На линии огня

      Найти Эрика оказалось проще, чем я думала, точнее – можно сказать, он сам нашел меня. Пока я стояла возле парадной лестницы, в каком-то тупом оцепенении размышляя, какое направление выбрать, возле меня оказалась Нора – да так, что я едва не вскрикнула от неожиданности – коротко и холодно обронив:       - Эрик искал тебя. Он у себя.       Она въедливо, с примесью плохо скрываемого раздражения посмотрела на меня и исчезла, применив вампирскую скорость – что считалось нежелательным на территории лагеря. Хотя, о чем это я… Мир стремительно катится к хуям, так что о каких правилах речь? Или наоборот – именно сейчас они особенно важны? Я не знала. Как и то, зачем вообще об этом думаю. Или же наоборот - знала слишком хорошо, но не желала признавать это. Не желала даже думать, как быстро ненависть в темных, красивых глазах Сестры Эрика сменится снисходительным торжеством. Не хотела представлять, как быстро он найдет утешение в ее цепких объятиях. Вместо этого я глазела по сторонам – на затоптанные сотнями пар ног, некогда баснословно дорогие ковры, на кое-где пошарпанные перила, на покосившийся плафон, сменивший многоуровневую хрустальную люстру, которую прежде обвивала массивная, темного дерева лестница. Кажется, кто-то из стаи Олси что-то не поделил, и один молодой волк, не выдержав накала страстей, обернулся прямо тут, на лестничной площадке. Оглушительный звон, треск, дождь из осколков… на них тогда сбежался весь особняк. Кроме Янгов. Очевидно, смотреть на то, как кто-то разносит твой дом в щепки – не самое приятное занятие, и сейчас, глядя на несколько выломанных перекладин и отчетливые следы когтей на полировке, я им даже сочувствовала. Хотя, почему даже? Джоан права – я понятия не имею, как именно им удается так долго держать оборону. У этой войны было два фронта, и во втором - темном, демоническом, пропитанном древней магией, большинство из нас не смыслило ни хрена. Однако, судя по всему, именно здесь мне и предстояло сунуться в самое пекло…       Я остановилась перед массивной дверью, чтобы перевести дыхание. Если у кого и были настоящие хоромы в этом доме – так это у Эрика, и только сейчас я подумала, что, наверное, в этом есть свой смысл. Ведь, как ни крути, Эрик был самым сильным из населяющих особняк «существ». Пусть Янги были выше его по положению, но он превосходил их по возрасту, а значит был сильнее, опытнее и опаснее. И именно его я собиралась задеть настолько сильно, насколько смогу. Да ты просто чертов гений, Соки… Но ведь дело вовсе не в этом. Я давно не боялась Эрика, да и теперь с трудом помнила – боялась ли когда-то по-настоящему. Между нами всегда чувствовалось что-то такое… Дурацкое белое платье. Идиотская корона. Высокомерие и насмешливость. Упрямство и вызов. Наверное, этой встрече суждено было случиться. Ну, или я просто дура. А если нет… если нет – то чем сильнее он сейчас разозлится, тем это все реальнее. Чем ближе – тем больнее... И тем, мать его, лучше! Для кого? Для него, для меня? Нет, для долбанного мира, который почему-то нуждается в помощи одной перепуганной до смерти полукровки. Я опустила голову, с трудом делая вдох. Стиснула кулаки, специально вонзая ногти в ладони, – сейчас нельзя расклеиваться, нельзя отступать – и толкнула чертову дверь.       Сначала мне показалось, что в комнате пусто. Никто не отреагировал на мое вторжение, и лишь спустя несколько затянувшихся мгновений, когда от шума в ушах начало ломить затылок, с кровати за ширмой раздалось ленивое:       - Я уж думал, ты так и останешься под дверью.       - Были такие мысли, - я сдавленно хмыкнула, призывая на выручку жалкие крохи самообладания и свои сомнительные актерские таланты.       Стоило мне увидеть Эрика, раскинувшегося на кровати и словно бы захватившего ее как некий плацдарм, как в горле застрял жесткий комок. Сглатывая, я чувствовала, как он опускается пищевод. Вампир между тем сделал приглашающий жест рукой. И снова этот жалкий оскал, который сегодня я выдавала за улыбку. Так, Соки, соберись. Он чувствует тебя не хуже долбанной ищейки – твой страх, твои сомнения, даже твои намерения. Поэтому придется не просто притвориться, придется самой поверить в происходящее.       - Может быть, позже, - насколько смогла, твердо сказала я, - сначала нам нужно поговорить.       Какое-то время Эрик пристально меня разглядывал, словно на моем лбу была чертова бегущая строка, а затем кивнул и молниеносно поднялся, перемещаясь к столику с напитками.       - Хочешь чего-нибудь? – предложил он.       В какой-то момент это показалось соблазнительным – несколько снять градус напряжения, повысив внутренний, но затем я медленно покачала головой. Нельзя сейчас расслабляться. Да и едва ли это возможно, даже если я освою всю нехилую коллекцию Нортмана.       - Вряд ли это хорошая идея, - я потерла пальцами лоб и опустилась в одно из полукруглых, аккуратных креслиц на гнутых ножках.       Должно быть, они здорово бесили его – все эти изящные, выпендрежные вещицы, отчего-то подумалось мне. Насколько я знала Эрика, он любил простые, удобные, функциональные вещи. Ну, и возможно немного вампирского пафоса – хотя, была вероятность, что это просто игра на публику. Но в одном я была уверена – Эрик любил и ценил свою свободу. И возможно, я слишком себе нафантазировала, а на самом деле, когда его самолюбие утешится, он даже ощутит некоторое облегчение, избавившись от занозы по имени Соки Стакхаус. Возможно, не только он, а и весь мир вздохнет с облегчением, подумалось мне. Я тоже с удовольствием послала бы этот мир к черту и занялась своей маленькой, простой жизнью, но увы – сейчас мы здорово зависели друг от друга.       - Будет лучше, если сегодня ты останешься здесь, - сказал Эрик, опускаясь в соседнее кресло со стаканом в руке и вытягивая свои длинные ноги на середину отнюдь не маленькой комнаты.       Эрик был Эриком – спокоен, самоуверен, расслаблен, но все же было в том, как он держался, как смотрел куда-то перед собой, как цедил алкоголь, нечто, заставившее меня подумать: «Черт, как же он вымотался»… Мне вдруг безумно захотелось коснуться его. Присесть на колени, а лучше - положить на них голову, позволить его длинным пальцам запутаться в моих волосах, и просто побыть вот так, бок о бок, сколько-то – минуту, час, вечность… я вздрогнула, словно проснулась. Определенно стоило переходить к тому, зачем я пришла, и как можно скорее, но прежде чем сделать это, я протянула руку и легонько коснулась его щеки. Просто один мимолетный, ничего не значащий жест. Жест, в который я постаралась уместить все свое чувство к этому большому, отважному, немыслимому мужчине. Эрик чуть отстранился, глянув на меня с удивлением, но когда я стала убирать руку, перехватил ее и поднес к губам, прежде чем отпустить. Я обхватила одну ладонь другой, словно пытаясь сохранить его прикосновение, запрятать его глубоко внутрь. И в то же время я отчетливо понимала – время пришло.       - Я могла бы остаться, - сказала я, пожимая плечами, - но тогда нужно предупредить Сэма. Мы договорились, что я сменю его – сейчас он спит в нашей комнате, но утром планировал выйти на Общий сбор, хочет быть полезным, да и беспокоится за своих людей – у него пока не было времени заняться ими.       - Хм… - Эрик сложил кончики пальцев, явно демонстрируя, насколько мало его интересуют такие подробности. – Что ты собираешься делать днем?       - Что обычно? – я вопросительно взглянула на него.       - Не играй со мной, Соки Стакхаус, - Эрик облокотился на колени, вглядываясь в мое лицо, - ты прекрасно понимаешь, о чем я.       - Понимаю, - я отрывисто кивнула и отвела взгляд, чувствуя, как внутри меня что-то словно раздваивается – я не только изображала сомнения, но и испытывала их. Однако мое решение было бесповоротно, и именно об этом Эрик не должен был догадаться ни при каких обстоятельствах. – Джоан дала мне два дня, но я думаю, что уже знаю, как поступлю.       - Два дня? – Эрик недоверчиво сощурился. – Как-то слишком щедро с ее стороны. И весьма удачно – у меня есть кое-какие соображения, как вытащить тебя и всех нас из этого дерьма. Но это еще не точно.       - Соображения? Я могу узнать подробности? – полюбопытствовала я, стараясь не переиграть с оживлением и в то же время выказать достаточную долю заинтересованности.       Искренний интерес был под запретом – любое, даже малейшее сомнение могло сокрушить столь тщательно выстроенную мною систему. Систему, в которой не было других ответов и вариантов, кроме того, в котором я упрямо следую самому ебанутому на свете плану.       - Скажем так, это связано с вампирской Библией и одним мелким пиздюком, которого я собираюсь в ближайшее время проведать, - уклончиво ответил вампир. – Но сейчас я хочу услышать другое, - он круто повернулся ко мне. – Так как же именно ты собираешься поступить, Соки? И очень тебя прошу – не разочаровывай меня бреднями про сомнительные ритуалы с участием твоих пизданутых на всю голову родственников.       Я усмехнулась. Почти искренне. А затем посмотрела на него в упор и медленно покачала головой.       - Не стану скрывать, что думала об этом, - тихо сказала я, чувствуя мгновенную сушь в горле и уже почти жалея, что отказалась от выпивки. – Но поняла, что… поняла, что просто не смогу. Джессика… - я запнулась, а Эрик озадаченно нахмурился.       - Причем тут Дитя Билла?       Я опустила взгляд на свои руки, набрала в легкие побольше воздуха и заговорила на одном дыхании, непрерывно, монотонно, слово за словом выталкивая из себя заготовленную речь.       - Джессика говорит, что все еще чувствует Билла. А это значит, что он жив. А это в свою очередь значит… Это значит, что я просто не могу. Не могу так поступить. И нет, я не говорю про долго и счастливо, я же не идиотка, но и стать причиной его окончательной смерти – пожалуй, это выше даже моих сил.       Есть такое негласное правило – хочешь, чтобы кто-то поверил в твою ложь, разбавь ее правдой, ну, или в моем случае – полуправдой. Все, о чем я говорила, было мною пережито и прочувствовано уже не раз. Но правда заключалась в том, что я давно приняла эту жертву, смирилась с ней, если не сердцем – так умом. На кону стояло слишком многое. Ни я, ни Билл не могли тягаться с целым миром. Не могли даже близко сравняться со всеми творящимися на земле ужасами. Не могли быть равноценны горю маленькой девочки, только что потерявшей на этой войне мать. Не говоря уже о том, что вероятность обнаружить в алчущей все новых жертв Твари хоть что-то от Билла была ничтожно мала, а надежда на это – безумна.       Это казалось очевидным. И для Эрика тоже. Так что единственное, на что мне приходилось рассчитывать – это ревность, едкое, застилающее глаза и разум чувство, на гипертрофированный собственнический инстинкт вампира.       В комнате повисло недоуменное молчание, а я отсчитывала секунды до взрыва у себя в голове. И когда от страха свело желудок, он случился.       Эрик резко поднялся на ноги и почти одновременно над моим ухом прогремело:       - Ты совсем ебанулась?! Комптон мертв!       Я вздрогнула, в бог знает какой раз услышав эти холодные, жестокие слова. Злость, исходившая от Эрика, окатывала меня ледяными волнами, заставляя вспомнить и о силе вампира, и о его подчас непредсказуемых выходках. Но вместо страха, я вдруг ощутила вспышку ослепляющей ярости, едва ли принадлежащей мне одной. Какого черта?! Какого дьявола они постоянно бросают это нам в лицо – мне и Джессике?       - Ты не можешь этого знать! – почти выкрикнула я, снова чувствуя долбанную раздвоенность – одна часть меня пылала от гнева, это был физически ощутимый, бурлящий жар, который я с трудом сдерживала, а другая готова была выть от отчаяния, глядя в его перекошенное лицо. – Никто не может! В любом случае, - добавила уже спокойнее, - наши желания сходятся. Ты хочешь отыскать иной путь, я тоже этого хочу. Так что, почему бы не перестать собачиться и не объединить усилия? – я заставила себя снова посмотрела в глаза Эрику, который сверлил меня тяжелым взглядом. – А сейчас, если ты не против, я все же пойду к Эмме – едва ли мое дальнейшее пребывание в этой комнате доставит удовольствие хоть кому-то из нас.       И развернувшись на пятках, я нарочито медленно, сверхусилием подавляя желание ускорить шаг, вышла из комнаты. И такой же деревянной походкой двинулась дальше по коридору, пока не оказалась за поворотом, возле нашей с Эммой комнаты.       Эрик за мной не пошел. Убедившись в этом окончательно, я прижалась спиной к стене и сползла на пол. Рыдания душили меня, но я не давала им выхода. Может быть, когда-то потом. Или никогда. В любом случае, сейчас я должна быть сильной. Отныне единственная моя цель – уничтожить Тварь любой ценой. Очистить этот мир и очиститься самой. Выжить или погибнуть пытаясь. Но не отступать. Не сдаваться. Не поддаваться слабостям вроде желания броситься назад и упасть на грудь викингу, чтобы выговорить все, что наболело, чтобы позволить защитить, укрыть и спасти…       Когда дыхание хоть немного выровнялось, и я сумела поднять по-прежнему сухие глаза, то едва не вскрикнула от неожиданности – передо мной снова стояла Дианта.       - Звиняй, - коротко бросила она, - не-было-времени-тяскать. Скор-купол-схлпнется.       - Купол? – я моргнула, все еще не уверенная, что не сошла с ума и не брежу.       - Угу, магический, - кивнула Дианта. – Тут-защита-что-надо, - она помолчала. – Но-скор-ее-нехватит.       - Знаю, - собрав все силы, я заставила себя подняться, тело казалось грузным и неповоротливым, чужим. – Скажи мне… - я помедлила, подбирая слова, а затем, плюнув на попытки, просто спросила: - Каково это, быть демоном?       Дианта дернула острым плечиком.       - Это-ж-простслово. Вы-люди-их-любите. Но-сила-этпростсила. Лилиту другая, - помолчав, добавила она чуть задумчиво и оттого более внятно. – Слишкм-много-силы-для-одного. Силы и ненависти.       Я зачем-то кивнула в ответ. Какое-то время мы вслушивались в оживающую, предутреннюю тишину. В небольшое окошко в конце холла скользнул первый, нежно-золотистый луч. Значит, Эрик уже не придет. У этой победы был отвратительный привкус невыплаканных слез.       - Дядя просил передать тебе, - тщательно проговаривая слова, продолжила Дианта: – Никогда не забывай про свою суть.       - Про суть? – я нахмурилась, чувствуя, как мозг сопротивляется даже попыткам обдумать услышанное. – О чем это?       Дианта покачала головой.       - Без-понятия. Он-грит – ты-еще-всех-удивишь. Удачи-те, Соки-Стакхаус, - добавила она, прежде чем растаять в воздухе, так что я не знала, услышала ли она мое негромкое «спасибо» в ответ.       Что ж… я зашла в комнату и аккуратно притворила за собой дверь. Дело сделано. Точнее – дело было еще впереди. Но был план, и тот, кто готов помочь в его осуществлении. Оставались последние штрихи – например, попрощаться с братом, которому тоже придется врать. Время для задушевных разговоров прошло, мы оба его упустили, а звать его с собой в логово зверя я не собиралась. Только суперы. Только те, кто готов и хочет этого. У кого есть повод лично желать смерти гребанному вампирскому божеству. Нутром чувствуя, что нужна Джейсону, я также отчетливо понимала, что иначе нельзя. Отсекать лишнее. Здесь и сейчас. Потому что иначе – смерть. Она и так подобралась слишком близко. Видимо, на этот раз, братишка, придется решать проблемы самому… Пора нам с тобой повзрослеть. И не забывать про суть, отчего-то подумалось мне, вызывая нервную, кривую ухмылку. Какую вот только? Фейрийскую, демоническую или мою личную – особо шизанутую?.. Покажет, по всей видимости, только время.       - Эй, - я тихонько потрепала разметавшегося во сне Сэма по плечу, он забормотал что-то нечленораздельное и повернулся на другой бок.       Даже не представляю, что ему пришлось вынести за эти месяцы, и насколько он на самом деле истощен. Немного подумав, я осторожно легла рядом, как была, в одежде, а потом обвила его рукой свою талию. Вскоре я почувствовала, как он прижал меня к себе и закрыла глаза. Пусть я хотела других объятий, но сейчас, здесь, рядом с Сэмом, я все же чувствовала себя лучше. Эмма вздохнула во сне и заворочалась на своей кровати. Я было шевельнулась, чтобы взглянуть на нее, но она затихла. В отдалении слышались шаги и перекличка караульных, обрывки сонных приветствий и ленивых шуток. Сегодня мне предстояло попрощаться с этим домом. Вполне вероятно – навсегда, и стоило признать – это было одно из самых странных мест, в котором мне доводилось жить, и, наверное, самое особенное. Потому что день за днем, неделя за неделей, здесь доказывали, что можно быть разными, жить бок о бок и при этом делать общее дело. Что каждая жизнь ценна. Что победить – или хотя бы попытаться - можно, но только вот так, всем вместе.       С этими мыслями, опустошенная и одновременно готовая принять вызов завтрашнего, или уже сегодняшнего, дня, я провалилась в глубокий сон.