Только одна семья. Навсегда

Пролог Дин бежал. Дыхание давно сбилось, лёгкие горели, но он упорно продолжал свой бег. Выбитое плечо болело, он держался этой рукой за бок, футболка на котором уже окрасилась в красный, от крови, цвет. Он был почти у цели, когда из-за угла вылетел старый, потрёпанный пикап, на удивление прыткий и быстрый. Машина неслась с бешеной скоростью, какие-то считанные мгновения и Дин был уверен, его размажет по асфальту. Он увернулся от машины, падая на холодную землю, откатываясь в сторону и морщась от боли, вновь вскакивая на ноги и продолжая свой путь. Дом, тот самый, в котором он прожил несколько лет, вспоминая то время с грустью и тоской, уже был совсем рядом. Дин вдавил палец в звонок, надеясь на то, что парни услышат, что они не заняты. Но пикап вновь вырулил в его сторону и в этот раз водитель держал в руке пистолет. Эмброус не сомневался ни секунды. Здоровым плечом он саданул по входной двери, матерясь на то, что когда-то они поставили эту деревяшку, выбрав самую крепкую, но ему повезло: Роман как раз её открыл, и Дин просто ввалился внутрь. Пара выстрелов, прозвучавшая в тишине, и пикап скрылся за поворотом, так и не достигнув своей цели. — Роман, кто там? — Сет замолк, как только увидел лежащего на их пороге Дина. Дина, что истекал кровью и был без сознания. — Блядь, — выругался Роллинс, отпихивая любовника, который стоял в ступоре и смотрел на тело у своих ног, в сторону. — Да помоги же мне! Рэйнс отмер и помог Сету оттащить Дина от двери. Он с остервенением захлопнул её, а потом направился вслед за любовником. — У него неглубокая рана и опять плечо. Когда-нибудь он останется без этой хреновой руки, — бурчал себе под нос Роллинс, срезав футболку с бывшего парня и осматривая его порез. — Пока он без сознания плечо будет возможно вправить почти безболезненно. Займись этим. Я займусь остальным. Края уже воспалились, как бы не было заражения. Роман кивнул и принялся за дело. Они давно привыкли латать себя сами и друг друга, не беспокоя лишний раз врачей. В конце концов, ранения всегда были не смертельными, справятся самостоятельно. Обработав раны и аккуратно протерев Дина влажным полотенцем, они перенесли его на постель. Роман, не задумываясь, устроился с одного боку. Подперев голову рукой, он лежал и смотрел на Эмброуса, которого не видел почти четыре года. Чертовых четыре года, что Дин не давал о себе знать, полностью уйдя в работу и отношения в Лондоне. И вот теперь он тут. В их общей когда-то постели, избитый, раненный, без сознания. Роман смотрел и не мог насмотреться: даже такой покалеченный, сломанный, как кукла, Дин был любим и желанен. Сет устроился позади Рэйнса. Он обнял того, прижимаясь к его широкой, сильной спине. — Все будет хорошо. Это же Дин, на нем, как на собаке. Роман на это хмыкнул и улыбнулся, накрывая своей ладонью ладонь Сета, что покоилась на его плече. — Его должны были охранять. Почему он один и без прикрытия? — тихо спросил Роман. — Пойду, раздобуду нам информацию. — Я… — Рэйнс повернулся в его сторону, но Роллинс лишь улыбнулся, понимая все без слов. — Я знаю, — мягко сказал он. — Вернусь к вам, как только что-то узнаю. Постереги его сон для нас обоих. Роман прислушался. И правда, Дин размеренно дышал, погрузившись в сон, уже явно быв не без сознания. Возможно, почувствовав себя в безопасности, где-то на подсознательном уровне, Эмброус расслабился и позволил себе просто уснуть. Рэйнс обвел кончиками пальцев его губы, нос, брови, потом потянулся и коснулся губ своими губами. Он так по нему скучал. Глава 1 Дин открыл глаза и зажмурился от яркого света. Всё тело ныло, словно его пиздили всю ночь, да так, наверное, и было. Он повернул голову в сторону и увидел спящего Романа, с другой стороны, перекинув через его грудь руку, спал Сет. Эмброус всхлипнул от накативших воспоминаний: как часто он просыпался вот так вот, но всё это было в прошлом, было безвозвратным. Он шевельнулся, пытаясь встать с постели самостоятельно, но не смог. Мочевой пузырь просто сигналил о том, что ему очень надо до туалета, но тело было ватным, словно не его, не Дина. Роман проснулся после него. Он аккуратно убрал руку Роллинса с Дина и помог тому добраться до ванной комнаты. — Я подожду у двери. Дин улыбнулся ему и тихо поблагодарил. Когда Эмброус закончил со своими делами, Рэйнс вновь помог тому дойти до постели и аккуратно уложил рядом со спящим Сетом. — Что случилось? — тихо спросил самоанец, глядя на то, как морщится от боли Дин. Эмброус аккуратно потёр больное, вправленное плечо и взглянул в серые глаза Романа. — Он убил их, Уильяма и Дэйва. У меня никого не осталось, Роман. Он забрал их. Рэйнс смотрел в светлые глаза Дина, глаза, наполненные слезами, и не знал, что сказать. Та боль, что сейчас испытывал Дин, то горе и отчаянье, что затопило его сознание, все это Роман видел в его голубых глазах. — Кто это сделал, Дин? — Уаятт, — всхлипнул Эмброус и уткнулся Роману в плечо. Он плакал беззвучно, лишь подрагивающие плечи выдавали его, а Рэйнс обнимал его, гладил по светлым вихрам, чесал за ухом и шептал что-то ободряющее, что-то бессмысленное, даже не обращая внимания на то, что говорит. Роллинс проснулся от этого тихого шепота. Он вопросительно посмотрел на Романа, но тот покачал головой, говоря, что расскажет позже. Минут через десять, когда Дин успокоился и вновь лежал на спине, глядя в потолок, Рэйнс задал вопрос, что мучил его. — Ты же убил их всех. — Не всех. Остался один. Мы о нем ничего не знали, — Дин взглянул на Сета, потом посмотрел на Романа. — Здоровее всех остальных, еще более жуткий. Он загнал меня в ловушку. Я виноват в том, что не уберег их. Он убил их из-за меня. — Я приготовлю завтрак, — Сет поднялся с постели ушел вниз. Он знал, что сейчас Дину лучше остаться с Романом. Рэйнс всегда вселял уверенность в своей силе, в своём каменном спокойствии, он как никто лучше подходил для того, чтобы выплакаться у него на груди. Роман был тем, кто защищал их всегда, был надежной опорой и той самой стеной, за которой можно было спрятаться. Сейчас Дину было нужно именно убежище ото всех своих бед и невзгод. Сет готовил омлет с ветчиной, он сварил кофе и налил сок Дину. Эмброус любил утром выпить сок, Роллинс все еще помнил привычки того и бережно хранил их в своей памяти, надеясь, что когда-нибудь это все ему пригодится. Когда он вошел в спальню, Дин полусидел в постели. Он уже успокоился и только опухшие, покрасневшие глаза говорили о том, что он плакал. Сет поставил поднос Дину на колени и сел рядом с Романом, тут же попадая в кольцо его рук. Рэйнс поцеловал его в макушку, и они оба устаивались на то, как ест Эмброус. — Ты не против, если я пока расскажу Сету? Или подождать пока ты доешь? — Всё в порядке, — тихо ответил Эмброус. Он старался не смотреть на своих бывших любовников. Он знал, что своим появлением потревожил их счастливую семейную жизнь, но ему было некуда идти, эти двое остались последними на этой грешной земле, кому Дин мог доверять. Больше у него никого не было. Он вздрогнул, вспоминая безжизненный взгляд глаз Уильяма, большую и такую холодную ладонь Дэвида. Казалось, что эти воспоминания теперь с ним навечно. — Не думай, — Сет погладил его кончиками пальцев по запястью, и Дин словно выплыл из проклятых воспоминаний, что несли лишь боль и отчаянье. Он вновь вернулся к завтраку, слушая тихий голос Романа, который пересказывал Сету всё то, что ему рассказал Дин. — Строумэн. Он приходится родственником Уаяттам по какой-то там линии. Тоже воспитывался на той самой ферме и участвовал в похищении людей. Несколько лет назад подался в большой город и на время забросил свои кровавые промыслы. В общем, как только узнал кто виноват в смерти его сородичей, отправился охотиться. Дина не было дома, когда он вломился к ним. Ни Дэвид, ни Уилл не ожидали появления чужака, не успели среагировать. Строумэн преследует Дина от самого Лондона. Ему почти удалось его достать. — Что мы будем делать? — Роллинс убрал поднос, Дин всё съел и теперь пил сок маленькими глоточками. — Вы — ничего, — Эмброус серьёзно посмотрел на парней. — Я не могу потерять еще и вас. Как только рана подживет, я уйду. Он охотится на меня. Все, кто окажется рядом со мной, пострадают. Сет поднялся с постели и унес посуду на кухню не проронив ни слова. — Ты же понимаешь, что мы не позволим тебе одному с этим разбираться? Роман склонился над Эмброусом и также серьезно заглянул в глаза того. — Ты наш, Дин, — он провел ладонью по небритой щеке того. — Даже, если ты этого не хочешь, ты всегда будешь нашим. Мы умрём за тебя. Сет вернулся, по-прежнему сохраняя молчание. Он забрался на постель по другую сторону от Дина, аккуратно устроил голову у того на плече и закрыл глаза, просто наслаждаясь таким знакомым биением сердца Эмброуса. Сет так давно его не слышал. — Не уходи больше. Мы не отпустим, — прошептал он. Дин зажмурился, под веками жгло, и он очень надеялся, что опять не расплачется, как сопливая школьница. Ему было плохо, но в тоже время ему было до невозможности хорошо. Он вновь ощутил себя нужным, цельным. Одиночество последних месяцев, попытка выжить, отстранение от работы, чтобы просто сбежать от лишних ушей, взглядов, этих сочувствующих людей, которые нихрена про него не знали, но которые всячески пытались влезть своими ботинками в его жизнь. Его попытались спрятать, но все пошло не так. Часовые были сняты моментально, Эмброус еле унес ноги из предоставленного ему убежища. Дин надеялся, что тут он сможет затеряться, в большом городе, в большой стране, но ублюдок поехал за ним, травил его, каждый раз заставляя срываться с места, вновь переезжать, и что бы Эмброус не делал, ему так и не удалось выследить гада. Выследить и убить, как он сделал с его чокнутыми родственичками. И вот, он тут, в этом самом городе, в этом самом доме, в постели, что они все трое выбирали, и как же ему было хорошо и страшно. Страшно, что он потеряет еще и этих двоих, которых любил, никогда не переставал любить. Нет, он не врал ни Риглу, ни Дэйву. Он всегда говорил им правду, и те ценили его, его чувства, его уважение к старшим партнерам, его искреннюю привязанность к ним. Он, наверное, любил их, по-своему, не так, как Романа и Сета, это было несравнимо. Но он правда их любил, а теперь их нет. — Тише, тише, — шептал Сет, поглаживая Дина по груди, слыша, как зашлось в бешеном ритме сердце Эмброуса. — Отдохни, мы рядом, тебе надо поспать. Под его тихий, почти мурлыкующий голос, Дин провалился в сон. Второй раз Дин проснулся не таким разбитым. В комнате он был один, но снизу раздавался приглушенный звук телевизора. Видимо, парни смотрели какой-нибудь фильм. Они часто так устраивались в гостиной, брали пиво, чипсы и выбирали что-то, что подходило бы всем троим. Эмброус приподнялся, в голове уже не было так звонко от пустоты и усталости, но порез и плечо всё равно болели. Он встал с постели и понял, что на нем нет одежды, совсем. Та, в которой он сюда пришел была безнадежно испорчена многочисленными падениями, понажевщиной и кровью. Дин заглянул в шкаф, подумав, что возьмет на время что-нибудь из вещей Романа или Сета и замер, все его вещи, все те вещи из его прошлой жизни, все они были на своих местах, ровно так же, как он оставил их до момента своего исчезновения. — Сет не позволил мне их убрать. Он верил, что ты вернешься домой, что они тебе понадобятся. Он иногда что-то из них достает, утыкается в них лицом и дышит, тяжело так, скорбно. Он думает, что я не знаю этого. — Мне не будет стыдно за то, что я от вас ушел. Мне не будет стыдно за ту боль, что вы пережили. Вдвоём вам будет лучше. Эмброус уже что-то доставал из одежды, когда Рэйнс буквально вмял его в этот шкаф. — Никогда не решай за нас. Ты наш партнер, наш любовник и наш любимый человек. Без тебя мы словно неполноценны. Дин тяжело дышал, ноги стали подкашиваться, боль опалила жаром от плеча и по всему телу. Он сжал с силой зубы, чтобы не заорать, но тут его перестали держать и он рухнул на пол, неуклюже заваливаясь на бок. — Совсем ополоумели? — орал Роллинс. Он присел рядом с Дином на корточки и принялся ощупывать и осматривать того. Эмброус был белым, бледным, лицо посерело, жилка на виске билась с невероятно частотой. — Сейчас, Дин, сейчас, — и уже Роману, — принеси обезболивающее и снотворное, ему надо как можно больше спать. — Рэйнс на это кивнул, молча вышел из спальни. — Что ж вы за дебилы такие? – Сет аккуратно помог Дину подняться на ноги и довел его до постели. — Сколько вам лет, что вы всё хуями меряетесь? Дин хмыкнул, наверное, это был смешок, но в его состоянии больше было похоже на что-то болезненное и булькающее. Роман протянул Сету стакан с водой и парой таблеток на ладони. Роллинс положил их в приоткрытый рот Эмброуса и помог тому аккуратно их запить. Он поставил стакан на тумбочку возле постели и укрыл Дина одеялом. Того потряхивало от боли, что уже угасала, но все равно еще слишком хорошо давала о себе знать. — Спи, — Сет погладил его по влажным волосам. — Все будет хорошо. Ты в безопасности. Дин хотел было сказать, что он, возможно, и да, в безопасности, только они рядом с ним никогда не будут, но глаза слипались, язык словно распух во рту и его затянуло в вязкую пустоту, где было тихо и спокойно. Он словно плыл по волнам, его укачивало, обволакивало чем-то хорошим, теплым, родным. — Ты, блядь, думать будешь когда-нибудь? — рыкнул на Романа Роллинс, когда Дин уснул. — Прости, – тот смотрел на обоих своих любовников как побитый щенок. — Иди сюда, — Сет сменил гнев на милость, протянув Роману руку. Тот присел перед ним на корточки и уткнулся лбом ему в ноги, чувствуя, как Роллинс запустил руку в его волосы, массируя кожу головы, поглаживая его. — Надо проверить почту. Мне должны были прислать бумаги по этому делу. Они обещали, что он под охраной, Ром. Они врали нам столько месяцев, хотя сами понятия не имели где Эмброус и жив ли он. Надо разнести Лондонский Департамент к чертям, чтобы этим сукам неповадно было. Глава 2 Он вновь проснулся один. Судя по тому, что за окном горели фонари, а комната была погружена в темноту, был вечер. Не ночь точно: парни бы пришли спать к нему. Дин поднялся, прошел в ванну и плеснул себе холодной водой в лицо, окончательно прогоняя сонливость. Он попробовал принять душ, но чуть не навернулся в душевой кабине и решил, что оботрется полотенцем. Спускаться вниз, почему-то, было страшно, Эмброус и сам не понимал причину этих эмоций. Телевизор в гостиной все также приглушенно работал, но к голосу диктора, ведущего вечерних новостей, прибавлялись еще голоса, а точнее тихие стоны и рваное, тяжелое дыхание. Дин ступал тихо. Он уже знал, что увидит и он хотел это видеть, но не хотел, чтобы парни сами заметили его. Он выглянул из-за угла и облизал вмиг пересохшие губы. Роман сидел на диване, а на его коленях, медленно поднимаясь и опускаясь, был Сет. Роллинс прогибался в спине, он держался за мощные плечи Рэйса, голова его была запрокинута, волосы доставали почти до лопаток. Роман аккуратно поддерживал его под ягодицы, помогая, но давая самому решать, в каком темпе насаживаться на его член и как глубоко тот мог впускать в себя. Это было невероятно красиво, если учесть, что все происходило в полумраке, и свет давал только включенный телевизор. Но вот Сет уткнулся любовнику в плечо, чуть прикусывая на нем кожу, Дин знал это наверняка, Роллинс всегда так делал, когда должен был вот-вот кончить. Роман тоже про это знал и уже сам принялся двигать бедрами, на этот раз входя глубже, чуть резче, сильнее раздвигая ягодицы, открывая Эмброусу вид на блестящую дырку и на мощный член, что двигался меж красивых ягодиц. Сета прошило удовольствием, он сильнее впился в кожу зубами, оставляя следы, но сдерживая рвущийся из глотки крик, боясь им разбудить спящего Дина. Его тело сотрясалось в судорогах оргазма, пока он окончательно не расслабился и не рухнул на Рэйнса всем весом. То, что Роман получил свое удовольствие, осталось синяками на ягодицах Сета, отпечатками его пальцев и спермой внутри. Роман откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Дин отошел за стену, он присел на ступени, что вели наверх, облокачиваясь плечом и головой о перила. Глаза вновь жгло, но на этот раз от обиды. Он и сам не знал, почему ему обидно, что эти двое занимаются сексом, когда он весь такой несчастный и побитый лежит там, наверху. Он понимал головой, что парни вместе. Он даже видел след от кольца на пальце Роллинса, хотя в тайне и надеялся, что сами кольца ему просто привиделись. Парни берегли его чувства, не хотели показывать, что… Дин всхлипнул. Тихонько, как ребенок. Он уже хотел пойти наверх, закутаться в одеяло, превратить в кокон из ткани и там жалеть себя, хотя никто кроме него самого не был виноват в сложившейся ситуации, как услышал тихий смех Роллинса. — А ты козел, Роман, ты знаешь об этом? — Почему? Роман аккуратно вышел из своего партнера, но продолжал наслаждаться весом того на своих коленях, ощущением Сета в своих руках, гладкостью его кожи, вкусом его губ. — Ты трахал меня, но я точно знаю, что в своей голове на твоем члене скакал Дин. Эмброус замер. Он жадно ловил каждое слово, и ему было важно услышать, что ответит на это Рэйнс. Тот хлопнул Сета по бедру и расхохотался. — Чья бы мычала, милый, — он поцеловал Сета в уголок губ. — Прости, — Сет спрятал лицо у него на плече. — Как думаешь, он согласится? — Если нет, то у нас есть замечательный, очень теплый и удобный подвал. Там он может быть всегда голым и только для нас. Эмброус не стал слушать их дальше, лицо его пылало, когда он ввалился в ванну. Он не чувствовал боли, он был оглушен этими признаниями. Они трахались и каждый из них на месте любовника представлял его. Дин вновь умылся холодной водой, оперся здоровой рукой о раковину и посмотрел на себя в зеркало: бледный, осунувшийся, с синяками под глазами, да и не только, вон, на скуле уже пожелтел, а они его хотят. Хотя опять себе. Он вернулся в постель и свернулся под одеялом «в клубок». Он пытался отринуть эти мысли, выкинуть их из головы, но те все настойчивее лезли и вперед лез самый ужасный вопрос: что теперь делать? Теперь, когда он знает, что не все потеряно, что он нужен этим людям ничуть не меньше, чем раньше? Тогда все получается зря? Столько лет разлуки, смерть Уильяма и Дэйва, все зря? Эмброуса вновь залихорадило, он весь вспотел, губы пересохли, его трясло, хоть и было жарко. Он попытался скинуть с себя одеяло, но скрутило слабостью, и он запутался в нем. Дышать становилось все труднее, он пытался скинуть с себя эту тряпку, но не мог. Ему казалось, что он под водой, что вода заливает легкие, что дышать больше нет сил и он потерял сознание. Когда Роман и Сет вошли в спальню, то почти тут же кинулись к постели. Они высвободили Дина из-под одеяла и Роман почти взвыл. Рана того открылась и вновь кровоточила, Эмброус был без сознания, весь липкий от пота, его знобило, он что-то шептал, говорил, вздрагивал и дергался, словно пытаясь уйти от прикосновений чьих-то рук внутри своего подсознания. Сет побежал за аптечкой. Роман держал Эмбруоса, стараясь не сделать ему еще больнее, пока Роллинс заново обрабатывал рану, сшивал края и обрабатывая кожу вокруг. — Он с ума меня сведет, — Роман устало потер лицо ладонями. — Может, в больницу? — Там Строумэн найдет его очень быстро. Мы не сможем его там защитить. — Да мы и тут не способны это сделать. — Защитить Дина от него же самого, это как переть на танк с рогатиной. Ты же знаешь, в его голове сам черт ногу сломит. — Что будем делать? — Пока возьмем отгулы, у нас их много накопилось. И, я знаю, что тебе не понравится, что я скажу, но я бы привлек к этому Ортона и его парней. Ты его не любишь, но не можешь отрицать того, что он отличный специалист и охотник на таких мудаков, как этот отброс Уаятт. — Я знаю. Просто, он все еще пытается залезть к тебе в штаны. — Роман, у Рэнди давно устоявшиеся отношения кое с кем, — улыбнулся Сет и погладил своего мужика по щеке. — Он все это делает только для того, чтобы задеть тебя. — Вот же козел, — рыкнул Рэйнс. — Я убью его. — Насчет убью. Брукса нашли в камере мертвым. На тот свет ему помог кто-то отправиться, начальство пытается понять кто и каким образом. Они поговорили еще какое-то время, выстраивая план дальнейших действий, говорили бы и дальше, но крик Дина, полного отчаянья и боли, заставил их вновь вернуться к нему. Эмброус плыл по волнам своих кошмаров. Он снова и снова заходил в их дом в Лондоне. Он снова и снова видел сломанную дверь, вывороченную сигнализацию, чувствовал сладковатый запах крови, которая, казалось, была везде. Он шел по коридору страшась того, что должен был увидеть. Он уже знал, что там, на кухне, в странной изогнутой позе, за столом будет сидеть Уильям и смотреть своими мертвыми глазами. Выражение его лица будет удивлённым и таким восковым, словно это кожа никогда не знала тепла и тока крови. Эмброус вдохнул полной грудью и его чуть не стошнило от бьющего в нос медного запаха. Он толкнул дверь кухни и вдруг оказалась не на той, к которой он привык за столько лет, а на той, на которой провел столько лет до… а за столом, в той же позе, что и Уилл там, в реальности, сидел Сет и темные глаза его уже были мутные, мертвые, слепые. Дин с криком кинулся наверх, понимая, что он действительно больше не в своем доме, он там, у Романа и Сета. Ноги сами несли его на второй этаж, где он нашел у себя Батисту. Такого сильного, большого, забавного и очень горячего Батисту. Мужчину, что обожал таскать его, словно плюшевого медведя, лапать при всех, не стесняясь своих чувств и эмоций. Дин боялся толкнуть дверь спальни. Он понимал, что сейчас он в кошмаре, что он пойман в него своим же подсознанием и выхода, кроме, как пройти сон до конца, просто нет. Он толкнул приоткрытую дверь и его стошнило. Он блевал в углу комнаты, как и в той страшной реальности. Он не сразу тогда смог вызвать полицию. Он метался по дому в поисках того, кто это сотворил, выл, крушил все на своем пути, пока силы не покинули его. Полиция нашла его при входе, сидящим на ступенях, раскачивающегося из стороны в сторону и вывшего от боли потери. И сейчас Дин видел не Дэйва, сейчас перед ним было тело Рэйнса. Он лежал, как и Дэйв, на постели, рядом, как насмешка, была аккуратно уложена книга, с которой Дэйв не расставался, так она ему нравилась. И вспоротый живот. Какая же нечеловеческая сила должна была быть у этого маньяка, что он одним махом оборвал жизнь его Дэйва. И вот теперь из кошмара на Дина смотрело мертвое лицо Романа. И Дин сделал то, что не сделал тогда, в настоящем мире, он кинулся к Роману на постель, он что-то кричал, захлебываясь своими словами, пытался разбудить того, стараясь не замечать крови вокруг, что сам уже весь в ней. А потом отшатнулся. Он смотрел на свои руки, которые были все по локоть в красном, липком, холодном и понимал, что он виноват. Что кровь его близких на его руках. Это он их убил. Пусть только во сне, но наяву все будет также. А дальше наступила блаженная пустота. Черное ничто поглотило его. Словно выключили старый, ламповый телевизор: вот было ярко, а потом серо-серо, пока совсем не стало черным-черно. Мысли ушли, оставив его истерзанное сознание в покое. Роман и Сет пытались его успокоить, они обняли его с обеих сторон, не тревожа зашитую рану, гладили, удерживали, чтобы тот не метался и в растерянности смотрели друг на друга. То, что Дин страдает, было понятно любому, но то, как глубоко в нем это засело, насколько сильно пострадала психика того, они могли только догадываться. — Роман, — Сет в отчаянье посмотрел на Рэйнса. Тот лишь кивнул, словно прочитав мысли своего партнера. Он поднялся и подошел к шкафу, где лежали вещи Эмброуса. Из глубины полки он достал тяжелый кожаный ошейник. Как только он застегнул его на шее Дина, тот тут же успокоился, расслабился и задышал спокойнее, постепенно полностью выравнивая дыхание. — Займись пока Бруксом. Получи документы из тюрьмы, я побуду с ним. — Утром, все утром, — Роллинс устало привалился спиной к спинке кровати. — Разумеется, — Роман обошел постель и наклонился, чтобы поцеловать его. — Я заварю тебе чай с травами, они снимут усталость и ты выспишься. — Опять секреты твоей семьи? — хмыкнул Сет и мягко улыбнулся. — Спасибо. Когда Роман вернулся с дымящейся чашкой в руке, Сет уже крепко спал под боком у Дина, укрыв обоих пледом. Роман отставил чашку и лег рядом с Роллинсом. Последняя мысль его была о том, что они так и не сменили постельное белье. Ему не хотелось, чтобы Дин утром видел свою кровь на нем.