Три ступени из подвала

Иногда Армин стучит в дверь. Будто кто-то может ему ответить. Даже скрип двери, протяжный, резкий, раздражающий, не нарушает тупой тишины. Она всепоглощающая и пугающая. В ней если попытаешься крикнуть, разрывая связки усилиями, то звук обратится против тебя. Крик отразится внутри, разобьется о многочисленные зеркальные лабиринты твоей души и будет путешествовать, отскакивая вместе с другими стенаниями, жалобами, злобою, невысказанностью. Хорошее и радостное, как правило, быстро улетучивается. Комнату в подвале освещает один факел. На два факела больше – и вся комната вспыхнет холодным огнём бликов от гробницы Энни. Он пробовал пробудить к этому камню нежность и трепет. Пришла ненависть, которая блуждает по его лабиринтам. Однажды он изранил руки настолько сильно, что не мог шевелить пальцами неделю. И всё было бесполезно. Армин пытался молиться. У него выходило только ждать, набираться терпения, рассматривать и продумывать будущее для Энни после её возможного возвращения. Он писал письма ей. Вылавливал свои безумные выкрики, трезвую логику и писал, пачкая пальцы в чернилах, не считая листков и конвертов, которые белым ворохом рассыпались у подножия гробницы Энни. Иногда хотелось поджечь единственным факелом всю эту груду беспомощного рёва. Была бы только зола и нетронутый блестящий камень. Когда она очнется, то узнает ли его, выросшего, изменившегося? Не идеал красоты: длинные волосы, рассеяно собранные в хвост, с желтой щетиной, ранними грубыми морщинами на лбу, переносице, с слегка запавшими глазами и вечными синяками? С рваными шрамами, слегка прихрамывающего? С очками, которые он постоянно забывает протирать? С пальцами, в которые въелись чернила? Со всем его внутренним ором и разгорающимся любопытством познать мир? Когда она очнется, то не погибнет, не рассыплется у него на руках? Когда она очнется, то будет помнить, то будет так же смотреть на него - ни со снисхождением, которого и не бывало никогда с её стороны, а с теплотой и грустной серьёзностью? Когда, она очнется… Очнется ли? Иногда Армин стучит в дверь в ожидании, что Энни придет в себя и укажет ему дорогу к заветному морю.