Dragon Drabbles

Эта старая стерва Женевьева, кажется, решила окончательно испортить Дункану жизнь. Конечно, многие бы сказали — справедливо, а часть этих “многих” вообще попеняла бы Стражу-Командору на излишнее милосердие. Но Дункан так не считал. Ей не понять, каково это, выживать на улицах Вал Руайо, где каждый день приходится видеть этих напыщенных знатнюков, которые брезгуют даже ступить на землю, выходя из своих разрисованных геральдическими завитушками карет, пока слуга не подстелит им под ноги ковер. А тебе тем временем хочется просто поесть — хотя бы разок за два или даже три дня. Поспать в тепле или по, крайней мере, под крышей. Отыскать кусок бечевки, чтобы подвязать подошву разваливающегося сапога. Нет, ей этого определенно не понять. А потому Дункан принципиально ни о чем не сожалел. Он слыхал, что это самое “Посвящение”, которому его обещали вот-вот подвергнуть, переживают не все, но предпочел не бояться. Уж он-то точно выживет, а вот этот недомерок, с которым приходится делить тесную холодную келью — не факт. Сопляк. “Это — Риордан, — сообщила Женевьева, — его привезли из Джейдера, но он утверждает, что тоже родился в Ферелдене. Посвящение вы будете проходить вместе и поживете пока тоже вместе. И еще, пока мы готовим церемонию, потрудитесь вести себя прилично”. С Женевьевой никто не спорил. Дункан был не прочь попробовать, но пока не решался. Она все еще могла попросту выдать его городской страже и отправить на виселицу, как вора и убийцу. Но сопляк из Джейдера, с которым приходилось делить комнату, его раздражал. Он трясся, как мокрая мышь и постоянно что-то бормотал под нос. Молитвы, поди. Будто бы они ему помогут. — А ты на чем попался? — лениво осведомился Дункан, потягиваясь на набитом соломой матраце. — Попался? — сопляк дернулся и поднял глаза, будто вырвавшись из оцепенения. — Я, например, кое-кого убил, — не без гордости заявил Дункан. — Старуха Женевьева почему-то решила меня, как они тут говорят, призвать. Думает, что какое-то там Посвящение станет мне наказанием. Ха! Сопляк Риордан потупился и буркнул: — А, ну да. Слышал краем уха. — А я о тебе ничего не слышал, — настойчиво продолжил Дункан, рывком усаживаясь на койке. — Слышу только, как ты стучишь зубами от страха. Так что рассказывай. — Я — младший ребенок в семье, — Риордан, подтверждая звание сопляка, звучно шмыгнул носом. — Поскребыш, как выражается моя матушка. После того, как отец помер от чахотки, пришлось на пару со старшим братом зарабатывать на жизнь. Ну, знаешь… мы охраняли купеческие караваны, которые шли в порт или из порта. Иногда купцы недосчитывались пары золотых или какой-нибудь рухляди. Но им ведь и без того хватает добра, правда? — Резонно, — кивнул одобрительно Дункан. — А потом мы попали в засаду, — Риордан снова шмыгнул и утер нос рукавом. — Зима была особенно голодной. Эльфы из эльфинажа, забыв всякий страх, тоже вдруг решили поживиться. Собрали десяток своих, вышли на дорогу. Купец закрылся в своей карете, его люди разбежались, а нам с братом пришлось отбиваться. — Двое против десятка? — хмыкнул Дункан. — Ну так, вполне неплохо. — Нет, — помрачнел Риордан. — Откуда-то вылез еще десяток, на подмогу, видать. А когда все закончилось, паскуда-купец, забыв, как благодарил нас за спасение своей шкуры, заявил в городскую стражу, что это мы, грязные наемники-оборванцы, навели на него длинноухих бандитов. Наверное, чтобы не платить. Брат успел сбежать, а я попал в тюрьму. И сказал, что виноват сам, что брат не при чем — ему же еще нужно кормить мать и сестер. Все равно никто бы не поверил, что мы ничего не знали о налете. Просидел в темнице пару недель, а потом пришел тамошний капитан Стражей и забрал меня с собой. Сказал, что до него дошли слухи о том, что какой-то мальчишка слишком хорошо орудует клинками. И увез меня сюда, в Монсиммар, на Посвящение. — Вы идиоты, — протянул Дункан покровительственно. — Можно было бы объединиться с эльфами, а потом поделить навар. И работы меньше, и прибыли больше. И не попались бы, а если бы и попались — свалили бы все на остроухих. Все равно им веры нет. — А ты идиот, что полез на рожон. Тоже мог бы извернуться и слинять, а не доводить до кровопролития, — запальчиво отозвался Риордан, забавно вытянув шею из воротника великоватой куртки. — Всем известно, что вор, который не может сработать чисто — плохой вор. — Заткнись, сопляк! — Сам заткнись! — Эй, вы там! — кто-то замолотил кулаками в стену и недовольно рявкнул: — А ну, уймитесь оба! И ложитесь спать! Дункан и Риордан демонстративно улеглись спинами друг к дружке. В спертом воздухе кельи искрилась их взаимная неприязнь, готовая в любой момент обернуться взрывом. Но все же продолжению препирательства они предпочли сон — Посвящение было назначено на следующее утро. Женевьева, как всегда строгая и прямая, будто шпиль Великого Собора, произносила древние церемониальные фразы так напыщенно, словно проповедовала Песнь Света самому Создателю. Дункан недовольно поморщился. Если ему надо выпить какую-то дрянь, он бы предпочел разобраться с этим поскорее и без всей этой патетической шелухи. Риордан стоял рядом и опять то и дело шмыгал носом. Поскольку болтать им было, ясное дело, запрещено, они переговаривались посредством красноречивых взглядов. “Сопляк”. “Придурок”. “Трус”. “Неудачливый воришка”. “Полоротый малолетка”. “Не удивлюсь, если ты не переживешь ритуал”. “Это я-то не переживу? Ха! Не дождешься, сопляк”. Они выжили оба. Впоследствии дороги их разошлись, но по прошествии времени, вспоминая собственные юношеские дрязги, они начинали невольно улыбаться. Тот, с кем ты вместе прошел через Посвящение, становится больше, чем просто соратником по ордену. Можно сказать, кем-то вроде брата. —...Вы знали Дункана? Риордан улыбнулся. Молоденькая Кусланд на пару с Алистером ждала от него героических или романтических историй о своем погибшем наставнике. Что ж, в блаженном тепле каминного зала красивые легенды звучат особенно впечатляюще. — Мы вместе проходили Посвящение, — осторожно ответил он, не решившись разрушить тот тщательно выпестованный образ непобедимого Дункана, благородного Дункана, который сложился в душах у молодых Стражей. Им, как и любым желторотикам, нужен был достойный пример для подражания. — Уже тогда он был смелым, таким… матерым. Истинным Стражем. Кажется, все сразу поняли, что его ждет великая судьба. Элисса и Алистер удовлетворенно переглянулись. Риордан облегченно вздохнул. Конечно же, они ему поверили — просто потому, что очень хотели верить именно в такого Дункана. Что ж, о погибших — или хорошо, или никак. Совесть Риордана подсказывала, что он поступил верно.