Кровь и пламя. История угасшего огня.

Я вышел из помещения студии навстречу ребятам, которые немного задержались на парковке. Руки взволнованно говорил об очередных предстоящих изменениях в своей внешности. - Они правда решили мне дреды делать? Или всё-таки пошутили, а? А вдруг мне не пойдёт? - Ананас тебе к затылку приложим и проверим. Юу, ты чего такой? – я находился в замешательстве, и оно отражалось на лице. Рейта это заметил. - Начальство вызывает. Мив кому-нибудь из вас звонил? - У меня телефон на беззвучном режиме. А что от нас надо, не известно? – Уруха, как маленький, держал в руке чупа-чупс. Похоже, что вопрос он задал просто так и сам себя не услышал: похотливо подмигнув мне, он медленно взял конфету в рот. Парень, да сколько же разврата в тебе кроется? - Давайте быстрее, сегодня же вокал начинаем записывать! – Руки нетерпеливо нас растолкал и пошёл к лифту. - Надо Миву перезвонить. - Потом перезвонишь! Слово вокалиста – закон. По крайней мере, сейчас, потому что Кай не проронил ни слова. Пока мы добирались до кабинета, с нами поздоровались несколько человек, встретившихся на пути. Следует отметить, что здесь работают очень приятные в общении люди: они доброжелательно ко всем относятся, не конфликтуют, и главное – работают слаженно, словно маленькие частички одного большого механизма. - Ну? «Тук-тук» или как? – Руки не понял, почему я затормозил возле двери. Я и сам не знаю, почему. Вот Така весь такой раскованный стал… А если сейчас скажут, что мы чем-то там не угодили лейблу, и теперь с нами расторгают договор? На него эта новость подействует так же, как камень, рухнувший на голову. Не хотелось бы, не хотелось бы… - Войдите, - послышалось за дверью за секунду до того, как я собрался постучать. Словно стадо молодых баранов, мы неуклюже вошли в кабинет и, прикрыв за собой дверь, столпились возле неё, глядя на Ишихару-старшего. Уруха последний раз хрустнул наспех приконченным чупа-чупсом. Повисло молчание… Мужчина прожигал нас взглядом. В буквальном смысле слова. Я уже чувствовал на себе огромную дыру, и каждый раз, когда он переводил на меня взгляд, дыра становилась ещё больше. И вот не дай бог, Руки сейчас от волнения ляпнет что-нибудь вроде своего фирменного «Ну?» - Я разочарован, - сквозь дыру, образовавшуюся в груди, на космической скорости пролетела стрела, очень сильно задев за живое. Казалось, что эти слова означали как раз то, о чём я думал, стоя перед дверью. Но выяснилось, что всё намного хуже, чем я мог себе представить… - Почему вы скрыли от меня, своего работодателя, что находитесь в розыске? – сердце замерло в пятках, - Я жду ответа. - Мы… м-мы… - Руки пытался что-то ответить, оглядываясь на нас и ища поддержки. Однако мы не могли найти подходящих слов для внятного объяснения ситуации. - Как вас угораздило вляпаться? – взгляд был холодным, а голос – стальным. - Из-за меня… - тихо выдохнул Таканори. Он стоял, ссутулившись, опустив голову. В тот момент мне стало невероятно жаль этого парня. Хотелось кинуться к нему, обнять, успокоить… защитить… - Я сдуру проигрался в покер. - Остальные? - Акира видел, как убили мою мать. Уруха вроде пошёл за Акирой. Юу ни в чём не виноват, он просто хотел побольше заработать. А с Ютакой мы дружим с детства, поэтому он нам помогает… Зачем ты всё это рассказываешь, дурак? С другой стороны, что, если не это, он должен был ответить? Ведь, наверняка, всё уже известно заранее. Тишина. Мы попали… - Садитесь, - мужчина указал на диван возле аквариума. Мы все покорно на него приземлились, а он в это время взял телефон и, набрав номер, встал из-за стола и почему-то отвернулся от нас. - Всё, да?.. И как теперь? – Таканори сидел рядом со мной, и я чувствовал, как дрожит его хрупкое тело. - Там ваза, справа от Ютаки, - тихо сказал Кою, - Схватить её быстро, по голове грохнуть и убежать. - Не вариант, народу слишком много, - хотелось бы воспользоваться этим планом, но я заранее понимал, что он обречён на провал. Ишихара-старший закончил разговаривать по телефону и снова повернулся к нам лицом. Немного помолчав, он положил мобильник на стол. - Когда владеешь чем-то крупным, необходимо заботиться о собственной безопасности. У меня есть великолепная охрана, я доверяю этим ребятам, как самому себе. С этой минуты они будут следить уже не за моей, а за вашей безопасностью. - Что? – наверное, я ослышался, - Вы к нам охрану приставить решили? - На вас, обманщиков, мне наплевать. Будь моя воля, я бы выгнал вас взашей прямо сейчас. Но с вами мой сын, и он не оставит друзей, я слишком хорошо знаю его упрямый характер. Что касается охраны, то вы её вряд ли увидите, но, тем не менее, ребята будут всюду вас сопровождать, не привлекая внимания. Поэтому можете быть спокойны, в случае опасности они не подведут. - Вы помогаете нам? Почему? – я не унимался, - Хорошо, ладно, допустим, не нам, а своему сыну, но ему-то зачем?! – мужчина вопросительно поднял брови, - Вы же свели в могилу его мать и нисколько им не интересовались, когда он сбежал из дома! - Юу, - Кай испуганно шикнул на меня, но этим лишь подлил масло в огонь. Я вскочил с дивана и перешёл на крик. - Отвали, Юта, неужели ты не видишь, что он блефует?! Никакую охрану он сейчас не нанимал! А стоит нам выйти на улицу, как тут же получим пулю в лоб! А вы… - я с ненавистью и презрением смотрел на мужчину, - вы хоть имеете представление о том, как жил ваш сын всё это время?! Как он скитался по гаражам и сквотам?! Как мучился всё это время, скрывая страдания за улыбкой?! Что вы вообще о нём знаете?! - Я знаю всё, - его ответ был слишком спокойным, - Где и как он жил, с кем жил, где зарабатывал деньги. Скажу больше, я знал и о вас, и о его друзьях. И о вашем выступлении в Осаке. Иначе, как вы думаете, почему я предложил вам подписать контракт? Прослушивание было формальностью, на тот момент я уже знал, на что вы способны. - Как?.. - Я нанял частного детектива. Платил ему большие деньги за то, чтобы регулярно получать информацию и быть спокойным за жизнь сына. - Но он говорил… - Что я убил его мать, не так ли? Что ж, в нём по сей день живёт всё тот же маленький мальчик… - мужчина грустно улыбнулся и подошёл к окну, - Беременность и роды дались моей жене очень трудно. Она несколько раз ложилась в больницу на сохранение, потому что была угроза выкидыша. Но всё обошлось, и через девять месяцев появился Такамаса. Она так настрадалась, пока рожала, что хотела даже написать отказ. Это называется «послеродовая депрессия»: мать не подходит к ребёнку, отказывается его кормить, помня, какую боль он принёс ей во время родов. Такое состояние длится недолго: пару месяцев, в редких случаях – до года. Но моя жена так и не смогла оправиться от депрессии… В то время я поднимал на ноги бизнес, подолгу задерживался в Токио и не мог постоянно быть дома. Нанял замечательную женщину, которая когда-то воспитывала меня. Мои родители тоже были очень занятыми. Я часто звонил домой, а Кавасаки-сан жаловалась на то, что жена называет сына злом и отказывается к нему подходить. В конце концов, она не выдержала и уволилась, потому что не понимала такого отношения к детям. Я перевёз семью в Токио, и теперь мог чаще быть рядом. Новая обстановка оказала хорошее влияние: жена снова начала улыбаться и принимать участие в воспитании сына. Но няню всё равно пришлось найти на всякий случай. Когда Такамасе исполнилось девять, всё началось заново, и выглядело это ещё ужаснее. Она перестала выходить из квартиры, могла часами смотреть один и тот же канал, смотря не на экран телевизора, а будто сквозь него. Увидев сына, она вставала и молча уходила в другую комнату. Все разговоры о походе к психологу заканчивались скандалами и слезами. Она вообще очень много плакала… Порой даже без причины… А Такамаса видел её состояние и постоянно упрекал меня. Да, я виноват. Я слишком много работал, думая, что могу компенсировать своё отсутствие украшениями и новым велосипедом. После того, как однажды вечером жена попыталась покончить с собой, я нашёл одну из самых лучших психиатрических клиник в городе. Заплатил им огромное количество денег, лишь бы от моей жены там не отходили ни на шаг, и она ни в чём не нуждалась. Такамаса возненавидел меня… Он почему-то считал, что я просто решил избавиться от его матери. Но это не так… Я виноват в том, что не уделял семье достаточного внимания, но я никогда не желал никому смерти! И я пытался сказать об этом сыну, но прошло столько лет, а он до сих пор слышит только себя! - Что случилось с его мамой? - Она разбила зеркало в холле и перерезала себе шею. На тот момент она уже никого не узнавала. Я поморщился, машинально проведя рукой по своей шее. Вот, значит, как… - Почему вы нам всё это рассказываете? - Если он меня не слушает, то, может, прислушается хотя бы к вам. Никто ведь из вас не будет держать в тайне этот разговор. - О том, что мы в розыске, тоже от детектива своего узнали? - Да. Очень жаль, что слишком поздно. - Но мы до сих пор живы, получается, нас не нашли, - сказал Кою. - Поражаюсь этой наивности, - мужчина отвернулся от окна и посмотрел на нас, - Нельзя недооценивать своих врагов. Тут и думать долго не надо, чтобы догадаться, что вас уже давно нашли и пасут. Но так как к вам приковано слишком много взглядов, никто не станет трогать вас у всех на виду. - То есть… нас будут убивать поодиночке, так, что ли? – осторожно спросил Руки. - Возможно. Ваше счастье, если вас быстро убьют. А то ведь могут издеваться неделями. Или сделать из вас секс-рабов и зарабатывать деньги. Как вам такие перспективы? О чём вы вообще думали, идиоты?! Как вы предлагаете мне вас защищать теперь?! Ну, приставлю я к вам охрану, дальше что?! Будете по улице идти, а вас внезапно расстреляют! Или в машины затащат, свяжут, вывезут за город и закопают заживо! Вы этого хотели?! Ладно… - он глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться, - Обращусь к другу, он тихо сделает вам загранпаспорта. Билеты, жильё и прочую волокиту я беру на себя. Готовьтесь к перелёту. - Но куда?.. – я понял, что наша жизнь снова начинает походить на сумасшедший дом. - Узнаете в день вылета. Не задавайте вопросов, это для вашей же безопасности. Утро раздавило все наши планы, оставив на их месте большое мокрое пятно. Вместо относительного спокойствия, к которому мы начали привыкать, наивно полагая, что всё обошлось, в мыслях поселился страх, похожий на тот, что был в самом начале. Страх за свои жизни и за жизни друг друга. И снова появился туман, накрывший плотной пеленой завтрашний день… - Мив, ты звонил? - Меня мужик какой-то пасёт! Клянусь, я видел его в Осаке! - Похоже, я должен кое-что тебе рассказать…