***
Со злостью швырнув в угол шелковый пояс официального мундира Инквизиции, Лавеллан присела на кровать, зарываясь в подушки и мягкие перины широкого ложа, к которому до сих пор не могла привыкнуть. Жизнь становилась насыщеннее с каждым приходящим днем, от чего ей, вечно обманчиво стойкой эльфийке, хотелось выть и в полнейшей безысходности биться о тупые углы нерешенных ситуаций, подобно водам глубоких морей о серые скалы. Только, в отличие от воды, постепенно стачивающей камень, проблемы не рассасывались сами собой, а нарастали снежным комом. В огромном Скайхолде сейчас все казалось до боли отвратным и полным тех же интриг и обманчивых прелестей, в точности, как и в Зимнем Дворце, из которого всего несколько часов назад им посчастливилось вернуться. Все эти бессмысленные богатства она бы променяла на родную хижину в клане, где вместо грозно нависающего над ней балдахина под потолком, располагались множество резных деревянных фигурок, сделанных бесконечность назад почившим на охоте отцом. По крайней мере, хвала Богам, она была слишком мала, и болезненная скорбь не заняла ее сердце, в отличие от зачахшей после этих событий матери. Оказаться бы сейчас там, в Доле, под потоками восхитительных ветров и бездной звездного неба. Показать бы Ему, вечно насмехающимся над мнимой вековой историей долийцев, что этот вихрь событий вокруг значит на самом деле… Как будто он не знает. Взамен предполагаемому спокойному разговору с Соласом наедине в укромном уголке библиотеки, растягивающимся успокаивающей вязкой патокой по сознанию, Эллана получила лишь порцию раздражения от мага-отступника и ощутимый укор за сравнение его со своими сородичами, щедро сдобренную дозой качественного унижения из-за происхождения Инквизитора. Но, если терпеть другие легкие нападки по поводу долийцев у нее всегда хватало сил, вовремя затыкая себя, сегодня что-то оборвалось, сломалось, выпуская нескончаемый поток слов со стороны Лавеллан, который закончился ее бегством в укутывающею тень сада. «Можно подумать, уж он то точно отождествляет собой такого "идеального" представителя эльфийской расы!» - фыркнула своим мыслям Инквизитор, боясь признаться себе, что на инстинктивном уровне всегда чувствовала некое благоговение и покорность перед отступником. Однако из всех правил существовали исключения, и именно этот спор, начавшийся с обсуждения приговора Бриалы, стал таковым. Стук в дверь прервал продолжительный поток угрюмых мыслей, заставляя эльфийку подскочить и вытянуться по струнке, будто она не была главой Инквизиции, а какой-нибудь особой из эльфинажей, прислуживающих в крепости. - Я могу войти, vhenan? – не дожидаясь положительного ответа, который обязательно бы прозвучал из уст Элланы, за неимением сил отказать, Солас поспешил явить себя, встав на почтительном расстоянии от нее. – Прости мои опрометчивые слова. - Не думаю, что тебе стоит извиняться по поводу моего рода. Я дитя Дола, как мои братья и сестры, и горжусь этим, какими бы невежественными ты нас не считал. - Вы запутались, вновь и вновь рассказывая историю, превратившуюся в искалеченные легенды. – Отступник едва заметно нахмурился, с невесомой грустью смотря на постепенно ломающуюся изнутри Лавеллан, гамма чувств которой отражалась на лице неприкрытым полотном, читающимися с легкостью даже без помощи Коула. Хотя именно благодаря ему, прогуливающемуся и нечаянно забредшему в библиотеку, Соласу стали доступны истинные мысли леди Инквизитор, громко высказанные единственному позднему посетителю, с не вовремя нападшей бессонницей. На этот раз скрип двери получился слишком уж заметным, мешая разговору двоих. - Чай для леди Инквизитор и мастера Соласа. - Служанка, даже не пытаясь скрыть довольного выражения мордочки, со всем возможным пафосом отрапортовав и поставив поднос на столик, не забыла поклониться и стремительно удалиться, в упор не замечая удивленного взгляда Элланы. Солас лишь устало вздохнул и усмехнулся, прекрасно осознавая, сколько раз слышал постоянный шепот позади себя по пути в покои Лавеллан. - Я передам ей, что ты не любишь чай. В следующий раз. – Эльфийка замялась, легонько приобняв себя рукой. - Боюсь, раньше мы станем достоянием всего Скайхолда. Маг-отступник не самый лучший выбор для леди Инквизитор. - Мне все равно, Солас. – Наконец, Эллана отвела взор от изучения в сотый раз странного талисмана на его груди и встретилась с ним взглядом. Будучи уверенной в полном отказе мага на будущее предложение, но в неумолимом желании разрядить атмосферу, Лавеллан следующим шагом высказала идею, случайно всплывшую в недрах памяти. – Раз чай тебе не по душе, у меня есть кое-что другое. Кажется, Варрик преподнес на наше всеобщее новоселье. - Я не против, vhenan. – Ухмылка, исказившая губы Соласа, не осталась не замечена немного шокированной ответом эльфийкой, попутно вспомнившей недавние фразы отступника, что на балу ему подливали с удвоенной силой. План коварной мести созрел в ее уме мгновенно. Аккуратно взяв элегантные чашечки с росписью и, морщась от отвратительного, по его мнению, резкого запаха свежей заварки, маг прошел на балкон, с огромным удовольствием выливая сей напиток, предварительно не забыв посмотреть нет ли кого на земле. -Кое-кто обиженный сегодня выпустил ящериц в мою кровать. – Молвил отступник, внимательно следя за действиями эльфийки. От его взгляда не смогла ускользнуть деталь, что леди Инквизитор наливает ему во много раз больше, чем себе. - Посещение Сэрой бала было исключено. Мне жаль, что она винит в этом тебя. Я постараюсь успокоить ее. – Эллана задумчиво прикусила губу, думая, каким же будет неприятным диалог. Лавеллан практически сразу отказалась от возможности что-то поменять в Сэре, и за редким исключением ее все устраивало. Но Солас, по вполне понятной ей причине, вот уже сколько раз пытался подтолкнуть шебутную лучницу в правильном направлении, получая за это все более изощренные выходки на свою голову, по поводу и без. Внутренне чутье активно подсказывало – долго он терпеть не станет, и именно поэтому стоило уберечь Сэру от вырывания себе ямы. С большим сомнением глядя на пойло в чересчур изящных для него емкостях, Эллана со всей возможной обаятельностью улыбнулась, ожидая, когда же маг первым рискнет снять пробу. - Дамы вперед. – В голове Лавеллан до сих пор не могло уложиться, что ее собутыльником стал Солас, поэтому, приняв отсутствие иного выбора, сделала немаленький глоток. Алкоголь жидким огнем обжег горло, из-за чего на несколько секунд перехватило дыхание и заслезились глаза. С огромным трудом подавив в себе весьма нелестные ругательства в сторону Варрика, Эллана взяла с блюдца кусочек сахара, зачем-то одобрительно кивнув отступнику. Не зря же даже Сэра считала, что в ней «погибает великая актриса». Спустя около часа дальнейшего разговора бразды правления бутылкой плавно перетекли в руки Соласа, давно раскусившего хитрые намерения Лавеллан, кончики ушей которой, не скрываемые короткой растрепанной прической, значительно покраснели. Пытаться обмануть бога обмана - всегда глупо. - Мне нужно на воздух. – Эллана и сама смутно начала понимать, что в отличие от практически такого же трезвого мага, она явно сдала позиции. Облокотившись на перила балкона, и с жадностью вдыхая морозную свежесть гор, эльфийка расстегнула верхние тугие пуговицы камзола, надетого на ней и значительно мешающего дышать. - Тебе стоит отдохнуть. – Солас нежно приобнял Лавеллан сзади за плечи. Хоть холод и помог немного отступить хмелю, Эллана и вправду чувствовала некую истощенность от полного на события дня. Но кому бы хотелось так просто сдаваться? - Я не устала. – Инквизитор развернулась, глядя снизу вверх на отступника в такой необходимой ей редкой близости. - Ты лукавишь, ma vhenan. – Эльф с улыбкой покачал головой. Ясно представляя, что буквально через мгновенье маг вновь уйдет, оставив ее во всепоглощающем одиночестве, Эллана, подталкиваемая отчаяньем, обвила его шею руками, потянулась на цыпочках за поцелуем. От каждого прикосновения Соласа весь окружающий мир пугающе быстро переставал существовать для нее. Ощущение его губ на своих, тепла ладоней, находящихся на талии… Так хотелось чтобы эти действа, дарящие Лавеллан смысл быть желанной для кого-то, никогда не прекращались. Видит Создатель, как же хотелось Волку касаться кожи под слоями ткани, впиваться в такую податливую плоть, предоставленную к его ногам, взамен бесконечного контроля над собой и глупой, верящей каждому слову эльфийки. Ведь он-то умеет врать. - Эллана, нам не следует. – Отстраненную Соласом, ее как будто обливают ушатом холодной воды, называя по имени. И, если из чужих уст оно звучало ничем не примечательно и обыкновенно, то отступник только в серьезности взывал к ней подобным образом. Пряча голодный блеск в глазах, маг отвернулся, недвусмысленно направляясь к двери. - Не уходи снова. Ma’arlath, Солас. – Всхлип вынудил его задержаться. Маг до побелевших костяшек сжал кулак. Знала бы кого просит, бежала бы от кошмара, бежала, даже не думая оглядываться. – Пожалуйста. Стоит ли хоть медяка все приложенные старания устоять перед лакомым куском, когда Эллана в упор не видит хищника перед собой, привязываясь к нему невидимыми нитями все больше. Как будто внутреннее чутье эльфийки подводит в самый неподходящий момент, принуждая подобно хрупкому мотыльку лететь на яркий свет факела, ведь сейчас она, останавливая Соласа, взяла его руку в свои маленькие ладошки. Разве мог Фен’Харел отказать, когда жертва молит? - Не уходить, значит? – маг буквально выдирает свою руку, хватая Лавеллан за подбородок и с резкостью поднимая его. С клокотанием нарастает ярость внутри, злость на себя за собственную слабость, на девушку за ее невероятную доверчивость. Все это выразилось в зверином поцелуе, с грубостью проникая в ее рот языком. Цепкие пальцы забрались под камзол, неаккуратно царапнув ногтями впалый живот долийки, но плотная алая ткань, раздражающая Соласа примерно с того момента, как их всех заставили это нацепить, не давала желанного прохода выше. На задворках сознания понимая, что официальный костюм может понадобиться в будущем, Эллана попыталась отодвинуться и стянуть его через голову, за что отступник ощутимо цапнул Лавеллан за нижнюю губу. Наконец, сумев кое-как вырваться и, сбросив красную тряпку, эльфийке не повезло встретиться с прямым взглядом Соласа, от которого хотелось вжаться в стенку, явственно понимая, что всполохи пламени в глазах мужчины точно не отражение камина. - И это тоже. – Маг указал на нижнюю часть костюма. Доселе еле розоватые щеки Элланы превратились в пунцовые, однако долийка послушно выполнила приказ, оставшись лишь в нижней части белья и в смущении пытаясь не обращать внимание на пронизывающий взгляд. Как только все манипуляции с одеждой были закончены, Солас схватил Лавеллан за предплечье, швыряя ее на кровать, особо не применив при этом усилий. Он хотел видеть отголоски страха на лице Инквизитора, хотел, чтобы та раз и навсегда держалась подальше от него. Но вместо этого получая плохо скрываемое удивление и непонимание от столь неожиданно поменявшегося настроения его самого. Недолго думая, маг сам снял с себя рубаху, нависнув над желанным телом. Его шершавые губы терзали. Все чаще Ужасный Волк давал себе волю оставлять отметины на светлой, почти прозрачной коже, покрытой сеточкой тонких голубоватых вен, а потом и вовсе перестал прятать клыки, получая удовольствие от болезненно-возбужденных стонов эльфийки, извивающейся от каждого прикосновения к чувствительным точкам. Она слышит хриплый шепот «Не дергайся», но ощутив его пальцы внизу, не может не поддаться навстречу. Фен’Харел рычит на нее, в наказание убирая руку и ловя разочарованный вздох. В углу он замечает брошенный пояс. Прохладная ткань приятно ласкает разгоряченную кожу, пока гладкий шелк не становится мертвыми тисками для запястий, привязанными тевинтерским узлом к изголовью кровати. На самом деле, подобный крепкий способ привязи использовался древними эльфами -охотниками, и, как многое другое, был нагло украден Империей, однако волновать сейчас сей исторический факт может разве что в последний момент. Эллана бы и рада высказать свой слабый протест, однако рот ее затыкают в новом требовательном поцелуе, совершенно наплевав на комфорт долийки. Ослепленный покорностью загнанной добычи, пойманной в его когти личной золотой галлы, Волк требует первой крови, прокусывая губу эльфийки насквозь и слизывая багровые капли, подобно великолепному нектару. Лавеллан и сама чувствует медный привкус во рту, в ответ пытаясь взбрыкнуть и хоть как-то привлечь внимание заигравшегося партнера. Так или иначе, что же она могла сделать, слишком слабая и слишком податливая, когда его рука ложится на шею и начинает сжимать, а блуждающая улыбка превратилась в оскал. - Солас! – В ответ на услышанный вскрик Элланы хватка чуть ослабляется, давая доступ кислороду. Фен’Харел смотрит на нее, как-будто именно Лавеллан обманула его ожидания, только недавно с такой жалостью требуя остаться. - Ma nuvenin.* – Бог говорит с насмешкой, совсем не стараясь придать тону искренности. Ему и действительно пора заканчивать все эти детские игры, переходя к десерту. Далее трещит разрываемая ткань и, наконец, эльфийка полностью обнажена. Маг с упоением смотрит угловато-худое тело, наслаждаясь проделанной им работой. Охнув от неожиданной тяжести мужского тела на себе, Эллана до крови впивается ногтями в свои ладони, направляя все остатки сил на то, чтобы не заплакать, когда Солас резко вошел в нее на всю длину. Он двигается жестко, пока не замечает влажные дорожки слез на щеках Лавеллан. Волк утыкается в шею долийки, отвлекая и начиная шептать вежливую ложь на потерянном языке, с каждым словом опаляя кожу дыханием. Эльфийка не может разобрать практически ничего, обратив внимание лишь на то, как замедлился темп, словно в извинение за предыдущее поведение. Теперь, с каждым его толчком болезненные ощущения отступали, уступая место постепенно нарастающему удовольствию. Эллана мечется под ним на давно смятых простынях, готовая простить Соласу любую Игру, срывающему с ее губ полустоны-полувскрики. Последнее движение кажется особенно необходимым, отдаваясь сладкой дрожью по всему телу, отчего Лавеллан вытягивается дугой, перестав дышать. Утробное рычание пронзает раскаленный воздух вибрацией и внутри девушки разливается что-то горячее.***
Солас, не сомкнув за ночь глаз, сбегает с первым проявлением розоватого марева солнца, специально выбирая самые разрушенные коридоры замка, чтобы незаметно пробраться к себе в уходящей тени. Назло всем ментальным просьбам мага, он встречает самого нежеланного гостя рядом со своими покоями. Коул в приветствии приподнимает шляпу, использовав уж сильно понравившийся ему жест, подсмотренный на балу. - Когда мы путешествовали однажды, слышали разговор магов о далеком храме. Там было много рисунков и слов. Например… - Юноша поднял глаза вверх, с минуту помолчав, будто бы читая надписи с испещрённого трещинами каменного потолка, - Fen’Harel enansal, да? Прости, если я произнес неправильно. - Не называй меня так, Коул. – Стараясь понять всеми силами, почему живому не нравится, когда используют его истинное имя, дух рассеяно кивает несколько раз к ряду, задавая новый прерывистый вопрос. - Что это значит? - Благословение Ужасного Волка. – Солас отвечает нехотя, осознавая, что мальчишка перед ним вряд ли в чем виноват. – Ты пропустишь меня? Коул, уже отыскавший в потоке сознаний вдову на руках с больным ребенком, отлип от стены, идя в противоположную от отступника сторону. На секунду замешкавшись, словно забыв сказать самое важное, он останавливается, прежде чем окончательно исчезнуть из поля зрения. - Она получила свое благословение.