***
Я не помню, как это произошло, но в какой-то момент я понял, что нет больше бездны, нет тьмы. Я боялся открыть глаза; боялся, что боль опять ударит с новой силой, а я уже не смогу выдержать новый удар. Теперь я чувствовал, что лежу на чём-то мягком, уж точно это не было холодной землёй Тёмного леса. Тогда где я? С неохотой открыл глаза; стало больно от слишком яркого света, мне нужно привыкнуть к этому - к тому, что я опять могу видеть не только тьму. Ещё одна попытка. Вроде немного лучше, очков рядом не наблюдается, но вижу я почему-то хорошо. Пытаюсь сесть, думая при этом, что вместе с движением придёт и боль, но чувствуется только усталость. Что-то падает мне на плечи… Я тупо смотрю на длинные волосы, притом на очень длинные волосы, я, что, был в коме? Теперь уже пытаюсь встать с кровати, но не получается, очень сильно кружится голова. Решил осмотреть комнату, в которой оказался. Она была просторной и светлой, это точно не больничная палата. Дизайн был простой, не вычурный, изысканный, сразу понятно, что этот дом, или хотя бы комната, принадлежит богатому и образованному человеку, большая вероятность, что он аристократ. Взгляд цепляется за зеркало, но своё отражение я не вижу, надо как-то встать, но как? Я не успеваю ничего сделать, в комнату врывается какая-то женщина, сначала я не смог узнать её, но как только присмотрелся, меня одолел ужас. Беллатриса Лестрейндж, собственной персоной, значит, Том Риддл заточил меня, когда понял, что не убил. Но после этих мыслей, меня сгребают в охапку и прижимают к груди. Я растерян. Только потом я подметил, что она выглядит намного моложе, опрятнее и красивее, будто бы её не потрепала жизнь, и она не была в Азкабане. — Милый мой, сынок, — я не понял сначала смысл слов, обратил только на интонацию, которая была нежной и любящей. — Я думала, что уже не смогу тебя обнять. Год, целый год. Я уже ничего не понимал, какой сын? Какой год? Может быть, это сон? Ущипнул себя, больно. Значит, не сплю. Нужно выяснить, что происходит, может быть, это какой-то спектакль. Я уже хотел спросить, что происходит, но дверь опять открывается, в комнату влетает мужчина, чем-то похожий на меня, больше даже на моего отца, старше только. — Гарри, сын! — Он обнимает меня, от него пахнет чем-то родным, щемящая боль где-то зародилась в грудной клетке. — Простите, — я впервые попытался заговорить, получился шёпот-хрип, и в горле появилась боль. — Но что происходит? — Гарри? — В голосе Беллатрисы чувствовалась боль, а в глазах переживание. — Милый, ты не помнишь нас? — Нет, — решил, что пока лучше вообще притвориться не знающим ничего, ну или непомнящим. — Мы твои родители, тебя зовут Горальд Джеймс Поттер, меня зовут Джеймс, а эту прекрасную женщину - Беллатриса. — Начал … Джеймс, судорожно вздыхая время от времени. Беллатриса тем временем сжимала мою руку, будто стараясь подбодрить, или не будто? — У тебя есть старшая сестра и два младших брата. Альма Беллатриса Поттер, Рилан Джеймс Поттер и Эмметт Джеймс Поттер. — Бель, я больше так не могу, он же наш малыш, — теперь я точно понял, что это мой отец, но как? Как такое возможно? — Ты вообще ничего не помнишь? – Надежда в глазах, а в голосе трепет и нерешительность, разве может быть такой Беллатриса Лестрейндж? — Нет, извините, — прошептал, даже если бы захотел сказать громче, не смог бы. — Не извиняйся, — тепло от голоса отца, проникало в душу, согревая. — Как себя чувствуешь? Я постарел на 10 лет за этот год, знаешь, как ты нас напугал. Я бы никогда бы не захотел пережить такого, пусть уж ты бы был бетой, но зато я был бы спокоен. — Бетой? Что это такое? — Это точно какая-то параллельная реальность. — В волшебном мире есть ещё три пола, кроме деления людей на мужчин и женщин, — начала говорить Беллатриса. — Есть альфы, омеги и беты. Альфы — это сильное начало, если сказать проще, то это мужская магия, они бывают чаще всего тёмными колдунами или ведьмами, но бывают и исключения. Омеги — слабое начало, они всё реже стали рождаться, чаще всего они являются светлыми магами или ведьмами. Ты, Гарри, омега, да ещё и тёмный колдун. А беты — это нейтральные, они обладают меньшим магическим потенциалом, и пары могут быть противоположные, то есть только мужчина и женщина, ну проще говоря, только так они смогут иметь детей… — Слишком много информации, — у меня уже голова гудела. — Может, мне лучше почитать потом об этом? — Ох, прости, милый, — она поцеловала меня в лоб, прям как целуют мамы. — Скоро должен прибыть колдомедик, чтобы проверить твоё состояние, а пока тебе надо поесть. Тут же появился поднос, на котором стояло блюдо с куриным бульоном. Мне не очень хотелось есть, но посмотрев на … родителей, я решил съесть всё. Они посеяли во мне надежду. Если Джеймс Поттер жив, значит, может быть жив и Северус Снейп, а это очень значимо… Это огромный плюс, даже если всё это ложь, но если есть хоть маленький шанс, что он жив, я всё выдержу, приму, даже Беллатрису в роли моей матери. Колдомедик пришёл примерно через десять минут после своеобразного завтрака, или обеда? Осмотрел он меня быстро, сказал, что со мной всё в полном порядке, а слабость - это естественная реакция, ведь я был целый год в коме. Беллатриса с Джеймсом вышли из комнаты, сказав, что мне нужно отдохнуть, а после приедут братья и сестра, и ещё друзья семьи, некоторые уже сейчас порываются в комнату, но мой режим важнее чужих желаний. Но я так хотел посмотреть на себя в зеркало, что всё-таки уговорил отложить режим на пять минут. Я был немного в шоке, когда увидел себя в отражении. На меня смотрел худой юноша-подросток, на вид лет 14-15, я не успел об этом спросить. Волосы оказались длиннее, чем я предполагал, были чуть ли не до пят. Самое поразительное, что они были иссиня чёрными и прямыми, послушными, не такими, как я помнил, ещё странность была в том, что у меня были зелёные глаза, как прежде, но ведь ни у Джеймса, ни у Беллатрисы они не были зелёными. Так странно, вроде бы на меня смотрел прежний я, но так же угадывались немного другие черты, более утончённые, теперь я был похож не на Лили Эванс, а на Беллатрису Блек. Только зелень глаз осталась. — А почему у меня глаза зелёные? — Не смог я удержаться от вопроса. — Так у всех омег, при принятии сущности цвет глаз меняется. — Ответила мне Беллатриса. – А теперь поспи часок. Прошу тебя. Мне дали выпить зелье, из-за этого я быстро заснул. Сон был безмятежным, таким умиротворяющим. Я давно не спал вот так, на кровати, так давно, что уже не помню. Проснулся я резко, будто из сна меня вырвали клешнями. Как только я открыл глаза, дверь открылась, а в комнату вошла Беллатриса. Она нежно погладила мою щёку, не нужно было говорить, что бы понять, что она чувствует. Да, пусть всё это ложь, но с этого момента она моя мама. — Как поспал, сынок? — Забота была приятна. — Хорошо, — попытался улыбнуться. — Только вот горло саднит. — Ах, да. — В ту же секунду появился пузырёк с зельем. — Выпей, только пей маленькими глотками. — Спасибо, — выпив снадобье, произнёс я, горло уже практически не болело. — Стало намного лучше. — Вот и хорошо, — она так лучезарно улыбнулась, что я никогда не смог бы представить, что её улыбка может быть не только сумасшедшим оскалом. — Гарри, милый, там к тебе хотят прорваться братья с сестрой, ты готов? — Думаю, что смогу пережить это, — попытался пошутить. — Я хочу познакомиться с ними. В следующее мгновение, появилась целая делегация. Девушка, на вид которой было около восемнадцати лет, она была чарующе прекрасна. Она выглядела очень хрупкой, у неё были чёрные кудрявые волосы, как у Беллатрисы, она вообще была бы её молодой копией, если бы не глаза Джеймса цвета кедра. Она была идеальна, по крайней мере, для меня. Позади неё стояли два подростка, им было где-то по 13-14 лет, они были очень похожи друг на друга, вообще их невозможно было бы различить, если бы не цвет волос. У одного они были кудрявыми и каштановыми, а у другого прямые и чёрные, они были нечто среднее между внешностью родителей, волевой подбородок Джеймса и глаза с пышными ресницами Беллатрисы дополняли друг друга. Мальчики были очень красивыми, а года через два отбоя от поклонников не будет. Это были Альма, Рилан и Эмметт - мои сестра и братья, в груди разлилось невиданное чувство до этого, наверное, именно это любовь к родственникам. — Гарри, разве можно так пугать свою старшую сестру? — у Альмы и голос был красивый, будто бы перезвон колокольчиков. — Привет, — ответил я на упрёк, жаль, что я не он, не её брат, которого теперь нет. — Я так скучала по тебе, дурашка, — она резко кинулась к кровати и прижалась ко мне, положив свою голову мне на грудь. — И мы, вообще-то, тоже скучали, — надули губы мальчишки, сделав мину будто бы им не дают любимые сладости. Потом последовала церемония объятий, сюсюканий и беспрерывного потока информации. Я понял, что они ещё не знали, что их брат «потерял» память. Мне было и радостно и грустно, вроде бы вся эта любовь была направлена ко мне, и я должен быть счастливым от такого внимания, но почему-то на душе скребли кошки. — Ты чего молчишь? — Сказал мне Эмметт, оказалось, так зовут кудряша. — Ребят, простите, — сказал я тихо, надеясь, что меня не услышат. — За что мы тебя должны прощать? — сказал Рилан, но недоумение было у всех на лицах. — Я ничего не помню, — набравшись смелости, выпалил я. — Вообще ничего? — Ошарашено спросил Эмметт, на этих словах его тыкнула в бок Альма, одним только взглядом попросив прощение за бестактность брата. — Совсем ничего, — грустно улыбнулся я. — Ничего страшного, — сказала Альма, — мы же тебя любим, ты всё равно наш Гарри. Так прошёл практически весь день, было семь, когда в комнату ворвался человек, которого я меньше всего ожидал увидеть - Драко Малфой, ох, извиняюсь, Драко Люциус Малфой, его внешность ничуть не изменилась, только волосы стали длиннее, практически как у его отца. Его взгляд был бешенным и затравленным, так выглядит человек очень уставший, но очень взволнованный, если даже не может сдержать свои эмоции, а ведь Малфой, уж точно умел сдерживать эмоции. Он часто дышал, будто бы бежал сюда сломя голову, а сейчас не мог восстановить дыхание. — Ты очнулся, — растерянно пробормотал он, будто не верил тому, что он говорит. Он вымученно улыбнулся, но его улыбка была искренней и открытой, а смотрел он на меня так, будто весь мир готов бросить к моим ногам, только стоит захотеть мне этого. Драко Малфой подошёл ко мне, но ничего не сказал, он долго смотрел на меня, а я не знал, как реагировать. Стоящий передо мной человек, был не знаком мне, да, я знаю его имя, но этот Драко Малфой совсем не тот, которого я знал. — Ты очнулся, — прошептал он снова, будто бы для него это было молитвой, которую непременно нужно повторять, и тогда всё сбудется. — Ты очнулся, ты не ушёл от меня. Он упал на колени около кровати, взяв мою руку в плен своими. Я был в недоумении, я многое ожидал услышать, увидеть, я готов был удивляться, но что произошло сейчас, выбило почву из-под ног. Я попытался вытянуть руку из рук Малфоя, но не смог, не смог противиться просящим глазам, только об одном, дать побыть так ещё немного. — Я не помню вас, молодой человек, — через силу промолвил я. — Не помнишь? — Что я могу ответить ему, ведь я помню его, но в тоже время и нет. — Гарри, посмотри на меня внимательнее, посмотри на меня, ты не мог забыть… — Но всё же, как вас зовут? — Я боялся, что все поймут, что я лгу, но другого выхода не было. — Драко Люциус Малфой, — на автомате ответил он. — Альма, это правда? — обратился он к сестре, так и не отпустив мою руку, так же сидя на полу подле кровати. — Боюсь, что так, — вздохнув, сказала она. — Если уж он тебя не вспомнил…***
Наконец-то, вечер; я очень устал за этот день. Очень много информации свалилось на меня разом, оказавшись в новой, незнакомой реальности я не знаю, что делать дальше. Мне кажется, что в этом мире я чужой, ведь, по сути, я занял тело другого человека, ведь это не я Горальд Джеймс Поттер сын Джеймса и Беллатрисы Поттер, я ведь просто Гарри. Получается, что чистокровный маг, который может поспорить родовитостью с самими Малфоями, да ещё в придачу Драко Люциус Малфой помолвлен со мной. Как же это смешно, судьба решила сыграть со мной злую шутку. Нет, дело не в том, что я ненавижу младшего Малфоя, совсем нет, я его не ненавижу, я просто люблю другого человека. Мне намного интересней, как сложилась судьба у Северуса. Как он жил? Чем дышал? Кто он? Думаю, что он всё-таки альфа, с таким-то характером. Мне нужно было многое узнать об этом мире, но не для того чтобы познать его, а только для одного, мне нужно узнать, понять лишь одного человека, того, ради которого я сделаю самые ужасные вещи, даже займу чужое место, буду врать, даже если мне больно от этого. Нужно было спать, чтобы завтра узнать многое непонятное мне, чтобы узнать хоть что-нибудь о нём. Надо спать… Утро наступило уж совсем неожиданно и так странно, что ничего не снилось. Думаю, что в зелье всё дело, хотя это даже хорошо, уж слишком много сны причиняли мне боли. Через пять минут после пробуждения открылась дверь, а из-за неё выглядывала Альма. — Доброе утро, Гарри, — на её лице сияла улыбка. — Как спалось? — Хорошо, — я не знал, как правильно говорить с сёстрами, наверное, потому что у меня никогда их не было, а теперь даже старшая сестра есть. Всё равно очень приятно смотреть на неё, тем более, когда она такая красивая. – Ой, тебе тоже доброе утро. — Смущённо добавил я. — Ничего, — она присела на край кровати. — Я верю, что ты всё вспомнишь. — А если нет? — Я совсем забыл, что они ждали возращения другого Гарри, Горальда, а не меня. — Даже если и нет, — она взяла мою руку в свою, — то ничего страшного, ты всё равно останешься моим братом. Так, а теперь завтрак и будем приводить тебя в порядок. — Я готов к чему угодно, — изобразил из себя мученика, конечно же, в шутку. — Ну, вот и хорошо, — с этими словами появился завтрак, который состоял из овсяной каши, какао и тоста. — Ах, да, чуть не забыла! — Воскликнула Альма, когда я практически доел. — В полдень придёт колдомедик, и если он разрешит тебе встать, то мы пойдём в сад, там распустились белые розы. Ты очень их любил. — Обязательно сходим, — мне правда было интересно, где я живу, где, может быть, я жил и в том мире, если бы… Не буду думать об этом. Потом мне расчёсывали волосы. Это было так приятно, особенно, когда это делают нежные руки твоей сестры. Моей сестры! Она мне заплела их в простую косу, сразу же стало легче, даже дышать свободней, и не так душно, оказывается, в комнате. Вот наступил полдень, ровно минута в минуту в мою комнату вошёл колдомедик, тот же самый, что и вчера. Он делал, практически, то же самое, что и в прошлый раз, но в конце дал два лекарственных зелья, а не одно. Я выпил, вкус был ужасный, но что не сделаешь ради здоровья? После пяти минут ожидания, тело почувствовало прилив сил, я ещё не чувствовал так прекрасно себя после пробуждения. — Спасибо большое, — поблагодарил я колдомедика, как оказалось, он был мистером Льюисом. — Всегда, пожалуйста, я рад, что вы очнулись, мистер Поттер. — Он ушёл, а я был весь на иголках, мне уже не терпелось встать. Через час мы с Альмой были уже в саду, это было сказочное место. Я жил в красивом особняке, в Поттер-мэноре. Это было самое прекрасное место на земле, включая Хогвартс, но исключая кабинет Северуса. Розы, и, правда, были прекрасны, тем более, что цветочные феи кружили по всему саду. Я так соскучился по спокойствию, что был очень благодарен Альме за чудесную прогулку. Нужно искать ответы на многие вопросы, но можно отложить все дела на чуть-чуть, чтобы насладиться обществом цветов, тем более, что одна из них это моя сестра.