Выпусти меня отсюда!

«Кто рано встает – тот далеко от работы живет» - слышали такое? Так вот, это обо мне. Если бы не мой пространственный кретинизм, я, может быть, и не жил на окраине города, работая в самом центре. Ехать рано утром в разваливающемся автобусе, буквально вжимаясь в своих «товарищей по несчастью» - то еще удовольствие. Особенно, когда на дворе ноябрь. Когда за окном льет дождь, и его капли медленно стекают по стеклу, заставляя чувствовать себя еще более отвратительно. Внезапно я почувствовал нарастающее волной давление. Какая-то немолодая дама с очень пышными формами пыталась протиснуться к выходу. И тут я в очередной раз выругал себя за то, что не взял такси. Мы стояли на одном светофоре уже около двадцати минут, если, конечно, я все еще не проехал свою остановку – за запотевшими стеклами было сложно что-то разглядеть, да еще и в почти полной темноте. К слову, дама из автобуса все-таки выбралась, и давление заметно спало. Я даже смог ухватиться рукой за поручень и выглянуть на улицу – нет, я не проехал. Думаю, самое время представится. Зовут меня Фёдоров Станислав, и я работаю обычным секретарем в строительной компании. Мне просто повезло, что один из папиных друзей работал в той же компании, начальником отдела кадров. После завершения университета я два года обивал пороги школ, но нигде не нужен был молодой преподаватель английского и зарубежной литературы без опыта работы. А когда скончались родители – я окончательно потерял надежду в светлое будущее. Запил по-страшному. Тут-то меня и вытащил Виталий Андреевич – узнал от их с отцом общих друзей о кончине предка и заявился прямо ко мне домой. Где он узнал адрес – для меня до сих пор загадка, ведь нашу старую квартиру пришлось продать чтобы организовать похороны и снимать что-то попроще. Сейчас мне двадцать шесть лет, а я все такой же среднестатистический неудачник, как и половина страны. Занавес. В таких безрадостных мыслях я доехал до своей остановки. Но и тут все было не так просто: я выходил один, и пока расплачивался с водителем, в бедный автобус хлынула толпа народа. Еле-еле мне удалось выбраться наружу, и тут, как назло, зарядил самый настоящий ливень, вперемешку со снегом. Прикрывая голову портфелем, я побрел к переходу. Конечно, ни один из водителей и не думал передо мной затормозить. Кажется, даже они понимали, что я – пустое место. От этого стало как-то совсем тоскливо. До офиса я все-же добрался, пусть и короткими перебежками. Поднимаясь на свой одиннадцатый этаж, я просто зажался в углу кабины лифта. Все, кто там был, приехали на машинах, у них не было насквозь промокших костюмов и хлюпающей обуви. Я уверен, что когда выходил из лифта, мне вслед раздались смешки. На своем рабочем месте я немедленно включил кофеварку и обогреватель, который очень удобно находился прямо за моей спиной. Я мысленно поблагодарил всех существующих богов за то, что документы в портфеле почти не промокли и уселся пить кофе. До начала рабочего дня оставалось целых пятнадцать минут. Начальник, Борис Валентинович, задержался на целый час. За это время я успел хорошенько подготовить ежемесячный отчет, выпить еще чашку кофе и ответить на пару телефонных звонков. - Стас, доброе утро! – начальник бодрым шагом пересек приемную. – Принесешь мне отчет через полчаса, потом надо забрать документы из бухгалтерии и мне на подпись. И да, кофе, пожалуйста, - и он скрылся за дверью кабинета. Ну, хоть у кого-то хорошее настроение в такую мерзкую погоду. Через сорок минут я уже входил в кабинет директора с документами из бухгалтерии. Он указал на стол, разговаривая с кем-то по телефону, и на пустую чашку из-под кофе. Я кивнул, забрал посуду и тихонько вышел. Борис Валентинович часто хвалил меня за то, что я тихоня. Никогда не повышаю голос, даже если чем-то недоволен, не лезу ни в какие интрижки, сплетни и прочее. И стараюсь выполнять свою работу. Соответственно, от него я получал премии и хорошее отношение, когда на остальных сотрудников он, в основном, кричал. Время шло к обеду. Половину плана на сегодняшний день я закончил даже раньше, и вдруг понял, как ужасно проголодался. В здании нашего офиса было приличное кафе, в котором обязательно должны быть бизнес-ланчи. Накинув высохшее пальто, я уже направлялся к двери, как вдруг раздался телефонный звонок. Я буквально почувствовал, как у меня задергался глаз. Но ничего не попишешь – пришлось ответить. - «Век озер», добрый день, - я попытался скрыть раздражение в голосе. Неужели сложно не звонить в обеденное время? - Чем я могу Вам помочь? - Это офис Бориса Валентиновича? – осведомился насмешливый голос на другом конце. - Именно так. Чем я могу Вам помочь? – повторил я свой вопрос. - Я хотел бы с ним встретиться, - ответили мне. - Боюсь, что у Бориса Валентиновича очень плотный график, уже завтра он улетает в Москву…- начал было я, но меня прервали: - Я зайду сегодня же. Это в его интересах. - Я сообщу. Как Вас представить? - Представь меня в чулках, - усмехнулись мне в ответ. - Что? – я подумал, что ослышался. Но том конце замолчали. То ли придумывая оригинальный ответ, то ли поражаясь собственной глупости. - Представь меня в чулках, - снова ответил мне голос. - Молодой человек, что Вам нужно? Это телефонный розыгрыш? – смутился я. - А у тебя проблемы с чулками? Или с парнями в чулках? Ты гомофоб? Травма детства? – посыпались на меня вопросы. - Я сейчас положу трубку и делайте, что хотите, - вконец растерялся я. К лицу подкатила удушливая волна смущения. - Это его брат. Так ему и передай, а с тобой мы еще поговорим, - короткие гудки. Я швырнул телефон на место и закрыл лицо руками. Что за чертовщина? Какой-то брат начальника издевался надо мной? И я из-за этого готов расплакаться? Чушь. Досчитав до десяти, я постучал в кабинет директора. - Борис Валентинович? Мне тут позвонили… Звонил Ваш брат. Он просил передать, что зайдет сегодня, - срывающимся от волнения голосом проговорил я, все еще пытаясь удержать себя в руках. - Что? Сережа? Как он… В прочем, видимо, он мне сам все расскажет. Спасибо, Станислав, можешь идти на обед, - в голосе шефа тоже было какое-то замешательство. Я был рад, что судьба не преподнесла мне подарков в виде братьев или сестер. Одному жить намного проще, да и на мою зарплату просто не прокормить еще один рот. А вот этот брат начальника… Я вспыхнул, вспомнив наш разговор. Вот так всегда. Моя отвратительная черта – додумывать то, чего не было. И нет, я вовсе не гомофоб. Даже совсем наоборот. Спускаясь в лифте на первый этаж, я почему-то молился, чтобы этот самый брат пришел в мое отсутствие. Не хотелось бы встречаться с человеком, который вот так вот запросто пробился сквозь твою скорлупу. О моей ориентации знали только два человека: я и мой учитель по английскому в университете. Спросите, как так получилось? Все просто: он меня… нет, не трахнул, заставил полюбить литературу, особенно зарубежную. То, как он рассказывал свои лекции… Я влюбился. Окончательно и бесповоротно. Будучи второкурсником, я ему признался, но и он мне рассказал про свою жену и дочку. Больше мы этой темы мы с ним не поднимали, но периодически встречались за стеллажами в университетской библиотеке. Вот опять же, почему со мной выгодно встречаться? Меня никто не уведет, и иногда я могу быть веселым. Настоящих отношений у меня никогда не было: девушки воспринимали как друга, парни – не воспринимали вовсе. Серая мышка. До десятого класса я хотя бы не носил очки, а потом зрение испортилось от частого пребывания за компьютером. Нельзя сказать, что я был совсем уродом, но настолько типичная и не запоминающаяся внешность не играла на руку. Зато, если бы я стал преступником, меня бы никто не опознал… Снова меня унесло не в ту сторону. Я плотно пообедал, но не спешил возвращаться в офис. Я боялся. И сам не понимал, чего. Но время обеда походило к концу, и повода задержаться у меня не возникло, как и всегда. Перед лифтом стояло еще пять человек, обедавших в том же кафе, что и я. Всех их я знал в лицо: девушка с седьмого этажа, парень с пятого, мужчина и женщина с девятого, а вот пятый… И почему я не сразу обратил на него внимание? Он стоял, пританцовывая, и напевая что-то себе под нос. Невысокого роста, джинсы, кеды, парка… Все выглядело очень дорогим, пусть и очаровательно-небрежным. И в довершение образа – ярко-зеленые волосы. В лифте он не нажал ни одной кнопки, и вышел вместе со мной. Дошел до моей двери, и тут… - Так это ты! – раздался уже знакомый мне по телефону голос. Я так и замер в дверях. А он уже по-хозяйски расхаживал по приемной. - Бумажки у него тут всякие, цветочки, телефончики, - он обводил взглядом кабинет, явно издеваясь. И было видно, что ему это нравится. В итоге он приземлился прямо на стол. – Итак, мы, по-моему, не закончили. Так ты гомофоб или гей? - Вы уверены, что это корректный вопрос в данной ситуации? – еле выдавил из себя я. - Ох, а что это мы так краснеем? Ну просто прелесть, а не секретарь. Мне бы такого, уж я бы зря времени не терял. Не то, что мой братец… - задумчиво протянул парень. - Сергей, что ты себе позволяешь? – раздался громкий голос прямо у меня за спиной. Я отшатнулся. Борис Валентинович был мрачнее тучи. Казалось, его глаза способны метать молнии, и он как будто стал еще выше, чем был на самом деле. Однако, его брата это совершенно не смущало: он вдруг живо заинтересовался коллекцией кактусов, оставленный на подоконнике моим предшественником. - А что такого, Боря? В двадцать первом веке живем, - пожал плечами он, спрыгивая со стола. - То есть, ты считаешь нормальным – пропасть на пять лет, никому не давать знать о себе, а потом вот так заявляться ко мне в офис и приставать к моему секретарю? – смакуя каждое слово, проговорил шеф. - А никто ни к кому и не приставал, правда, сладкий? – он подмигнул мне. ОН. МНЕ. ПОДМИГНУЛ. - Да, я вижу. Немедленно принеси свои искренние извинения моему самому ценному сотруднику! – гаркнул начальник. - Ты что, умом тронулся, пока меня не было? Извиняться перед служащими? – он недовольно покосился на брата. Вот теперь мне стало действительно обидно. Этот избалованный парень думает о себе черт знает что, смеет так разговаривать, а сам гроша ломанного не стоит! И что с того, что он богат? Красив? Кто он без своих дорогих тряпок и денег? За своими мыслями я прослушал гневную тираду Бориса Валентиновича, и не заметил, что Сергей Валентинович буркнул что-то вроде извинения и они оба скрылись в кабинете. Еще пару минут я стоял в полном ступоре, но мне пришлось прийти в себя и принести гостю кофе. И шефу. Я проникся еще большей благодарностью к нему, и еще большим презрением к себе. Мужик, а постоять за себя не могу. Даже слова вставить не в силах. В кабинете директора стояла мрачная тишина. Борис Валентинович стоял лицом к окну, а его брат вальяжно развалился в кресле, когда я принес кофе. Уже почти у дверей до меня долетел голос шефа: - На сегодня ты свободен, Станислав. Завтра без опозданий. - До встречи, сладкий, - этот голос уже принадлежал его брату. Я кивнул больше для себя, чем для них. Вышел из кабинета и прислонился спиной к двери. Слабак. Слабак. Слабак. Надо с этим что-то делать. И тут до меня донеслись обрывки разговора: - И что ты делал все эти годы, Сереж? Тебя не было даже… на его похоронах. - Я путешествовал. - И ты так спокойно об этом говоришь? - Я не знал о его смерти. Как только узнал – сразу приехал. И вот я здесь. - Но прошел почти год! Как ты не мог узнать об этом за год? - Я был там, где трудно со связью. Давай не будем об этом, успеем наговорится еще. А вот что касается твоего секретаря… - Прекрати. Он один из моих лучших сотрудников. Я не позволю тебе над ним издеваться. - А я, может, влюбился? - Я сказал хватит, узнаю – тебе же хуже будет… Дальше я слушать не стал. Просто схватил пальто и портфель, сунул в карман мобильный телефон и выскочил из офиса.