремилась к воде. На побережье бухты, которую они выбрали, было много золотистого песка. Идеальный пляж для небольшой компании и, что главное, чистый. Как помнила кок, в бухтах постоянно скапливалась морская грязь и всякие водоросли. Но то ли флора этого мира не подразумевала ничего подобного, то ли здесь всё тщательно убирали. В любом случае, девушка сняла одежду, бросив её на сумку, и вошла в воду по колено. Купаться ей капитан разрешил, но резкие движения всё равно были нежелательны. Жаль, что солнца нет, так бы она позагорала.       — Опа, народ, а тут пещеры. Может исследуем? — Шачи с заметным интересом оглядывал многочисленные тоннели. Пираты Сердца достаточно далеко отошли от туристических пляжей, выбирая свою бухту. Немного напоминала ту, в которой они изначально пришвартовались… словом «бухта». Но это всё же была настоящая бухта: намного ниже уровня острова, не считая крутого спуска, и окружена словно барьером из земли, в котором, как норы, виднелись две пещеры…       — Вот плавать научитесь, и флаг вам в руки, — Трафальгар Ло мгновенно расстелил на песке полотенце, лёг на него и махнул рукой, дескать «учитесь, неудачники». Фармацевты вздохнули, но спорить не стали. Вместо этого оба парня разделись и появились прямо перед Рони, явно ожидая дальнейших указаний. Тут у девушки был для них сюрприз: о том, как учить плавать, она знала сугубо понаслышке.       И всё же Рони попыталась: — В общем, руками делаете вот так, ясно? И ногами тоже как-то так. Я сейчас покажу, а потом сами, — девушка опустилась в воду по шею, внимательно прислушавшись к собственным ощущениям. Ничего. Рана не щиплет. Значит, можно плыть. — Вот так. Всё было видно?       Пираты были почти возле самого берега. В каких-то пяти-шести метрах от него, поскольку бухта резко уходила в глубину. Рони, осторожно проплыв несколько метров туда и обратно, сейчас спокойно дрейфовала на маленьких волнах. Первым плавать попытался Шачи. А затем его фиаско повторил Пенгвин. Оба парня немного поплескались в воде, а потом с чувством пошли ко дну. Рони вздохнула: в каком-то смысле ей было легче. В мастерской в отделе аксессуаров для кораблей оказались водные очки. По форме — всё те же гогглы с медной оправой, но сами они на тугой резинке. Такие можно носить и на суше, используя как украшение. Для Рони они были особенно необходимы, потому что за какой-то жалкий месяц вылавливать капитана из воды ей уже пришлось дважды, а под водой девушке плавать куда проще.       Затянув те чуть ли не до упора, Рони нацепила очки на глаза и нырнула. Тут же вынырнув. Дурацкий туман. На суше с ним было невозможно, глаза чуть ли не резало. Под водой тоже — стоило пыли на глазах оказаться в замкнутом пространстве, как резь усиливалась. Что за адская погода. Зато с мокрыми волосами стало легче переносить жару. Рони мельком взглянула на берег: на Бепо даже смотреть было больно… каково же ему с шерстью, раз уж даже капитан шапку снял.       Купание закончилось минут через сорок, когда фармацевты окончательно выдохлись, а у Рони посинели губы. Несмотря на духоту, вода была довольно прохладной. Скорее всего потому, что жарко было из-за полного отсутствия ветра. А вот неимение солнца, светлым пятном заметного из-за тумана, не позволило воде прогреться.       Кажется, за каких-то полгода Рони окончательно отвыкла от моря, поскольку выход на песок показался натуральным адом. Песок буквально впился во влажную кожу настолько, что казалось, смой она его, на теле останутся следы от песчинок. Миллионы маленьких кровоточащих отверстий. С шипением кок мгновенно отпрыгнула обратно в воду. Подождала минуту, пока ощущение водной прохлады охладит ступни, и вернулась на берег вновь. Но уже окаменив ноги.       Шачи и Пенгвина, у которых по логике должна быть более чёрствая кожа, кажется, постигла та же участь. Парни с негромкой руганью выходили на песок, не забывая смотреть на свою рыжую накама, как на главную ведьму континента. Видимо то, что она больше не испытывала дискомфорта, казалось главной несправедливостью мира.       — Я в море больше ни ногой, — простучал зубами Шачи.       — Аналогично.       Капитан лениво приподнял голову над импровизированным лежаком и с заметным скепсисом уточнил: — То есть плавать вы уже научились?       Плавать более-менее научился только Пенгвин, в то время как его друг научился только издавать проклятия будучи под водой. Рони только вздыхала: то ли она настолько плохая учительница, то ли фармацевты совсем бесталанные.       Шачи уже хотел ответить что-нибудь язвительное, но его прервал появившийся Бепо. Рони едва заметила, когда он ушёл и где был всё это время. Но пляж явно не покидал.       — А я радио Ден-Ден Муши нашёл, — гордо произнёс медведь, вытягивая оное на лапах. — Оно даже работает.       Рони с легким интересом рассматривала говорящую улитку вблизи. В отличие от её более простой разновидности, эта имела прямоугольную, со слегка округлыми углами, форму. И несколько кнопок на спине. Представив себя эдакой ученой-исследовательницей, Рони протянула руку к существу, желая разобраться, как оно работает. Или осуществляет процессы жизнедеятельности. Девушка не была до конца уверена, который термин лучше подходит. Вот только провернуть задумку так и не удалось: улитка чихнула, широко распахнув глаза, и начала говорить.       — … В связи с этим, повторяю, не покидайте своих домов. Мгла, накрывшая остров, есть ни что иное, как песчаная буря, принесённая ветром из Арабасты. Его Величеству уже удалось связаться со специалистами из Погодии, так что завтра к девяти часам утра вы снова увидите солнце. А до тех пор не покидайте своих домов, не выходите в высокие точки местности и не раскрывайте форточек. Плотно закройте все окна и двери, по возможности стараясь избегать попадания песка в дом. Песок очень вреден для здоровья, а намеренный вред себе есть главное табу нашего замечательного острова. Повторяю, не покидайте своих домов…       Рони стояла и глупо хлопала глазами, как шарнирная кукла, у которой поднимаются веки при повороте головы. К счастью, собственного вида ей наблюдать не приходилось, но конкретная озадаченность остальной команды удручала. Удивление, местами даже паника. На эмоции явно никто не поскупился, а вот на ценные идеи — очень даже.       Но на безрыбье и рак рыба, так что пока все молчали, Рони решила подать хотя бы одну идею.       — Может, тогда укроемся в пещерах до завтрашнего утра? Тащиться в замок, находящийся в самом песке, мне кажется не лучшей идеей.       Трафальгар Ло фыркнул: — Думаешь, в пещерах меньше песка? Толку от этого никакого. Намного проще и действеннее вскрыть ближайший дом и забаррикадироваться там. Разница в комфорте будет ощутимой.       — А вдруг мы умрём, пока будем искать подходящий дом? — с ужасом высказал общий страх Пенгвин.       Команда напряженно ожидала ответа капитана.       — Чушь. На моей практике никто от подобного не умирал.       Когда Пенгвин вздохнул спокойно, в разговор включился Шачи: — Но вы ведь из Норт Блю. Разве в Норт Блю бывают песчаные бури?       — Нет, но…       — То есть практики у вас нет, — Шачи пафосно вздохнул, игнорируя раздражение капитана, и подвёл итог, — мы обречены.       Спустя непродолжительные споры — время деньги, только не деньги, а жизнь, и всё такое — идея Рони была признана наиболее приемлемой и потому основной. Капитан, конечно, мог со всем этим поспорить и выбить из команды подчинение, но доводить до такого не стал. Вместо этого Трафальгар Ло вздохнул, махнул рукой на всяких идиотов, не желающих слушать голос разума, и согласился со всеми безумными идеями, что ему предлагали. Рони была почти уверена, что капитану на море просто было довольно скучно, а от компании «два фармацевта плюс кок и штурман» он ждал трэша и адского веселья. Вряд ли хирург так уж сильно зависел от комфорта, раз уж нормальной жизни он предпочёл весёлый роджер и море по правый борт.       Собственно насчёт безумия капитан оказался полностью прав.       Пещера, которую они выбрали в качестве укрытия, сама по себе была довольно длинная, хоть и узкая поначалу. Вход в неё был круглым, диаметром не более трёх метров. Дальше она поднималась вверх, а затем шла круто вниз, приводя туристов на что-то вроде пещерной поляны. Рони понимала, насколько убого звучит её сравнение, но заменить его ничем не могла. Эта самая «поляна» была округлой и довольно просторной, а затем пещера вновь уходила ввысь. Диаметр пространства был около семи метров, ни сталактитов, ни сталагмитов не было, растений тоже, как и различной живности, типа пауков, крыс и летучих мышей… лучше бы вместо Планеты Животных в детстве Рони смотрела ужастики. Чуть левее центра поляны находилось подобие пруда, кажется, весьма глубокого и имеющего выход к морю, поскольку кок могла заметить шевеление рыбы. Видимо, с провиантом на вечер проблем не будет.       Самое неприятное в этой ситуации было то, что в пещере было холодно. Да, в неё не поступал полный песка воздух, так что даже на входе становилось легче дышать и смотреть по сторонам, но с последствиями бури Рони уже привыкла как-то мириться, а вот что делать с полумокрой одеждой — было непонятно. Хорошо хоть, после купания она переоделась, иначе бы пришлось как Шачи танцевать сальсу на месте.       — Это место так и располагает к рассказыванию страшных историй, — довольно бодро заявил Пенгвин. Ему было почти так же холодно, как и Шачи с той лишь разницей, что у него в руках был импровизированный факел — горящая палка. Где он её взял и как поджег, Рони не имела ни малейшего понятия и была совершенно уверена, что этого ей лучше и не знать.       Шачи тут же вызвался сгонять за хворостом для костра, а Пенгвин начал обустраивать временное убежище. Рони стояла в стороне и неловко переминалась с ноги на ногу, пока фармацевт с философским видом расстилал на пол полотенце. Казалось, ещё немного — и он познает дзэн. Картину портил только откровенный скепсис капитана, который, казалось, уже не считал такой хорошей идеей пойти на поводу у команды.       Однако, было весело. Шачи долго бурчал из-за неправильных пещер, Пенгвин с видом начинающего экспериментатора пытался жарить выловленную Бепо рыбу, Рони, посмеиваясь, давала ему советы, а капитан рассказывал страшилки из своей врачебной практики. Ко многим из них приходилось давать развёрнутые пояснения, поскольку не смыслящие в медицине люди не всегда понимали, в чём же суть. Но случай, когда мадам попыталась остановить венозное кровотечение перекисью и зелёночкой позабавил всех.       Бепо был почти счастлив. Кажется, температура пещеры идеально подходила для его толстой шкуры. Или почти идеально, поскольку обладатель белоснежной шкуры буквально прилип к полу и категорически отказывался с него вставать. Также категорически извиняясь при этом.       Пространство вокруг буквально пропиталось запахами веселья, жареной рыбы и костра. И Рони казалось, что именно так пахнут лагерные походы и детство. Детство, которое у неё прошло… так, не время портить себе настроение.       Точно определить время не представлялось возможным, но Рони справедливо полагала, что сейчас поздний вечер. Спать уже хотелось, но не так уж и сильно — всё же прошлой ночью она поздно легла, и организм давно начал привыкать к новому распорядку. Бепо уже спал, в той же позе, в какой и провёл последние несколько часов: на спине, раскинув лапы во все стороны. На его живот уже пристроил свою голову Шачи, сетующий, что его подушка слишком сильно дышит, а после и Пенгвин. Этот же тихо смеялся и пафосно советовал Рони следить за костром и оберегать команду от врагов, которые наверняка явятся по их «бренные души». Кок сомневалась в этом достаточно сильно, чтобы собираться спросить у капитана, можно ли затушить костёр и лечь спать. Вот только в этом была одна загвоздка: собственное воображение. У пиратов Сердца были небольшие рюкзаки с собой с полотенцами, солнечными очками и прочей никому не нужной хренью. Спать на них невозможно. Единственное пригодное для сна место — «дышащая подушка» рядом с капитаном. Вопрос «капитан, могу ли я спать с вами?» так и вертелся на языке, заставляя щёки обильно краснеть, а воображение — подкидывать мозгу околоприличные сюжеты. Кажется, общение с Шачи здорово влияет на ту часть мозга, которая отвечает за культурность.       Однако, вопрос должен прозвучать. И желательно до того, как хирург уснёт, поскольку Рони не хватит наглости его разбудить, а нарушать какие-либо приказы очень не хотелось.       — Эм, капитан, можно вопрос?       Девушка робко подняла глаза, тщательно формулируя следующую фразу. Не ляпнуть бы чего лишнего…       — Можно, — Трафальгар Ло как-то очень уж понимающе на неё посмотрел, словно зная, о чём она думает. Рони была почти уверена, что он догадался. — Называй по имени. Я тебя за это не съем.       — Хорошо…       Рони заторможено кивнула, даже не обратив внимания, что озвучила терзавший её вопрос. А потом получила на него ответ и потушила костёр. Но идти к команде не хотелось. Рони буквально приросла к полу, до сих пор видя перед собой эти пронзительные серые глаза. Глаза человека, который старше её на семь с щепкой лет. Который, в общем-то, не в её вкусе. Капитан судна. Наглый, жёсткий и безжалостный пират. Трафальгар Ло — человек, от слов которого сердце замирало, а потом билось с таким надрывом, словно птица, перед самой смертью решившая вырваться из клетки, чтобы, хотя бы умирая, побыть на воле.       Рони сидела, как пришибленная, приложив руку к груди и искренне старалась успокоиться. Идиотка, идиотка, идиотка, идиотка. Лгать самой себе больше не имело смысла. Капитан, нет, Ло. Её капитан. Ло — человек, которого она любила сильнее, чем кого бы то ни было. Настолько сильно, что хотелось умереть.       Она идиотка.