***
— Я сяду? Куроко вскинул голову, не вытащив изо рта пластиковую ложечку, которой он до этого мешал кофе. Белый пластик был зажат между по-детски пухлых губ, и Куроко задумчиво покусывал ложку. — Не стоит, — наконец выдал он, отложив искусанный столовый прибор. — Хорошо, — Акаши поставил поднос на стол и уселся напротив. Куроко поджал губы и закатил глаза. — Что тебе не понятно в фразе "не стоит"? — Она не означает отказа, Тетсуя, — Акаши преспокойно открыл трубочку и сунул ее в пластиковый стаканчик с содовой. — Тебе мячом все мозги отшибло, мистер Капитан? Акаши издевку пропустил и принялся за свой обед. Куроко еще с минуту пытался просверлить ему лобную кость взглядом, а потом громко выдохнул и откинулся на спинку стула. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты настырный? — поинтересовался Куроко, начиная ковыряться вилкой в вареных овощах. — Мне часто говорят, что я целеустремленный. — Нет, ты настырный. Очень, — отрезал Тетсуя, однако, вопреки своим грозным словам, улыбнулся уголками губ. — Хорошо, что упертость — не самое плохое качество человека. — Так все-таки я не такой уж и плохой парень? — Я никогда не говорил, что ты плохой, — Куроко пожал плечами. — Надоедливый и непонятный — да. Но не плохой. Плохие люди суют твою голову в унитаз и пишут обидные слова на шкафчике. — Вот оно как. Неожиданно Акаши почувствовал себя чуть увереннее относительно Куроко. В конце концов, он прямым текстом сказал, что Сейджуро не так уж плох. Могло быть хуже. — Можно спросить? — внезапно сказал Тетсуя. — Ты уже спросил. — Прекрати, пожалуйста. Мне уже правда начинает казаться, что баскетбол опасен для здоровья, — он уложил локти на стол и немного наклонился к Акаши. Сейджуро замер, глядя в насыщенно-голубые глаза Тетсуи, оказавшегося как никогда близко. Настолько, что можно было рассмотреть то, как цвета переходят из одного в другой в его радужке: у краев и около зрачка был почти синий цвет, в центре становящийся светло-голубым. Конечно, они были слишком далеко, чтобы можно было "дышать одним воздухом", но все равно достаточно. Достаточно, чтобы все вокруг будто исчезло. — Хотел спросить, почему ты… — начал Куроко и почти тут же замялся, на секунду отводя взгляд. Лучше бы не заминался: успел бы спросить. По столу резко хлопнули рукой. Так неожиданно, что Акаши слегка вздрогнул, а в его мир снова вернулся противный гул старшеклассников, весело болтающих в столовой, и на периферии замелькали люди. Конкретно слева стояла какая-то троица, прервавшая столь трогательный момент. Куроко закусил губу и снова уселся на стул, тут же хватая стаканчик с — наверняка — остывшим кофе, а Акаши медленно повернулся к возмутителям спокойствия. — Сейджуро, ты же обещал, — в обиженном тоне произнесла Сицилия, откидывая длинные медно-рыжие волосы за спину. — Обещал что? — поинтересовался Акаши, выгибая бровь. — Пообедать за общим столом, — для убедительности Сицилия даже потрясла в воздухе контейнером с салатом, который она взяла себе на обед. — Разве? — Сейджуро демонстративно отвернулся, обхватывая белую трубочку, торчащую из стаканчика с газировкой, губами. — Ну как бы да. Ты не помнишь? Сейджуро почему-то подумал, что Куроко бы сказал, что ему мячом мозги вышибло, но Сицилия просто стояла и смотрела с осуждением и наигранной обидой. Медисон и Вероника позади нее недоуменно переглядывались. Видимо, Акаши и правда ничего никому не обещал, но Джексон хотелось из всего сделать драму. — Я почти доел, — наконец объявил Акаши, отрываясь от напитка. — Тогда я тут сяду? — спросила Сицилия. — Простите, но я против, — неожиданно высказался Тетсуя, привлекая к себе внимание. — Ты против? — у девушки от такого наглого заявления даже глаза расширились. — И что с того? — Да так, ничего. Просто я не хочу, чтобы вы сидели со мной за одним столом. — Так встань и уйди, какие у тебя проблемы, — Сицилия нахмурила идеальной формы брови, — как тебя там… — Куроко Тетсуя. — Да вообще фиолетово. — Прекрати грубить, пожалуйста. Мне неприятно. Не думаю, что ты сильно пострадаешь, если один день посидишь не с Акаши. Тем более, что он этого не хочет, — Куроко осекся и перевел осторожный взгляд на замолчавшего Акаши. — Да же? — Сейджуро, просто скажи ему. Акаши перевел взгляд с Сицилии на Тетсую и обратно, а потом глубоко выдохнул, прикрывая глаза. В столовой стало поразительно тихо: все с большим интересом смотрели в их сторону. Потерять возможность завязать хоть какие-то отношения с Куроко или потерять авторитет, зарабатываемый годами? Сейджуро почувствовал себя героем игр с панелью выбора, в которые любил резаться Кагами. Что-то вроде "Сделай выбор, который в корне влияет на сюжет". Только в отличие от игры, тут нельзя сохраниться перед выбором, чтобы после переиграть в случае неудачи. — Куроко, пожалуйста… — Окей, — Тетсуя будто с готовностью поднялся со своего места и подхватил рюкзак. — Приятного аппетита. Напоследок он посмотрел такими глазами, что без слов было понятно, что все было разрушено. Акаши так и не узнал, о чем Тетсуя хотел спросить.***
Куроко часто опаздывал на школьный автобус, чему Акаши каждый раз становился свидетелем, потому что дом Куроко стоял на улице, по которой Сейджуро ездил в школу. Обычно он просто проезжал мимо, но сегодня, увидев, как Тетсуя выскочил из дома позже нужного, почувствовал внезапный приступ альтруизма. Куроко за автобусом побежал и очень даже резво, однако вскоре начал хромать на правую ногу, а после и вовсе остановился, хватаясь за бедро рукой и хмуря брови от боли. Наверное, со стороны Акаши выглядел как принц на белом коне, только вместо коня у него была черная спортивная машина. Сейджуро опустил стекло с стороны пассажира. — Опоздал? — поинтересовался он. — Как будто это не очевидно, — морщась от боли в ноге — подвернул, наверное, — процедил Куроко. — Я могу тебя подвезти. — Нет, спасибо, я лучше один, — словно в подтверждение своих слов, он выпрямился и пошел в направлении школы, хромая на правую ногу. — Пешком? — Акаши легко вдавил педаль газа, и машина тронулась вперед со скоростью, примерно равной скорости — хромающего — пешехода. — Есть другие опции? — поинтересовался Куроко. — Сказал же, что подвезу. — А я сказал, что не нужно. — Хватит тебе ломаться, Тетсуя. Залезай, — продолжал настаивать Акаши. — Нет, — Куроко даже голову повернул для большей убедительности. Между его бровей залегла глубокая морщина, губы были поджаты. — Залезь. В. Чертову. Машину. Немедленно, — четко разделяя слова произнес Сейджуро, сжимая руки на руле так, что проступили костяшки. Тетсуя остановился, повернулся корпусом к машине и устроил яростные переглядки с Акаши. В итоге он прикрыл глаза и, поправив рюкзак на плече, захромал к дороге. Схватившись за ручку, он открыл дверь. Странно, но Акаши не чувствовал себя победителем в этой ситуации. И очень даже не зря. Потому что вместо того, чтобы сесть, Куроко схватился одной рукой за крышу машины, наклонился, заглядывая в салон, и потом вытянул другую руку вперед, демонстрируя вполне однозначную комбинацию из двух пальцев. Убедившись, что Сейджуро налюбовался его средним пальцем, Тетсуя резко поднялся и, хлопнув дверью, снова направился в школу. — Кто из нас еще упертый, — почти прошипел Акаши, откидываясь на спинку водительского кресла. По сути, надеяться на то, что Тетсуя простит Акаши просто так, за красивые глаза и подтянутые ягодицы, было глупо. Но попробовать стоило. Сейджуро вдавил педаль в пол, разгоняясь до разрешенной скорости за считанные секунды. На душе было просто гадко. Дело не в привычной несговорчивости Куроко, а в том, что Акаши впервые чувствовал, как на его плечи давит ответственность за чье-то преданное — пусть и шаткое на тот момент — доверие. Тетсуя явно добавил в свой список действий, необходимых, чтобы добиться почетного звания "плохой человек", новый пункт — являться гадом, предающим людей, доверяющих тебе. Или попросту носить имя Акаши Сейджуро.