Кровь и пламя. История угасшего огня.

А мир не без добрых людей. Об этом я уже думал, и мои мысли опять подтвердились. До злосчастного дома нас подвёз великодушный дядька стрёмной рокерской наружности. Его машина была разрисована черепами, из глаз которых высовывались змеи с горящими глазами и почему-то рубинами, фантазией художника вставленными в голову прямо промеж горящих глаз. Немного странно, немного безвкусно, может быть, даже с уклоном в какую-то мифологию, но окрас машины явно нравился этому дядьке, как и та какофония звуков, что вырывалась ударной волной из колонок автомобиля. То ли в музыке дело, то ли во мне, но, слушая адский рёв, я с трудом различал вокал и сумасшедшую игру гитаристов. Вполне возможно, что вокала там и не было вовсе. Отдельного внимания заслуживал неистовый долбёж ударника, и, клянусь, если бы такое услышал Кай, то нам втроём пришлось бы усердно его откачивать. Кай… Акира… где они сейчас?.. Машина остановилась возле подъезда, у которого совсем недавно разворачивались страшные события. Так быстро… С одной стороны, казалось, что длились они от силы несколько секунд или даже меньше, с другой стороны – что прошла целая вечность, а если взглянуть с третьей – то время и вовсе остановилось, наблюдая за ребятами, которых затаскивали в машины, и за девушкой, замертво падающей на старый потрескавшийся асфальт… Мы словно попали в эпицентр событий жестокого боевика, и лишь потемневшая кровь возле моих ног возвращала в реальность, напоминая о том, что актёров в этом фильме убивают по-настоящему… Уруха поблагодарил мужчину за оказанную помощь, тот в ответ добродушно рассмеялся, ответив, что не мог поступить иначе. А на вид такой грозный... Кою подошёл и хлопнул меня по плечу, озираясь вокруг и нарочно ловя взглядом любую деталь окружающего пространства, кроме той, что темнела у нас под ногами. Таканори, похоже, тоже не спешил ударяться в воспоминания, да оно, в принципе, и к лучшему, ведь, если удастся воплотить в жизнь одну мою затею, то вскоре ему придётся лицезреть нечто ещё более тяжёлое, чем высохшая лужа крови, оставшаяся на асфальте после гибели его подруги. Как бы там ни было, я поступаю правильно. - Мне нужен телефон… - я точно помнил, что где-то неподалёку стояла телефонная будка, и не ошибся, увидев её на углу дома. Уруха был не в курсе задуманного, поэтому растерянно поплёлся за мной, в то время как Така остался стоять на месте, вцепившись сосредоточенным взглядом в пожухлые, изрядно побитые первыми морозами цветы на чьём-то подоконнике. Не хотелось бы оставлять его в одиночестве, особенно, здесь, в этом жутком месте, но и слышать ничего лишнего он пока не должен был. Телефонная будка, усыпанная внутри битым стеклом и окурками, вполне соответствовала райончику. Аппарат был изрядно и весьма усердно подпорчен зажигалкой, цифры на кнопках почти не просматривались. Каково же было моё удивление, когда, сняв трубку, я услышал гудки. - Юу, а ты в курсе, что это денег стоит? – Уруха пристроился сзади, встав на цыпочки и с любопытством наблюдая за моими действиями. - В скорую помощь звонок бесплатный, если не ошибаюсь. - В скорую по… - похоже, его осенило, и теперь не придётся ничего объяснять, - Надеюсь, эт-т-то-о-о… не то, о чём я подумал? - Почему же? – я невозмутимо набрал телефон скорой, с усилием нажимая на нужные кнопки старого телефона. Услышав на другом конце приятный женский голос, я задал вопрос, являвшийся основой моей справедливой затеи. Девушка попросила немного подождать, пока она ищет интересующую меня информацию… *** Ловить машину на сей раз не пришлось: дорога недолгая, можно и пешком прогуляться. Пока мы шли, я настолько глубоко погрузился в собственные мысли, что не заметил отсутствия потока вопросов со стороны Таки на тему «куда, зачем и почему». То ли ему было всё равно, то ли он просто доверял моим действиям. Однако, не без труда найдя подсказанный по телефону адрес, я заметил, что Руки ничуть не удивился, увидев перед собой местный морг и крематорий. - Почему-то я так и знал, - тихо произнёс он, обернувшись, - Странно, правда? Или, может, я подсознательно хотел сюда придти? Он первым вошёл в здание и нерешительно встал в начале длинного, мрачного коридора с окном в самом конце. Коридор, как ни банально, напоминал тоннель, а окно – тот самый свет, который обычно видят люди, отправляющиеся в последний путь. А может, это всего лишь выдумки или иллюзия, и нет на самом деле за гранью жизни вообще ничего, даже тоннеля. Рассуждать об этом можно долго, но проверять на деле, всё же, не особо хочется. Я поёжился от мерзкого холодка, насквозь пропитавшего воздух. Тем временем, в коридор вышел мужчина в белом халате, разглядывающий документы, сложенные в большую синюю папку. Заметив нас, он немного удивился и, поправив постоянно сползающие на нос очки, подошёл поближе. - Чем могу помочь? - Несколько дней назад к вам привезли девушку. Её… убили. - Хм… - он посмотрел на меня недоверчиво, - Совершенно верно. Это было единственное убийство за последние полгода, поэтому я хорошо её запомнил. Вы - родственники? - Друзья. Хотели бы узнать, что вы собираетесь делать с её телом. - Кремация уже состоялась, а так как не удалось найти её родных, останки будут утилизированы. - Что?! – Така оттолкнул меня и сделал шаг вперёд, - Не нашли родных, говорите?! А что, кто-то их вообще искал?! Давайте, признайтесь, сколько вам заплатили! - Тише, - Уруха шикнул на мелкого, но тот, похоже, разошёлся пуще прежнего. Работник морга подхватил свалившиеся с переносицы очки и начал нервно оглядываться. Руки попал в точку. Банде пришлось раскошелиться, чтобы от тела не осталось и следа. Не думаю, что они заплатили слишком много: смотря на этого скользкого мужика в белом халате, можно было с уверенностью предположить, что он будет выплясывать перед любым, кто сверкнёт перед ним монеткой. Однако мужик этот был не только мелочный, но ещё и трус, поэтому даже от слов Таки затрясся, как осенний лист на хлипкой ветке. А может, испугался начальства, с которым намеренно забыл поделиться заработанным медяком. Голос-то у Руки ого-го какой громкий, когда парнишка сердится. - Чего вы хотите? – разумный вопрос, дающий понять, что работник морга взывает к мирным переговорам. - Просто отдайте её нам. Точнее, то, что от неё осталось, - слова прозвучали очень… даже толком не пойму, как, - Никто не узнает. А если не согласитесь, то о ваших делишках узнают все, - Така сделал многозначительный упор на последнее слово, и надо сказать, что эффект получился вполне ожидаемым: уже через десять минут мы с Урухой стояли на улице возле младшего товарища, который бережно сжимал в руках глиняную урну с прахом своей лучшей подруги… *** - Ты уверен? – спрашиваю уже в третий раз, хоть и не думаю, что этот ответ будет сильно отличаться от предыдущего. - У нас всё равно нет денег на нормальные похороны. А это место ей обязательно должно понравиться, - Така стоял к нам спиной, переступая с ноги на ногу и глядя на океан. И правда, красивое место: небольшой каменистый пригорок возвышался над безлюдной окраиной пляжа, чуть поодаль в лучах уходящего солнца сверкала вода, а песок на берегу казался отсюда мягким, как бархат. Прекрасное место, намного лучше, чем кладбище. Здесь пахнет неосязаемой свободой. Таканори открыл урну и осторожно перевернул её. Однако… - Всё не так, - он растерянно обернулся к нам, - Неправильно. Его должно было ветром унести, а он… смотри… - всё так же растерянно парень перевёл взгляд вниз, посмотрев себе под ноги. Уруха подошёл к нему и обнял за плечи. Таканори продолжал что-то говорить, и хоть слова я не расслышал, но смысл был понятен… Он хотел, чтобы прах Рейлы унёс на своих невидимых крыльях ветер, как в каком-нибудь фильме, а ветра не было. Его не было. Ни тут, ни там… нигде вокруг… Утих, будто назло, а ведь ещё минут пять назад играючи трепал наши волосы, когда мы подходили к берегу. - На камни высыпался… и на кроссовки попал… Кою, её прах у меня на кроссовках… - Таканори вжался в грудь Шимы, сдерживая горькие слёзы. А мне ничего не оставалось, кроме как смотреть на них и молчать. Молчать в бессилии. Он не смог защитить свою девушку в момент смертельной опасности. И даже попрощаться, как следует, у них не получилось. Почему так? Я не знаю… Наверное, смерть и правда слишком сильно ревнует нас к жизни, вот и делает гадости, пихает палки в колёса, стоит лишь немного разогнаться. Возможно, Джек был прав, и нужно попробовать подружиться со своей собственной смертью. Но как это сделать, и возможно ли такое вообще? Ответа на этот вопрос я тоже пока что не знал…