Дело привычки

В лесу холодно и влажно, как всегда; слабый солнечный свет не достает сквозь ветви деревьев до пока еще сырой и мягкой земли. Температура ранней весной недостаточно теплая, чтобы можно было ходить в легкой одежде, однако, дышится легко, ничего не перехватывает легкие и не сжимает горло в морозных тисках. Воздух свежий и прочищает голову от плохих мыслей и эмоций, особенно ранним утром. Среди многовековой растительности спокойно, по крайней мере, Крис постепенно привыкает жить рядом с лесом. Можно сказать: в лесу. Ему на самом деле нравится эта часть его новой жизни – здесь он может остаться наедине с собой и заполучить такую ему необходимую долю одиночества. Раньше заменой лесу ему был собственный компьютер или телефон, куда он мог уткнуть нос и окуклиться от окружающих в Сети, но сейчас… Сейчас все изменилось. И технику заменил лес. Крис ни минуты не жалел об утрате и быстро влюбился в приобретенное. Он ходит по земле тихо, осторожно придавливая ботинками ветки и листву, стараясь не спугнуть живность вокруг, но успевает в то же время внимательно поглядывать вниз: нет ли там того, что он ищет. Крис всерьез рад весне, потому что огромные покровы снега сошли и сделали его еженедельное пополнение запасов куда проще. Зимой всегда приходилось туго: животные уходили в спячку или умело прятались за сугробами, а что уж говорить о ягодах, грибах, нужных растениях? Конечно, Крис сразу понял, что ему придется делать запасы на всю зиму вперед. Но они были не долговечны, а к концу холодного сезона истощались. Поэтому весну он встречал с замиранием сердца. Крис резко останавливается, когда замечает на одном из голых кустов нужное ему перо. Он охотился за ним порядка нескольких часов, а ведь ему нужен был только один недостающий экземпляр. Он подошел к кусту, аккуратно снял мягкое темное перо беркута и бережно сложил его в тканную сумку к остальным. Раньше – еще года два назад – он бы ни за что, даже если бы ему увесили половину леса этими перьями, не нашел бы подобную иголку в стоге сена. А теперь, ориентируясь на жилища птиц, время суток, погоду и многие другие вещи, он отыскивал эти перья сравнительно просто. Вместе с ними, он отыскивал растения, кости, плоды. Этому научил его один индеец. Крису тяжело было свыкнуться с мыслью, что Джош уже никогда не станет прежним. Ладно, бороться с его психическими болезнями – это одно, по крайней мере, люди знали, как это лечить. А вот бороться против новой природы Джоша было серьезным испытанием для них обоих поначалу. Современная медицина не знала ни одного способа помочь его другу. Крис прикладывал все силы, чтобы найти хоть кого-то, кто сможет остановить процесс превращения в существо, название которого про себя Крис не разрешал себе произносить после той ночи, но он нашел. Этот старый, почти древний индеец, конечно, не обещал, что сможет вылечить Джоша, но он помог. Вся Блэквудская гора оставалась необитаема, особенно после того, как санаторий и лечебница сгинули в геенне огненной, но все же леса были довольно обширными. Не так далеко от гор нашлось еще одно, почти целиком заброшенное поселение, которое уже очень давно было резервацией индейцев, но в документах значилось, как покинутое место. С незапамятных времен, когда резервации стали вполне легальным и частым делом для правительства США, это поселение стало убежищем для уцелевших индейцев тех краев. Они жили довольно оседло и в своей замкнутой коммуне, поэтому, когда были построены шахты, санаторий и лечебница, они отказались как-либо участвовать в жизни цивилизации и так и продолжали обитать обособленно от всех. Должно быть, они заселились там задолго до того, как это место стало кладбищем для наивных людей и несчастных пациентов. Зато они видели существ и знали, как рождалась катастрофа. Крис предчувствовал, что с этой местностью что-то не так, зная историю, которую они отрыли с ребятами, сразу понял, что индейцы здесь неспроста. Поэтому, не глядя на факты и бумаги, отправился туда. Один, без Джоша. Индейцы приняли его с большим подозрением, если не сказать, что агрессивно. Они не желали сотрудничать, а уж тем более когда речь заходила о существах. Как они догадались, что Крис пришел именно по этой проблеме – он не знал. Зато они знали. Как-то они узнали об этом еще до того, как он открыл рот. Но, как обычно, все решили деньги. Индейцы были довольно бедным народом, хоть и хранили, и несли в себе огромные вековые знания, им нужно было платить налоги и держать связь с внешним миром. Крису пришлось заплатить дорого за разум своего друга, но он не жалел потраченных денег. Резко рядом с Крисом пробегает белка, отчего он вздрагивает и прекращает витать в своих мыслях. У него в руках собралась уже целая корзина трав, нужных ягод, несколько костей животных – убивать их было нельзя, только собирать то, что уже никому не пригодится – собранные перья, и скручивала ноющая спина. Несколько часов вниз головой и руками в земле были довольно утомительными. Он глубоко вдыхает воздух и смотрит на солнце. Оно уже почти в зените – время около двенадцати утра. Должно быть, Джош его уже ищет. Крис уныло осматривает свою намокшую обувь – он пытался надевать самые крепкие и с высокой мощной подошвой ботинки, но весна была нещадна. Чтобы не подхватить ничего, вроде насморка и простуды, он быстрым шагом отправляется по короткому пути до их дома. Вашингтоны никогда не жалели денег на жилье. Крис не сказал бы, что они были сказочно богатыми – вовсе нет. Но даже после той ужасной ночи, они отстроили сыну новый дом, не такой большой, но с подвалом, просторным первым и вторым этажом, и про чердак не забыли. Крис иногда думал, что они делают это, потому что чувствуют свою вину перед дочерьми, не могут и никогда не смогут простить себя за их смерть. Родители Джоша были резко против, чтобы он оставался рядом с Блэквудскими горами, но когда увидели, чем стал их сын, услышали от Криса их историю, узнали ослепляющую правду, то смирились и сделали так, как их просили. Родители не отказались от Джоша, они попытались не отказаться, Крис был за это им благодарен. Он все еще надеялся, что они когда-нибудь приедут их обоих навестить. Деньги они присылали регулярно, но сами так ни разу и не явились и не написали. Джош иногда спрашивал про отца и мать, а Крис не знал, что ему ответить. Что они боятся собственного сына? Что они бегут от горя, чтобы не сойти с ума? Что Крис оказался для них удобнее, потому что он никогда не бросит Джоша? Что им слишком больно видеть своего ребенка таким? Крис улыбается, когда видит дом в целости и сохранности, дым, валящий из трубы, и свет в открытых высоких окнах. Он знает, что Джоша можно оставлять и одного на какое-то время, но все равно каждый раз опасается, что что-нибудь может случиться. Поэтому, подходя к деревянному дому из темного плотного бруса, он прислушивается и с облегчением не замечает ничего подозрительного. Ключ от двери плавно выщелкивает замок и впускает Криса внутрь, в тепло. – Крис! – он не успевает зайти, как слышит истошный испуганный крик из подвала. Крис ставит корзинку у входа, вздыхает и старается не реагировать, развязывая шнурки. Пожалуй, любой другой человек уже запаниковал от этого душераздирающего крика. – Крис! Они здесь! – вопль повторяется, а внизу слышатся беспокойные бегающие шаги. Крис хмурится, вешая куртку на крючок, а когда он поворачивается к прихожей лицом, видит, как к нему взбегает по лестнице из подвала Джош в серых спортивных мешковатых штанах, в которых не заметно даже очертаний ног и только две острые коленки, белых носках и с амулетом на шее. Обычно Крис старается поддерживать очаг в доме – внутри и правда очень уютно и тепло, особенно от настоящего не газового камина, отопляющего оба этажа одинаково хорошо, но после укуса Джош и не нуждается в этом. Его температура тела держится стабильно около 40-45 градусов, а чувствует он себя при этом прекрасно. Поэтому Крис постепенно привыкает видеть его полуголым в такой, казалось бы, горной и совсем не летней обстановке. Он подозревает, что повышение температуры тела – один из естественных признаков тех, кто обращается в существ. А Джош никогда не должен обратиться до конца, уж об этом Крис позаботится. – Они здесь, ты должен мне помочь, – шепотом повторяет Джош, показывая рукой на подвал. Его глаза широко распахнуты, Крис знает, что они и без того большие, а уж с огромными черными зрачками, почти целиком закрывающими радужку, они смотрятся по-звериному пугающе. Он никогда не привыкнет к этим глазам – это он знает точно. Они не похожи на прежние, вечно открытые и веселые глаза Джоша. Но он не станет от этого любить его меньше. – Да? – Крис быстро переставляет свои запасы на стол на кухне и старается не разрывать зрительный контакт с напуганным и семенящим за ним по пятам Джошем, – кто это, «они»? Где? – Они, - бездумно повторяет Вашингтон и вцепляется ему в руку, чтобы потянуть на себя, и ведет его в подвал. – Они там, внизу, я видел их своими глазами, Крис, я слышал, как они пели, они хотят забрать меня, – его голос почти плаксив, а движение дерганные, он тащит за собой, словно от этого зависит его жизнь. Крис послушно следует за Джошем, пока они не останавливаются перед дверью в подвал. Он берется за ручку и внимательно смотрит на друга. – Джош, я закрывал входную дверь. Никто не смог бы забраться в дом, здесь только один вход, – он говорит это спокойно, но Вашингтон быстро качает головой, словно отметает эту мысль, как что-то абсурдное. Он еще раз выразительно показывает ладонью на дверь, его пальцы ходят ходуном, а впалый живот поджимается внутрь от страха. – Я не шучу! – продолжает настаивать он, срываясь опять на крик. Крис поднимает одну руку в защитном жесте и делает извиняющуюся улыбку. – Хорошо-хорошо, – признает он, – я захожу, Джош, не беспокойся, кто бы там ни был, я не дам тебя в обиду. Давай проверим вместе. Крис открывает дверь и заходит внутрь. Он чувствует, как Джош вцепляется ему пальцами в свитер со спины и дышит едва ли не в затылок. В подвале не так уж темно – там есть одна тусклая лампочка, если не считать маленьких прямоугольников прямо под первым этажом – подвальных окон. Крис проходит вглубь, попутно заглядывая за каждый темный угол и открывая большие шкафы, в которых, в основном, лежит вполне обычная хозяйственная утварь, а Джош напряженно закусывает губы в эти моменты и ждет. А потом резко забегает вперед и останавливает Криса. – Я вспомнил, – выпаливает он и склоняет голову направо, – они были там. Именно в той нехорошей части. Крис прослеживает его взгляд и кривится. Джош опять говорит о той части подвала, которую его родители построили специально для самых тяжелых дней. Буквально – это обитый мягким материалом угол подвала, где стены и пол устланы тем же, что делают в карцерах в психбольницах. А еще там есть специальные ремни и завязки, которые помогают привязывать человека так, чтобы даже самый сильный не смог выбраться, навредить окружающим или себе. Крису тоже не нравится эта часть подвала, он понимает, что в самые тяжелые дни Джошу там больно и плохо, но он ничего не может с этим сделать. Пожалуй, будь его воля, Крис бы сжег к чертям весь этот подвал, но он ему был нужен, как и нужен Вашингтону. Он берет Джоша за руку и молча ведет в «нехорошую часть». Там свое освещение, поэтому, когда Крис включает там свет, Вашингтон тут же зажмуривается и закрывает ладонью глаза, пряча лицо. Крис, ожидаемо, никого не видит в этой части подвала. Угол пустой, ремни лежат на мягком полу, кое-где на стенах разорванные мягкие сдерживатели для рук, которые не выдержали напора. Пахнет чем-то стерильным. Здесь никого нет и не было. Крис чувствует, как Джоша мелко потряхивает. Он кладет свою руку ему на голову и гладит по черным мягким волосам. – Ну? И кого ты здесь увидел? – спрашивает он. Крис не упрекает его, совсем нет, скорее по-родительски заботливо предлагает посмотреть своему страху в глаза и убедится, что ничего на самом деле нет. И Джош слушается, не сразу, но постепенно отнимает руку от глаз и смотрит вокруг. Он выглядит удивленным, чуть приподнимает брови и открывает рот. Вполне обычная реакция, такие ситуации уже бывали. Крис отходит на пару шагов, чтобы открыть один из шкафов в этом углу и там тоже, ожидаемо, никого нет, кроме одеял и дополнительных подушек. – Наверное, этот «кто-то» испугался нас и сбежал. Или это твое воображение. Все нормально, здесь пусто, – он улыбается удивленному Джошу тепло и вполне искренне. Вашингтон, переварив свой испуг, быстро забывает про него и тоже улыбается. Скорее просто повторяет чужое выражение лица, но он тоже по-своему рад, когда чувствует положительные эмоции, направленные на него. Как домашнее преданное животное или хороший эмпат. Когда Крис проходит мимо него, направляясь к выходу из подвала, Джош вдруг порывисто кидается на него с объятиями и обвивает руки вокруг талии, утыкаясь носом в шею и плотно прижимаясь к нему. – Спасибо, – Крис не знает, за что он его благодарит: за смелость, с которой он спустился в подвал, или за все сразу. – Тебя долго не было. Я знаю, когда ты ушел, потому что ждал тебя. Я… Я заскучал. Зачем ты уходил? Крис негромко хмыкает и обнимает его за плечи. Джош очень горячий, пожалуй, люди с такой температурой не живут. Особенно жар чувствуется в его локтевых сгибах, под коленками, на шее и за ушами. Но Крис быстро привыкает, что тело Джоша – бесплатная грелка под боком, он вовсе не умирает и не сварится заживо от такой температуры. Зимой, когда ударяют крепкие морозы, Джош коварно радуется им, потому что Крис никогда не выгоняет его из постели в эти дни. Он может прижиматься к Крису животом, руками, закидывать на него ноги, ложиться сверху – он не будет против. – Ты ведь знаешь, зачем, – Крис чуть отстраняется и берет амулет на шее Джоша, – вот за этим. Я нашел все, что нужно. Думаю, уже сейчас я смогу сделать новый. Улыбка Джоша становится шире, когда он усмехается. Его клыки больше, чем у обычного человека, куда острее и опаснее, что делает его похожим на вампира из старых черно-белых фильмов. Но, в целом, остальные зубы остались в прежнем виде и это значительно лучше, по сравнению с тем, что было в самом начале. Крис очень долго боролся за них – понадобилось море терпения и часто приходилось трепать старого индейца с вопросами, как избавиться от последствий, трансформирующих человека в существо. Джошу сначала было больно, но он безоговорочно доверял Крису, поэтому позволил довести дело до конца. – Идем, поможешь мне распаковать корзину, – Крис закидывает руку ему на плечо и тащит наверх. Несмотря на то, что те существа в шахтах боялись света и огня, Джош относился к этому вполне спокойно. Крис не вмешивался, раз ему это не мешало, но иногда удивлялся, как хорошо тот справляется. Не только его кожа не стала бледной – он был по-прежнему смуглый, будто всю жизнь загорал на солнце, но он и не боялся выходить днем на ослепляющий снег, сам мог растопить камин, зажечь свечи и огонь, хоть и под присмотром. Поэтому, когда они поднялись наверх, Джош сам распахнул оставшиеся закрытые ставни и послушно помогал раскладывать травы, чтобы сушиться, кости он сразу отнес в специально отведенный для них угол – обработку костей Крис проводил обычно на инструментном деревянном столе, стоящем в одной из маленьких комнат, где находилась и остальная мастерская. Когда Крис достает перья из корзины, самые последние, и зависает на них взглядом, Джош, заметив заминку, подходит поближе, обнимает его с спины и кладет подбородок на плечо. – Почему они каждый раз портятся? – спрашивает он, следя за его глазами. Крис не уверен, что знает ответ на этот вопрос. Амулет на шее Джоша, который он делал каждые полмесяца заново, был тем самым оберегом, сдерживающим трансформацию. Индеец не сказал ему, как это работает, да это было и не важно, главное, чтобы работало. Он представлял из себя что-то похожее на чучело, которое было собрано из костей умерших животных, скрепленное шарнирами из дерева и увешанный перьями. Крис знал, что индеец что-то сделал с этим чучелом, потому что тот не раз просил принести кровь Джоша, его фотографии, волосы. Сначала это казалось бредом, но потом, когда Вашингтону стало лучше, Крис уверовал во все, что ему говорили. Он был готов без вопросов выполнять все, что нужно, каким бы странным это ни казалось. Особенностью амулета было то, что на нем было четырнадцать перьев. И через четырнадцать дней они, с одинаковой регулярностью, в буквальном смысле портились. За несколько часов скукоживались, будто их подожгли, прямо на шее Джоша. И их нужно было заменять, пока не станет слишком поздно. – Может, ты их тоже доводишь до нервных срывов? Они когда-то были частью птицы, живое существо, как и я, кстати, – отвечает Крис беззлобно. Джош смеется и не больно щипает его за бок. – Эй, я же извинился тогда, ты знаешь, что это не моя вина. И Крис правда был благодарен, что, несмотря на укус существа и превращение Джоша в монстра, тот не отрицал свою болезнь и не противился его помощи. Наоборот, он все, казалось, понимал. Может быть, потому что помощь исходила именно от Криса, которому он вверил свою жизнь, но эта адекватность помогала сохранять и без того хрупкий союз. Они перемещаются на диван, когда Крис подбирает все крючки, веревки и лески, чтобы без повреждений заменить перья на амулете. Джош сразу укладывается головой на его колени, когда он садится на диван, и все время тянет руку, чтобы прикоснуться к его очкам, волосам или лицу. Сначала Криса это раздражало, но потом он понял, что необходимость физического контакта для Джоша стала чем-то вроде… ну, сигнала, что его принимают. Что от него не отказываются, несмотря на его болезнь. Что его любят, в конце концов. – Ну, пока остальные перья не умерли, пожалуй, начнем, – Крис уже стал кем-то вроде профессионала. Его движения точны и аккуратны, как у хирурга. Он медленно приподнимает старое перо на тонкой железной петельке и вытаскивает его из крепления. Джош замирает в этот момент и смотрит куда-то в сторону. Крис уже не раз его спрашивал, чувствует ли тот что-нибудь, но он отвечал, что да, и не мог объяснить свои ощущения. Когда Джош расслабленно выдыхает, Крис продолжает свои махинации. Он снимает со старого пера крепеж, надевает его на новый и подносит обратно к петельке на амулете. Один, два, три – все движения легкие и плавные, лишь бы ничего не разрушить. Крис закусывает губу от напряжения и это не остается не замеченным, потому что Джош за ним повторяет. Когда все перья оказываются заменены, Джош поднимает голову с колен, садится и ощупывает амулет. Он улыбается, когда пересчитывает пальцами все перья, и благодарно смотрит на Криса. – Не стоит благодарностей, супер-Крис всегда придет на помощь, постоянным клиентам бесплатно, – отшучивается тот, собираясь подняться и собрать мусор, но Джош его останавливает и надавливает рукой на грудь. Крис вопросительно поднимает взгляд, но Вашингтон уже лезет к нему и заставляет лечь спиной на диван, расставляя руки по обе стороны от его плеч. Он улыбается и снимает его очки, чтобы надеть себе высоко на голову, зацепляя дужки за уши, так, чтобы они не упали вниз. – Я видел сегодня сон, – невпопад начинает он, заставляя Криса нахмуриться, – в котором никто не вернулся туда, где мне было страшно. Это был странный сон, в нем все смешалось. Джессика стояла рядом с Мэттом, ей было очень плохо, на ней была кровь, – Джош наклоняется ниже, почти соприкасаясь с Крисом губами, – Сэм была в огне рядом с Майком, но им не было больно, потому что они выбежали рука об руку из горящего дома. Эмили была одна, она была зла. Джош замолкает, наклоняет голову чуть в сторону, заглядывая в глаза Криса без очков. Тому почти неуютно под таким внимательным взглядом, но он старается не отводить глаза. – Я видел и тебя тоже, – продолжает Джош, чуть приоткрывая рот и показывая длинные тонкие клыки, – ты был рядом с Эшли. Она открыла тебе дверь. А потом ты был с ней и обнимал ее. Это было… как воспоминание. Очень явно и живо. Крис удивленно выдыхает. Это последнее, о чем он хотел бы думать. Особенно сейчас. Он смотрит чуть в сторону, собираясь с мыслями, замечая, что Джош наклоняется к его шее и тянет воздух – проверяет сердцебиение. Он не первый раз так делал, объясняя это тем, что определяет, как бьется чужое сердце. Почему-то он считал это важным, но, скорее всего, выявлял, насколько человек нервничает. Последствия трансформации. – Глупости, – наконец говорит Крис, успокаивая и его, и себя, – ты же знаешь, что я тебя не бросил бы. Я здесь и сейчас рядом с тобой, ты тоже в доме и в порядке. Видишь, я перья тебе даже притащил, хотя в шесть утра в лесу, знаешь, не самое приятное морозить задницу. А Сэм никогда не даст Майку, могу поспорить. Он врет, бесконечно врет. И надеется, что делает это достаточно успешно. Джош улыбается. Крис в очередной раз прошел небольшую проверку на вшивость. Это гарантирует, что никто не перекусит ему сонную артерию ночью. Джош всем телом тянется к Крису и осторожно целует его. Сначала поверхностно, а потом, когда тот приоткрывает губы, проникает глубже. Его клыки невольно впиваются в нижнюю губу, но горячий язык привлекает на себя все внимание. Крис нечасто разрешает целовать себя так, не потому, что ему не нравится, а потому что Джош запросто может забыться и прокусить ему что-нибудь. Но в этот раз он настойчив и старается не задевать его клыками, напротив, он целует его бережно и осторожно. Крис чувствует, как рука Джоша просовывается между ними, проскальзывает вниз и накрывает его ширинку, сжимая пальцы. Он еле отрывается от Криса. – Мне пришла идея. Пожалуй, я знаю, как тебе показать, что я чувствую, когда ты меняешь перья, – говорит Джош и как-то даже кровожадно облизывается.