Цвет настроения черный

День первый. Ко мне приходит мистер Грэг, мы о чем-то с ним разговариваем. Я понимаю, что он хочет узнать меня, изучить, чтобы дальше работать со мной, но мне это не нужно, я не собираюсь раскрываться перед ним и не скрываю этого. И он видит это. Не собираюсь я рассказывать ему про свою жизнь и отвечать на глупые вопросы. Вечером, часов у меня нет, так что я всего лишь предполагаю, что уже вечер. Видимо думают, что ими каким-то образом я могу покалечить себя. Так вот вечером снова срыв и мне снова делают этот болезненный укол. А потом я закрываюсь еще сильнее, понимая, что этот психиатр и его медсестра все время следят за мной каким-то образом. Возможно, в ненавистной мне палате, спрятаны камеры. День четвертый. Мистер Грэг решает выпустить меня прогуляться по коридорам больницы, и я впервые вижу по-настоящему психически больных людей. Я с ужасом смотрю на этих людей, на то как они с кем-то разговаривают, а уже в следующую минуту забиваются в угол и кричат, срывая горло. Я чувствую зарождающуюся панику, я не такая, и я боюсь находится среди пациентов. Поэтому возвращаюсь, в палату благоразумно решив, что лучше здесь, чем там. Так же мне приносят еду, к которой я стараюсь не прикасаться. Возможно это пароноя, но мне кажется, что там может быть снотворное или еще что хуже. Только теперь приходит понимание, что без общения с нормальными людьми я точно сойду с ума. Проходит первая неделя. К моему удивлению, мой врач сообщает мне, что у меня посетитель. Я не могу скрыть удивления и уверенно иду с ним в отдельную комнату посещения. Удивляюсь еще больше, когда вижу Веронику. Та самая девушка, которая сидела со мной в школьной редакции. Она тепло улыбается мне, как будто мы с ней давние знакомые. Я совершенно не понимаю, зачем она пришла, но ловлю себя на мысле, что рада видеть знакомое лицо. Медленно подхожу к столику, около которого стоит ее стул и мой, а потом сажусь напротив. Мистер Грэг уходит, решив не мешать нам разговаривать и я свободно выдыхаю. - Привет, Алекс, - здоровается девушка, все еще осматривая меня. Она не может скрыть своего удивления, собственно как и я. Вот только, если я просто не ожидала увидеть ее, то она не ожидала увидеть меня в ТАКОМ состояние. На мне большая больничная пижама, как у всех, только вот из-за того, что я мало ем и сильно похудела, она свисает с меня, словно со скелета. Мои давно не мытые волосы собраны в высокий пучок, под глазами залегли фиолетовые тени из-за постоянных кошмаров, губы стали совсем бледными, из-за волнений и стрессов я прокусываю их до крови. Темно-карие глаза, как у любой игрушки, ничего не выражают и кажутся светлее из-за потери хоть каких-то чувств, кроме боли. - Привет. Что ты тут делаешь? – спрашиваю я. В голову приходит осознание, что как бы я не старалась говорить со всеми медсестрами и своим психиатором строго, жестко и уверенно, мой голос все равно стал тихим, даже мягким и иногда немного дрожит. Мне кажется, Вероника сразу замечает любые изменения в моем поведение, это видно по взгляду ее ярко-зеленых глаз. - Решила навестить тебя и проверить, как ты. В школе уже не знают, чему верит и обсуждают твое состояние, - осторожно отвечает девушка, а я усмехаюсь ее словам. «Наверняка школьная свита постаралась. Теперь тебя точно считают ненормальной» - говорит голос в моей голове. - Им же надо над кем-то посмеяться, - говорю, а моя одноклассница согласна кивает. - Алекс, - вдруг громче произносит она и уверенно смотрит на меня, - я не верю всему, что говорят. Я знаю, что ты хорошая девушка, поэтому не оставлю тебя. Хочешь ты этого или нет, но отныне я твой вечный посетитель, - уверенно говорит Вероника, а потом улыбается, смотря на мое удивленное лицо. Она хочет быть моей подругой? Вот это шокирует не только меня, но и голос в голове, который потом еще долго молчит. И по какой-то странной причине я соглашаюсь, а она радостная начинает пытаться разговорить меня и каким-то волшебным способом совсем не касается темы о родителях, Чарли и больницы. Проходит вторая неделя. Вероника продолжает приходить ко мне, а мистер Грэг все также старается лечить меня, задавая надоедливые и местами глупые вопросы, но есть прогресс. Я отвечаю ему, конечно, с сарказмом или иронией, но иногда даже шучу. Он говорит, что общение с моей новой подругой идет мне на пользу и возможно лечение пройдет быстрее, чем он предполагал. Моя одноклассница радуется таким новостям, начинает планировать, что мы будем делать, когда я выпишусь. Она рассказывает мне о своих планах учиться в Лос-Анджелесе, и я впервые радуюсь за нее. - Мы могли бы вместе снимать квартиру! Ты же собираешься пойти в университет? – спрашивает девушка, когда мы снова сидим в отдельной комнате для посещения и разговариваем. Такой вопрос застает меня врасплох, ведь я совсем не думала о своем будущем. - Нет, если повезет, то устроюсь работать в кафе, - делюсь первыми мыслями, а Вероника удивленно смотрит на меня. О нет, я знаю этот ее взгляд! - Нет!? Александра Янг, если ты к моему следующему визиту не выберешь университет в Лос-Анжелесе, то я скажу твоему психиатору почаще проводить с тобой беседы! – грозиться девушка, а я легонько улыбаюсь, смотря на нее. Но понимаю, что она в чем-то права, я правда могла бы учиться на журналиста, мои статьи и фотографии в школьную газету наверняка храняться в моей старой квартире… Квартире, где мы жили с Чарли и Ликой, которая больше не объявлялась. На глазах наворачиваются слезы. Вероника со страхом смотрит на меня, не понимая, чем могла меня задеть. У меня снова начинается истерика! Я лишь вспомнила о Чарли… - Алекс, что случилось? Я что-то не то сказала? Я напомнила тебе о чем-то? Алекс? – спрашивает в панике девушка, а я мотаю головой. И как ей объяснить? - Просто мои статьи в квартире, где был Чарли… - слова даются тяжело, а после произнесенного имени слезы с новой силой хлынули из глаз. «Вот и конец твоему спокойствию» - говорит голос внутри головы, он снова вернулся! - Господи, прости. Сейчас я позову врача, - она все понимает, а потом куда-то уходит, но мне уже все равно. Снова чувствую одиночество, в голове проносятся все моменты не только с Чарли, но и с родителями и от этого становится еще хуже! Голова начинает болеть, сердце опять сильно бьется и становится очень холодно…Настолько холодно, будто этот холод окончательно пытается добить меня! Куда еще добивать!? Нечего больше добивать! Через несколько минут прибегает медсестра и врач, а потом снова этот ужасный укол и я засыпаю. Проходит месяц. Моя подруга стала приходить реже, так как мой психиатр запретил ей. Мне не становится лучше, я иногда все равно плачу во сне, а про кошмары просто никому не говорю. Голос не пропадает, и мне кажется с каждым днем становится все хуже и хуже, мистер Грэг говорит, что моя депрессия снова начинается. При слове «депрессия» я усмехаюсь и ложусь на кровать, отворачиваясь от врача. Он тяжело вздыхает, а потом уходит. Этот мужчина уже устал от моих вечных приступов, но у него такая работа, сам выбирал. Проходит еще три месяца. Я научилась скрывать свои ночные истерики, врач считает, что мое состояние становится лучше. Вероника радуется, что может приходить ко мне чаще и разговаривает со мной. В школе уже давно про меня забыли, у школьной свиты пополнение. - Его зовут Джексон Блэк, и он правда хорош собой, так что я не удивлена, что они с ним подружились, - рассказывает новости моя подруга. Услышав знакомое имя, я легонько усмехаюсь, ведь тоже не особо удивлена этой новости. Такие парни, как он всегда найдут нужную компанию и в него сто процентов пол школы влюбилось, это слишком очевидно. Интересно, Джек рассказал про нашу первую встречу, чтобы еще больше завоевать доверие свиты? Вероника продолжает рассказывать и спрашивать меня что-то, а я отвечаю, иногда легонько улыбаюсь. Она говорит, что принесет мне гель для губ, ведь на них совсем уже невозможно смотреть, а я не собираюсь ее отговаривать. Хоть что-то мое будет в моей белой палате. Проходит еще четыре месяца. Мне разрешают гулять во дворе больницы, где много деревьев и большая стена из бетона с камерами, чтобы больные не могли сбежать. Мистер Грэг считает, что еще чуть-чуть и мы избавимся от моей депрессии, и я смогу скоро уйти из ненавистной больницы. Вероника уехала в Лос-Анжелес, она все-таки уговорила подать меня документы в университет журналистики и теперь, довольная, ищет для нас квартиру. Меня честно радует новость, что на ближайший год у меня есть планы. Но проблема в том, что на самом деле мне все равно. Я ничего не хочу. Мне даже уже все равно, где жить: в квартире с подругой или в белой мягкой комнате. Мои кошмары стали однотипными, теперь я просто просыпаюсь в поту и не могу заснуть. Больше нет слез, нет боли, ничего внутри нет. Видимо мне дают отдых от боли и мыслей о родителях с Чарли или я правда смирилась с вечным одиночеством. Проходит месяц. Мистер Грэг «радует» меня новостями, что я перевожусь в другую палату, которая больше похожа на обычную комнату. И как я за восемь месяцев не забыла об обычной жизни? Точно, у меня же есть Рони, которая рассказывает мне все. Голос в голове иногда появляется, но не настолько сильный и жестокий, чтобы довести меня. Я хорошо держусь и играю хорошо заученную роль. Раз все верят, что мне лучше, значит у меня неплохо выходит. Моя подруга приносит мне компьютер, чтобы я написала статьи для поступления в университет, значит еще чуть-чуть и меня выпустят из этой больницы. Мне нравится мысль, что я смогу уехать отсюда и начать все заново… Вот только сложно. Я понимаю, что моя жизнь вроде налаживается благодаря маске, которую я надела, но… Это ведь не я. Я просто смирилась с тем, что надо пытаться жить. Все рады, а мне терять все равно нечего, все уже давно потеряно... Проходит три месяца. Моя пытка закончена. После года лечения в больнице, все уверены, что у меня нет психической травмы и мне больше не больно. И это так, но я просто ничего не чувствую. Да, я снова могу общаться с людьми, улыбаться, рассказывать о своем прошло, но никто не замечает, как иногда мой взгляд становится отсутствующим, будто стеклянным. - Спасибо за все, мистер Грэг, - благодарю его ради приличия и пожимаю руку. Он по-доброму улыбается мне, в его глазах можно увидеть радость и гордость за то, что он смог помочь мне. Теперь я еще делаю людей счастливее с этой маской. - Удачи, Алекс, - говорит он и мы прощаемся. На выходе меня ждет Вероника, которая чуть ли не прыгает и не визжит от радости. «Она, как ребенок» - думаю я, смотря на нее. Я натягиваю свою самую радостную улыбку и подхожу к подруге. Она не выдерживает и подбегает ко мне, а потом крепко обнимает меня. Я все еще улыбаюсь, обнимая ее, а потом мы отпускаем друг друга. - У тебя получилось! Теперь мы исполним все наши планы! – радостно говорит моя подруга. Мы вместе выходим из больницы и направляемся к машине Вероники. Все и правда идет по нашему плану, сейчас мы поедем в мою старую квартиру, а через несколько недель уже улетим в Лос-Анжелес и добро пожаловать в новую жизнь! - Ты же помнишь, что если что сразу звони мне. – Когда мы подъезжаем к моему подъезду, говорит подруга. Все вокруг напоминает о Чарли, но я хорошо держусь и спокойно продолжаю смотреть на Веронику. - Хорошо, но перестань так волноваться! Со мной все в порядке, до встречи в аэропорту, - довольно отвечаю я, но потом вижу возмущение и радость на лице подруге. Если бы она знала, как у меня внутри что-то надрывается от воспоминаний, а голова немного болит. - Эй! Завтра, когда в школе закончатся занятия, я приду к тебе и мы пойдем в мое любимое кафе! И возражения не принимаются! – говорит девушка, а я закатываю глаза. Из-за того, что я лежала в псих-больнице мне заранее дали сдать все тесты в школе, поэтому я могу спокойно ждать, когда моя подруга закончит школу и мы поедем в Лос-Анжелес. - Как с тобой поспоришь? До завтра! – отвечаю я и закрываю дверцу машины. Вероника ждет, когда я зайду в подъезд, а потом уезжает. Улыбка и хорошее настроение пропадает с моего лица, и я несмело иду к своей квартире. Внутри все сжимается от воспоминаний… Вот она дверь, которую я открываю ключом. Захожу внутрь совершенно пустой квартиры и на глазах наворачиваются слезы. Я сажусь у двери, оглядываясь вокруг. Вот и все. Я вернулась в обычную жизнь только теперь с вечной маской на лице. Этот год в больнице точно изменил меня.