Возвращение

Рамси с грохотом захлопнул дверь в подвал и швырнул Теона вперед. Тот пролетел несколько футов и едва удержал равновесие, уцепившись за край разделочного стола посредине кухни. В просторном помещении воздух был свежее, но все равно тянуло сыростью, и Рамси открыл окно, с шумом вдохнув ворвавшиеся запахи осеннего леса. От него не укрылось, как Теон стрельнул глазами в сторону окна, словно оценивая расстояние, прочность стекла и свои шансы на побег в целом. — Давай, — Рамси с силой дернул раму вверх — так, что посыпалась белая краска, а по правому наличнику побежали трещины. — Прыгай. Здесь невысоко. Подъездная дорога выходит на двадцать второе шоссе. Сможешь пробежать пять миль, не останавливаясь? Я, как всегда, дам тебе фору. Он широко улыбнулся, выжидательно глядя на Теона. Покачиваясь, тот стоял, вцепившись обеими руками в мраморную столешницу. Рамси только сейчас вспомнил, что правым локтем по-прежнему прижимает к боку початую бутылку виски и грохнул ее перед Теоном, щедро расплескав содержимое по столу и полу. — В эту игру мы тоже уже наигрались, — ответил Теон, посмотрев на Рамси исподлобья. — Я не собираюсь бежать. — Так я тебе и поверил, — бросил Рамси. — Ты слова не можешь сказать, не соврав. Перевертыш сраный, твою мать. Он почувствовал, как желудок сводит от голода. Неудивительно, ведь с последней трапезы прошло больше суток. Тогда Рамси остановился у придорожной заправки на шоссе. В нескольких милях от нее должна была состояться встреча с Локком. Рамси заправил автомобиль и купил какую-то лежалую хрень в пластиковой обертке — то ли сэндвич, то ли бургер, то ли дорнийский рулет. Он помнил только, как, не чувствуя вкуса, поглощал эту снедь за рулем автомобиля и не отрывал глаз от шоссе, скупо освещенного фонарями. Рамси принялся шарить по кухонным шкафам в поисках съестного, однако все полки и ящики были пусты. — Твою мать! — Он пинком вернул на место выдвижной ящик под мойкой. Впрочем, отсутствие еды с лихвой перекрывалось количеством алкоголя. По странной случайности в гостиной остался нетронутым отцовский бар, переполненный редкими винами и крепкими напитками на любой, даже самый притязательный вкус. Рамси, сделав жадный глоток виски, выбросил полупустую бутыль в окно. Чувство голода немного притупилось. Теперь можно переместиться в гостиную и продолжить разговор с перевертышем. Благодаря выпивке в подвале у него наконец-то развязался язык, и Рамси был уверен, что вскоре тот выложит все, о чем пытается отмолчаться, и даже добавит от себя сверх того, как часто бывало раньше. Он схватил Теона за руку и потащил в гостиную, занимавшую почти весь первый этаж. Мебель была затянута чехлами, ковер из сшитых между собой волчьих шкур скатан и закрыт пленкой, в камине чернели останки сгоревших еще в прошлом году дров. Сдернув пыльный кожух с дивана, Рамси пододвинул к нему ногой стеклянный кофейный столик. — Присаживайся, Грейджой. Или предпочтешь расположиться на полу, как в старые добрые времена? Пока Рамси осматривал содержимое бара, перебирая бутылки и разномастные бокалы, Теон опустился на отдающий влажной сыростью диван и принялся растирать руки. Его начал бить озноб — действие укола заканчивалось, а в доме, несмотря на теплые дни, стояла промозглая прохлада. Теон стянул на груди разорванную пополам футболку в тщетной попытке хоть немного согреться. Виски, выпитое в подвале, уже испарилось без следа. Он был трезв как стекло, и это совсем не радовало. Теону хотелось вернуть прежнее состояние безразличного спокойствия, которое давало хоть какую-то защиту от страха. — Не хочешь напоследок попробовать коллекционный ром с летнийских островов? — неожиданно спросил Рамси, повернувшись к нему. В руках он держал черную пузатую бутылку, оплетенную соломенной сеткой. — Если я откажусь, ты же вольешь его мне в глотку, — пожал плечами Теон. — Не исключено, — ответил Рамси. — Но ты ведь будешь пай-мальчиком и выполнишь мой приказ, верно? Он рухнул на диван, по привычке широко расставив ноги — так, что Теона зажало в углу. Темный ром полился в стаканы, тягучий сладкий аромат, смешавшись с запахом самого Рамси, наполнил комнату, и Теона замутило. Когда-то давно он вдыхал этот запах с ужасом; после, когда его еле заметный след можно было уловить на очередном письме из тюрьмы — с предвкушением чего-то нового, странного, но не плохого. Сейчас страх вернулся. Рамси его убьет, сомнений нет. Вопрос только в том, что ему придется пережить перед смертью. Теон поднес ко рту стакан, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. — До дна, мой славный, — с нажимом сказал Рамси, жадно рассматривая его чуть подрагивающие руки. — До самого, мать его, дна. Преодолевая отвращение, Теон все же залил в себя крепкий ром в несколько приемов. «Неплохая замена анестезии. Может, попробовать сдохнуть от алкогольного отравления? Главное не блевануть». Как ни странно, от рома ему полегчало. Чуть закружилась голова, по телу разлилось тепло, и резь в желудке прекратилась. — Неужели ты наконец-то расслабился, Грейджой? — мокрые губы Рамси оказались у его уха. Теона передернуло. Горячее дыхание Рамси обжигало кожу. Он чувствовал прижатое к своей ноге бедро. От него тоже несло жаром, словно от пылающего камина. — А теперь скажи мне, почему ты не пришел ко мне в тюрьму, когда прочитал последнее письмо? Почему ты не выполнил мой приказ? Я хочу услышать правду. Не смей снова врать мне, Грейджой! Рамси наваливался на него все сильнее, как будто на огромном диване, где с легкостью разместился бы десяток человек, не хватало места. Он обнял его за плечи одной рукой так, как «обнимал» обычно: вцепился до синяков, притиснув к себе как можно крепче. Теон не посмел шевелиться под его руками. А уж о том, чтобы отодвинуться, и вовсе речи не было. Приходилось терпеть. Как всегда. — Я скажу тебе. — Язык Теона слегка заплетался. — Я скажу тебе правду, если ты так хочешь. Я был такой дурак, что хотел пойти. Он покосился на Рамси, тот вел себя странно. То, что он не прикрутил его веревками к трубам в подвале и не продолжил резать дальше, было совершенно не в его духе. Кровь на порезах уже запеклась и тянула кожу. — Я сомневался в том, что это стоит делать, но все равно собирался в твою долбаную тюрьму. А потом эта рыжая стерва со своим репортажем… — Рыжая стерва… — негромко повторил Рамси. Казалось, он не понял, что именно услышал. Его рука легла на горло Теона, пальцы сжимались и разжимались, надавливая на кадык. Теон замер под его хваткой. В любой момент Рамси может сдавить так, что глаза полезут из орбит, а легкие будет разрывать от недостатка воздуха. — Так почему ты не выполнил то, что я тебе велел? — повторил он, усилив хватку на горле Теона. — Да потому, что вся страна увидела меня по телику. Эта стерва всем показала, каким я был до тебя и каким ты меня сделал. Даже мне. — Теон усмехнулся и сунул под нос Рамси трехпалую ладонь. — И как я плакал и ползал перед тобой на коленках — страшный, беззубый, грязный Вонючка. Но даже после этого я забрал твоих собак и таскался к тебе в тюрьму, как побитая сутенером шлюха. Даже мячики принес, твою мать, чтобы ты руку разрабатывал. И как-то даже не подумал, что потом этой самой рукой ты меня и прикончишь. А пока я писал тебе письма и ходил на свидания, ты в камере пялил Миранду. Теона понесло, ему было не остановиться. Наплевать, что он скоро сдохнет. Но сейчас можно успеть высказать Рамси хоть что-то, пока тот его слушает. — Знаешь, одно дело изо всех сил стараться вытравить все это из своей памяти и убедить себя, что я давно уже не твой Вонючка, и совсем другое — самому увидеть этого Вонючку по телевизору, а вместе с тобой его видят все и знают, что это ты. И жалеют, твою мать! И осуждают, что я таскаюсь к тебе в тюрьму, словно жена алкаша, что едва припудрив синяки, бежит забирать из участка заявление о побоях. Одного этого с лихвой бы хватило для того, чтобы сбежать на Край Тени и больше никогда с тобой не встречаться. Теона ощутимо трясло после этой неожиданной исповеди. Если бы не алкоголь, которым накачал его Рамси, вряд ли бы он отважился высказать все это вслух. Он сделал глубокий вдох и продолжил: — Но у меня есть и настоящее оправдание. Мой папаша склеил ласты, и я ездил на Пайк его хоронить. Если не веришь — почитай некрологи. Даже в местных газетах их можно найти при желании. Все это время Рамси молчал, одной рукой крепко обнимая Теона за плечи, а второй — придерживая шею. Его ладонь скользнула вниз, к ключицам, когда тот говорил о своих чувствах после кошмарного репортажа Мелисандры, но затем, когда речь зашла об отце, пальцы Рамси вновь сомкнулись на горле Теона. Тот посмотрел в бледные, ничего не выражающие глаза. «Что, решил задушить меня за то, что я наконец-то сказал тебе правду? Отличная смерть. Давай, сделай это. Только сделай быстро». — Почему ты снова сбежал от меня? — медленно растягивая слова, спросил Рамси. — Я все продумал, каждый наш шаг. Мы навсегда остались бы вместе, ты и я. Я — твой, а ты — мой. Помнишь это, Грейджой? Вся жизнь впереди, и ты рядом со мной. Но ты сбежал. Почему, твою мать, ты сбежал?! Он сильно сдавил шею Теона, но тут же ослабил хватку, словно не желая своей жертве быстрой смерти от удушья. Теон поперхнулся, пережатое горло мгновенно пересохло, и тут его охватило бешенство. Он резко вскочил с дивана, выскользнув из рук Рамси, который явно не ожидал от него такого порыва. — Почему сбежал?! И впрямь, почему? Может, потому, что ты нихера не слушаешь и нихера не слышишь?! Потому, что я для тебя по-прежнему говорящая зверушка? Ты понял хоть одно слово из всего, что я сейчас сказал? Теон и сам не понимал, откуда взялись в нем гнев и горькая обида, которые с каждым мгновением распаляли его все сильнее. Он знал, что ему нечего терять. Если итог будет одинаков, зачем бояться, скулить и трястись? Ужас, который он всегда испытывал в присутствии Рамси, испарился. Исчез страх боли и ее ожидания, Теон почувствовал полное освобождение, словно лопнула паутина кошмара, опутавшая его в момент первого знакомства с методами убеждения Рамси. Нечто похожее он испытал, сумев дать отпор Деймону, когда парализующий страх сменили злость и жажда возмездия. — А ведь я почти поверил тебе, представляешь? После всего, что ты со мной сделал, после всей этой боли, крови, содранной кожи и отрезанных пальцев, я же тебе поверил, как последний дурак! Теон стоял перед Рамси, который даже не потрудился сменить позу. Его рука вытянулась вдоль спинки дивана, на сбитых костяшках запеклась кровь. — Я же почти поверил тебе! Во всю эту чушь поверил! Что ты меня любишь, что боли больше не будет, что ты будешь приходить в гости, и мы будем вместе гулять с собаками в парке под луной, как двое ебучих влюбленных! — расхохотался Теон. По его щекам потекли слезы, и он был уверен, что от смеха. — А ты выставил меня жалким ревнивым извращенцем, и теперь меня разыскивает полиция! Я был нужен тебе только для того, чтобы выйти из тюрьмы! А ты трахал Миранду и врал мне все время! Теону стало уже почти все равно, как Рамси убьет его. На самом деле он убил его уже давным-давно. — Ты твердил мне в каждой своей писульке, что не нужно тебя бояться, что ты изменился, что ты хочешь меня и никогда не причинишь боли! Хрена с два ты изменился, драный ублюдок! Взвинченного до предела Теона прорвало, и он выпалил прямо в лицо Рамси: — Да пошел ты нахер, Рамси Сноу! Рот Рамси перекосился, в бледных глазах словно полыхнуло красным. Он тяжело поднялся с дивана и, не говоря ни слова, кинулся на Теона. Тот был готов к нападению и увернулся от удара в челюсть. Однако он переоценил свои силы — изнуренное тело и алкоголь на пустой желудок сыграли свою роль — колени Теона подогнулись, и он упал на пол, тут же перекатившись на бок, как учил его в спортзале Амбер. Но Рамси тоже потерял равновесие и, запнувшись о ножку кофейного столика, рухнул прямо на стеклянную столешницу, расколов ее на несколько частей. Осколки со звоном разлетелись в стороны, несколько кусочков угодили в Теона. Он успел приподняться на колено и принял защитную стойку. Рамси наконец встал на ноги и стряхнул с себя стеклянные крошки. Пошатываясь, он двинулся к Теону, осколки хрустели под его подошвами. Рукав рубашки украшал длинный надрез, окаймленный кровавым следом. Он попытался пнуть Теона в лицо, но тот ухватил его за лодыжку и дернул на себя, и Рамси грохнулся навзничь, прямо на битое стекло. — Твою мать, Грейджой! — зашипел он сквозь зубы, и Теона охватила злобная радость. — Что, ублюдок, на свою боль у тебя не встает, только на чужую? Рамси начал подниматься, и в этот момент Теон врезал ему в скулу, вложив в этот удар все свои силы. Болезненная отдача мгновенно пронзила его руку до плеча, пальцы онемели. Удар снова откинул Рамси назад. Пока Теон переводил дыхание и растирал ушибленный кулак, Рамси перекатился на живот и приподнялся на локтях. В левой руке он сжимал крупный осколок стекла, похожий на уродливый нож из серого льда. Силы мгновенно покинули Теона. От осознания того, что он сейчас сделал, Теон застыл в ужасе, как в былые времена, а затем быстро отполз назад и уперся спиной в изножье дивана. Мгновенно возникший порыв ярости завершился столь же молниеносно, словно выплеснутый в тлеющий огонек бензин выгорел дотла за считанные секунды, оставив после себя обугленные ледяные обломки. На щеке Рамси наливался багровым огромный кровоподтек, глаз начал заплывать. Все так же молча, глядя в упор на Теона, он медленно приближался к нему, сжимая в руке страшный осколок. С ладони капала кровь — Рамси порезался об острые края своего оружия. В наступившей тишине слышались лишь звуки тяжелого дыхания Рамси и противный скрежет стеклянного крошева под его ногами. Теон видел, словно в замедленной съемке, как темно-красные капли срывались вниз с ладони и, падая, забрызгивали пол. Сейчас все закончится, и его кровь смешается с кровью Рамси на грязном полу среди осколков. Он так устал бояться мучительной смерти, что даже был рад этому. Оказавшись на расстоянии фута от Теона, Рамси занес над ним руку с осколком и неожиданно отшвырнул его в сторону. Теон, уже простившийся с жизнью, ошеломленно смотрел на Рамси. Тот молчал, сжав в кулак раненую руку. Кровь струилась с его ладони, образовав на полу небольшую лужицу. — Ну давай… — прошептал Теон. — Убей меня. Тебе же хочется. Рамси сгреб его за плечо и притянул к себе, опустившись на колено. Когда он услышал ненавистное слово, определяющее его истинное происхождение, Рамси охватило яростное исступление, как всегда бывало, когда его называли «Сноу». Первым порывом он хотел забить до смерти сучьего перевертыша, который посмел так унизить его. Однако, как только он увидел в глазах Теона выражение кромешного ужаса и отчаяния, с каким в былые времена Вонючка следил за ним, желание немедленно прикончить гаденыша исчезло. Рамси словно заворожил вид поднятого к нему лица, на котором красовались синяки и кровавый след на разбитой губе от ударов, которые он нанес собственными руками всего пару часов назад. Глаза Теона были широко распахнуты, но, в отличие от прежнего Вонючки, он не отводил взгляд в сторону, что-то раболепно бормоча себе под нос. — Что же ты медлишь? — с нажимом повторил Теон. — Давай! «Как ты изменился, Грейджой». Неожиданно ярость, месть, расплата за предательство мгновенно отошли на второй план. Рамси захотел трахнуть Теона прямо здесь и сейчас, невзирая ни на что. Именно об этом он мечтал долгие месяцы, находясь за решеткой. Именно этого он так страстно ждал и именно это так часто представлял себя, когда дрочил вечерами, лежа на тюремной койке. В его руках наконец-то оказался Теон, его Теон, — принадлежащий только ему, и никто не мог помешать Рамси осуществить все свои самые сокровенные желания. — Я все-таки заполучил тебя, — прошептал он, не заметив, что сказал это вслух. Окровавленной рукой он провел по щеке и подбородку Теона, оставляя на нем свою метку, затем жадно впился в его рот, ощущая солоноватый привкус собственной крови. Теон застонал, и Рамси силой раздвинул языком его распухшие губы. Сдернув остатки разорванной футболки, он прижался к обнаженному по пояс Теону и, продолжая удерживать его, скользящим движением провел рукой по худой спине с выступающими лопатками. Затем Рамси запустил пальцы за пояс его джинсов и дернул молнию ширинки. До этого момента Теон сидел неподвижно, не реагируя ни на поцелуй, ни на грубые ласки. Когда Рамси стиснул его ягодицу, он вздрогнул и тщетно попытался вывернуться из объятий. Рамси прикусил чуть поджившую губу Теона, и ранка на ней снова открылась. Рамси слизывал кровь, жарко выдыхая через рот. — Ну, что ты ломаешься? — хрипло спросил он, на мгновение оторвавшись от губ Теона. — Я сильнее тебя, и все равно тебя трахну. Да ты и сам этого хочешь, я знаю! Он опустил руку ниже и сжал пах Теона. Тот подался назад, и Рамси, схватив его за плечи, швырнул на диван и навалился сверху. Теон тут же повернулся набок, намереваясь соскользнуть на пол, но Рамси удержал его, впечатав своим весом в мягкие диванные подушки. — У тебя же стоит, мой Теон, — прошептал он, не переставая бесцеремонно обшаривать его тело. — Ты хочешь меня, признайся в этом! Теон даже не удивился тому, что его тело отреагировало на назойливые властные прикосновения Рамси. Тот действительно знал, как заставить Вонючку скулить, выпрашивая разрешение кончить. В свое время одной из любимых извращенных забав Рамси было заставлять Теона кончать, то оттягивая оргазм, то убыстряя его против воли. Рамси ласкал Теона, прикусывал его кожу, целовал шею, ключицы, врывался языком в рот. Он прощупал каждый шрам и каждую отметину, которые в свое время оставил на его теле и которые помнил наперечет. Он прекрасно знал, где именно его прикосновения причиняют Теону боль или удовольствие. Он чередовал грубые ласки с нежными поглаживаниями, все больше и больше распаляясь. Теон в его руках внезапно обмяк и неожиданно закинул руку ему на шею. Рамси на миг застыл. Он приподнялся над Теоном, опершись на локоть. — Теон… — прошептал Рамси. Как говаривали девки из заведения «Пересмешник», если изнасилования не избежать, надо постараться расслабиться и получить удовольствие. Теон понимал, что отвертеться у него точно не получится. Если не злить Рамси и не сопротивляться, то, возможно, удастся обойтись малой кровью, в буквальном смысле слова. Но прикосновения Рамси были такими горячими, требовательными и настойчивыми, что он и сам решил расслабиться. Вдруг и правда удастся получить хоть немного удовольствия напоследок. Теон посмотрел на Рамси, чуть приоткрыв распухший рот с кровавой струйкой, стекавшей из уголка. Давным-давно уже никто не смотрел на Теона с таким вожделением. Раньше многие девчонки хотели заполучить его, соперничали друг с другом за его внимание и крутили задницей перед носом, но такого жадного огня в чужих глазах он никогда не видел. Рамси в каждом письме говорил о том, что никто и никогда не хотел его так, как он. И сейчас Теон видел подтверждение этому в его взгляде. Правда, по спине у него все же бежали мурашки, потому что желания трахнуть и убить на лице у Рамси выражались почти одинаково. Но об этом Теон предпочитал не думать. Рамси не отводил взгляда от его лица. Между раскрытыми губами блестела тонкая полоска зубов, и создавалось впечатление, что Теон скорчил насмешливую гримасу. «Сраный перевертыш!» Рамси, хмыкнув, прижался к его рту и вдруг почувствовал слабый ответ на свой поцелуй. От этого он совсем потерял голову. Резко повернув Теона на живот, он сдернул с него расстегнутые джинсы. Уткнувшись лицом в диван, полностью обнаженный Теон лежал не шевелясь, лишь немного подрагивали плечи. Рамси провел языком по рубцу от ожога на левой лопатке, а затем, жадно оглядев исполосованную шрамами спину, сунул колено между сомкнутых ног Теона. Тот не сопротивлялся и даже, казалось, немного подался навстречу. Рамси запустил ладонь между его ягодиц — он мял, разминал и ощупывал, чувствуя, что надолго его не хватит. Член стоял как каменный. Рамси понимал, что еще минута — и он не сможет сдержаться и кончит в собственные штаны. Облизав пальцы, он погрузил их в Теона — раскрываясь, тот выгнулся, что-то пробормотав. — Теон… мой Теон… — произнес на выдохе Рамси, продолжая проталкивать пальцы все глубже, то убыстряя, то замедливая темп. Просунув руку под живот Теона, Рамси обхватил его член. Тот стоял не хуже, чем у самого Рамси, и от осознания этого он совсем потерял контроль над собой. Продолжая дрочить Теону, он вошел в него, тяжело навалившись сверху. Проход оказался непривычно тугим — Теон зашипел сквозь зубы и дернулся вперед, словно стараясь сбросить с себя Рамси. — Хочешь сказать, что тебе не нравится? — жарко прошептал тот, прикусив кожу под ухом Теона. Он двигал бедрами, погружаясь все глубже. — У тебя охрененный стояк, мой Теон. Что тут говорить, стояк и правда был отменным. После всех пережитых потрясений, наркотика и алкоголя организм словно взбесился. Теон чувствовал острое сексуальное желание. «Да наплевать, — подумал он, — могу хоть немного забыться». Теон застонал, и Рамси чуть приподнялся, перенеся вес на локоть свободной руки. Он трахал Теона быстрыми толчками, чередуя глубину проникновения. — Никто не хочет тебя так, как я… — шептал он прямо в ухо Теона, наращивая темп. — Только я! Ты тоже хочешь, я знаю… ты же дрочил на мои письма, твою мать… Я заставлю тебя кончить так, что ты заискришь не хуже дикого огня, потому что… твою мать… никто… никто не знает, как нужно тебя трахать, чтобы ты кончил! Оказывается, Теон соскучился по ощущению тепла чужого тела. Одно дело дрочить собственной рукой, а совсем другое — заниматься сексом с другим человеком, чувствовать его кожей, двигаться вместе с ним всем телом и получать наслаждение от прикосновений. После долгого вынужденного воздержания даже секс с Рамси мог быть приятным. Удивительное открытие, жаль только, что сделано оно так поздно. Теон двигался в такт его движениям, подаваясь назад. Он постанывал, поднимая бедра, и Рамси многое бы отдал, чтобы увидеть сейчас его лицо. «Ничего. Ничего… В следующий раз, когда я снова буду тебя трахать, ты будешь смотреть мне в глаза, мой Теон». Рамси, нависнув над Теоном, прикусил его загривок, точно зверь. Он быстро двигал рукой с зажатым членом Теона в унисон движениям собственных бедер. По телу словно проносились электрические разряды, Рамси все еще пытался сдерживать себя, но предел был достигнут. Он кончил так, что побелело в глазах, и в этот же миг его левая рука стала скользкой от выплеснувшейся спермы Теона. Рамси рухнул на него, тело подрагивало в приятных толчках. В голове медленно прояснилось, и его охватило чувство приятного опустошения и усталости. Теон тяжело дышал. Его кожа покрылась потом, и Рамси шумно вдохнул его запах. — Только не ври, что тебе не понравилось, — хрипло сказал он. Теон попытался собрать себя воедино и прислушаться к своим ощущениям. Такого оглушающего оргазма он вообще не помнил в своей жизни. А задница, конечно, болела. Хорошо бы проверить, нет ли крови. Но у него не было сил даже пошевелиться. Рамси так и не вышел из Теона, его член продолжал стоять и постепенно наливался прежней силой. Рамси вскользь подумал, что вполне готов на второй заход. — Ты обкончал мне руку. — А ты мог бы начать поаккуратнее, — тихо отозвался Теон. — Да ладно, Грейджой, — усмехнулся Рамси. — Подумаешь, немного боли, тебе не привыкать. Но ведь было приятно, правда? Скажи мне! В ответ тот лишь повел плечами. Рамси глянул на свою левую руку. Ладонь была перепачкана кровью от порезов и спермой, и он медленно вытер ее об обивку дивана, а затем с наслаждением потянулся. — Я снова хочу тебя, — сказал он и шевельнул бедрами. В паху тягуче заныло, и Рамси начал неторопливо двигаться, чувствуя, как постепенно нарастает горячее желание. — Я снова трахну тебя, мой Теон, и на этот раз ты кончишь еще сильнее. *** Он скатился с Теона, и, не потрудившись обтереть покрытую подсохшей спермой руку, разлил по стаканам летнийский ром. Теон, восстанавливая дыхание, следил за ним из-под ресниц. Его тело словно стало невесомым, голова немного кружилась. Приятная истома полностью истощила его силы, и казалось, он не сможет даже шевельнуть рукой. «Второй раз, потом третий… кончил уже всухую, — проносились в голове бессвязные мысли. — Многовато для одного вечера…». — Пей, — хрипло приказал Рамси и сунул ему под нос стакан с ромом. На стенках виднелись грязные отпечатки пальцев. Теон с трудом повернулся и, приподнявшись, отхлебнул сладковатый ром. От крепкого алкоголя резко защипало разбитую губу, Теон поморщился. Рамси уселся на диван и откинулся назад, придавив своим задом бедра Теона. Прополоскав рот ромом, он сплюнул на пол, метя в остатки стеклянной столешницы. — Ты получил, что хотел, — сказал Теон. — Теперь продолжишь сдирать с меня кожу? — Не умничай, Грейджой, — рассеянно ответил Рамси, глядя на неопрятную лужу в месиве осколков. — Ты тоже этого хотел. И получил. Он отхлебнул черный ром и снова сплюнул. — Ну и дерьмо. Вкус как у сгнившего яблока. — Он повернулся к Теону. — Сдирать кожу, говоришь? Я бы отрезал тебе еще парочку пальцев для симметрии. По три штуки на каждой руке будет вполне достаточно. Сердце ухнуло вниз, и Теон замер, пытаясь определить, шутит Рамси или угрожает всерьез. — Видел бы ты сейчас свое лицо, — фыркнул тот. Поднявшись, Рамси направился к бару, путаясь в спущенных до лодыжек джинсах. Его шатало, как при качке. Теон выдохнул и влил в себя залпом почти половину стакана. Ром вонял пережженной патокой. «И впрямь редкостное дерьмо», — он тоже выплеснул остаток на пол, решив, что хуже все равно не будет. Рамси, балансируя на одной ноге, наконец, стащил с себя джинсы. Держа их на весу, он долго обшаривал карманы, затем раздраженно перевернул и встряхнул несколько раз. На пол вывалились ключи от машины, телефон, нож с выкидным лезвием, несколько монет и раздавленная картонка. — Я все услышал, — сказал Рамси, и Теон с недоумением уставился на него. — Все, до последнего слова. Сперва ты распустил сопли после репортажа рыжей суки, потом тебе пришлось хоронить своего папашу. До Теона дошло, что Рамси вернулся к разговору, который закончился больше часа назад и едва не привел к смертоубийству обоих. Он поежился, вспомнив омерзительную привычку Рамси в самые неподходящие моменты продолжать давние диалоги, словно для него они состоялись полминуты назад. — Я не услышал только одного, — Рамси поднял измятую картонку, — почему ты не вернулся домой со своего сраного Пайка, а пустился в бега? Теон закаменел лицом, подтянул колени к груди и обхватил их руками. Но взгляд не отвел, посмотрев Рамси прямо в глаза. — Я видел весь этот фарс, который вы устроили в суде. Я видел, как твои дружки присягали на Семиконечной Звезде, что я больной на всю голову извращенец и мазохист. Оказывается, я сам просил, чтобы ты отрубал мне пальцы. Оказывается, я радовался, когда ты выбивал мне зубы. Оказывается, я наслаждался, когда ты резал меня и сдирал кожу. Оказывается, я был в восторге, когда ты меня насиловал. И когда ты собрался жениться, я оговорил тебя, бедняжку, обвинив в ужасных преступлениях, которых ты, конечно же, не совершал. Трупы, залитые гашеной известью в овраге, могут это подтвердить. Теон почесал подбородок о колено, не отводя глаз от Рамси. Взгляд того ничего не выражал, и было совершенно непонятно, что он собирается делать дальше. Пока что Рамси молча слушал, поэтому Теон продолжил: — Думаешь, после всего этого мне хотелось возвращаться? Ты просто использовал меня, чтобы выйти из тюрьмы. Да, я сам дурак, что повелся на твои письма, что приходил к тебе в тюрьму, что хотел подразнить тебя перчаткой… Но когда вот так перевернули с ног на голову все, что ты со мной сделал тогда, в подвале, я понял, что все твои письма — это вранье. Ты вынудил меня поверить, совершить ошибки и скомпрометировать себя. Ты бы пошел на что угодно, чтобы получить свободу, и я даже могу это понять. Но понимать, что я был тебе нужен только для того… Это было больно, Рамси. Сейчас я понимаю, что не все было враньем. Я вижу, что ты меня хочешь, что ты готов снова меня драть и резать, не считаясь с моими болью или желанием. Рамси, слушая его монолог, надел джинсы, рассовал по карманам телефон, нож и ключи, затем достал из бара початую бутылку виски и отхлебнул из нее. Теону показалось, что Рамси глубоко безразлично все, о чем он сейчас говорит, и от этого на него накатилась беспросветная усталость и печаль. Тщетно что-либо втолковывать Рамси, он все пропускает мимо ушей и гнет свое. Теон почувствовал, что и сам становится безучастным к пережитым страданиям. Все произошедшее с ним почему-то стало казаться очень далеким, незначительным и мелким. Однако он хотел договорить до конца, и отрешенно, глядя в одну точку перед собой, закончил свои откровения: — Если выбирать между твоим Вонючкой на цепи в подвале и мертвым Теоном, я лучше буду мертвым. Только пожалуйста, сделай это быстро. Он был настолько вымотанным и опустошенным, что даже угроза мучительной смерти вызывала у него только усталое раздражение. — Понятно, — сказал Рамси, когда Теон замолчал. Он подошел к дивану и тяжело рухнул на него, чуть сдвинув с места. — Я уже говорил, что для тебя все это не должно быть важным. Ты мой, вот что важно! Все остальное — херня. Я не люблю повторять одно и то же, ты это прекрасно знаешь. Рамси притиснул к себе обескураженного Теона. — Ты нужен мне, — силой пригнув голову Теона, он заставил его прижаться к своему плечу. — Живой, а не мертвый. Теперь ты мой, и тебе ничего не грозит — ни полиция, ни сучки из новостей. «Главная угроза — это ты сам…», — хотел сказать Теон, но решил, что не стоит. Ему было все равно и смертельно хотелось спать. — А я так спешил к тебе из тюрьмы, — продолжил Рамси, повалив Теона на диван. Он улегся рядом, прижавшись к нему всем телом. Кожа на его груди все еще была влажной от пота. — Приготовил тебе подарок. Я ведь обещал… Видимо, Рамси тоже тянуло в сон — на последней фразе он зевнул во весь рот. — Держи, — он сунул Теону смятую картонную коробочку. Ослабевшие пальцы не справились с упаковкой, и Теон раскрыл ее, надорвав край зубами. На диванную подушку упала небольшая гранатовая страза — точно такая же, какую Рамси всегда носил в левом ухе. — Ммм… — протянул Теон, покатав на ладони круглую серьгу. — Я удивлен. Думал, ты приготовил мне очередной ошейник. Рамси отвесил ему подзатыльник, и Теон ткнулся носом в диван. Горячая рука тяжело придавила его плечи. — Такая вот долбаная романтика, — прошептал Рамси ему на ухо. — Я что-то совсем размяк в последнее время. Ты плохо на меня влияешь, Теон. Тот уже ничего не услышал — сон окончательно сморил его. Рамси провел рукой по его шее, спустился ниже и ощупал голые ягодицы. Он рассеянно подумал, не попробовать ли еще разок, и член вяло отозвался. Однако желание было настолько тусклым, что Рамси передумал. Он долго смотрел на неподвижного Теона — тот мирно спал, повернув голову набок. В уголке полуоткрытого рта блестела слюна. Рамси собрал ее пальцем и попробовал на вкус. «Мой. Никуда не отпущу. Мы будем вместе. Навсегда». Веки Рамси потяжелели, и, стоило ему закрыть глаза, он провалился в сон, продолжая стискивать Теона в объятиях. *** Он проснулся от шума подъехавшего автомобиля. Рамси не знал, сколько часов провалялся во сне и какое сейчас время суток. Судя по неяркому свету, струившемуся из окон, было пасмурное утро или полдень. Голова гудела, пересохшее горло словно натерли наждаком. Теон продолжал спать, вжавшись в спинку дивана. Кровоподтек на его скуле расплылся и почернел, и Рамси, вспомнив про собственный синяк, ощупал лицо. Левая щека распухла, и даже осторожные прикосновения были очень болезненными. Двигатель подъехавшей машины смолк. Хлопнула дверца, и по гравию дорожки зашуршали шаги. «А вот и Деймон приехал», — с мрачной радостью подумал Рамси. Он с хрустом потянулся и размял руки. Интересно, какая будет физиономия у белобрысого ублюдка, когда он слетит с лестницы в подвал и увидит раскрытый кейс с особыми инструментами. Предвкушая скорую расправу с Деймоном, который осмелился посягнуть на то, чем безраздельно владел только Рамси, он поддернул джинсы, еще раз потянулся и неторопливо направился в холл. Первым делом он врежет ему по яйцам, затем — в морду, прямиком в то место, куда его ударил Теон. Жаль, что кастет остался в кейсе, было бы неплохо сразу сломать ублюдку челюсть и выбить половину зубов. Выйдя в холл, Рамси ошеломленно застыл и шумно сглотнул слюну. У дверей стоял, стягивая пепельно-серые перчатки, Русе Болтон в расстегнутом пальто мышиного цвета. Неодобрительно приподняв бровь, он оглядел полуголого всклокоченного Рамси с синяком в пол-лица. — Доброе утро, Рамси, — буднично поздоровался он. — Мне нужно с тобой серьезно поговорить.