***
Церковь была заполнена почти до отказа. Одурманенные вампиры и суперы, реже - люди, с благоговением ожидали выхода Ньюлина, и выглядели так, будто давно и крепко сидят на героине. Кто-то раскачивался из стороны в сторону под только ему слышимую мелодию, кто-то пел во славу Лилиту, клыкоманы подставляли шею вампирам, а трое оборотней без стеснения трахались в углу, то ли «улетев» окончательно и не понимая, где они находятся, то ли показывая таким способом сомнительную прекрасность нового мироустройства. Тара заметила и телевизионщиков - как же, проповедь самого Стива Ньюлина! - после чего перевела взгляд на богато украшенный алтарь. Глядя на количество свечей на нем, на полу вокруг него и на столах по периметру церкви, ей в голову пришла странная и пугающая мысль, что собравшихся собираются спалить к чертям. - Не нравится мне здесь, - прошипела она сквозь зубы, чтобы услышать ее могла только Нора. - Что-то назревает, я задницей чую. Надо валить отсюда и придумать нормальный план. - Успокойся и не жужжи, - огрызнулась та. - Мы среди ебанутых фанатиков Биллит, конечно, это нервирует. И смени выражение лица на придурковато-блаженное. Привлекаешь ненужное внимание, - Нора кивком головы указала на стоявшего невдалеке вампира, судя по пытливому, рыскающему взгляду, охранника. Он настороженно прищуривался, рассматривая прихожан и выявляя малейший намек на угрозу. Тара поспешно опустила голову, стоило ему взглянуть в их сторону, и принялась невпопад подпевать стоящей рядом темноволосой вампирше: - Славься, славься, Лилиту, наша богиня… Неожиданно толпа загудела, выкрики стали громче и в зал вошел Ньюлин. Он продвигался к своему месту с грацией короля, улыбаясь знакомой, белозубой фанатичной улыбкой и вызывая у Тары непроизвольный приступ тошноты. Как же хотелось оказаться с ним один на один, схватить за глотку и вытрясти всё, что он знал о Твари! Ньюлин замер у алтаря с выражением лица мессии, который принес заблудшим овцам Откровение. - Братья и сестры, мы собрались здесь, чтобы воздать хвалу великой Лилиту… - пафосно начал он, воздев руки вверх на имени божества. Тара до крови прикусила губу, мысленно напоминая себе, что этот гребанный цирк осталось потерпеть всего несколько минут. - Я отморозила себе зад и, твою мать, посмотри на мои туфли! Уголок губ Эрика приподнялся в легкой ухмылке и на долю секунды напряжение, текущей по венам огненной лавой, ослабло, а чувство, что есть вещи, которые не способна уничтожить даже всемогущая Лилит, подарило нечто сродни внутреннему комфорту. Наверное, многих знавших его удивил бы тот факт, что почти всегда бесстрастный и расчетливый, эгоистичный Нортман мог, как и все сопротивленцы, всерьез устать от войны. Постоянное ожидание собственного конца и страх за жизнь семьи и Соки выматывал. Необходимость примиряться с верами и перевертышами, прислушиваться к мнению Янгов и уступать им, раздражали до невозможности. За тысячу лет он привык думать своей головой, слушаться только Годрика и поступать так, как выгодно ему и тем, кто ему дорог. Выходить из сложных и щекотливых ситуаций, используя любые методы - шантаж, угрозы и даже лесть. Он умел выживать и жить в свое удовольствие, и потому смириться со своим нынешним положением ему стоило немалых усилий. А как его бесила Джоан! Он через раз хотел оторвать ей голову, и она наверняка об этом знала, судя по тому, что всегда следила за его перемещениями по комнате, готовясь в любой момент отразить нападение. Тем удивительнее была ее внезапная щедрость и понимание в отношение Соки - два дня на раздумья. Хотя, на его взгляд, думать тут было не о чем. Он найдет другой способ, как справиться с Лилит, но не даст Соки пожертвовать собой. Это было сложно осмыслить и принять до конца, до самого дна своей мертвой души, а может, в его случае – и вовсе невозможно, но отрицать то, что феечка стала ему запредельно дорога, он больше не собирался. Портил всё их последний разговор. Даже не разговор, а выплеск накопившегося напряжения: нелогичный, задевающий то живое, что в нем еще оставалось. И надо же было ляпнуть подобное - Комптон жив! Возможно, в этом и была доля истины - не зря же Джессика его чувствовала, но думать, что она сумеет перевоспитать кровавое божество в ручную собачонку с джентельменскими привычками - это надо быть звезданутой на всю голову. Или продолжать любить… Эрик неприязненно поморщился. До этой ссоры он не допускал мысли, что Соки до сих пор испытывает к Комптону какие-то чувства, кроме омерзения и ненависти. Ну и женской обиды, наверное. Он вообще полагал, что вопрос, с кем она теперь, решен. Феечка, конечно, выпендривалась, каждый раз заявляя, что она не его собственность и не вещь, только они оба знали правду. Он ее выбрал еще в первую встречу. Он остался с ней до конца. Она отпаивала его своей кровью, понимая, какая после этого образуется связь. Так что да, Эрик был уверен, что и без лишних слов понятно, кто они друг другу. Конечно, Квинн со своими поползновениями внёс небольшой напряг, но Соки оказалась умной девочкой и послала кошака нахер. А тут вдруг – снова Комптон. Если только Соки не хотела намерено вывести его из себя… Но ради чего? Ревности? Или это очередной финт в духе Стакхаус? В любом случае – пока это сохраняет ей жизнь, она может воображать любую угодную ей херню. А потом он найдет достаточно веские аргументы, чтобы переубедить ее… - И что дальше? - Пэм брезгливо стряхнула с рукава куртки гусеницу, передернула плечами и вдруг пытливо взглянула на него. - Когда мы разберемся с Ньюлином, что будет дальше, Эрик? - Вернемся в лагерь, и я скажу Соки, что ей не обязательно умирать, - продолжая следить за черным входом, он даже не посмотрел в ее сторону. - А если эта книжонка просто записки фанатиков, боготворящих Лилиту? И другого способа остановить Тварь, кроме как пожертвовать Соки, нет. Что ты тогда будешь делать? Эрик повернул лицо вполоборота и прищурился. Он достаточно давно и хорошо знал Пэм, чтобы не заметить - сейчас она всерьез нервничает. Конечно, они сидели в засаде в ожидании хорошей драки, но ее возбуждение было чересчур острым: расширившиеся зрачки, раздувающиеся крылья носа, язык, то и дело облизывающий губы. А еще она не пошла с Тарой, выбрав его, что в принципе не было преступлением, но неожиданностью - да, ведь без надобности Пэм старалась не выпускать из вида свое Дитя. На периферии сознания мелькнула еще одна неприятная мысль - Пэм начала дергаться уже в лагере, когда они собирались на вылазку, то и дело поторапливая его и Нору, будто хотела быстрее увести их. - Я не дам Соки умереть, - его ответ прозвучал спокойно, но в голосе звучала сталь. Он неотрывно следил за малейшими изменениями в лице Пэм, в надежде уловить ту фальшивую эмоцию, которая докажет - чутьё не обманывает и она виновна. Оставалось понять в чем. - Тогда, каков запасной план? Закинуть ее на плечо и свалить в Антарктиду? - Если понадобится. Пэм, что ты хочешь спросить на самом деле? - терпение Эрика быстро заканчивалось, а вот интуиция буквально кричала о том, что он опять, как и в случае с похищением Соки, упустил из виду главное. - А что будет с нами, с твоей семьей? - Вы отправитесь со мной. - А спросить нашего мнения не хочешь? - Пэм криво ухмыльнулась и, не выдержав, опустила глаза. - Ты меня отпустил, помнишь? - Если ты захочешь остаться здесь, с Тарой, я не буду против, как бы тяжело мне не было расставаться с тобой, - Эрик двумя пальцами обхватил ее подбородок, приподнимая лицо. - Пэм, что ты от меня скрываешь? Это как-то связано с Соки? Судорожный вздох, умоляющий взгляд и ему больше не нужны были слова. Виновна. - Эрик, только дослушай до конца… Раздавшийся взрыв, звон выбитых окон, рёв сигнализаций припаркованных машин оборвал ее на полуслове. Они мгновенно оказались на ногах, выпуская клыки и с ужасом смотря на охваченную огнем церковь. Время ускорило бег, и события закрутились с немыслимой скоростью, вынуждая отложить тяжелый разговор на потом. - Тара! - голос Пэм сорвался на крик, лицо исказила болезненная судорога. Эрик поймал ее умоляющий взгляд и только кивнул головой. Он и сам готов был послать к черту Ньюлина и ринуться на помощь своим, если бы не огласившая улицу отборная матерщина и вопли перепуганного преосвященства, которого под руки выводили охранники. Еще один вампир прикрывал отступление к припаркованному возле зарослей внедорожнику. Принимать решение требовалось немедленно. Нора ошиблась, когда говорила, что у Ньюлина охрана как у папы римского. Противники оказались слабыми, и Эрик без труда расправился с ними, и теперь, тяжело дыша, с яростью взирал на визгливо кричащего Стива. Желание оторвать ему голову было сильно как никогда, но холодный разум взял контроль над разбушевавшимися эмоциями. Эрик угрожающе склонился над упавшим на колени врагом и вкрадчиво спросил: - Поговорим, Стив? Ньюлин часто-часто закивал головой, в его взгляде плескался страх. - Да-да, не убивай меня, я расскажу всё, что знаю! А знаю я много: о Лилит и ее планах, и где она прячется, и как ее убить. Эрик слегка изогнул бровь, а воодушевленный его реакцией Ньюлин залепетал дальше: - Я знаю, почему Лилиту не хочет прихода Варлоки. - Неужели? - Правда-правда. Сначала я думал, что дело в женской обиде. Женщина остается женщиной, даже если она дьявольское создание, или особенно по этой причине… - Короче. - Да-да. В общем, как-то Наама, после наших совместных кувырканий решила отблагодарить меня за то, как я поработал языком - выполнить для разнообразия мое желание. Думала, я попрошу отсосать мне, но я не такой идиот, - Стив самодовольно усмехнулся. - Для таких дел есть и другие добровольцы, а вот информация в наши дни стоит дорого. Я спросил, почему наша Богиня так не хочет прихода Варлоки. Неужели из-за его потрахушек с сестрами-ведьмами? Недоумение, мелькнувшее на лице Нортмана, не ускользнуло от Ньюлина, и он едва ли не в ладоши захлопал от нетерпения. Так значит великий и ужасный Нортман не в курсе всех дел. Они все не в курсе… Может, даже Соки не знает в чём ее главная проблема! На этом можно сыграть и выторговать себе жизнь. - Ооо, так ты не знаешь как на самом деле появились вампиры и фейри? Да, Эрик, теряешь хватку. - Рассказывай, - учтиво-спокойный тон Нортмана не сулил ничего хорошего, но Ньюлин, неожиданно для ситуации в которой находился, расслабленно ухмыльнулся. - Знаешь, я тут подумал, что остальную часть расскажу в более комфо… Стальные пальцы сомкнулись на его шее мгновенно, легко отрывая от земли тело и лишая возможности вдыхать неособенно нужный, оставшийся рудиментом от человеческой жизни кислород. Захват усилился, и Стив впервые реально почувствовал, услышал хруст сминаемых под пальцами костей и от страха едва не обмочился, испуганно вращая глазами. - Не надо… кхе-кхе… так… кхе… нервничать… - захрипел он, и когда хватка ослабла, сделал быстрый судорожный вздох. - Лилиту всегда жаждала владеть этим миром, а для этого ей нужна была армия - своя, беспрекословно подчиняющаяся. Наемники, пусть и фанатично преданные, не подходили на эту роль, а вот дети, созданные от ее крови - да. Вместе с Варлоки они придумали способ - его семя и чрево женщины, принявшей тьму. Ей и была одна из сестричек - Кая. Не сразу, но потомство Варлоки и Каи стало жизнеспособным, бессмертным и продлевающим свою вечность с помощью крови людей. - Вампиры, - медленно выдохнул Эрик. Впервые он слышал истинную историю появления его вида в этом мире. Годрик никогда не рассказывал ничего подобного. Если вообще сам знал об этом. - Да, вампиры. Но Варлоки был еще тот сучёныш, а может, падок на сантименты, потому что запал на сестру Каи - Кратею. Их союз тоже принес свои плоды - уродливых существ, которые наследовали способность матери управлять светом и временем… - Фейри? - Нортман даже не пытался скрыть удивления. У вампиров и фейри одна родословная?.. Не отсюда ли безумная тяга к их крови? Выходит, у них с Соки больше общего, чем казалось на первый взгляд. - Ага. Лилиту узнав о предательстве Варлоки, хотела убить и его и Кратею, но та ценой своей жизни спрятала его в другом измерении. И теперь, когда Лилиту вернулась, он жаждет мести - ну, я так думаю - а потому ему нужна Соки, чтобы прорваться сюда, - Ньюлин перевел дыхание и облизнул губы. - А еще в нашей Библии есть пророчество о конце времен. В нем сказано, что «сын станет мужем и соединится со своим потомком, который есть свет, что уже был однажды и дал плоды». - Это всё? - Эрик склонил голову набок, пытливо вглядываясь в него. - Да. На какое-то время между ними воцарилась тишина, прерываемая доносящимися от церкви воплями о помощи, звуком сирен пожарных машин и грохотом обрушающихся внутри собора конструкций. Обдумывая полезность полученной информации, а главное ее достоверность, Эрик наверняка пытался решить, когда убить Ньюлина - сейчас или немного позже. Понимая, что в эти секунды решается его участь, Стив первым прервал молчание: - Я знаю еще кое-что. Лилиту планирует нападение на лагерь, чтобы вытащить оттуда Соки. Сегодняшний пожар в церкви - часть ритуала. - Нортман на этих словах вздрогнул и снизошел до прямого взгляда в упор. А Ньюлину впервые пришла в голову мысль, что он наверняка пришел за ним не один, и вероятно там, в полыхающем здании, кто-то остался: Пэм, сестричка… или ебанутая на всю голову Тара. По губам святейшества скользнула глумливая ухмылка. - Кого ты отправил внутрь, Эрик? Свое Дитя или шлюшку-сестричку? - Кулаки викинга сжались, и он выпустил клыки, прошивая острым взглядом врага. - Ты ведь все равно убьешь меня, - осмелев окончательно пусть от минутного, но превосходства, Ньюлин медленно поднялся с колен. - Так что заберу-ка я пару секретов с собой. Он хохотнул, раз-другой, и понял, что не сможет остановиться, даже чувствуя на шее смертельный Нортмановский захват. Это его маленькая победа над шерифом Луизианы, над блядскими вампирами, к которым он никогда не хотел принадлежать, над своим малодушием и трусостью. Пусть и посмертная. Эрик смачно ругнулся, с омерзением отбрасывая в сторону голову Ньюлина. Он сорвался, не выдержал напряжения или просто понял, что сучок впервые отрастил себе яйца. В любом случае, разговора дальше бы не вышло, а время, песком утекающее сквозь пальцы, требовало немедленных действий. В церкви была его семья, Пэм нужна была помощь, а еще - Соки, которая, теперь он был в этом уверен, не послушалась его и ушла. Время обдумать всё то, что узнал от Стива, будет после, а пока он тенью метнулся к горящему зданию, спасать тех, кого можно было еще спасти.***
Первой он увидел Тару. Склонившись над телом юной девушки, одетой в легкое платье нелепой розово-желтой расцветки, она жадно пила ее кровь, ничуть не беспокоясь о свидетелях. Собственно, остальные уцелевшие вампиры занимались тем же, а если учесть, что они сейчас были не в лагере, где кормежка людьми строго регламентировалась, удивительно было бы другое - если бы Тара не воспользовалась моментом. К тому же, судя по беглому осмотру, ей крепко досталось - множественные ссадины и кровоподтеки, ожоги на руках и правой ноге, которая в лодыжке выгорела едва не до кости. Таре нужна была кровь, чтобы восстановить тело и успокоить инстинкты, которые сейчас, в минуту серьёзной опасности, взяли контроль над разумом. Всё это Эрик прекрасно помнил и знал на собственном опыте, поэтому, убедившись, что она вне опасности, задал только один вопрос: - Остальные? - Пэм осталась с Норой. Они на первой скамейке в аллее. Кажется, Эрик впервые видел у Тары такой взгляд, обращенный в его сторону: одновременно виноватый и полный искреннего сочувствия и сожаления. Означать это могло одно - всё очень-очень плохо. Не давая себе и секунды на проявление эмоций, он метнулся в указанном направлении, по пути отмечая, насколько серьезными были последствия пожара. Десятки сгорели заживо, не меньше скончаются от увечий или станут едой для озверевших суперов. Все же не стоило терять контроль и убивать ублюдка раньше времени. Стоило прежде узнать, что за ритуал готовит Лилиту, если ради него она так легко жертвует своими же. Вампиры - ее потомки, люди - еда, которую едва ли стоит пускать в расход без особой надобности, веры и перевертыши часть ее армии. Зачем жертвовать теми, кто еще может пригодиться? Только чтобы атаковать лагерь? Слишком простой ответ. Все эти мысли мелькали в его голове, не давая сосредоточиться на главной - пугающей своей неизбежностью и безысходностью. Лилиту все-таки добралась до него, и пусть не своими руками, но выжгла ему сердце. Она обещала, там, в бункере, когда он в одиночку прикрывал отступление Соки, что оставляет ему жизнь, потому что прежде хочет насладиться его мучениями. Быть может поэтому, где-то глубоко внутри, он чувствовал, что Комптон не исчез навсегда. Ведь только этот уёбок, с которым у них давняя вражда, усиленная борьбой за Соки, мог испытывать подобное желание - насладиться его страданиями, прежде чем окончательно убить. Конечно, Лилиту не знала об их посещении Джефферсон-сити - в лагере об этом не знал никто - как и не могла предугадать того, что вместо Пэм в церковь войдет Нора. Но эти разумные доводы лишь подпитывали ненависть Нортмана и желание убить Тварь немедленно, голыми руками. Особенно, стоило ему увидеть сестру. - Я пыталась, Эрик… - голос Пэм звучал глухо и будто издалека, а взгляд, блуждающий по нему, умолял простить. Эрик нутром чувствовал боль своего Дитя, предавшего его второй раз за сутки - сначала обманом, а после выбором - спасением той, что была ей ближе. Ему не нужны были подробности случившегося, чтобы быть уверенным: Пэм помогла выбраться из горящего здания Таре, а Нору оставила умирать. В минуту опасности мы всегда выбираем тех, кто нам дороже. - Оставь нас. Это была не просьба - приказ Создателя, и Пэм безропотно подчинилась, оставив все объяснения на потом. Если для них оно наступит - это потом. Если Эрик захочет ее выслушать. Осторожно переложив голову Норы со своих колен на скамью, Пэм бесшумно покинула аллею, на ходу размазывая кровавые слезы по щекам. - Нора, - ласково позвал Эрик, вставая на колени у тела сестры и всматриваясь в изуродованное ожогами лицо с какой-то ненормальной жадностью. Чего он хотел: отыскать в них прежнюю красоту или запомнить каждую черту, чтобы после воскрешать в памяти, он бы не ответил и сам. Боль захлестывала с головой, напоминая своей остротой уже испытанную однажды. Нора уходила почти так же, как Годрик - в огне, с той лишь разницей, что его Создатель сделал это добровольно… - Нора, ты слышишь меня? - он коснулся ее щеки как можно мягче, боясь этим прикосновением причинить большие страдания. - Да, - сипло выдохнула она, с трудом разлепив потрескавшиеся губы. - Я умираю… брат. Она попыталась повернуть голову и тут же издала булькающий звук, в котором Эрик не сразу распознал всхлип. Нора боялась умирать. Не хотела. Стыдилась такой смерти. Мучилась от боли. - Тупой был план… Надо было сказать… про Соки… Эрик сжал челюсти так, что заходили желваки и склонился к ее лицу, чтобы она могла его видеть, не поворачивая головы. - Забудь. Я прощаю. - Ты щедр… перед моей… смертью, - ее губы дрогнули, обозначая попытку улыбнуться. - Нора, ты знаешь, я всегда тебя любил. - Знаю. Но ее сильнее. Он отвел взгляд, не в силах ни возразить, ни согласиться с ее словами. Не место, не время для подобных споров. Но для них ни того, ни другого больше не предвидится. От захлестнувшего вновь осознания, что истекают последние секунды жизни его любимый сестры, Эрик глухо застонал. Нора невозможным усилием воли подняла обгоревшую руку и коснулась его щеки, оставляя грязно-кровавый след. - Обрати ее, Эрик… Когда найдешь - обрати… Наверное, она хотела сказать ему еще что-то, но её глаза вдруг медленно закатились, мертвое сердце отмерило последний удар. Осторожно, с несвойственным ему благоговением, Эрик коснулся ее губ целомудренным поцелуем, глухо прошептав: - Спи вечным сном, сестра. Уже позже, узнав от Тары подробности пожара, действительно устроенного людьми Ньюлина, а от Пэм, что шансы спасти Нору были минимальны - обрушившаяся на толпу балка заперла тех, кто остался за ней в огненной клетке, Эрик пришел к выводу, что смерть Норы в определенной степени отрезвила его. Она стала катализатором, заставившим вспомнить, что он всегда поступает в своих интересах. Жертвы во имя всеобщего блага, спасение мира и всех существ, его населяющих, искоренение зла и прочая херня - это всё не о нем. Уберечь от гибели тех, кто ему дорог, тех, без кого вечность теряет смысл - единственная его цель. Он найдёт Соки. Он не станет слушать ее возражения, а просто закинет к себе на плечо и свалит как можно быстрее и как можно дальше. А если Лилит попытается встать у него на пути - убьет эту мразь собственноручно, но не даст своей фее погибнуть. Больше никто из тех, кого он любит, не оставят его.