Воссоединение

      Раннее утро было тихим и спокойным, Уса умиротворенно занималась домашними хлопотами. Но по мере просыпания обитателей дома, привычный бардак возобновлялся. Детали, конечно, менялись, но в целом это повторялось изо дня в день. В конечном итоге часам к 11 женщина уже снова ощутила, что нервы начинают сдавать. Опять сославшись на сбор почты, она по привычке выскользнула на улицу в поисках «бодрящих» ощущений и… ничего не обнаружила.       Улица молчала (по меркам последнего времени). Дорога предстала в первозданном виде, словно и не тревожили ее отбойные молотки и экскаваторы, дробившие или сдиравшие живьем ее старую кожу, не грохотали, формируя новую, компрессоры, наносы и помпы, землеройные машины и асфальтоукладчики, или что там за рециклеры с автогудронаторами сейчас принято использовать, не выдирали с корнем, чтобы установить такие же (или вообще те же?) бордюрные камни… Причем все это несколько раз на одном месте, ведь перед укладкой свежего полотна не удосуживались сразу вспомнить про плановый осмотр и ремонт коммуникаций, подло (наверное, по собственной прихоти) залегших именно под этой злосчастной дорогой… Соседний дом радостно сиял, готовый принять в свое налаженное нутро новых жильцов, и хвастливо подставлял солнышку свои свежеотделанные стены, балконы и крыши, новую металлическую дверь и ясные очи в виде чисто надраенных окон. Но, несмотря на все свое желание покрасоваться, хранил горделивое молчание, любые работы с ним тоже были закончены.       Уса немного растеряно шла к почтовому ящику, не понимая с чего вдруг и когда все закончилось. Она чувствовала себя как-то сконфуженно без привычного боевого клича улицы, ранее внушавшего ей определенный заряд бодрости (кто бы могу подумать, что этого ненавистного ремонта вдруг будет не хватать? где теперь набраться праведного раздражения, чтобы утихомирить дорогих гостей и родственников?!).       На заднем дворе хлопнула их дверь, ненадолго выпустив в окружающую среду шумовые загрязнения из их дома. Неожиданно для самой себя Усаги юркнула в близлежащий большой куст в уголке участка. Тихо, спокойно, зелено… Почему бы и не посидеть тут чуток? Воскресенье все-таки…       Где-то неподалеку послышались голоса: мужской и женский. Последний прозвучал как-то знакомо, но, несмотря на профессиональную память, вспомнить говорившую миссис Чиба не смогла. «Видимо, новые соседи, » — предположила она про себя. Интересно: необходимо ли выбраться из укрытия и познакомиться? Пожалуй, да — все равно на корточках долго не просидишь. Она аккуратно вылезла из куста, попутно распрямляясь и поворачиваясь в сторону говоривших.       - Сэйя?! — одного из них (вернее, сейчас одну) она узнала сразу же.       - Оданго? — не веря своим ушам, а через секунду и глазам (причем, им — настойчивее), откликнулась довольно высокая стройная длинноволосая брюнетка, одетая в джинсы и рубашку, ни капли не скрывавшие ее половой принадлежности.       - Сэйя!       - Усаги!       Женщины бросились в объятия друг друга, игнорируя пристроившийся между ними невысокий каменный забор. И что бы кто бы сейчас не припомнил, объятия эти были исключительно дружескими.       Конечно, в те годы, когда вокруг рушился знакомый мир, а точнее ничего знакомого и родного уже и не было рядом, когда таяли чаяния и мечты, и все вокруг казалось бессмысленным и беспросветным, как мог расценить свои чувства юный мальчик, в которого пришлось воплотиться на Земле, снова ощутивший в чьем-то присутствии утешение, теплоту и надежду? Это чувство поддержки, искренней дружбы, веры в него самого, когда он сам уже сомневался и в себе, и в их миссии, и казалось, что все это — просто кошмарный сон, можно все бросить, забыть про свои мучения, погрузиться во что-то другое, ведь все равно это уже ничего не изменит. Мог ли он оценивать свои эмоции и здраво разделить навязанные новым организмом игру гормонов и увлечение симпатичной и доброй девчонкой и то чувство возрождающейся веры в счастливое будущее, что дарил самый сильный в галактике свет надежды и исцеления? Свет Лунной принцессы. Тепло ее души спасало его от отчаяния, возвращало волю и силу проходить через любые испытания, как бы это ни было тяжело, какие бы жертвы это не сопровождали, просто потому, что она научила: сражаться за всех и каждого, спасать весь мир, а не только свой знакомый его кусочек, тогда цель твоей жизни будет жива всегда, и если не ты сам, то кто-то другой, кто не смог бы этого без тебя, ее достигнет, и ничто в твоих действиях не будет бессмысленным. Она настолько любила и ценила этот мир и каждую самую крошечную его составляющую, настолько ими дорожила, что готова была отдать свою жизнь за спасение всего и каждого. В ней нельзя было не ощутить эту внутреннюю силу и жертвенность, эти величие и простоту, эту безграничную любовь, заботу и даже всепрощение. Как же можно было не любить ее в ответ? Только любовь-то бывает разная.       Когда мальчишеский образ был окончательно забыт, с ним незаметно, но все же ощутимо исчезло из души и все лишнее, наносное. Наверное, тут сыграли свою роль и пребывание в котле, когда тело не имело значения, а продолжала свой жизненный путь лишь душа, и долгое путешествие домой, и увлеченное воссоздание своей звездной системы… Осталась только любовь. Любовь друга, соратника, одного из самых близких людей на планете, прошедших бок о бок через трагедию и счастье.       Сейчас подруги одновременно плакали и смеялись от счастья, обсуждая всякую ерунду и важные вопросы прямо сквозь рыдания и без какой-либо четкой схемы.       - … Уса! Где же твои оданги? Что тут у вас успело произойти? Хотя о чем я! Как вы тут?       - Оданги в шкафу на вешалке. Зато твой хвост стал пышнее, а коротких вихров не осталось! Мы в целом нормально, а вообще мне столько всего надо тебе рассказать! .. Но как ты тут оказалась? И где остальные?       - Да, вот отрастила… О! Мне тоже есть, что тебе рассказать…       На каком-то моменте счастливое щебетание было деликатно прервано тихим покашливанием. Обе женщины, отвлекшись, посмотрели на его источник, и им оказался высокий миловидный мужчина с пышной блондинистой шевелюрой, точь-в-точь, как у Усаги, только непослушно взъерошенной, такими же добрыми голубыми глазами, и даже похожим овалом лица, тепло улыбающийся им обеим.       Миссис Чиба замерла, а в памяти стали всплывать разрозненные кусочки воспоминаний.       Серебряное тысячелетие. Детство маленькой Серенити. На праздник съехалась вся большая семья: бабушки, дедушки, дяди, тети, кузены и кузины разной степени родства…. Ребятня весело носится и смеется, играя все вместе, подростки делают вид, что забавы малышни их не увлекают, а сами внимательно следят за их ходом, иногда и сами срываясь вскачь. Даже взрослые иногда присоединяются к веселому развлечению, а в основном просто беседуют между собой и тоже смеются. Все очень много смеются. Никто не забыт и не стоит в стороне. Все любят друг друга и друг о друге заботятся… Вот маленькой принцессе представляют ее дальнего брата Масару, где-то ровесника, такого же светленького, круглолицего и добродушного. Они сразу становятся друзьями… И эта дружба проходит через года, проносящиеся у нее перед глазами.       Юность Серенити. Нападение на Лунное королевство. Война. Жестокая, кровавая, всеуничтожающая… Гибель друзей и родных, одного за другим. Безнадежность и бессилие. Масару возглавляет полк своей планеты, теснит ряды врага, и вдруг один сильный энергетический удар распыляет их всех. Брат успевает повернуться к ней и последний раз озарить своим добрым понимающим взглядом, растаяв на ее глазах.       Галактический Котел. Время там для всех проходило по-разному, тело и душа умудрялись, оставаясь связанными, проходить каждый свой путь. Душа Усаги в виде ее серебряного кристалла наткнулась, витая вне пространства и времени в энергетических вихрях, на один прекрасный, но чуть поврежденный кристалл, похоже, давно здесь затерянный. Не раздумывая, она отколола ему недостающий кусочек из своего (разве ей жалко — в ее кристалле столько лепестков и звездных лучиков, а для него — это новая надежда). Кусочек прирос, как родной, и что-то действительно родственное было в этой древней чистой душе…       - Масару… — проморгавшись, миссис Чиба все также растеряно смотрела на светловолосого мужчину.       - Серенити, — привычно тепло улыбался ей воскресший брат.       Коу лишь чуть хитровато усмехнулась. Были ведь у них некие подозрения…       А может, Сэйя тогда заинтересовался Усой еще и потому, что в женском обличии звездной воительнице предначертано было судьбой любить брата лунной принцессы, частичка души которого в виде кристаллика затерялась в серебряном кристалле сестры?       - Ну и где приступим к рассказам? — Поинтересовалась она у них.       Усаги, словно опомнившись, обернулась на свой дом. Так, дети накормлены, под присмотром кошек и старшей Чибиусы; сестры-преследовательницы, ссорясь, ломают только свое имущество (которого в доме Чиба итак многовато); Мамору «отдыхает» в своем кабинете; Минако присматривает за Нефритом, в то время как Умино присматривает за Минако… Кажется, все пристроены, и катастрофы в том не будет, если она отлучится.       - У нас не получится, — здраво оценила ситуацию радушная хозяйка.       Брат и подруга кивнули, Масару подхватил сестру и прямо над оградой перенес на их с Сэйей участок, поставил рядом с собой, и они втроем проследовали в дом.       Общими усилиями где-то за час они выстроили некую картину произошедшего. Когда Усаги «починила» кузена, Котел оживил и его. Вместе с тремя такими же Хранителями он очнулся на Кинмоку (оказалось, что не только у Земли есть свой принц, призванный помогать правительнице и ее воительницам, но, видимо Кинмоку была сильно крупнее Земли и ей одного Хранителя оказалось мало). Хранители помогли Оливии и Старлайтам оживить их мир, причем с их усилиями Кинмоку и ее окружение стали еще прекраснее, чем раньше, а воскресшие жители, как будто, добрее… В их владениях царствовали счастье, дружба и любовь. Так уж получилось, что Хранители стали мужьями принцесс. И 4 счастливых семьи жили мирно и спокойно своими маленькими (и большими) горестями и радостями… Пока на прошлой неделе у Оливии не случилось странное тревожное то ли видение, то ли дурное предчувствие, не очень-то понятное, но точно связанное с Землей. И воин с мужем отправились проверить ситуацию. Отправились они только вдвоем (но дом они все же сразу сняли большой, чтобы вместить все семьи по возможности целиком, на всякий случай), во-первых, потому что разведка вряд ли требовала присутствия на чужой планете всей административной верхушки Кинмоку, а во-вторых… Тайки баюкала своих годовалых близнецов, Ятен была беременна (по признанию Сэйи, бухчала еще больше, но оно и понятно — только тошнота схлынула, вес значительно прибавился, спину ломит, ноги отекают, в туалет спокойно не сходишь, а тянет часто, да еще есть хочется какие-то экстравагантные вещи, причем предпочтения меняются с такой скоростью, что чаще всего не успевают удовлетворяться… столько поводов для хорошего настроения! ну и гормоны опять же, как говорят), а Какю, у которой тоже подрастала наследница, заодно присматривала за дочкой Сэйи с Масару (кстати, темноволосая Оданго-младшая была примерно ровесницей Усиного сына). А в это время на Земле…       - Тройняшки?! — Коу радостно ахнула.       - Ага, Томоэ и Сецуна что-то наэкспериментировали с генами (продвинутый профессор и медик нашли точку соприкосновения) и Харука смогла родить им с Мичиру… эээ… их общих детей, — немного запнулась Чиба, но тут же развеселилась, — представляешь их реакцию — три мальчугана в доме!       - Ну одно я знаю точно, девочки вырастят из них настоящих мужчин, — с теплотой улыбнулась Сэйя.       - Ты даже не удивилась, когда я сказала, что Харука родила, — усмехнулась Усаги (припоминая, как Тено и Коу в свое время ссорились).       - Ну уж если говорить честно, то из них двоих, Харука и мягче, и нежнее, и добрее, хоть и не хочет это показывать, думаю, она — замечательная мама. Впрочем, наверняка, как и Мичиру, но синевласка, отчего-то мне кажется, не захотела портить фигуру…       Усаги еле сдержалась, чтобы не прыснуть вслух, насколько же заклятые враги могут понимать друг друга (Хару вот примерно также усмехнулась тогда насчет фигуры Мичиру). Даа, повороты судьбы и взаимоотношения людей такие непредсказуемые и не подвластные здравому смыслу… Или, наоборот, нет ничего в мире более здравого, просто нам не всегда подвластно это осознать?       - Значит, говоришь, все спокойно? — Спустя недолгое раздумье спросила Коу.       - Ну, вроде бы да, — пожала плечами Усаги, такая-же задумчивая, — хотя… Минако тоже видит какие-то кошмары, которые ее вконец доканывают, но она совсем не помнит, о чем они… Ах, да, еще и Умино…       - Похоже, мы засиделись в засаде, пора вспомнить о вежливости и поздороваться с соседями? — Предположила Сэйя, взглянув на подругу и мужа.       Те согласно кивнули.