Начало конца

      Так странно: всего несколько недель назад с этой крыши спрыгнул парень и разбился насмерть, а дверь на нее так и не удосужились закрыть. Мне не составило труда немного приподнять старую, слегка заржавевшую дверь и шагнуть на открытую крышу. И вот я стою на самом краю. Там, внизу, люди спешат по своим делам, их силуэты быстро мешаются между собой, поэтому за ними сложно следить, даже если хотелось бы.       Я пытаюсь не думать о том, что Марк вот так же стоял здесь тем ранним утром и готовился сделать непоправимое. Он никогда не боялся высоты; может, именно поэтому он и решил именно так закончить свою жизнь? Я никогда этого не узнаю, хотя, если говорить честно, не очень пытался разузнать. Даже смотреть на этот дом первые недели две было невероятно больно. Мне все чудилось, что там, на самой крыше, я вижу его силуэт. Как он стоит, немного опустив голову, разглядывая что-то внизу. А потом он внезапно летел вниз, как будто кто-то сзади нарочно толкнул его. Но в моих ушах тишина — это все больное воображение. В такие моменты я моргал тысячи раз, пока это наваждение не пройдет, пока на этой пустынной крыше я не увижу ничего. Иногда я приходил специально к этому дому, садился на качели на площадке напротив и долго смотрел туда, словно надеясь, что снова увижу его. Я не представлял себе, что он больше не придет ко мне, что я больше не увижу его лицо с выразительными серыми глазами и с немного грустной улыбкой, не услышу его голос, его смех. В сердце щемило, я задыхался от нахлынувших воспоминаний, но мне приходилось как-то справляться с этим. И это было самым сложным — понять, что ты так и будешь страдать, а потом заставлять себя успокоится, и это будет повторяться раз за разом, пока я окончательно не сойду с ума.       Или же, спустя какое-то время, я начну медленно забывать твои черты, звук твоего голоса. Что, если я как-нибудь проснусь утром и не вспомню, как при взгляде твоих серых, излучающих безграничное тепло глаз через меня проходило множество маленьких разрядов тока, вызывающих волну мурашек от самой шеи до кончиков пальцев на ногах? Что, если я забуду, как это — случайно прикасаться к твоим мягким волосам, чувствовать своей рукой твое биение сердца. Я знаю, что ты никогда не обращал на меня внимание как на парня, ты был благодарен мне за мою дружбу. Если бы ты знал, сколько порой мне требовалось терпения и воли, чтобы не поцеловать тебя в твои бледные губы. Но если я видел тебя с твоей девушкой, не ревновал, ведь точно знал, что мне никогда не добиться такого же счастья — быть с тобой. Я был искренне рад за тебя, за то, что ты влюблялся, так как знал, как это прекрасно. Когда ты рассказывал про свою девушку, мне не было больно, только легкая грусть как будто сковывала мое сердце, не давая свободно дышать.       Мне хотелось, чтобы ты был еще ближе, но боялся, что потеряю контроль. А если это произойдет, то ты больше не останешься моим лучшим другом, а я дорожил этим больше всего на свете. Бывало, меня охватывала какая-то агония: когда я спал, ты приходил ко мне во сне, я вставал и передо мной все равно оставался твой образ, и я никак не мог выкинуть тебя из головы. Тогда я боялся показываться тебе на глаза — вдруг сделаю что-то непоправимое? В такие моменты мне становилось особенно плохо, ведь я понимал, что из-за того, что ты близко, постоянно общаешься со мной, я никогда не перестану чувствовать этого. И это чувство навсегда останется безответным.       Как-то мы были у меня на даче, вокруг стояла прохлада и свежесть. Ты предложил покататься на велосипедах по окрестностям, и я согласился, так как был готов отправиться с тобой хоть на край света. Тогда мы проехали много километров и остановились в огромном поле, окаймленном лесом со всех сторон, чтобы немного отдохнуть. Ты говорил о том, как красива природа осенью, как ты любишь, когда деревья приобретают разные оттенки зеленого, желтого, красного. Я слушал тебя и не верил, что ты так рядом, что я могу не переставая смотреть на тебя, и ты ничего не заподозришь. Но я чуть было все не испортил, когда дотронулся до твоей руки. Мне так безумно этого хотелось: прикоснуться к твоим длинным пальцам, провести своими пальцами по выступающим венам, нежной коже. У меня едва ли не темнело в глазах от желания, и я не справился и не переборол себя. Слегка провел пальцем по твоей кисти; из-за этого ты так сильно покраснел, что я был готов провалиться под землю. Глупо, конечно. Сразу начал оправдываться, что хотел спугнуть мушку, сидящую у тебя на руке. Ты даже поверил, как мне казалось, но больше в тот день не был так открыт и искренен.       И вот тебя нет. Я не простил себя за то, что так и не успел сказать тебе, что люблю. Не как друга или хорошего и приятного в общении человека, а как парня. Как парня, с которым хочу провести всю свою жизнь, с которым хочу ходить под руку, которого хочу целовать до потери сознания. Но я был трусом, каким и остался, не смог набраться смелости и признаться самому дорогому мне человеку. А теперь уже поздно.