Молния для Мартышки

Перемены в младшей школе всегда очень шумные: дети смеются, галдят, не переставая, и носятся по залитой солнцем лужайке. Среди этих ребят есть и несколько «рыцарей», у которых свой «замок» под сводами дуба. Игра в «Королевство» идет в самом разгаре: на наши земли снова напали враги. Мне семь лет. На мне платье в мелкую клетку и ненавистные пластинки на верхних зубах. Я одна из тех самых отважнейших воинов, одолевшая много ужасных драконов. В моем воображении они очень страшные, но они — моя выдумка, и я не боюсь их. Когда я пронзаю одного из них в сердце, он с жутким хрипом превращается в дым. — Кэрри! — Мне кричит Лягушонок. — Молодец! Там последний! За школой таится самый страшный дракон. Я полна решимости его побороть, но забежав за угол, вдруг останавливаюсь. Оторопев, мы смотрим друг другу в глаза: передо мной простой мальчик в легонькой куртке, он играет с солдатиками на большом камне. Удивленный мои резким возникновением, он хмурится оттого, что я ему помешала. Мне же чудится, будто я его уже знаю, лицо мальчика кажется очень знакомым. Опускаюсь напротив и пристально всматриваюсь. — …Алекс? — Осторожно произношу я. Щелчок — это Том протыкает трубочкой свой стакан колы, заставляя тем самым вернуться в реальность. Я сижу в торговом центре в зоне фудкорта. Напротив Маккензи и улыбчивый Проссер. Он рассказывает другу про наше детство, про то, как мы вместе «боролись с драконами». — Звучит глупо, но тогда это было так весело! — Лекси жмурится и довольно хихикает. — Все дети хотели тогда играть с нами. Поддакиваю, а в душе злюсь сама на себя. Неужели я настолько одержима Мартышкой, что уже представляю его в своем прошлом? И как я устала от этой влюбленности! Совсем скоро она перейдет в помешательство. Из-за этого я сегодня пошла гулять с Лекси. И с ним, как ни странно, вполне интересно. Мы вместе обошли несколько магазинов, присматривая подарки на Рождество близким. Понятия не имею, что дарить Тернеру: очередная вещь для гитары будет слишком банальной. Нужно что-то формальное, простой знак внимания. Чтобы он не догадался о том, как сильно мне нравится. Устало потирая надбровные дуги, Том строчит сообщение на телефоне. Лекси смотрит на меня и тепло улыбается. Я знаю, сейчас в его семье все не просто, но он вполне весел и воодушевлен. Непривычно осознавать, что это тот Лягушонок, с которым мы вместе играли в детстве. Так странно от того, что я давно с ним знакома, и кажется, Лекси остался тем прежним: черты лица только будто бы немного вытянулись, но взгляд и смех почти не изменились. Быть с ним — все равно, что экскурсия в детство. — Кстати, хочешь со мной взять проект по рисунку? — Интересуется Проссер с милейшей улыбкой. Он дружелюбно протягивает картошку фри. «Лекси добрый и милый» — думаю я. Мы заходим в художественный магазин. Пока Проссер выбирает холсты для этюдов, раздумья захватывают меня все сильнее. Среди пестрых витрин, заставленных красками, я хочу найти новый, неизведанный цвет. Говорят, у каждого человека есть свой оттенок. Кто-то зовет это аурой, но это не важно: ведь люди сочетаются так же, как краски: с кем-то сходишься, а с кем-то выходит лишь грязь. Набор пастели в витрине блестит новизной: мелки лежат ровно, по цветовой гамме. Рассматривая каждый, я про себя спрашиваю: какой цвет у Тома, или у Лекси? Какой же оттенок может быть у Мартышки? Вспоминаю, как мы с Алексом бродим по пирсу: вокруг дуновение океанского бриза, запах железных струн и карамельных конфет. Тяжелый воздух, заряженный электричеством. Наверное, его цвет серо-синий, как в шторм с грозой… я, кажется, вновь забиваю им голову. — Не спи. — Шепчет Проссер, появившийся сзади, и легонько касается моей ладони. Я вздрагиваю. Говорю: — Хорошо, извини. — Ребята! — Кричит Том. — Ну, пойдемте уже! Он нетерпеливо покачивается из стороны в сторону. Говорит: — Целую вечность уже тут торчим. — Молчи, ты, технарь! — Грозит ему Лекси. — Не понять тебе прелести этого места. — Он поворачивается ко мне, широко улыбаясь, и, кажется, ждет моего одобрения. — Нам с Элис тут хочется остаться навечно. Он прав: здесь меня всё завораживает. Красивые тюбики, карандаши. Здесь аромат творчества и вдохновения. Я хочу каждый день ощущать этот запах. Снаружи весь город утопает в метели, а все небо застлано густыми тучами. Одежду облепливают хлопья снега и я щурюсь от сильного морозного ветра. — Какой у тебя любимый цвет? — Спрашиваю Лекси, вглядываясь в его красиво очерченный профиль. Хочу научиться различать в людях оттенки. Может, так я увижу, что происходит у них внутри? Сжимая подмышкой купленный холст, Проссер пытается закрыть его шарфом от метели. Не ожидавший от меня такого вопроса, он поднимает глаза и на мгновение задумывается. — Изумрудный. — Произносит он. — А твой? — Прибавляет, и чуть улыбается уголками губ. Маккензи косится на нас с любопытством. — Синий. — Выдыхаю я белый пар.