***
Ответьте мне, высшие силы. Зачем вы дали мне вспомнить, то, что я хочу забыть? Теперь, когда моя жизнь не имеет никакого значения, я могу спокойно идти, радуясь концу, который близок. Теперь, когда моё солнце окончательно село на западе, когда я знаю, что оно никогда не подарит мне рассвет, вот теперь я могу подставиться под луч зелёного цвета. Самым страшным было не то, что я увидел в думоотводе. Да, моя вера в человека, которого я считал воплощением света, рухнула, но жизнь бы продолжилась. Я просто был бы благодарен Снейпу за этот рывок откровенности, не более. Страшное подкралось незаметно, когда я уж точно его не ждал, всё произошло за мгновения, ровно столько нужно, чтобы человек ушёл из этого мира туда, откуда ещё не возвращались. Смерть. Воспоминания. Они обрушились на меня лавиной, из которой точно не вылезти, потому что со всех сторон давит. Замкнутое пространство. Нечем дышать. Вспышки. Вот передо мной чёрные, как ночь, глаза, а потом обладатель тех самых глаз соприкасается своими губами с моими, так невинно, но так соблазнительно. Ещё один отрывок, человек стоит ко мне спиной, чем-то увлечённый, как потом выясняется, он варит зелье. Я же крадучись подхожу к нему и обнимаю со спины, опустившись подбородком в такую удобную ямку, там, где ключица. Там, в воспоминаниях, мне так спокойно и хорошо. По моим щекам текут слёзы, надо же, солёные, я думал, что они будут горькими и ядовитыми, потому что моё горе как яд, от которого не существует противоядия. А они солёные, как всегда! Солёные! И всё вокруг такое же! Такая же война, такое же небо, как полчаса назад, те же лица. Как же быть мне? Ведь я не такой же, я не тот мальчишка с широко раскрытыми глазами. Ведь теперь я не чужой и нахальный Поттер, а родной и любящий Гарри. Ведь теперь не существует ненавистного профессора Снейпа, ведь теперь есть только Северус, имя, которое нужно говорить всегда с придыханием, будто перед этим ты пробуешь его на вкус. А теперь я бегу так быстро туда, где лежит тёмная фигура, никому не нужная, кроме меня. Визжащая хижина. Ещё немного и я увижу его. Моё сердце остановилось. Там. Там... Самый ужасный кошмар. Ноги не держат, хочется рухнуть на месте, но нужно идти. Идти, идти, идти... Касание. Ещё тёплый, но уже не живой, его сердце больше не бьётся, из его губ никогда не польётся чарующий голос. Зачем ты это сделал? Зачем оставил мне эти воспоминания? Почему не забрал их с собой. Сев...р... не могу договорить его имя, зная, что никто не откликнется. Хватит. Тебе нужно идти. Там... Ты получишь освобождение...***
Стою напротив этого, даже не хочу произносить его имени-прозвища. Разочарование, почему я не увидел его среди них, тех, кто погибли, тех, кто дороги моему сердцу. Жду, когда Том Риддл, наконец, воскликнет самое ужасное заклятие, так думает большинство магического общества. В его руке палочка, он будто хочет произнести заклятие, но ему что-то мешает. – Поттер, – рявкает он. – Что с тобой случилось? Разочарован, что никто не заступился за тебя? Ха, они все трусы! – видно, что ему это доставляет удовольствие говорить всякие унизительные реплики, любому, кто попадается на глаза. – Отвечай, Поттер! – Считай, что это правда, – мой голос безразличный, серый. – Будь героем, перед смертью, если так хочешь, Поттер, – в голосе Воландеморта был яд, но в моей крови уже слишком много горечи и тоски; яды от которых нет противоядия; яды, которые убивают медленно; мне уже было всё равно. – Так чего ты ждёшь? – ярость в моём голосе была отчаянием, потому что я уже не мог вынести; воспоминания всё возвращались и возвращались, им не было конца и края. – Ты славился своей жаждой жить, что же случилось с тобой, что ты хочешь поскорее избавиться от реальности, Поттер? – было видно, что Риддлу и правда было интересно узнать: в его красных глазах была жажда знания, он хотел знать всё. Будто хотел не только убить меня, но и выпить мою душу, как дементор. – Какая разница, Том, – немного иронии и горечи в безразличном голосе. – Главное, что тебе эта ситуация на руку. – Смотри в глаза мне, – властный голос обратился ко мне. – Я хочу увидеть первым твои мёртвые глаза. Я продолжил смотреть вдаль. Я знаю, что Том Риддл прекрасный менталист, но даже его все силы не помогут проникнуть ко мне разум, а вот крестраж... Ветер. Верхушки деревьев будто танцуют под его музыку. Удивительно. Почему я не замечал раньше этой красоты. Да. Этот танцующий лес самое лучшее зрелище перед смертью. – Всё тот же упрямец! – услышал я яростный голос. – Авада Кедавра...***
Тьма так пленительно прекрасна, но чего-то не хватает. Вспомнил. Когда смотришь во тьму, всегда должна быть бледная кожа. Что за ерунда? Северус. Тогда ясно, почему меня так тянет во тьму, всё из-за его чёрных глаз. Воспоминания - всё, что осталось у меня. Его глаза, его волосы, его руки, его запах - всё его, и я в том числе. Когда всё это началось? Точной даты нет, но так же я знаю, что это было после смерти Седрика. Тогда я упал духом, а точнее, просто перестал чувствовать. Всё лето я просто был ледяной глыбой, Дамблдор надеялся, что хоть в школе я приду в норму, но ни друзья, ни квиддич, ни учёба не могли меня вытянуть из той бездны. Я отдалился от друзей, даже Гермиона с Роном устали биться о холодность. И тогда начались занятия с Северусом Снейпом. Помню, как он сильно удивился, когда не смог попасть мне в разум, наверное, мучил скорее себя, чем меня целый вечер, всё пытаясь пробиться в мой разум, но не получилось. Тогда он сел рядом со мной, прям на пол, откинул голову к стене и прошептал: «А ты, Поттер, не так безнадёжен». В тот вечер я узнал его с другой стороны, он не был противным профессором Снейпом, он был просто Северусом. Мне было очень интересно видеть его таким, тогда я и попросил не говорить Дамболдору о моей уникальности, нет, не для того чтобы скрыть, а для того, что бы просто хоть где-то побыть в тишине. Не знаю, что пошло не так, но он согласился. Так пошли наши вечера, я просто приходил к нему в кабинет и читал. Он потом мне признался, что был искренне удивлён, что я вообще что-то читаю, кроме как издание «Квиддич сквозь века». Но если сказать правду, я стал читать только летом после четвёртого курса, чтобы хоть как-то занять свои мысли, а после это вошло в привычку. Так прошли первые три месяца, он проверял сочинения по зельям, а я читал, ну или делал уроки. Всё изменилось за один вечер; тогда я пришёл к нему в кабинет, у него был особый пароль для меня, этот пароль активировался в определённые часы и дни, и только для меня. Я прошёл в кабинет, профессора Снейпа, хотя мысленно я звал его просто Северусом, не было на месте. Я как обычно сел в углу кабинета, сегодня я решил сделать сочинение по зельям, хоть зелья были только сегодня, а следующие после выходных, но у меня вошло в привычку делать всё сразу, пока есть время. Профессор уже много раз опаздывал на наши, так называемые, занятия, так что я не придал этому большого значения, только дал себе слово непременно дождаться. Я уже написал сочинение, даже лучше разобрался в теме, перечитал несколько раз своё творение, а профессора Снейпа всё не было. Время ещё было не позднее, так что я решил всё-таки остаться ещё на чуть-чуть, мой взгляд зацепила интересная, по моему мнению, обложка какой-то книги, я решил полистать её, что бы время не так медленно тянулось. Книга, и правда, оказалось очень интересной, хоть и про зелья; рассказывалось про то, как и почему получили названия те или иные снадобья. Меня захватили буквы, складывающиеся в слова, а слова в предложения, затем предложения в абзацы, а абзацы превращались в страницы. Я и не понял, что что-то не так, потом до меня только дошло, что тогда было уже два часа после полуночи. Северус Снейп залетел в комнату, но не так, как делал это в классе, запугивая своих учеников чуть ли не до смерти. Сейчас в его стане была страсть, а не холодная расчётливость и ярость. До меня дошло через мгновение, что он пьян, да ещё так, что не может контролировать себя. Мне эта картина показалась такой пленительно зачаровывающей, что хотелось видеть такого профессора каждое мгновение. Мне показались эти мысли странными, но, к удивлению даже для себя, я не испугался их, да, они были новыми для меня, но никак не пугающими. Он посмотрел прямо мне в глаза, его угольно-чёрные омуты пленили меня, в них чувствовалась сила, в них в кои-то веки были эмоции, да такие, что всё переворачивалось внутри. Я просто смотрел и улыбался, как самый глупый человек в мире. Наверное, именно тогда я влюбился в него, сам того не понимая. В тот вечер он накричал на меня, отчего-то в его глазах мелькало отчаяние, будто у этого сильного человека нет больше выхода. Тогда я думал, что Северус Снейп всесилен; мне так казалось, что у этого человека не может быть нерешаемой задачи, но она была. Этой задачей был я. В ту ночь я так и не смог уснуть, отчего-то ночь мне казалась Северусом Снейпом, в которую хочется вглядываться, считая бесконечные звёзды, любуясь на луну. Я влюбился, я признал это, но проблема была в том, что моим возлюбленным оказался мой же профессор, но это полбеды. Самое страшное, что это профессор, который ненавидит меня, по крайней мере, ненавидел предыдущие годы. Через неделю я опять сидел на дополнительных занятиях, читал книгу, но прочитанные слова совсем не воспринимались, я видел только его, замечал каждую мелочь в его движениях. Брови, которые могут передать сотню разных чувств и эмоций, глаза, которые я восхвалял ранее, чувственные губы, волосы немного длиннее уровня плеч, длинные пальцы рук, его стан, его манера двигаться, всё завораживало меня. Нет, он не стал прекрасней, или резко приятней, он просто стал нужен мне, как воздух, стал притягательней. Северус Снейп стал для меня магнитом, а что именно притягивало меня к нему, я не знал, да и не хотел знать. Может быть, всё из-за того, что профессор приоткрыл завесу, которая скрывала его настоящего. Я увидел совсем край, и мне уже захотелось увидеть ещё больше. Да, именно так, и никак иначе. Я люблю не что-то в нём, а именно его, всего... Без остатка. Мне не нужно его тело, мне не нужно его внимания, мне не нужно его по отдельности. Мне нужен он сам, весь, хочу обладать его сердцем, чтобы он тоже произносил моё имя с придыханием, а при виде меня у него туманилось в голове, хочу, чтобы он дышал мной. Я нестерпимый собственник. Северус Снейп должен стать моим, если нужно перекопать всю свою душу, чтобы найти клад для него, то я сделаю всё от меня зависящее, что он будет хотеть быть со мной всегда. Я хочу быть для него всем, потому что профессор Хогвартса по зельям занимает все мои мысли, а ещё он отобрал моё сердце, и приковал меня к себе мифриловыми цепями. С того самого момента я решил, сделать всё, что в моих силах. Я отчётливо понимал, что такой человек, как Северус, никогда не обратит внимание, тем более не влюбится, в такого мальчишку как я. Я был в какой-то мере безответственным и наглым молодым человеком, я знал, что всё, о чём говорил про меня профессор зелий, было сущей правдой. Да, может быть немного искажённой, но всё же правдой. Северусу Снейпу нужен был умный, образованный и интересный человек. К сожалению, я таким человеком не являлся. Я был не глупым, но и умным назвать меня было нельзя, образованности не было в помине, я практически ничего не знал о законах и устройстве волшебного мира, а в интересах с профессором мы расходились кардинально. Нужно было как-то действовать, я решил, что измениться ради главного для меня человека, да ещё и в хорошую сторону, очень даже хорошая мотивация. Я понял простую вещь - если ты, правда, влюбился, то ты сам изменишься, а не станешь изменять человека под себя. Я углубился в учёбу, даже Гермиона была не такой заучкой, как я за пятый год учёбы в Хогвартсе. Мне было интересно учиться, тем более, что это ещё было средством для достижении моей цели. До этого я был силён в практике, да и то только по ЗОТС, но не обращал на теорию никого внимания, а зря. После, когда я изучил все предыдущие курсы (по всем предметам), я понял многие свои ошибки, многое стало мне понятно. Да, именно так нужно познавать, начиная всё с самых истоков, а не сразу с высшей сложности, ничего не понимая. Ха, теперь я понимал, почему во взгляде Северуса Снейпа было столько презрения. Мне в какой-то степени было стыдно за себя, потому что я не понимал законы магического мира, сами законы магии, но каждый раз влезал, пытаясь поменять всё так, чтобы было, как мне нравится, как мне хочется. Но один человек не в силах поменять целый мир, скорее, мир сломает его в отместку за то, что человек глуп. Глупость – самый ужасный грех, по мнению Северуса Снейпа. А я был глуп, да и сейчас быть может. Только теперь я признаю это и пытаюсь исправить, только за раз не поумнеть, не стать мудрым. Но я попытаюсь, любуясь его глазами; я пытаюсь, слушая его голос; я пытаюсь, ради его сердца; я пытаюсь... Я так же ходил к нему на занятия, но никаких продвижений в отношениях не было. Я помню то самое занятие, которое стало для меня самым памятным. Как было сказано ранее, я учился, и, конечно же, преподаватели заметили и отметили это, я стал третьим учеником по успеваемости, да и только потому, что учитывался средний бал за предыдущий год, а он у меня был не ахти, так как всё свободное и не свободное время занимал турнир. Это было начало апреля, а если быть точнее, то третье число. Я сидел и писал эссе по зельям, сделав также эссе по трансфигурации. Профессора не было в кабинете, я волновался, ведь известно, что Воландеморт возродился, а значит Северусу Снейпу нелегко, я узнал совсем недавно, что профессор зелий является Пожирателем Смерти. Только есть одно «но», если бы он и правда был на стороне Тома Риддла, я бы уже давно был мёртв. И вот теперь я сижу и жду, волнуясь, не находя себе места, а он там стоит преклонив колено перед самым мерзким существом, которого мне доводилось видеть. Не хватает воздуха, я расстегиваю рубашку ещё на одну пуговицу, всё равно душно, начинаю ходить туда-сюда, лишь бы не сидеть на месте. Шорох. Я поворачиваю голову в сторону двери, ничего не происходит, но мне ведь не показалось? И вот, наконец, дверь открывается, и я вижу Северуса Снейпа, к сожалению, я не могу называть его по имени, так как он ещё не мой. Его без того бледное лицо было ещё бледнее, в уголках губ была видна кровь. Его пытали! Как только эта мысль пролетела в голове, у меня отключился мозг. Я подлетел к нему, схватил его в охапку, Северус Снейп сначала немного сопротивлялся, но потом сдался, будто наплевав на всё. Я еле-еле дотащил его до стула, аккуратно посадил. Его трясло, а я растерялся, я не знал, что делать дальше, ведь это так страшно... Сердце защемило, я сразу же ринулся к своей сумке, чтобы достать болеутоляющее, мои руки тряслись, не знаю, как именно я напоил его. На тот момент я понимал, что нужен колдомедик, но также было ясно, что не нужно никого звать. Я трансфигурировал из стула софу, лихорадочно начал искать литературу по медицине. У профессора зелий очень обширная библиотека, и благо, я имею доступ к ней, хоть и отчасти. В ту ночь, я, наверное, постарел на десять лет, да и поумнел порядком, я никогда так не жаждал узнать всё и сейчас. Потому что рядом был человек, который был дорог мне, я понял, что не просто люблю Северуса Снейпа, что не просто хочу, чтобы он был моим, но теперь я считал, что это глупо. Я понял, что теперь я стану хоть кем-то для него, хоть самым лучшим учеником (или самым ненавистным, ведь ненависть тоже чувство), хоть просто приятелем, хоть домашним животным, но главное сделать всё, чтобы он никогда не был в таком состоянии. Чтобы больше никогда не испытывал боль: ни физическую, ни духовную, никакую. Его призвание зельеваренье, а не война, хоть он и хорошо справляется в шпионаже, но эти морщинки на лице говорят о том, что ему очень трудно, что он страдает. Тогда я впервые сварил зелье по своей инициативе. Я просидел до шести утра, смотря на него, понимая, что, может, совершаю ошибку, но как я мог уйти? Но всё же ушёл, ровно в шесть, потому что он просыпался, а меня он точно не захочет видеть, ведь он не любит чувствовать себя уязвимым. Я потом очень боялся идти на «занятия», но я ведь гриффиндорец, а гриффиндор славится храбростью, так что я её набрался и пошёл, как на казнь. Я зашёл в кабинет, никого нет. Я выдохнул, сел и, будто бы ничего не случилось, стал делать домашнюю работу, а сердце так и колотилось. Звук открывающейся двери отвлёк меня, вот вижу его, во мне что-то оборвалось, я понял, что был не готов к этому, понял, что не нужно было приходить сегодня, но было уже поздно. Моё лицо предало меня, я знаю, что профессор понял всё, лишь посмотрев на меня один раз. – Что всё это значит, Поттер? – этот голос был бархатом для моих ушей, даже если его обладатель хотел сделать его зловещим. – Я пришёл на дополнительные занятия, профессор, сэр, – я более, чем уверен, что мой голос дрожал, хотя я старался сделать его уверенным и убедительным. – Я о ваших действиях на прошлом занятии, – Северус Снейп смотрел на меня в упор, не давая шанса что-нибудь придумать, как-нибудь уйти от ответа. – А хотите ли вы услышать правду, профессор, – я специально сделал ощутимую паузу, – сэр? – Правду, Поттер, – я видел, как быстрее начала двигаться жилка на его шее, – правду... – Я ждал вас, – спокойно, ну так мне казалось, ответил. – А если вдаваться в подробности, – его голос не мог оставить меня равнодушным. Как? Ну, как? Я раньше считал, что у профессора зелий мерзкий голос, сейчас же мне кажется бархатом, музыкой. – Думаю, эти подробности, вам не понравятся, – сказал я тихо, отчётливо понимая, что отступать некуда. – Говорите, Поттер, что бы это ни было, – его голос придал уверенности, но одновременно был страх, что меня осмеют. – Профессор, – глубокий вдох. – Я люблю вас, – вот и наступил этот момент, всё или ничего. Я закрыл глаза, мне было до жути страшно и стыдно, какой же дурак, какой же я дурак. Сердце бьётся часто-часто, а дыхание не может нормализоваться, я пытаюсь дышать. Вдох. Выдох. Тишина. Эта тишина не уютна, мне холодно тут, в этой тишине. Почему он молчит? Пусть лучше ударит, накричит, выгонит, но не молчит. – Даже так? – его голос пропитался язвительностью, стало очень больно. Почему он со мной так? Какие люди всё-таки жадные. Я ведь был сам согласен на всё ради него, а теперь мне становится больно лишь от его язвительного тона. – Посмотри мне в глаза, Гарри Поттер, – теперь прочитывалась власть в голосе, я не мог противиться ему, кому угодно, пойду на бой к Тёмному Лорду, да хоть вызову на дуэль самого Мерлина, но против этого человека я и вздохнуть не смогу. Слишком сильно расплывается тепло в груди, и всепоглощающая нежность. Я не был никогда трусом, и сейчас им не стал. Смотрю ему в глаза, наверное, впервые после того, как понял, впервые вижу его чёрные бриллианты. Вдох. Выдох. Как можно дышать, когда эти невозможно притягательные глаза смотрят прямо мне в душу, затягивают меня в омут с головой, из которого невозможно выбраться. Я не знаю сколько времени прошло, до того как из оцепенения не вывел чарующий голос. – Не лги мне, – с отчаянием и злобой говорит профессор Снейп. – Ты просто не мог влюбиться в меня, это точно невозможно. – Почему же, профессор, сэр. – Набрался большей смелости, если не сейчас, то никогда уже не будет такого шанса, надышаться, насмотреться. Я делаю шаг, ещё один, а потом порывисто льну к нему, дотягиваюсь до его губ, опять не хватает дыхания, хочется намного больше набрать в лёгкие воздуха с его запахом. Прикосновение. На грудную клетку давит, мне думается, что меня разорвёт от чувств переполняющих моё сознание. Северус Снейп стоит, ничего не делая, ни отталкивая, ни наоборот прижимая, ничего. Я безразличен ему. Ха, никаких чувств, один трезвый расчёт. Чёрт, я дурак, самонадеянный кретин. Я отрываюсь от него, думая, что этот недопоцелуй буду помнить всегда, как самое прекрасное, что происходило со мной. Но вдруг сильные руки прижимают меня к себе, а самые прекрасные уста находят мои, шепча что-то. В моих глазах слёзы, я не могу обуздать свои эмоции. Прижимаюсь к нему, отдаю всего себя, что бы он поверил, что бы не оттолкнул меня. Так начался самый замечательный месяц в моей жизни. А потом обливиэйт. И замена всех воспоминаний, на те лживые и ненастоящие...