Пилот и его кот

Лео не собирался подслушивать. Утром он встал с привычной тяжестью по всему телу, будто его долго и со вкусом отделывали под бифштекс. Хотя на деле барс всего лишь в полной мере проявил свои странные кошачьи инстинкты. При молчаливом попустительстве Лео безнаказанно тискал его всю ночь – обнимал до хруста, наоставлял синяков на предплечьях и даже пару раз неожиданно укусил над ключицей, за что схлопотал кулаком по печени. Лео было странно такое терпеть, но никакой сексуальной подоплеки в действиях Нейтана не просматривалось. Котяра не возбуждался, не тыкался в него стоящим членом и дышал глубоко, сонно, ласково потираясь горячим лбом или щекой. Но потом вдруг вздрагивал, сильно сжимал Лео в руках, болезненно-жестко вылизывал шею с минуту или чуть меньше, иногда прикусывал кожу, и успокаивался, затихал. Словно кота мучали кошмары. Лео стоически молчал, барса не тормошил и даже гладил по голове, как неразумное животное, но при таком раскладе не выспался совершенно. И, видимо, совсем плохо соображал, раз зашел на пульт охраны, минуя душ и кухню, не заметив, что у барса там сеанс связи. А потом еще там и остался, тихонько прислонившись к дверному косяку и прислушиваясь. – Что, Барсик, так плохо, да? – несмотря на легкомысленность фразы, в тоне капитана Вербовски слышалось искреннее сочувствие. Барс действительно выглядел неважно, сидел, сгорбившись, спрятав лицо за нечесанной копной волос. На вопрос пожал плечами и нехотя ответил: – Три-Зет. Женщина по ту сторону монитора выразительно присвистнула и нахмурилась: – Я, конечно, знала, что ты в моей коллекции особенный. Но чтобы настолько… – А сколько нас таких особенных осталось, знаешь? И почему? – Нейтан злобно рыкнул, выпрямляясь и гневно сверкая глазами; видимо, Вербовски сильно его задела. Хотя ничего такого она и не сказала. Или просто Лео не понял. – Не истери, – вся фамильярность с капитана слетела, и от стали в ее голосе Лео вздрогнул. Кота тоже передернуло, он послушно затих и опять снизил голос: – Молчу-молчу, хотя он вряд ли спит. – Ага, уже у тебя за спиной пасется. Лео задохнулся от возмущения, покраснел и собрался оправдываться, но барс только сполз со стула и безразлично махнул рукой, уступая место. – Я приеду с ребятами. И мы все обсудим, – крикнула ему вдогонку женщина и приветливо улыбнулась Лео. – Ага, – уныло отозвался Барс уже от двери, – и транков побольше захвати. Капитан Вербовски внимательно выслушала новости из их интимной жизни на станции, помрачнела лицом и не сказала Лео ничего нового, кроме как потерпеть еще пару дней. А Лео постеснялся настаивать, что за таинственный Три-Зет и как с ним теперь бороться. Да и нужно ли? Барс агрессии больше не проявлял, с излишне пылкими выражениями любви и страсти тоже не бросался, а с остальными его тараканами вполне можно было мирно сосуществовать. Последнее он высказал вслух, на что Вербовски отстраненно покивала, сказала Лео, что он молоток, и отключилась. И Лео пошел сосуществовать на кухню, где уже гремел посудой умытый и причесанный барс. Два дня и правда прошли незаметно. Нейтан был довольно замкнут, молчалив, но обходителен – вкуснейшие завтраки, обеды и ужины плюс кое-что по мелочам: налить воды в пустой стакан, принести помытое яблоко, предупредительно отодвинуть стул с прохода. Лео замечал, но не стал заострять на этом внимание, если уж коту так приспичило изображать заботливую домохозяюшку – пусть. Все равно они скоро разбегутся, так почему бы не пожить эти дни спокойно? Скандалить с Нейтаном все равно бесполезно, и Лео решил ничему не удивляться. Поэтому, когда барс принес два комплекта для шутеров – игровые бронежилеты, каски и пневморужья с вирт-прицелом – и протянул Лео широкие трехмерные очки, тот аж задохнулся от восторга: в военные симуляторы ему еще играть не доводилось. Квест и правда был офигенный: проекция учитывала не только существующий рельеф, но и кучу других необходимых параметров, вплоть до влажности воздуха, и бегать по настоящим пещерам, отстреливая виртуальных монстров, было очень увлекательно. Только одиночные комбинации барс разыгрывать не позволял – упорно держался сзади, подстраховывая и подсказывая. Что, в общем-то, было очень полезно: игрушку для вояк сделали максимально реалистичной, вспомогательных окон с привычной информацией о количестве патронов или уязвимыми местами противника в ней не имелось. Умотавшись за день до полубессознательного состояния, уставший физически и выжатый эмоционально, ночью Лео спал, как убитый, и барс со своими домогательствами его совершенно от сна не отвлекал. Так же случилось и на следующую ночь, а утром, помешивая в кружке дымящийся кофе, Лео признал, что котяра – тот еще психолог и грамотно переключил его внимание. Сам барс уже позавтракал и умчался по своим спецназовским делам – с главной базы пришел вызов, что погодный фронт наконец-то сместился, и в сторону Сосновой вылетели три грузовых флаера. Расчетное время прибытия – час пополудни. Да, вот теперь уж действительно всё. Лео уныло гонял кофейную гущу по дну. Черт его знает, на что он рассчитывал в отношении барса. Просто повелся на генетически усиленное совершенство и тупо плыл по течению. А в итоге у них даже полноценного траха не вышло. Может, оно и к лучшему. Ведь Нейтан зацепил его всерьез, практически сразу, особо не стараясь. Сначала – красотой тела, запахом волос, блеском глаз. Силой, наглостью, умом и обаянием. А потом добил контрольным в голову – через странную придурь открылся настоящим: ранимый, вспыльчивый, болезненно зависимый от собственных инстинктов. И неожиданно нежный, внимательный, заботливый. Противоречивый. Но хуже всего, что между ними осталась какая-то недосказанность. Словно Лео узнал гораздо больше, чем должен был. И вряд ли барс даст ему шанс объясниться – глухой игнор у него получается мастерски. А Лео трусливо не станет настаивать. Всего-то и осталось – еще немного подождать. Не забивать себе мозг и расслабиться. Тем более что бригада спасателей уже в пути. Флаеры прилетели быстрее, чем ожидалось. Спустя два часа в ангаре полным ходом шла разгрузка: крепкие ребята в камуфляже с шутками и матерком таскали с паллет разногабаритные контейнеры и, особо не заморачиваясь соблюдением порядка, закидывали их на стеллажи. Капитан Вербовски с Нейтаном в процессе не участвовали, стояли чуть поодаль: женщина что-то методично втирала коту, а тот, покусывая губу, хмурился и недобро поглядывал на бригаду веселых грузчиков. Сам Лео, как его и предупредили, под руку лезть не стал и скромно маячил у стены, наблюдая за процессом. От безделья он пытался угадать, какой именно груз приволокли на базу, но военная маркировка сбивала с толку, а уж внешний вид некоторых упаковок и вовсе был экзотическим. Он как раз прикидывал, что можно было запихнуть в узкие длинные цилиндры, изогнутые на манер колена водопроводной трубы, как его бесцеремонно дернули в сторону, а под ноги с верхней полки увесисто грохнулся небольшой, но явно очень тяжелый ящик. Хорошо, у вояк отменная реакция – иначе валяться б ему под этим ящиком с раскроенным черепом. Но Лео даже улыбнуться спасителю не успел, как бравого космодесантника чьим-то ударом смело в стеллажи. Самого Лео по инерции отбросило в стену, и он ненадолго выпал из реальности, треснувшись затылком. Первым делом вернулся слух, подтверждая, что Лео отключился ненадолго, и драка в полном разгаре. Правда, сквозь привычные грохот металла и отборную ругань пробивался какой-то совсем уж неуместный звук, похожий на рокот небольшого двигателя. Будто в ангар запустили детскую модель «Стрекозы», и та, набирая обороты, ревела на виражах, огибая углы помещения. Лео так удивился, что обрел зрение как раз вовремя: изрядно помятый десантник тяжело кувыркнулся через контейнер и попытался приподняться на локтях, но безуспешно сползал вниз. Из-за стеллажа выскользнул растрепанный барс, брезгливо стряхнул с костяшек кровь и оскалился. Сквозь плотно сжатые зубы шёл тот самый рокочущий звук – Нейтан рычал и неумолимо наступал на лежащего парня. Параллельно его курсу двигалась и Вербовски, словно судья на ринге. Избиваемый обреченно вздохнул и показал ей скрещенные указательные пальцы. Лео не только шутеры уважал, но и командными стратегиями баловался и легко опознал этот жест – я вне игры. Вербовски подобралась и гаркнула во всю мощь тренированной глотки: – Рядовой Райд! Отставить! Подпрыгнули все, кроме Барса. Тот даже не дрогнул, и, не поворачиваясь, положил на субординацию, показав капитану кулак с красноречиво оттопыренным средним пальцем. В ответ Вербовски церемониться не стала, молниеносно вздернула руку с парализатором и спустила курок. Но котяра увернулся! Вот если б Лео сам не увидел, не поверил бы, что такое возможно: просто сделал шаг в сторону, пригнулся, и дротик с транком просвистел мимо. Вербовски грязно выругалась, отшвырнула бесполезное оружие и вдруг прыгнула вперед, сшибая кота с ног. Они прокатились по полу, впечатались в стену, расцепились и отскочили в разные стороны. Барс замахнулся открытой ладонью, целясь снизу в челюсть, Вербовски уклонилась в последний момент, показала целые зубы и зарычала в ответ. Лео понял – так она отвлекла кошачий гнев на себя, и теперь Барс сосредоточился на ней. Но Вербовски была всего лишь женщиной, пусть сильной и тренированной, вряд ли она выдержит долго. Лео не мог не восхищаться ее храбростью, а затем и техникой – она кружила, словно настоящая хищница, била болезненно и хлёстко, иногда даже подло, часто пропускала сама, но успевала вскочить на ноги и уйти, не допуская сближения. Барс злился всё сильнее и терял контроль, рычал, уже не замолкая. Его движения стали резкими, бессистемными. Вербовски словно этого и добивалась – подпустила его опасно близко, дважды ударила в голень, заставляя сделать шаг вперед, и неожиданно сделала подкат, выпрямляясь под ним на руках. Барс сгруппировался, ожидая ударов в пах и корпус, но женщина захлестнула ногами шею, сдавила и подтянулась, усаживаясь ему на грудь. Барс покачнулся, вцепился руками в ее бедра, но удержал равновесие. Вербовски же сжала мышцы сильнее, наваливаясь всем весом, заслоняя коту обзор и, пока тот не опомнился, всадила в загривок шприц, припрятанный в кармане. Нейтан, хрипя и скребя ногтями по литым мускулам ног, упал на колени. Капитан плавно наклонила корпус вперед, заваливая кота на спину, и осела вниз, как укротитель быка на родео. Продолжая фиксировать барса ногами, смахнула пот со лба, разогнулась и откинулась назад, упираясь рукой в кошачий пресс. Ворот намокшей майки облепил небольшую высокую грудь, по скрещенным икрам пробегали судороги, как после оргазма, дышала она тяжело. Тяжело дышал и загнанный барс под ней, мягко приподнимая и опуская ее своим дыханием. Выглядело это настолько горячо, что Лео вдруг стало больно, а краска предательски бросилась в лицо. Он поспешил отвернуться и не сразу услышал хриплый окрик, который касался и его самого: – А ну занялись делом! А ты, Трэвис, иди сюда. Все еще полыхая ушами, Лео обернулся – напряжение в военных рядах спало, десантники торопливо занялись делом, выпрямляя согнутые полки и разгребая завалы контейнеров, и совершенно не обращали внимания на своего капитана и камасутру в ее исполнении. Лео подошел ближе и неловко присел рядом с барсом на корточки. Он плохо понимал, что произошло, но что-то явно очень поганое – Нейтан вышел из-под контроля. Но рядом была Вербовски, и уж она-то в ситуации наверняка разбиралась получше: шею ему больше не сдавливала, просто сидела верхом. От транка зрачки у Нейтана были расширенные, мутные, и тело плохо слушалось, но он упрямо скользил пальцами по ткани ее форменных брюк, пытаясь освободиться. Встретившись взглядом с Лео, кот вдруг подобрался, обретая осмысленное выражение, гневно выдохнул носом и забарахтался активнее. Вербовски покачала головой и устало потерла переносицу: – Скажи ему, чтобы прекратил. – Я? – Лео опешил и, уточняя, вопросительно тыкнул в себя пальцем. – Господи, не тупи. Просто скажи это. – Нейт, перестань? Женщина закатила глаза: – Ну что ты там пищишь? Больше уверенности в голосе. Представь, что ты собаке команды отдаешь. Ну! – Нейтан, фу! И Барс послушно замер, обмяк, отяжелевшие веки закрылись, дыхание выровнялось, и кот провалился в глубокий наркотический сон. Вербовски удивленно хмыкнула, словно не особо верила в действенность предложенного ей самой метода. – И правда, Три-Зет. Вот бедолага, – она ласково погладила Барса по голове, заправляя выбившиеся пряди в хвост, и в ее движениях была лишь забота матери или старшей сестры. Лео не сдержал вздох облегчения: думать о том, что у нее с Барсом мог быть секс, было неприятно. Вербовски прищурилась, посмотрела на Лео: – Трэвис, «фу»? Правда? – Вы же сказали, как собаке.. Ну, я и… – Лео смущенно развел руками, и она совершенно по-девчоночьи захихикала, цепляясь за его ладонь. – Ладно, помоги-ка мне встать. И где тут у вас медкабинет? – Вербовски оперлась о его руку, поднялась и выразительно потерла внутреннюю сторону бедра. Лео закономерно покраснел: женщины без комплексов всегда вгоняли его в ступор. – Покусала меня твоя… собака. Хорошо, что я не мужик, а то осталась бы без члена. – Зато яйца у вас стальные, – не выдержал Лео и буркнул вслед прямой спине, что уже исчезала за поворотом коридора. Он никуда идти не хотел, но, как мальчик сообразительный, намек понял – Вербовски желала с ним поговорить без лишних ушей. Лео с тревогой оглянулся на Нейта и заметил, как двое бравых вояк, послушные приказу, подняли бессознательного барса и на удивление аккуратно переложили на диван. Хотя вполне можно было ожидать, что его просто за шкварник поднимут и швырнут, как нашкодившего кота. Из профессиональной солидарности. Но, видимо, в своих крепких руках Вербовски не только котов держала. Конечно, капитан в провожатых не нуждалась и, как оказалось, дорогу знала прекрасно. Когда Лео зашел в медкабинет, она уже вовсю ворковала над его избитым защитником. Парень весело скалился, подставляя синюшный бок под ее чуткие пальцы, и добродушно делился впечатлениями: – Ха, я пяти минут не продержался, а эта тварь белобрысая два ребра мне сломала. – Не два, а все три, – педантично поправила его Вербовски и так затянула фиксирующую повязку, что тот ойкнул, вытаращив глаза. Женщина тут же ухватила его за подбородок, пощупала ссадины на лице и нахмурилась, – И, как вернемся, к челюстно-лицевому сходи, не нравится мне скула твоя, может быть трещина. – Есть, сэр! – бодро отрапортовал десантник и неловко слез с кушетки. Увидел Лео в дверях и приветственно протянул свободную руку: – Рич Каспер. Вербовски предупреждающе стукнула его в незабинтованное плечо, и он виновато скривился: – А черт, прости, забыл. Дистанция два метра. И, придерживая локоть в повязке, старательно обошел Лео по большой дуге. Вербовски только головой покачала, сматывая остатки эластичного бинта. Потом закрыла дверь, отключила свой браслет-коммуникатор, села на кушетку, подогнув ноги под себя, кивнула Лео на соседнюю. – Присаживайся. Лео сел напротив и, как примерный ученик, сложил руки на коленях. На самом деле он разнервничался и просто не знал, куда их деть. Ладони потели, подмышки тоже взмокли, ему казалось, что и на лбу выступила испарина. Да господи боже ж мой! Он так никогда не волновался, даже когда экзамены в летную школу сдавал. Женщина легко считала его состояние и криво усмехнулась: – Слушай, ты же не собираешься сейчас в обморок падать? Расслабься, я не буду тебе все государственные тайны вываливать. Всё, что я сейчас скажу, ты и в сети найдешь, если будешь знать, что искать. Давай так. Ты спрашиваешь – я отвечаю. Лео даже не раздумывал, когда выпалил первый вопрос: – Что такое Три-Зет? – Синдром, присущий генетически модифицированным, прошедшим пятидесятипроцентный рубеж. Один из факторов, почему ввели запрет на замещение генов сверх этого рубежа. Ты наверняка в курсе, почему котов перестали производить для военных нужд? – Агрессия и неуправляемость. Вербовски кивнула: – Точно. Но когда наши головастые сдавались так просто? Да еще чувствуя поддержку Большого дядюшки Сэма? В общем, они выявили закономерность возникновения синдрома Три-Зет и решили использовать его в качестве средства воздействия. И управления, – Вербовски поерзала, устраиваясь поудобнее, переплетая ноги, как любят сидеть дамочки, занимающиеся всякой восточной аэробикой типа йоги. Лео вспомнил эту позу – лотос. – Фишка в том, Лео, что единственные, кому коты подчиняются без вариантов – матери и старшие сестры. – Так вы поэтому?.. – Лео не договорил, а Вербовски улыбнулась, немного грустно и устало. – Да. Я для них как старшая сестра. По крайней мере, придерживаюсь этой линии поведения. Никто не знает, какова причина: предполагаемый матриархат расы Шираз или принцип – как я могу кому-то подчиняться, если могу быть сверху? Мужика можно завалить. Или трахнуть. Женщину – трахнуть. Только если она не несет той же крови или не сопротивляется. Как у животных, где близкородственные самки не допускают к себе самцов, избегая кровосмешения. Пока все понятно? Лео вздохнул. Действительно, пока – ничего нового. Коты по природе своей бисексуальны. Они не мучаются своей гендерной принадлежностью и не рефлексируют, просто не делают различий между полами. А живут по принципу – хочу и беру, если нравится. – Естественно, с таким подходом к жизни никакую военную дисциплину в их упрямые головы вложить невозможно. И тут на помощь приходит тот самый синдром Три-Зет: забота, защита, зависимость. Наверняка ты слышал другое название – импринтинг. Лео удивленно открыл рот: благодаря средствам массовой информации про импринтинг он слышал более чем достаточно. И это совсем не походило на поведение Нейтана. Он не выдержал и постарался донести это до Вербовски, но она подняла руку, прерывая его бессвязные возражения: – Конечно, привычное нам определение импринтинга в отношении котов не совсем верно. Но два параметра все же схожи – запечатление на объект и необратимость этого процесса. Он возникает между двумя неродственными котами, это сродни сильной эмоциональной двусторонней связи. Как у близнецов. Или как истинная любовь до гроба. Если отбросить мелодраматическую чушь, рациональное зерно в этом тоже есть. Как и в пресловутом материнском инстинкте. Но речь не об этом. Все знают об импринтинге, восхищаются, завидуют, снимают в пошлых кинодрамах, но мало кто знает, что ему предшествует. Если ты думаешь, что коты прямо так уж счастливы образовать пару и идти вместе по жизни рука об руку, рассыпая вокруг розовые сердечки, – то ты ошибаешься, – Вербовски сделала паузу, будто ей было не совсем приятно говорить об этом. И Лео понял, что в ее жизни были совсем не радужные моменты, связанные с этой темой. – Для них это совсем не благо, а наказание. Потеря независимости, собственного эго, пожизненное рабство. Поэтому при встрече они бьются. Дерутся, пока могут встать, пока один не запросит пощады. Можешь представить себе кота, который сдался? – тут Вербовски отчетливо хмыкнула. – Чаще всего погибают оба. Если нет – образуется тот самый тандем, в котором проигравший имеет чуть больше прав и привилегий. Ровно настолько, насколько слабее партнера. Лео так и сидел с открытым ртом. Вот этого он точно не знал. Даже представить себе такого не мог. Неудивительно, что об этом молчали. – Я уже упоминала, что Три-Зет решили использовать военные? Представь себе свору послушных котов? Да за такое любой генерал добровольно пары звездочек лишится, рискуя с нелегальными опытами. Поковырявшись в коде, генетики смогли перенаправить синдром на человека. Но механизма запечатления выявить так и не смогли. Коты запечатлевались на кого попало, лезли в драку и с легкостью убивали своего оппонента до того, как ситуацию брали под контроль. Нейтан – из последней экспериментальной партии. Списанный экземпляр. Ему повезло – он продержался дольше всех, пока эксперимент не свернули. А в деле сделали отметку, что он свободен от синдрома. Значит, безобидный. Ну, насколько безобидным может быть кот. Безобидный Нейтан – это уж точно из области фантастики. Лео вспомнил его азартный оскал, когда барс бегал с плазмометом по ночным джунглям, кишащим тварями, и низкое вибрирующее рычание, когда он методично разделывал несчастного рядового Каспера одними кулаками. И когда тряс его за шею, чуть ее не свернув. Словно наказывая за то, что Лео ушел без спросу и рисковал своей жизнью. А потом смотрел на синяки взглядом побитой собаки. Словно испугался своей реакции. Защищал? Ходил следом, кормил, лежал в ногах, согревая. Ласкал, доставляя удовольствие. Заботился? В голове тревожно зазвенело. – Ты еще не понял? Нейтан запечатлелся на тебя. Не могу сказать, почему ты. Возможно, сыграла роль первоначальная симпатия. Или чувство ответственности Нейтана, ведь ты находился под его защитой. Но момент, когда это случилось, ты должен помнить. Там, в пещере, когда он схватил тебя за горло, он не просто так впал в состояние аффекта. Он на самом деле попытался удушить, как угрозу, а ты не сопротивлялся. Сдался сразу. И Нейтан принял твое поражение. Ты – его беспомощный партнер, он защищает, заботится и, как это ни парадоксально звучит, уравновешивая твою слабость, зависит от тебя. Очень сильно. Возможно, если бы вы были на равных – ему было бы проще. У Лео сперло дыхание. Захотелось головой замотать из стороны в сторону. Или малодушно, по детски, заткнуть уши. Не может быть. Такого просто не может быть. Ну, не с ним точно. И не в этой реальности. Неужели он догадался правильно? Все эти бесконтрольные вспышки гнева и собственнические замашки вполне укладывались в схему. – Да, – Вербовски была безжалостна, – Каспер потому и попал под раздачу. Нейтан остро реагирует на все, что происходит с тобой. Любая угроза твоей безопасности, даже такая нелепая, как упавший ящик, расценивается им как злонамеренное покушение. И требует от него ответных действий. Он не может контролировать это. Он не чувствует отклика с твоей стороны, беспокоится, паникует. Хотя умом понимает, что не прав, но это выше его. Возможно, со временем он бы… – Это конечно все жутко интересно. Но мне-то что теперь делать? – перебил Лео довольно резко. Он просто не хотел слушать дальше, забивать эфир ненужной информацией. Несмотря на свою опытность, вряд ли Вербовски даст ему дельный совет. Не потому, что не знает, или не захочет, а потому что единственного правильного пути на самом деле нет. Как и в любых других отношениях – есть лишь варианты. Вербовски не подкачала, и, словно читая его мысли, грустно улыбнулась: – Тебе решать, Лео Трэвис.

***

Спустя две недели Лео вернулся на Базу. Он получил расчет в «Интерпланетари» и неплохие отступные за молчание: риск, которому он подвергся как гражданское лицо, не покрыла бы ни одна страховка. Но скандал компании был не нужен. На Базе же с большим энтузиазмом приняли его запрос на перевод в качестве штатного пилота «Браунверга» – межпланетного пассажирского грузовика, который стоял на балансе военных и снабжал Базу не только новобранцами, но и всяким сверхсекретным тактическим грузом, который не доверяли гражданским перевозчикам. Лео подозревал, что энергичная Вербовски приложила руку к сокращению бюрократической волокиты при его назначении. Он держал с ней связь все это время, пока улаживал свои дела. Только о Нейтане не спрашивал. Лео улетел тогда так поспешно, будто за ним черти гнались. Даже не увиделся с барсом, не объяснился и не попрощался – Сосновую они покидали на разных флаерах. И благо, что Райд был в отключке. Да, Лео струсил. И вряд ли барс сейчас встретит его с распростертыми объятьями. Впрочем, гадать долго не пришлось – его поймали в ближайшем пустом коридоре, едва он вышел из ангара. Кошак его отследил по всем правилам охоты, скрутил, обездвижив и заткнув рот, и отволок в темный угол, подальше от камер. Лео не сопротивлялся – он поплыл сразу от привкуса ванили, что осела на коже его похитителя и сладостью ощущалась на собственных губах. Лео чувствительно куснул пальцы, и они отстранились, позволяя сделать отравленный феромонами вдох. – Ты пахнешь. – Да, – чертовому котяре было совсем не стыдно, он довольно урчал Лео в шею, источая возбуждающие запахи. И пользовался всем, чем щедро наградила его природа. Чтобы поймать, привязать, удержать. Лео чувствовал легкую дрожь большого жаркого тела и немного неуверенности в быстрых, ласковых касаниях влажного языка. Но руки барса сжимали крепко, уверенно, не позволяя усомниться в его дальнейших намерениях. – И не отпустишь? – Нет. Лео вздохнул и сдался, закрывая глаза. Да, он сам все решил. И он попробует. В конце концов, живут же как-то люди с этими наглыми котами?