***
Проходит около четырех или шести дней. Луи устал отсчитывать. Отсчитывать дни с того момента, когда он оказался обманутым. Нет, правда, неужели люди умеют так лгать? Так убедительно внушать, какие они, притворяясь, а потом в один момент показать свое истинное лицо. Прямо как в книге «Портрет Дориана Грея». Лицо Гарри слащавое, милое, внушающее неуместное доверие, а душа лживая и… бессердечная, раз он смог так поступит с Луи. Привязать к себе, а потом бросить, да еще и заявив, что «да ты кто такой, чувак?», слишком бесчеловечно было бы даже для Грея. Марка и Джоанну волнует состояние Луи. Луи воспринимает их как родителей, которых волнует, скорее, не депрессия сына, а то, что он не ходит на лекции уже около недели, ведь они не перестают влетать в его комнату без стука и читать бесполезные лекции о том, что «Луи, у тебя вся жизнь впереди! Нельзя пропускать занятия в колледже!». Дальше, по списку, идут напоминания о том, как тяжело было Марку устроить Луи в новый колледж для его способностей. А ведь они даже не знают. Не зная того, что произошло, они говорят Луи о том, что у него «вся жизнь впереди». Возможно, это конец для него. Он сильно разочаровался в людях. Он ненавидит людей. И это чувство ненависти гораздо сильнее его, Луи не сможет идти с ним дальше. Однако в один вечер его вдруг осеняет. Он портит себе жизнь из-за какого-то там психа, которого отчаянно считал своим другом. Друг? Ха, нет, друзья так не поступают, вот что я вам скажу. Луи был просто кусочком дерьма в жизни Гарри, который он решил устранить. И правильно сделал, если это действительно так. Томлинсон соскакивает с кровати и летит вниз по лестнице. В последние дни в его желудок поступали только вода, яблоко и кусочек пирога, который Джоанна настойчиво впихивала в рот Луи. И то, те уже наверняка давно переработались желудочным соком. Он забегает на кухню и ест. Ест буквально все, что попадается под руку. Открывает холодильник и достает оттуда пирог, приготовленный на завтрак, бананы, салат и какой-то непонятный суп, в то время как, облокотившись на дверной проем, за ним наблюдает Джей, не сдерживая улыбки. Ночью Луи спал хорошо. Прямо как чертов младенец. Когда прозвенел будильник, он поспешно выключил его, чтобы не будить родителей, которые позже встанут, чтобы уйти на работу. Луи так давно не общался со своими сестрами, а ведь это так важно для него. Он соскучился по теплой улыбке каждой из них, по тому, как Дэйзи хохочет, когда он мучает ее щекоткой, а Фиби, напротив, смеется над своей сестренкой. Слишком много времени Луи потратил не на то. Или не на того. Он протопал босыми ногами по холодному полу, поежившись, подошел к двери, ведущей в комнату сестер, и постучался. - Входи, Луи, — крикнули девочки хором, смеясь. Луи приоткрыл дверь и вошел в комнату, приветственно улыбаясь трем девочкам. Он оглядел комнату в поисках четвертой, и его улыбка тут же покинула лицо. - А где Лотти? - Снова не ночевала дома, — заправляя кровать, ответила Физзи, попутно откидывая свои длинные темные волосы за спину. Паника окатила Луи с ног до головы, а хорошее настроение вмиг улетучилось. Прекрасно, как только все наладилось, снова произошло дерьмо. Томлинсон вышел из комнаты, подмигнув на прощание близняшкам перед тем, как они уйдут в школу, и поцеловал их в щеки, после чего спустился на первый этаж. Аппетит бесследно исчез так же, как и позитивный настрой, с которым Луи, как ни странно, проснулся этим утром, но он пообещал себе, что больше не собирается вгонять себя в депрессию. Он никогда не расстраивался так сильно за всю свою жизнь, как потрепал свои нервишки за каких-то пару дней. Хватит. Достав из холодильника молоко и осторожно закрыв дверь старого холодильника, дабы не разбудить спящих маму и отчима, он взял коробку с хлопьями, другой рукой попутно доставая глубокую тарелку. Насыпав туда хлопья и залив это все молоком, Луи опустил ложку в свой завтрак, зачерпнул уже относительно обмякшие хлопья и поднес ко рту, как вдруг раздался громкий девичий визг. И лично Луи было несложно понять, что это крик Дейзи. Он подрывается с места и летит на все еще не прекращающийся крик, который раздается из ванной комнаты. Напуганная Дейзи выбегает из ванной и бежит к Луи, повисая на нем и громко плача. Луи успокаивающе гладит ее по голове пару раз, игнорируя мокрую из-за слез футболку, а затем ставит на ноги, чтобы посмотреть на то, из-за чего она издала этот ужасающий визг. Как только он переступает порог ванной, в нос ударяет резкий запах алкоголя. Он морщится, а его глаза опускаются на пол, где лежит его сестра. Ее запястья перепачканы кровью так же, как и футболка. Луи помнит эту футболку, которую купил Лотти на шестнадцатилетие. Когда-то она была белоснежная, а сейчас серого оттенка, насквозь пропитана алкоголем и еще чем-то ужасным. Он поддается вперед, падая на колени перед безжизненным телом своей сестры. Его глаза начинают щипать так сильно, что пелена мешает видеть. Луи крепко зажмуривает глаза, чтобы видеть четче, но тут же жалеет, когда происходящее становится легче разглядеть. Он отчаянно что-то бормочет, сам не понимая что, и зажимает запястья сестры, из которых по-прежнему не перестает мелкими-мелкими струйками сочиться кровь. Ему так хочется провалиться прямо в землю, но даже когда люди в белых халатах отталкивают его, он кричит на них, выдавливая из себя что-то неразборчивое. Он не может отпустить свою сестру. Когда врачи на секунду отрываются от него, то Луи, пользуясь шансом, пытается привести сестру в чувство, шлепая по щекам и тряся за плечи. Но это не помогает. Она просто оставила его здесь. Она бросила его. Девушку укладывают на носилки и выносят из дома. Джоанна и Марк бегут за докторами, а все, что слышит Луи, — всхлипы. Она оставила не только его. Она оставила всю семью. Она хотела их оставить. * Растянувшись в позе звезды, шатен лежит на своей кровати. Одна его нога свисает из-за сравнительно небольшого размера кровати, а взгляд устремлен куда-то в потолок. Если посмотреть на него со стороны, то кажется, будто на потолке есть что-то нереально интересное, потому что глаза Луи широко раскрыты. Он моргает раз в минуту, потому как его глаза очень мокрые от слез. Он, на самом деле, даже не может разглядеть каждую трещинку на потолке, потому как пелена, покрывающая глаза, мешает это сделать. Кровать рядом продавливается, но Томлинсон даже не обращает на это внимание. И не специально, я вам больше скажу, он даже не замечает этого. - Луи. Он моргает, и одинокая слеза скатывается уже по проложенной сухой дорожке застывших слез, докатываясь до виска. Фиби повторяет имя своего брата, но так и не может докличаться до него. Раньше их старший брат всегда был тем, кто поддерживал их. Возможно, он не входил в список братьев, которых сестры упоминают в разговоре из разряда «я брата позову, он тебе втащит!», но Луи всегда поддерживал их глупыми шуточками, успокаивая и заставляя улыбнуться, и сарказмом в сторону всех, кто их обидит. Девочки привыкли к этому, конечно, ведь им помогает эта беспечность брата, которой он их учит. Раньше было так, а сейчас, когда Луи обмяк, поддерживать семью некогда. Когда рушится фундамент, здание начинает падать постепенно, потому что фундамент — это основа, поддержка. А когда ее нет — нет ничего. Он наконец лениво поворачивает голову, когда маленькая ручка дотрагивается до его плеча, мягко подталкивая. Фиби пришла к своему брату, чтобы получить поддержку, но у Луи ее нет. Ему бы самому найти ее. - Да, дорогая, — Луи вспоминает, что его глаза красные, а лицо блестит от застывших слез, так что он быстро хватает платок с прикроватного столика, чтобы обтереть лицо, ведь сестра не должна видеть, какой на самом деле слабый ее брат-супермен. Но девочка вводит Томлинсона в ступор, когда хватает того за запястье на половине пути и медленно убирает руку. Она не огорчена своим братом, потому что все имеют слабости и все однажды ломаются. - Не надо, — шепчет она, отпуская руку. Еще одна слеза скатывается по щеке Луи, когда он сглатывает. Тоненькая детская ручка тянется к его лицу и нежно смахивает слезинку большим пальцем, заставляя Луи тепло улыбнуться. - Мама сказала, что ее отправляют на лечение в психиатрическую больницу. Шатен всегда удивлялся умственным способностям своей сестры и ее понятливому взгляду. Большие глазки опускаются в пол, но сразу же поднимаются наверх, пытаясь зацепиться за крупицу надежды в глазах ее вечного героя, но она может видеть только отчаяние. - Что? — Луи приподымается, устраиваясь в сидячее положение. - Они отправляют ее в психушку, Луи, — смотря точно в глаза брата, отвечает девочка, поджимая подбородок. Луи чувствует, что еще чуть-чуть, и слезы покатятся из этих невинных глаз, поэтому он притягивает ее к себе на кровать, шепча «иди сюда». - Она не сумасшедшая, Луи, Лотти не самоубийца…***
Засунув руки глубоко в карман, Луи шагает. Он понятия не имеет, знает ли кто-то в колледже о том, что произошло, смотрит ли кто-то на него сожалеющим взглядом и хочет ли кто-то его утешить или поиздеваться. Ему, правда, наплевать. Марк прав, Луи слишком долго мечтал попасть в хороший колледж, чтобы вот так взять и разрушить все, что имеет. Нужно собраться и подумать о своем будущем. Шатен входит в уборную, открывая дверь. Глаза поднимаются с пола, отчего как-то непривычно, и Луи сразу же смотрит на место, где первый раз увидел парня, которого спас от заражения крови. Его губы сжимаются в полоску, отчего становятся почти невидными, а ноги направляются к той самой раковине, возле которой и стоял кудрявый в тот самый день. Разбитое стекло заменили на новое не разбитое, но Луи исправит это.Несколько месяцев назад.
Пальцы слегка подрагивают, а губы жалко пытаются растянуться в улыбке. Все же натянув фальшивую гримасу, Луи несколько раз стучится костяшкой указательного пальца и тянет дверную ручку вниз, входя в комнату. Увидев сестру, сидящую на подоконнике и наблюдающую за вечерним городом, шатен встряхнул головой, ловя себя на том, что волнуется, как девчонка, ей Богу, но все же оглянулся и присел на кровать средней сестры. - А… - Близняшки в школе. Что ж, Шарлотта уже знает брата как облупленного, и зря он думал, что примирение пройдет хорошо. - Ну… - Физзи ночует у подруги. Она говорит таким тихим, но уверенным голосом, даже не поворачиваясь к нему лицом, что у Луи перехватывает дух. Она определенно его сестра. Сестра Томлинсон. - И… - Мама с папой еще не вернулись из магазина. - Ну… - А я хотела побыть одной, вообще-то. - Ну ладно, хватит тебе, — вставая с кровати, он нахмурился, подходя ближе к девушке. Она быстро поворачивает свою голову и смотрит в глаза брата, так что он понимает, что означает этот взгляд, и останавливается в несколько метров от окна. - Шарли, прости. Да, я наговорил херни, но, блин, зачем ты делаешь это? - Шарли? Что за тупое прозвище, — фыркает блондинка, отворачиваясь обратно к окну. Луи пару секунд смотрит на ее затылок, а потом все же решается продолжить, уже тщательнее подбирая слова в голове. Он открывает рот, чтобы банально попросить прощения в сотый раз, но его перебивает женский тихий голосок. - Это сложно, Бу. Сначала Томлинсон старший обдумывает слова, сказанные сестрой, а затем расплывается в теплой улыбке, услышав прозвище, данное ему мамой в детстве. - Я не могу просто так взять и прекратить. - Ты разрушаешь себя этой дрянью. Лотти смотрит куда-то сквозь дверь, но затем снова отворачивается к окну. Луи тяжело вздыхает, проводя рукой по лицу, подходит ближе, напрочь забывая, что его сестра любит соблюдение личного пространства. Когда его ребра касаются стены, он нежно дотрагивается своими пальцами подбородка девушки, тем самым заставляя ее взглянуть на него. - Просто пообещай, что с тобой ничего не случится. По твоей вине в том числе. Она смотрит в его глаза и еле заметно кивает, но это все равно заставляет Луи облегченно вздохнуть. Она пообещала, значит, дала шанс Луи приглядывать за ней и быть ее вечной опорой. И он будет тем, в ком она нуждается. Для нее.Прямо сейчас.
Челюсти сжимаются с такой силой, что Луи слышит неприятный скрежет зубов. Еще никогда он не чувствовал себя настолько обманутым. Он что, действительно выглядит как-то наивно, что каждый так и хочет прямо выставить его идиотом? Дверь открывается, и парень с кудрями, которые еле достают до плеч, врывается в уборную. - Да, Алекс, ты настоящий придурок! Все еще посмеиваясь, кудрявый закрывает дверь, продолжая кричать что-то новым друзьям по колледжу, которые ничего о нем не знают, и посмеиваться над их ответами, затем поворачивает голову и встречается с парой голубых глаз. Они пару минут просто смотрят друг на друга, и это выглядит так… Странно. Глаза Луи, наполненные болью и новой порцией слез, и глаза Гарри, в которых отражается только непонимание и заметное наличие хорошего настроения. Луи открывает рот, чтобы что-то сказать, но наружу выходят лишь всхлипы, сопровождающиеся потоком слез. Он кусает губы до крови, откусывая сухую кожицу, больно прикусывает язык, крепко сжимает зубы и кулаки, но лишь бы только остановить это. Но он не может. Эмоции просто съедают его, и если он не выплеснет их наружу сейчас, то выплеснет их потом дома на кого-то из родителей или сестер. Так что лучше сделать это перед тем, кто однажды заставил его страдать, чем трепать нервы не меньше переживающих его людей. Шатен сглатывает. Все это время он не упускает возможности смотреть вт эти зеленые глаза, и в один момент он не выдерживает. Он начинает рыдать так громко, как только возможно. Он практически кричит, ожидая, когда же этот парень уже не выдержит и сбежит от него, как и в прошлый раз. Но этого не происходит. Его лицо не выражает ничего, но он по-прежнему стоит, наблюдая за Луи. Томлинсон не совсем понимает это. То есть, он вообще этого не понимает, однако продолжает вести себя, как последняя истеричка, замахиваясь кулаком в зеркало и издавая ненавистный визг. Тяжело дыша, он поднимает свою руку, разглядывая ее с разных сторон. Несколько осколков впились ему в кожу, и ему придется ехать в больницу с этим, но плевать. Медленно он поднимает глаза на кудрявого, который, на удивление, не смотрит на него. Его взгляд устремлен куда-то в пол. Он словно размышляет над чем-то, совсем забыв про парня, который тут, вообще-то, перед ним только что рыдал, как баба, честное слово. Это злит Луи. Он хочет, чтобы Гарри чувствовал вину; чтобы хоть грамм совести да проснулся в нем, и он почувствовал, что тоже причастен к тому, что только что произошло. Но реакция Стайлса пугает его, ибо выглядит он так, словно сейчас заплачет. Он как потерянный ребенок в этом большом мире, так что Луи решается тихо поинтересоваться. - Гарри? — его голос напуганный, и он не знает, чего ожидать. - Луи? Что-то теплое, дающее надежду, растет в груди у Томлинсона. Он медленным и неуверенным шагом подходит ближе к кудрявому и очень осторожно, будто боясь, что тот снова его бросит, касается своей рукой его щеки. Гарри все еще не поднимает своей головы, смотря куда-то сквозь шатена, но когда слеза скатывается по щеке Луи, разбиваясь о холодный кафель, его зеленые глаза поднимаются. - Луи? — повторяет он, будто не веря. Кажется, словно он только что очнулся, все это время находясь где-то в другом мире. - Гарри, — шепчет Луи, морща лоб и разглядывая лицо, по которому так сильно скучал. - Луи… - Гарри, ты вернулся ко мне. И он притягивает его, обхватывая буками шею младшего и крепко прижимая к себе. Кажется, будто все закончилось, будто стало легче теперь, когда у Луи снова есть его ангел-хранитель, который поможет ему пройти через все жизненные трудности, какие только ненароком попадутся на пути. Но это только начало. Только начало их сложной истории, в которой каждый потерпит тонну неудачи, боли и трудностей. Но вдвоем они справятся.