***
Хотару зашла в свою комнату, кинула рюкзак на стул и собиралась уже плюхнуться на кровать, как заметила на столе беспорядок. Окно было чуть приоткрыто, и ветер трепал занавеску и бумаги. Но все же последние не разлетались, словно что-то под ними их же прижимало. Она заглянула в шуршащее скопление и застыла. Булыжник, обернутый красной ленточкой с бантиком, и записка «А то у вас совсем не останется, все на меня перекидаешь». И тут где-то за окном мелькнула тень. Рыжая гадина заскочила в свое окно. После того как побывал у нее и оставил подарочек! И ведь наверняка сидит сейчас у себя и счастливо хихикает. Подлюка! Надо придумать, как лучше запирать окна от этого форточника!.. И почему вместо ругани тоже так и тянет улыбнуться? Хотя она сдерживается изо всех сил и показательно бубнит, что еще покажет этому прыгучему козлу…***
- Прости, зайка. Ну никак не получится! Срочно надо по делам в другие заведения. — Мако с искренним сожалением смотрела в экран ноута, где расстроенно вытягивалось лицо Усы. Они созвонились по скайпу, чтобы «договориться» насчет похода в ресторан, который запланировали под празднование свадьбы Ами. Так думала Усаги, но услышала неожиданное известие. - Как же так? — Без тени истерики, тихо и спокойно вздохнула та. — Мы же с тобой последние, кто может это сделать. Все либо в отъезде, либо вдруг по уши в делах… Может, просто перенести? - Ни в коем случае! — Строго отмела этот вариант Кино. — Это надо сделать именно сегодня. Иначе мы упустим свою очередь. Я же не могу расстраивать других людей, ведь у всех планы, и тот, кто заботился о них заранее, достоин большего уважения. — Пытаясь саму себя убедить, журила подругу Макото. - Да, конечно, ты права, — активно согласилась Уса, не привыкшая долго грустить, а за последние годы и подводить кого-либо. - Но ты же не одна, вы же вдвоем с Мамору, — напомнила подруга, — неужто не сможете оценить, подходит место и атрибутика, или нет? - Да, но ведь это будет исключительно наш вкус… - Ну, я свою лепту, можно сказать, внесла, когда это место предложила… Да и вкус у вас не один на двоих. — Не сдержалась от усмешки кулинар. — Если такие требовательные персоны сойдутся на чем-то, остальные точно будут довольны. Есть здравое звено? Усаги засмеялась и кивнула. Они еще чуть-чуть поболтали, но скоро рассоединились, т.к. пора было «по делам» собираться. Стоило экрану погаснуть, Мако шумно выдохнула. - Ну что, все идет по намеченному плану? — Послышалось сзади, и в темноте наглухо занавешенной комнаты проявился чей-то очень внушительный силуэт. - Вроде да, — довольно потерла руки женщина и обернулась, — кстати, а чем, говоришь, мы себя займем, пока он воплощается? — Она встала, выключая ноутбук и прибираясь на своем столе. - Мне представляется, есть чем, — завораживающе бархатно пробормотал гигант, тихо подойдя к ней за спину и мягко обняв за плечи. Затылок высоченной по общественным меркам Макото не доходил ему даже до ключиц, а на положение его лица только и намекали задорно сияющие где-то там в вышине глаза. Она чуть запрокинула голову, чтобы в них заглянуть, и скользнула лбом по нежным лепесткам занесенного над ней цветка любимой камелии. Примерно таким же нежным был последовавший поцелуй. Когда они познакомились, то общались исключительно как друзья, люди, у которых было очень много общего. Он не напоминал ей ни одну ее прошлую любовь. Он был уникален. Зато вместе было чрезвычайно комфортно, спокойно и приятно. И довольно скоро стало понятно, что друг без друга попросту станет слишком плохо. И нашелся единственный способ отменить любые расставания. Год дружбы, свадьба, и как результат — уже четверо погодок. Которые, кстати, сейчас были у бабушки… В это время в доме Чиба Усаги, собираясь под чутким присмотром мужа, а заодно перебирая белье в шкафу, снова удивлялась, что пойти в ресторан, намеченный для свадьбы Ами, могут только они вдвоем. А Мамору стоял в дверном проеме и, пока она не замечала, с задумчиво нежной улыбкой смотрел на жену. Всегда, когда он смотрел на нее или просто думал о ней, его тянуло так улыбаться. Она навсегда останется его восторженной, доброй, шебутной и смешливой Усаги. Когда-то они считали, что это просто их разница в возрасте сказывается, но сейчас он точно знал: это ее чудесный, воодушевляющий, такой живой характер. Сейчас эти 4 года разницы не имели никакого значения, а она была успешной состоявшейся личностью, но по-прежнему дарила его душе тепло и детскость, которых ему самому всегда не хватало. Она подарила ему семью, которой он лишился слишком рано, и которой не было у него ничего дороже. Только рядом с ней он сбрасывал маску чрезвычайно рассудительного и спокойного персонажа и тоже мог чудить! Как это было важно — не стареть, не взрослеть душой, всегда оставляя место для легкости, непосредственности и веры в чудеса в чем-то самом обыденном. Она была его чудом, его сказкой, основой его волшебного мирка… - Ничего страшного, Мако права — мы справимся, а нам самим стоит отвлечься, — непринужденно заметил он. - Это да. Может, хоть детей с собой возьмем? - Куда? В ресторан? Вечером? Да зачем же их таскать? А если задержимся, а им спать будет пора? Вот обустроят все на праздник, тогда и отвезем… - Ну да, ты прав. Я — эгоистка, которая по ним уже соскучилась. — Вздохнула женщина, но, как и всегда, приободрилась. — Итак, — жизнерадостно улыбнулась Усаги и кивнула на два набора одежды, — что выбрать: повседневное удобное или все-таки более торжественное, подходящее для похода в ресторан? - Ты во всем достаточно торжественная, — широко (и чуть хитро) улыбнулся муж, - но, раз мы отвлекаемся…, а нет чего-то торжественно-удобного? Уса задумалась, приложив ладошку к подбородку. Мамору с невинным видом (оставалось только начать насвистывать, заложив руки в карманы) направился к окну, как бы невзначай задев (и будто не заметив этого) дверцу шкафа, заставляя ее открыться и продолжив движение. Усаги инстинктивно посмотрела на шкаф и… Увидела коробку перевязанную ленточкой. Понимающе усмехнувшись и также хитровато посмотрев на спину мужа, покачивавшегося у оконного проема, она достала коробку, открыла и вытащила оттуда шикарную обновку — все как надо: удобно и торжественно. И естественно ее размера. - Я готова, — спустя минуту услышал Мамору и обернулся. И обомлел, а его грациозная королева крутанулась. Мягкий лиф не тянет, короткие рукава скользят по рукам, не мешая движению, пышная складчая юбка развивается волнами. И Усаги сияет, как и всегда. - Подождете меня, мадам? Я просто обязан переодеться в смокинг! …***
Масару с дочкой звонко заливисто хохотали, а Сейя так и замерла в шутливо-пугающей позе с хитрой улыбкой на лице. Два ее солнышка. Ясные, светлые, теплые. Они буквально лучились добрым сиянием. С виду были беззаботными и доверчивыми, в глубине души просто старались верить, что в окружающих больше хорошего, чем плохого, и во всем можно найти положительную сторону, в самое темное время увидеть свет надежды. Вера была так искренна и заразительна, что хотелось верить вместе с ними и старательно делать так, чтобы их ждало как можно меньше разочарований. В юности ей уже встретился такой же светлый человечек. Видимо, это была тренировка, подготовка к тому тайфуну счастья, что обрушился на нее позже. И между прочим, по всеобщему наблюдению, тот кусочек кристалла, что Уса отдала в котле своему брату, поспособствовав возрождению, похоже, раньше ему и принадлежал. Случайность? Или задумка провидения, чтобы у нее было достаточно сил предотвращать все эти катастрофы? Тогда возможно, в тот раз и романтическое отношение зародились потому, что Сейя почувствовала рядом своего будущего принца? .. Дочурка, продолжая хохотать, требовала рассказывать продолжение истории. Каждый день, когда на Земле еще только готовились к приходу вечерних сумерек, в новом доме старлайтов открывался коммуникативный портал на Кинмоку, и родители читали дочке сказку на ночь. Во-первых, опыт показал, что на двух планетах время отличается, а во-вторых, хотелось как можно дольше видеть и говорить со своей кровинкой, с которой расстались первый раз и сразу так надолго. Как же хотелось прижать к себе свою кроху! И тут Масару, словно почувствовав, прочитав ее мысли, нежно взял жену за руку и, незаметно утягивая в объятия, вывел из задумчивости, обратившись к дочери: - А вот мама тебе хотела еще рассказать… И семья снова вернулась к возбужденной веселой беседе. Хоть и через телемост, находясь в разных галактиках, но казалось, что вместе, рядом. Масару, украдкой мягко и тепло улыбаясь, смотрел на жену и дочку. Стоило тысячелетия томиться в плену вне времени и пространства, если в итоге душа обрела такое счастье. Две души, не отделимые от его собственной. Два небесных творения, за которых, не задумываясь, он бы отдал свою жизнь и порвал на клочки кого угодно, посмевшего угрожать им…***
- Так вот почему все отказались! Мамо-тян! Сколько же ты это все планировал?! — Уса восторженно, широко открытыми глазами, словно девчушка, попавшая в любимую сказку, где перед ее глазами все преображается чудеснейшим образом, медленно поворачивалась, прижав руки к груди, и озиралась вокруг. Уже 2 недели все друзья неожиданно отказывались от давно запланированного похода. Друг за другом. Словно по чьей-то задумке. И теперь она знала по чьей. Когда они пришли, их проводили к заказанному залу, раскрыли двустворчатые двери и заверили, что там их ожидают. Помещение, судя по всему очень внушительных размеров, было погружено во тьму и только в центре сиял столб света, еще больше оттеняя мрак вокруг. Они позвали «кого-нибудь». Голоса из глубины зала пригласили их войти, что они и сделали, переглянувшись и пожав плечами. Дошли почти до середины, и вдруг световой столб стал расширяться, захватывая все больше объема, но теряя свою интенсивность. И вот уже большой зал, только секунду назад наполненный густой темнотой, сейчас потихоньку светлел, немного освещаясь, и мерцал, наполняясь слабенькими разноцветными огоньками по периметру, где тьма решила подзадержаться. Загорались свечи, кидая причудливые тени на стены, пол и потолок. Под последним плыли будто живые облака и гигантские бабочки. Откуда-то из темноты зазвучала музыка. Их свадебный танец. Тени создавали чуть пританцовывающие ей в такт воздушные шарики, россыпи цветов и будто реющие на ветру, переплетающиеся тут и там ленточки, расходящиеся от таких знакомых бантов. Почти по центру стоял одинокий стол с пятисвечным канделябром, заставленный всякими вкусностями. Но Усаги было сейчас не до дегустаций. Ее уже кружил в танце муж. А вокруг и правда была сказка…***
Рей, вконец измотанная выступлением, еще в сценическом образе, зашла в свою гримерку, в общем-то не глядя по сторонам и ничего не замечая вокруг. Какое блаженство, что скоро этот тур подойдет к концу, они смогут отдохнуть, вернуться домой, где их ждет красавица дочурка, столько времени проведшая с бабушкой и дедушкой в семейных поместьях Кумада… И тут в нос ударил будоражащий и расслабляющий одновременно запах кофе. Подняла глаза. В комнате полный порядок, хотя, пять раз переодевшись по ходу выступления, она точно оставила «художественный» хаос. Косметика собрана, костюмы, кроме уличной одежды упакованы в чехлы и убраны, а на столике стоит поднос с дымящимся напитком и свежим ужином. В соседней ванной комнате шумит вода, похоже, наполняется ванна. Не успела она проверить, как оттуда вышел Юичиро. Он же только 5 минут назад сам ушел со сцены, а тут стоит уже совершенно не в образе, да еще и столько всего успел? Рей тепло ему улыбнулась. Он по-прежнему носил длинные волосы, но теперь в повседневной жизни они уже лежали ухоженными волнами, не скрывали лица, на котором также не осталось и следа от привычной в юности небритости. Крайне представительного вида мужчина, ни за что и не узнаешь в нем лидера чертовски популярной дарк-рок-группы «Кенч Корбс», разноцветно разукрашенного поклатого фронтмена-гитариста… - Устала? — Он улыбнулся ей в ответ и, подойдя, заботливо обнял. Как-будто сам не устал? Устал, наверное, но предвкушение, что может ей помочь, порадовать, как всегда придавало сил. А она в его руках сразу расслабилась, словно в любимой колыбельке. Хотя, почему словно?***
Ами зашла в свою комнату, возвращаясь с дискуссии после конференции. Умница, признанный специалист, но по-прежнему скромница, она не любит выступать. Насколько комфортно она чувствует себя на рабочем месте, каким бы тяжелым не был случай, настолько же не любит об этом болтать. Но, конференции, доклады — это неизбежная часть ее жизни. Хорошо еще они не часто бывают. Ну, те, на которые ей обязательно ездить. От мыслей отвлек сигнал ноутбука о пришедшем сообщении. Стоило его открыть, как на экране взорвался множеством разноцветных искр красочный фейерверк и выплыла надпись «Ами, ты — лучшая, порви всех!», и следом открылось видео, где Рё смешно изображает боксера. Синевласка рассмеялась. У него самого идет ответственный курс лекций, заключение договора с инвесторами проекта, непрерывный тяжелый эксперимент… А он помнит, что у нее завтра доклад и подбадривает. Ее милый Рё. Мизуно смеялась до слез, глядя на его художества, и забыла про все переживания. Но вдруг она уловила еле заметные шаги, обернулась и в тот же момент увидела, как из смежной комнаты появился… Рё, только уже вживую! - Ты? Здесь? У тебя же работа! — Изумилась девушка. - Ерунда! Завтра, сразу после твоего выступления, я улетаю. Ничего за сутки не случится! — Засмеялся мужчина и протянул к ней руки. Ами снова засмеялась и тут же с удовольствием бросилась в его объятия. Все еще маленькая, стройная, хрупкая. И безоговорочно ему доверяющая. Он легко ее поймал и оторвал от пола, закружившись с ней на месте. Он-то значительно подрос и окреп со времени их первого знакомства, приобрел солидность, уверенность, шарм, но стоило, снять очки и искренно улыбнуться (особенно ей), как возвращался все тот же влюбленный мальчишка. Это время изменить было не способно.***
Умино показывал Нару его новую лабораторию и обсерваторию, на базе которой и разворачивались исследования. Здесь стоял навороченный ультрасовременный телескоп, который был значительно улучшен с помощью его расчетов. Огромная, с точки зрения Осаки, махина, связанная с целым залом компьютеров и прочего оборудования (а на самом деле и не одним). - Ой! А это что? Это мне? — Умилилась девушка, не решаясь взять в руки увиденные красивые полотна с надписью «Нару» (практически единственное, что она тут смогла разобрать среди всех этих схем, формул и графиков). - А..э.. это… сюрприз не удался, — Гурио сконфуженно рассмеялся, заложив руку за голову. — Это новое созвездие, которое мы недавно обнаружили именно в том месте, где рассчитала машина… - Э? Твоя машина? По твоей программе?! — Нару едва не завизжала от восторга и радости за его успехи и хотела кинуться его обнимать, но, — погоди, а…а… - Ну да, неофициальное название «Нару», я хотел его зарегистрировать и тогда тебе рассказать, но вот не успел, — он искренне оправдывался за такую оплошность и ругал в уме того раздолбая, что достал звездную карту и не убрал на место, ведь все бумаги у них хранились в строго отведенных местах, а он-то точно помнил, как убирал именно этот документ перед приходом невесты. - В честь меня? — У той проступили слезы на глазах. — Целое созвездие в честь меня? - Тебе не нравится? — Забеспокоился еще больше Умино. В ответ она бросилась его обнимать, и он, догадавшись, что ей все-таки нравится, с улыбкой прижал ее к себе крепче, склонившись к ее окутанной ореолом каштановых волнистых волос голове. Можно было так и стоять, наверное, целую вечность, но он еще не сделал кое-чего очень важного. - Пойдем! – Он, заговорщицки подмигнув, потянул ее к выходу. Он привел ее в зал, и стоило им переступить порог, как над рядами стульев зажглось звездное небо. Усаживая ее в первом ряду, он уточнил, что именно при таком они в первый раз поцеловались, но не успела она ничего понять, как куда-то пошел. - Что ты еще придумал? — Ей оставалось только умиленно хмыкать и качать головой. - У меня осталось единственное незаконченное дело, — он что-то взял со стола неподалеку и снова направился к ней, — может, теперь ты снова сможешь его есть, — он что-то ей протянул, — ведь когда-то ты любила шоколадный пудинг. А я обещал тебе, что мы съедим его вместе, но не сдержал слово. А теперь сдержу. Ресницы чуть дернулись и глаза ее увлажнились, но нет, ей не хотелось плакать. Того, кто был ее первой любовью, она практически не знала, он так привык играть роли, что и сам уж подзабыл, кто он и каков. Но эта светлая девочка будто пробудила его ото сна. Вернула память, научила искренне улыбаться и любить жизнь. И потому он без колебаний отдал эту жизнь за нее. Родился и рос мальчик, очень веселый и жизнерадостный. Он чрезвычайно любил жизнь, ценил ее, видел позитив в каждом ее мгновении. И однажды он вдруг понял, что любит одну очень светлую девочку, любит серьезно, всей душой, раз и навсегда (хоть раньше ему и нравились другие), и без раздумий готов отдать за нее эту драгоценную жизнь. Потому что она еще ценнее, потому что без нее это все уже не имеет значения. Он тогда еще не знал, что эту жизнь, настоящую, полноценную, она ему и подарила. Для них запуталось пространство и время, сплелось прошлое и настоящее. Но все это было совершенно не важно. Для них. Двух душ, встретившихся во Вселенной, которых даже смерть не смогла разлучить. Они полусидели, чуть приобнявшись, откинувшись на полуопущенные спинки кресел и глядя на проплывающие созвездия, пока записанный голос Умино мягко рассказывал их историю. А они ели пудинг. Шоколадный. Нефрит, лорд звезд. Гурио Умино, признанный молодой астрофизик, весельчак, умница и скрытый красавец, который для души, когда еще было время, занимался почему-то фехтованием, гонками и теннисом, каждую свою победу посвящая этой чудесной девушке, что сидела сейчас рядом с ним…***
- Ты как со старшей сестрой разговариваешь?! — Чибиуса уперла руки в боки. - Вообще-то, ты — младшая, — заложив ручки за спину и чуть покачиваясь, довольно заметил Такеру и высунул язык. - Ах так! Ну я тебя! Сейчас-то я старше! — И сестра, скрывая улыбку, потянулась поймать шалопая. Тот весело взвизгнул, увернулся и принялся носиться по гостиной. А ЧУ, еле сдерживая смех, делала вид, что его преследует и расставляет ловушки. Из своей «новой» жизни она помнила всегда заботливого и добродушного старшего брата, который с ней играл, помогал, защищал и утешал в случае чего. И так мило было видеть сейчас его маленькое воплощение, живое, а не глядящее с фото или видеозаписи, и играть с этим смешливым карапузом. А ЧУ-младшая уже все понимала, следила за ними своими умными глазками и милейше хихикала (ну как саму себя не похвалить? Да еще такую умильную-умильную!). Такеру выбежал в коридор, сестра — за ним, и тут как раз открылась входная дверь, впуская в дом Усу с Мамору, не отрывавших друг от друга счастливых взглядов. Она еле справлялась с охапкой цветов, которые не могла не забрать домой все до единого (муж уж расстарался на славу), а он тащил пакеты и коробки, куда сложили непопробованные вкусности, особенно сладости, помня, что дома полно их любителей, которые с удовольствием закончат дегустацию. Хотя, Мамору успел рассказать, что согласно его договоренности с остальными потом будет еще официальный смотр ресторана с участием всех, но не пропадать же заказанной им трапезе? (возможности Усы он переоценил; или просто кружиться в танце в этой атмосфере со своим мужем было куда слаще?) - Папа! Мама! — Такеру бросился к родителям. Те, сразу отвлекшись на него, успели аккуратно сложить свою ношу на приступок прихожей и поймать попрыгунчика, радостно засюсюкав. - Ну и как все прошло? — Заговорщицки улыбаясь, спросила ЧУ, облокотившись спиной о косяк. - Хитрюга! — В тон ей прищурилась Усаги. — Ни словом матери не проговорилась, папина дочка! .. Продукты отнесли на кухню, цветы расставили по вазам, а детей тут же отправили по кроватям (итак припозднились, без родителей крохи спать отказались) и приступили к каждодневному ритуалу: Мамору, сидя на кровати сына, эмоционально жестикулировал, читая вслух детскую книжку, а Усаги, склонившись над кроваткой ЧУ-младшей (так они чередовались каждый вечер), строила рожицы и с выражением, будто тоже рассказывает сказку, ведала расположившейся рядом ЧУ-старшей, как прошел вечер… Под сказки заснули все трое отпрысков, утомившиеся за долгий день. Глядя на них, родители еще немного посидели в детской, обнявшись. Потом поцеловали каждого, Мамору, пыхтя, взял на руки «старшую» дочь, чувствуя себя старым и немощным, ведь в прошлые каникулы это было как-то легче, родители отнесли ее в ее комнату, и … пританцовывая под не успокаивающуюся в ушах музыку, отправились к себе…***
Изумруд, прислонившись плечом к выступу стены, стояла у окна и мечтательно смотрела на луну. Та поднялась уже достаточно высоко, потеряла свой странноватый желтый оттенок и сияла серебряным светом. Девушка почти ни о чем не думала. Или думала сразу очень о многом? Ее окутывала некая нега, она иногда глубоко вздыхала и улыбалась чему-то, видимому только ей. За стенкой отчетливо читались нервные шаги Алмаза. Ему тоже не спится. Он весь вечер был чем-то недоволен и крайне сосредоточен на собственных мыслях. Все его существо говорило, что он про себя спорит с воображаемым противником, который достал его очень сильно. По поводу кого мог бы так беситься брат, зеленовласка даже предположить не могла, ведь он всегда такой спокойный, самую чуточку надменно-снисходительный и потому практически всегда ни с кем не спорящий. Правда она и не пыталась этого предполагать, весь вечер не обращая ни на что вокруг внимания и украдкой улыбаясь чему-то своему. А блондин в очередной раз возмущенно покачал головой, чуть не задохнувшись. Но попытался взять себя в руки и успокоиться. Тоже подошел к окну и посмотрел на почти родное светило. И вдруг усмехнулся, уперся руками в подоконник, снова тряхнул пышной шевелюрой, вздохнул и широко улыбнулся. Он же сейчас один в комнате, никто этого не увидит… Нарука*, погруженная в свои размышления, в основном не очень приятные, но все же какие-то волнующие, сидя на подоконнике у настежь открытого окна, позвала еле слышно: — «Дайсуки»** Тот рассматривал свой старый альбом, в котором собирал самолично нарисованные картины — портреты, пейзажи. Он рисовал очень хорошо. Но никогда особо не распространялся об этом хобби, не ходил в художественную школу, не посещал обучающие курсы. Просто писал для души. Именно так, как душа подсказывала. И вот сейчас он смотрел на стопку портретов одного и того же человека. И мог бы поклясться, что на них была изображена Изумруд. Девушка, которую он сегодня приметил сразу же, стоило ей появиться по соседству, за которой неотрывно наблюдал по-тихому, откуда-то из неприметного уголка, и которая провожала его своими широко распахнутыми бездонными глазами, заставляя сердце биться чаще… Ночь донесла до мужчины шепот сестры, он откинулся на стуле и, пока никто не видит, широко улыбнулся. - А? — мягко протянул он в ответ. Девушка обрадовалась, но на всякий случай уточнила: - Ты не спишь? - Не сплю, — заговорщицким шепотом откликнулся брат. Нарука радостно подскочила и выбежала на балкон, где, опередив ее, уже усаживался в плетеное кресло довольный Дайсуки. Младшая сестренка юркнула в соседнее. Рядом осталось свободным еще одно, но его «владелец» *** сейчас мирно спал в своей постели, улыбаясь чему-то во сне. У каждого была своя комната, но все они имели выход на один длинный балкон, и это было их традицией — если не спится, выйти на него и смотреть, приобнявшись, на небо и (если повезет) таинственную манящую луну… Куро и Рини****, пожелав детям спокойной ночи и по привычке чмокнув в щеки, спустились вниз, достали старые видеозаписи и предались, сидя на диване, ностальгии, просматривая кадры их свадьбы, детских утренников и просто съемок их жизни и малышни. Для родителей они не изменились ни капли: всегда серьезный, рассудительный и сообразительный Дайс, попрыгунчик Мори, который любит всех на свете, бросается на помощь, когда еще не зовут, и без тени сожаления отдает все, что у него есть, другим, стоит подумать, что им нужнее, и откликающаяся умилительным смехом на каждое «ку-ку» дочурка, уперто запирающаяся против «ну скажи что-нибудь» (вообще очень упертая и не сдающаяся, не сворачивающая с выбранного пути с самого раннего детства, но при этом тихо, без скандалов, требований и слез). Их семья, сущность и смысл их жизни… * Нарука — Нехеления ** Дайсуки — Джедайт *** Морио — Зойсайт (я вообще старалась, чтобы по звучанию или заглавной букве имена были чем-то близки, чтобы легче запомнилось, но не смогла найти японское имя на «З», зато звучание и значение этого мне понравилось: Лесной мальчик — он же у меня по деревьям прыгает при первом появлении, хи-хи) **** Куро и Рини — Кунсайт и Берилл***
Поскольку на всякий случай Мичиру проверила в зеркале и не увидела у Сапфира никаких злых намерений, действительно наблюдала за его стараниями и страданиями, а Сецуну не посещало на его счет дурного предчувствия, то его и Петсайт без особых опасений отпустили из дома. Прогулки в парке, поход в кино, ресторан и т.д. Ох! сколько всего им еще нужно было наверстать! Хотя конечно, у них для этого была теперь впереди вся жизнь, но как же можно пожениться и ни разу не побывать на свидании? Но главное, конечно — не хотелось друг друга отпускать. Спустя столько времени и боли утраты быть рядом, видеть, слушать, ощущать, вместе смеяться и мечтать… А три сестры-преследовательницы никак не могли заснуть, хоть и лежали в своих кроватях. Глаза не закрывались, мозг отказывался утихомириться. Нет, они не переживали за четвертую, радовались. Предавались воспоминаниям и воодушевленным беседам о грядущем. - А, между прочим, знаете: старшая сестра выходит замуж, теперь и нам всем пора. — Вполне серьезно заметила Кермесайт, чуть не подскочив на постели, оборачиваясь к сестрам. - Да что ты? И за кого же? — Со смехом отреагировали те…***
А над всем городом сияла невероятно таинственная, завораживающая луна.