Начало конца

10:36       Мать меня прибьет, если узнает, что я пропустил школу сегодня. Уже подошел к воротам, как мне резко расхотелось туда идти. Изабель заболела и сидит дома, поэтому она не могла проследить за тем, чтобы я пришел в школу и никуда не сбежал. Пока я стоял посередине входа и раздумывал над тем, стоит ли мне появляться сегодня в этом адском месте или же не стоит, то случайно услышал, как кто-то обсуждает меня. Прямо за моей спиной, причем в прямом смысле. Неприятно, конечно, но больше всего я чувствовал, что мне просто наплевать, что они все обо мне думают. Когда обернулся, то увидел группку девчонок из моего класса, по рассказам моих одноклассников, тех еще сплетниц. Они «очень тихо» переговаривались между собой, и словосочетание больной ублюдок, убивший своего друга быстро долетело до меня. После этого желание пойти в школу вообще исчезло. Окончательно и бесповоротно.       Когда я резко развернулся и пошел к выходу, то чуть не столкнулся с тем самым парнем — Ричардом Томсоном. Я даже не посмотрел на него, просто сухо сказал «прости» и свалил по-быстрому. Как я узнал его? Во-первых, он всегда ходит в черной толстовке, а во-вторых, когда находишься рядом с ним, то непременно чувствуешь какой-то странный запах, чем-то похожий на смесь мяты с чем-то еще. Но этот аромат не был резким навязчивым, нет, он был легким, как будто всегда витал в воздухе. Именно по этим отличительным характеристикам я и различал этого парня среди нескольких сотен других. А еще мне становилось не по себе, когда я даже издалека видел его. Наверно, это еще с нашего первого знакомства, когда я как сумасшедший, каким, впрочем, и являюсь, выбежал из класса. Но я так и не разобрался, почему у него такая фамилия. Сначала хотел спросить, но так как долго ни с кем, кроме собственной матери, не общался, то не знал с чего начать. Не буду же я прямо спрашивать у него, почему у него такая же фамилия, как у моего друга, который спрыгнул с крыши, при этом еще обвиняют в этом меня, хотя я понятия не имею, почему это произошло. В общем, очень весело. Он тогда точно больше не будет со мной общаться. А так он иногда, редко, по причине того что я не выглядел как человек, который очень сильно нуждается в общении, пытался заговорить со мной. Спрашивал что-то по урокам, но никогда не расспрашивал про мое прошлое. Говорил по мелочам, словно боясь меня задеть. Да я и сам не особо стремился поддержать разговор, часто молчал на его вопросы, не зная, что ответить. Не то, чтобы я тупой, или еще что-то в этом роде, просто сложно вот так взять и после почти двух месяцев молчания говорить с кем-либо, как ни в чем не бывало. Я видел, что он пытается поддержать меня как-то, оправдывал меня перед учителями, если я долго не мог ответить на какой-то вопрос. Но я не чувствовал, что он хочет дружить со мной, потому что он иногда так странно посмотрит на меня, словно хочет выпытать что-то, что нужно и известно ему одному. А еще очень странно то, что, кроме меня, он ни с кем и не говорил. Даже с симпатичными девчонками, которые в первый же день пытались привлечь его внимание. Он им отвечал, но как-то сухо и коротко, после чего они сами от него отставали. В общем, он тоже не отличался нормальностью, хотя его не трогали и не обзывали сумасшедшим, как это делали со мной. Наверно потому, что у меня была история, с помощью которой меня можно было задеть, а про него никто ничего не знал, кроме того, что он живет с родителями, которые постоянно в разъездах.       Стоять на крыше холодно, но уходить отсюда не хочется, так как больше мест, куда можно пойти, у меня нет. Остается только одно: вытерпеть на осеннем холоде несколько часов, а потом вернуться домой, сделав вид, что я был в школе. А вдруг матери уже позвонили и сказали, что я сегодня не пришел? Тогда она меня в порошок сотрет, начнет давить на больное — как ей тяжело следить за нами и как я сильно изменился за последние несколько недель, причем не в лучшую сторону. А как тут не измениться? — Ты специально пришел сюда в самый холодный день? — знакомый голос заставил меня развернуться, и я увидел Ричарда, стоявшего у самой двери на крышу. Он не кричал, однако я четко услышал его слова, несмотря на то что здесь завывал ветер, унося все звуки. — Почему ты здесь? Разве ты не должен быть в школе? — я не нашел ничего лучшего, как перевести тему. — Аналогичный вопрос, — он прищурил глаза и пошел вперед, прямо к краю крыши, где сейчас стоял я. У него был низкий, бархатистый голос, который ну никак не соотносился с его внешностью. Ему бы подошел голос повыше, который бы отлично соответствовал его странному виду паренька-подростка.       Тем временем он встал справа от меня, сделав вид, что пытается разглядеть людей внизу. На минуту я хотел было уже успокоиться и не обращать на него внимания, как вдруг понял кое-что. Он, что, следил за мной? Тогда как он узнал, что я здесь? Или он не собирался находить меня, а просто пришел сюда? Тогда зачем? Голова была готова взорваться от роя вопросов, который возник у меня в голове в одно мгновение. — А как ты сюда попал? Следил за мной что ли? — я пытался говорить ровно, чтобы никак не выдать своего волнения. — Нет, я просто знал, где ты, — Ричард повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. «Он все знает» — промелькнуло у меня в голове. Ну и что с того? С другой стороны, как он это узнал? Может… — Ты как-то причастен к его смерти? — настал тот момент, когда я не мог молчать, а задавал вопросы прямо, даже не слушая разум. Меня колотило, руки дрожали, и я словно вернулся в то время, когда только-только узнал об этом. Ужасная картина, на которой были видны размазанные образы его окровавленного тела, машины скорой помощи, его родителей, кричавших на меня. Мой страх снова настиг меня. — Успокойся, никто к этому не причастен. В том числе и ты, — его голос обволакивал, как снотворное, расслаблял. Но я не поддавался этому, так как уже слишком сильно разволновался и начал паниковать. — Тогда как ты знаешь об этом месте? — я чуть ли не плакал от отчаяния, мне казалось, что я никогда не смогу узнать от него ни крупинки информации, что я беспомощен, как всегда. А что, если он просто слышал об этом по новостям и соотнес факты, поняв, где я могу находиться? Что, если он просто не хотел оставлять меня одного, хотел поддержать, как делал это в течение нескольких дней с момента нашего знакомства?       Он резко сделал шаг ко мне и обнял, и я позволил ему сделать это. Аромат мяты, смешанной с чем-то еще, снова дал о себе знать, ненавязчиво проникая в нос; я чувствовал запах стираной толстовки и его руку с тонкими и длинными пальцами у себя на спине. Уткнулся лицом ему в плечо и стоял так, не зная, что делать дальше. Мое сердце билось как бешеное, а его, наоборот, не издавало ни единого стука, хотя я приложил ухо к его груди. Значит, он не волнуется. Значит ли это, что он и вправду не причастен к смерти Марка?