Книга тайн

1563 г. от заселения Мунгарда, Лапия – Кундия Николас добрался до Перевала висельников, что вёл через Спасительный хребет, отделявший Полночьгорский полуостров от материка. За спиной послышалось торопливое цоканье копыт. Даже не оборачиваясь, он признал ауру целителя. Ещё в городе Николас заметил, с каким подобострастием относится к нему Эглаборг. Похоже, целитель решил, раз Охотник освободил его из колодок, то нужно служить ему всем, чем только можно. Николас надеялся, что Эглаборг от него отстанет, когда он уедет, но не тут-то было. Охотник остановил коня и спрыгнул на землю. – Не гоните! Здесь очень опасная тропа: узкая, крутая и скользкая. Не зря же это место называют Перевалом висельников. – Я вообще-то родился в этих краях, – усмехнулся Эглаборг тихо, но его голос усиливался эхом. – А ещё говорить нужно шёпотом, иначе можно сорвать оползень. Не знали? Николас неопределённо мотнул головой. Целитель слез с коренастой лошадки. Соловой масти, по её хребту и гриве проходила тёмная полоса, по которой легко можно было узнать лапийскую породу. – Боялся, что не успею нагнать или разминусь. Так куда мы едем? – Я еду по своим делам, а куда направляетесь вы, мне неизвестно, – раздражённо отозвался Николас. Терпеть не мог навязчивых людей! Он зашагал вперёд в надежде, что целитель поймёт всё сам. Солнце миновало зенит, тропа стала забирать круто вверх. Горы – пристанище ветра, здесь Николас как нигде ощущал в себе силу и лёгкость. Ослабить его могли лишь неволя четырёх стен и затхлость подземелий. А вот целительному огню высота и тяжёлые подъемы были явно не по нутру: Эглаборг пыхтел и обливался потом. К долгим переходам он, похоже, не привык, ругался себе под нос, но всё равно не отставал. Заметив в пыли трёхпалый след, Николас замер. Эглаборг едва не врезался в его коня и пришёл в себя, лишь когда его собственная лошадь дёрнулась, тревожно фырча. Николас опустился на колени и принялся изучать местность вокруг. След терялся у высокой скалы. Пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на чутье, чтобы проверить отдалённые места. – Это демоны? – тронул его за плечо Эглаборг, мешая трансу. – Тролли, – отозвался Николас. – На северо-востоке их сховища, – навязывал беседу целитель. – После падения ордена демоны пропали или затаились. Мы решили, что эпоха волшебства и чудес ушла безвозвратно, но с вашим появлением сказки начали оживать: ниссе, подкидыш, подхолмовые туаты. Мамины записи, далёкие и отжившие своё, наконец пригодились. Удивительно! Николас вскинул брови: – Причём тут я? Туаты напали, когда повесился ваш брат, а измыслили всё, когда вы принимали роды у госпожи Уны. Меня тогда в городе ещё в помине не было. Так что большой вопрос, кто из нас двоих легенды возрождает. – А может, мы оба! – Эглаборг воодушевлённо потёр ладони. – Значит, нам на роду написано путешествовать вместе. – Не надейтесь, – осадил его Николас и вручил поводья своего коня. – Куда? – только и успел спросить целитель, как Охотник, вжимаясь спиной в камень, шагнул на узкий уступ. В лицо ударил холодный порыв, взлохматил волосы, напоил грудь сладким воздухом. Казалось, ещё немного, и за спиной распахнуться крылья. Один взмах, и он уже в небе, свободный нестись, куда пожелает, не зная ни усталости, ни преград. Николас встряхнул головой. Не время сейчас. – Фух, я уж было решил, что вы хотите прыгнуть! – этот целитель ещё и трещит без умолку. Какой из него компаньон? Проще действительно со скалы сигануть. – Так что, будет драка? – Нет, – Николас неуверенно повёл плечами. – Либо тролли уже далеко, либо скрыли свои ауры. Если последнее предположение верно, то с ними могущественный шаман. Грубой силой с ним не совладать, а хитрости я не обучен. В записях вашей матушки не найдётся средства от тролльих проклятий? Эглаборг простодушно хмыкнул и полез в седельные сумки за бумагами. – Потом, – перехватил его руку Николас. – Сейчас надо искать укрытие. В таких условиях лучше уйти, чем драться. Они вернулись на тропу и двинулись дальше. По соседству с демонами целителя бросать не стоило. Николас бы не простил себе, если бы с ним что-то случилось. *** Удобное укрытие не попадалось до самого вечера. Они уже перевалили через хребет и начали спускаться, когда показалась отгороженная со всех сторон скалами лужайка. Судя по протоптанной дороге сюда весной выгоняли скот на пастбище, но пока она была свободна. Николас навязал лошадей на траве и отправился собирать дрова для костра, а Эглаборг распаковывал вещи. Ниже шумел мрачный хвойный лес. На солнечной поляне к пеньку притулились первые весенние грибы, похожие на ворсистые орехи. Николас собрал их за пазуху и понёс на бивак вместе хворостом и дровами. Когда он вернулся, Эглаборг уже отдыхал на еловом лапнике, застеленном одеялами и плащами. Целитель перечитывал записи, видно, искал что-то про троллей. Николас скинул добычу возле выложенного камнями кострища, составил дрова домиком и принялся поджигать. – Давайте помогу. Я хоть и не огнежар, но с пламенем управляться тоже умею, – Эглаборг опустился на корточки рядом. Подумав, Николас передал ему огниво. Чиркнув кресалом по кремню, Эглаборг высек искру и поджёг сухие иголки. Охотник вытянул пальцы, раздувая пламя жарче при помощи ветроплава. Взвился горьковатый дымок, затрещали смолистые дрова. – А тролли нас не обнаружат? – запоздало встревожился целитель, подтягивая одеяло поближе к костру. – Их следов больше не видно. Дым седой, в вечернем тумане будет не заметен, а темнеет сейчас поздно, из-за скал отсветы вряд ли увидят. Николас приладил на палки котелок, в который Эглаборг уже набрал воды из текущего с краю лужайки ручья. – Кстати, эти грибы очень ядовиты. Настоятельно не советую, – предупредил целитель, когда увидел добычу Николаса. – Почему? Это же сморчки. Мы ели такие на Авалоре, – смутился тот. – Нет, это местная шелхонь. Её сушат, смалывают в порошок и травят крыс, – покачал головой Эглаборг. Он забрал грибы себе и принялся их чистить с деловым видом. Николас хмыкнул и вместо грибов забросил в котёл пригоршню овса, луковицу, зубчик чеснока и несколько кусочков солонины. – Зачем вы едете за мной? Вы мне ничего не должны, правда, – сдался, наконец, Охотник, помешивая вскипающую воду. – В Урсалии меня больше ничего не держит: ни семья, ни хозяйство. Я всегда мечтал увидеть далёкие земли. Столько диковинок можно изучить, столько новых зелий составить. Я дополню мамины записи и продолжу её исследования. Вам ведь нужен компаньон? – Да, но он должен быть воином. Я слышал, здесь ещё сохранился Храм Вулкана. – В четырёх днях пути отсюда к северо-востоку, на отрогах Тролльих гор. Я практиковался там в юношестве. Хотите, покажу дорогу? Только не надейтесь найти там молодых и сильных одарённых. Да и вряд ли кто-то из послушников променяет тёплое местечко на странствия по единоверческим землям. – Но вы же ведь хотите! – возразил Николас. – Смерть брата заставила меня взглянуть на многие вещи иначе. Жизнь коротка, не стоит тратить её на прозябание в глуши, когда есть шанс увидеть мир. Соглашайтесь! Зачем вам нужен такой же заносчивый и самоуверенный мальчишка, как вы сами? Он будет оспаривать ваши решения и соревноваться с вами в силе и смекалке. Я же человек зрелый, в боях не участвую и превосходить вас мне ни к чему. Наоборот, я готов взять на себя все хозяйственные заботы: обустраивать ночлег, готовить еду, штопать одежду и лечить. С последним вы без меня точно не справитесь. Николас представил, что его компаньоном станет кто-то вроде Эдварда. Тогда склок не избежать, а уж сколько времени придётся тратить на то, чтобы доказывать ему свою правоту. Может, и правда, полагаться в бою только на собственные силы? Да, сложно, но тогда никто не скажет, что он слабак и всего добился благодаря другим. – Ладно, – согласился Николас. – Но есть несколько правил. Первое: не ныть, не пугаться и не болтать, когда мне не хочется. В отличие от огня, сила ветра – в молчании. Ясно? Эглаборг кивнул. – Второе: обращаться ко мне по имени. – А как ваше настоящее имя? – не замедлил поинтересоваться целитель. – Стигс совсем не похоже на имя высокого рода Сумеречников. – Хорошая попытка. Правило третье: я не высокородный и моё имя Мортимер Стигс. Больше никаких вопросов. Зови меня Морти и обращайся на «ты». – Согласен! – Эглаборг с готовностью пожал подставленную руку. Николас ещё не знал, на что подписался. *** Они благополучно добрались до Гартленда на другой стороне Спасительного хребта. Никакие тролли их не тревожили. В храм они не поехали и сразу направились к границе с Кундией на юго-востоке. Правила Эглаборг начал нарушать с первого же дня: постоянно ныл, трещал обо всём подряд настолько много, что Николас научился полностью отстраняться от его болтовни и кивать невпопад, когда его о чём-то спрашивали. Целитель пугался практически всего от высоты и бурного течения горных рек до рассказов о демонах. А больше всего бесило подобострастное отношение: предельно вежливое обращение на «вы», «мастер Стигс» и блеск в глазах. – Взгляни на меня! Какой я лорд? Такой же странник, как и ты, – не выдержал Николас. – Мой отец носит титул, а после его унаследует мой старший брат. Я же как младший должен буду служить и защищать его. Даже самому себе я не принадлежу! – Но сейчас-то ваши отец с братом остались за морем, вы сами себе хозяин. К тому же лорд даже в лохмотьях остаётся лордом, а дворняга даже в шелках и золоте не сможет изобразить и толики благородства. – Ой ли, Эглаборг, не ты ли вечно коришь меня за гордыню и высокомерие? – рассмеялся Николас. – Не рождение определяет суть и судьбу человека, а его личный выбор. Так меня учили. – И я об этом, – целитель лукаво прищурился. – Вас выдают манеры и внешность. Конечно, близорукие невежды этого не заметят, но более прозорливые разгадают с первого взгляда. – Жаль, что внешность нельзя скрыть так же легко, как имя и ауру, – Николас демонстративно проглотил кусок вяленого мяса прямо с ножа. В некоторых вопросах Эглаборг проявлял чудеса упрямства, и Охотнику пришлось смириться. Впрочем, в других делах на целителя можно было положиться: из-за особенностей его дара он не мог ни предать, ни навредить. Хозяйственными хлопотами он занимался исправно и готовил очень вкусно. Одним словом, с ним было терпимо, или это Николас сам так себя настроил? Денег в общую копилку целитель приносил куда больше. Он представлялся травником, и люди с охотой обращались к нему со своими болезнями, потому что единоверческие лекари задирали цены, но со своей работой справлялись плохо. Конечно, они злились, что кто-то отбирает у них кусок хлеба, но Николас с Эглаборгом не задерживались нигде настолько, чтобы оказаться втравленными в свару. Услуги же Охотника на демонов требовались гораздо реже. Всё больше Николас вскрывал обманы и наветы, с тварями Червоточин никак не связанные. А когда демоны всё же обнаруживались, приходилось решать дело миром: договариваться, искать компромиссы, даже хитрить. Последнее Николас презирал, хотя врать он вынужден был много, особенно о себе. Но, как говорил наставник Гвидион, главное – защита и выживание племени. Гордыня и жажда мести ценятся лишь демонами, для которых собственные амбиции важнее общего блага. Вот и Николас высвобождал меч из ножен, только чтобы размять кости. Без присмотра учителей начало казаться, что наука забывается, искусство фехтования покрывается ржавчиной, а силы родового дара уходят в землю. Всё больше терзал вопрос: а так ли нужны теперь Сумеречники? Может, на севере, у самой Червоточины демоны ещё опасны, но чем глубже Охотник заходил в людские владения, тем меньше их становилось и тем незначительней была от них угроза. Что ж, значит, когда он доберётся до Долины Агарти, то со спокойной совестью вернётся домой и будет защищать родных и общину, как желало его сердце. *** К началу лета они прибыли на кундскую заставу Каплис. Земли вокруг пребывали в запустении, а с лиц людей не сходило мрачное выражение. В таверне Николас познакомился с капитаном рыцарей и тот за кружкой эля поведал о своих бедах. Новоиспечённый кундский орден, к которому он принадлежал, придумал глупое испытание для новобранцев. Чтобы стать рыцарями, им необходимо было принести яйцо виверны. Естественно, большинство ограничивалось подделками. Виверн-то на всех претендентов не хватало. Но тем соискателям, у которых не было влиятельных покровителей и больших денег, приходилось попотеть. Один незадачливый юнец всё-таки отыскал виверну и выкрал яйцо из её кладки. Естественно, оно совсем не походило на подделки, которые приносили другие претенденты. Неудачнику никто не верил до тех пор, пока крылатый ящер не явился разорять селения в окрестностях Каплиса. Тогда претендента отправили на бой с виверной, и демон разорвал бедолагу на ошмётки. Предвкушая славную битву, Николас с радостью вызвался помочь незадачливым рыцарям. Эглаборг не переставал кудахтать: – Жуть жуткая! Да эта виверна поди ярдов восемь в длину! А хребет? Вы видели эти острые гребни? И морда клыкастая: проглотит и не заметит! Вот-вот, – он потряс своими драгоценными записями: – Мама пишет, что виверны настолько ядовиты, что в яйца помещают диковинные камни – вирбезы, чтобы детёныши не отравились. Николас приложил палец к губам, напоминая, что молчание – золото. Обычно этого хватало. Не терпелось опробовать себя в первом самостоятельном бою. Но боя не вышло. Не стоило крушить людские поселения, да и выдавать свои способности тоже не хотелось. Пришлось обратиться к хитрости. Эглаборг приготовил пекучий порошок. Повстречавшись с виверной поутру в роще за заставой, Николас швырнул ей в морду начинённый зельем мешочек. Тварь обозлилась и бросилась на него. Тогда он погнал своего коня к дальним скалистым пустошам, где обитали другие виверны. Не заходя на их территорию, Николас спрятался в пещере. Неподалёку бродил молодой самец с переливающейся голубым и зелёным чешуёй и костяной короной на голове. Заметив его, виверна вмиг подобрела и забыла о мести. Обняла его шеей, принялась хлопать длинными синими ресницами и мелодично курлыкать. Девчонки даже среди демонов… девчонки! Похоже, она ещё долго будет занята ухаживаниями и выведением нового потомства, а потом о ворах и не вспомнит. К вечеру Николас вернулся в Каплис за наградой. Живым его увидеть рыцари не чаяли и очень расстроились, потому что платить им не хотелось совсем. После долгих споров хитрецы приписали его к своему ордену и выдали весьма скудное месячное жалованье. – Оставайтесь с нами, для храбрых юношей место всегда найдётся, – подмигивал рыцарский капитан во время прощания следующим утром. – Нет, спасибо. Я хочу с колдунами в Эламе воевать, это куда более праведно, чем местное зверьё ради потехи гонять. Николас стребовал с рыцарей дорожные грамоты на имя Мортимера Стигса из Дорноха и компаньона, как говорил в своей «легенде» на судне. Эти бумаги стоили всех мытарств. Больше никаких трудностей с патрулями и городской стражей не возникало. *** Так прошло путешествие по единоверческой, но всё ещё диковатой Кундии. В преддверии последнего месяца лета они прибыли в местечко Ужград на границе с Веломовией. Плотно сбитые из серых досок, красотой городские ворота похвастать не могли, но выглядели достаточно прочно. По обеим сторонам дежурили ополченцы в малиновых плащах с Кундским гербом – скрутившимся в кольцо коронованным ужом. В руках только хлипкие копья. Видно, денег городским властям не хватало. Выглядела стража квёлой и подавленной, да и город за стенами будто затаился в тревожном ожидании. Спешившись, Николас показал дорожную грамоту и заплатил пошлину за двоих. Лошадей они оставили у коновязи и отправились искать ночлег. Центральная улица вывела их на рыночную площадь. Люди галдели, суетились, купцы предлагали товары, покупатели остервенело торговались, чтобы сбить цену хоть на медьку. Повсюду слышался испуганный шёпот: – Голубые Капюшоны всю душу вытрясли, ругаются, что город непристойно выглядит, храм неухоженный стоит. Мало денег жертвуем. Так откуда им взяться после войны, деньгам-то лишним? Чего припёрлись-то? На колдунов ведь никто не жаловался, а нет, как мёдом намазано. Постоянно через границу шастаются туда-сюда. Да ещё и детей у Юраты и Гинты забрали. Малых-то за что?! Николас схватил Эглаборга за локоть и выругался про себя. Не хватало ещё на Лучезарных нарваться. Он с амулетом Кишно, может, и затеряется в толпе, а вот Эглаборга наверняка заметят. К целителям Лучезарные относились лучше, чем к воинам-Сумеречникам, но тоже особой любви не питали. Толпа начала расходиться в стороны, как море перед кораблём. Николас затолкал Эглаборга себе за спину и прижался к стене ближайшего дома. На другом конце площади показались люди в голубых плащах. Даже с большого расстояния было заметно, как посверкивают их ауры и ко всем зевакам тянутся тонкие мысленити. Видимо, бунтовщиков ищут, а может ещё что. Влипли! – П-с-с! – кашлянули над самым ухом. Николас скосил взгляд. Внимание Эглаборга привлекал какой-то незнакомец. Сгорбленную фигуру скрывал линялый плащ, кустистая борода обрамляла сухое морщинистое лицо. Ворот засаленной рубахи слегка отвернулся, на груди показался край татуировки-паутины. Николас достал из кармана деревянную метку и прокатил между пальцами. Сверкнув тёмными глазами, незнакомец едва заметно кивнул и завернул за угол дома. Николас потянул Эглаборга за собой, пока их не заметили Лучезарные. Соседи начали оборачиваться и подозрительно коситься. Один из Голубых Капюшонов указал в их сторону. Они помчались по узким кривым улочкам. Лучезарные преследовали их, бряцая оружием и крича. Прохожие разбегались в испуге, захлопывались ставни и двери. Ненадолго удавалось укрыться за домами и заборами. Эглаборг так медленно перебирал ногами, что Николас уже хотел закинуть его к себе на плечи. А вот незнакомец, наоборот, петлял по городу, как заяц, путая следы. Юркнул в тень, где, казалось, была только глухая стена. Там обнаружился узкий проход. Спрятались они как раз вовремя – Голубые Капюшоны проскочили мимо. Но расслабляться не стоило. Перемазанные в пыли и каменной крошке, они выбрались на другой стороне домов. Незнакомец уже манил их в соседний переулок. Снова и снова они едва не сталкивались с Лучезарными, но ускользали в последний миг. Целителя распирало от любопытства, но Николас не позволял ему сыпать вопросами. На окраине город опустел. Они прокрались к густым зарослям боярышника. Незнакомец припал к земле и забрался в прореху между ветками. Николас подождал, оглядываясь по сторонам. Лучезарные далеко, ауры почти не чувствовались. Случайных свидетелей тоже не видно. Он подтолкнул в проход Эглаборга и вошёл следом. Внутри пряталась крохотная хижина с голубятней на крыше. На земляном полу был сложен очаг, у дальней стены стояла застеленная соломенным тюфяком лавка и приземистый столик, у соседней – полки с припасами, под ними погреб. У противоположной свалено оружие: лук, колчан со стрелами, связка метательных ножей, несколько копий, короткий меч дешёвой ковки. Явно на случай, если придётся долго прятаться или обороняться. – Садитесь! – пригласил их за стол незнакомец. Эглаборг плюхнулся на лавку, пытаясь унять тяжёлое дыхание. Николас остался стоять, положив руку на эфес спрятанного под плащом меча. Незнакомец скинул верхнюю одежду и снял бороду. Интересно, как их делают? Расправив плечи, он помолодел и стал выглядеть куда внушительней, возраста Эглаборга. Судя по бледно-бирюзовым прожилкам в ауре, слабенький морочь. Сильного Лучезарные давно обнаружили бы. – Авалорцы, да? Далеко же вас занесло. С амулетом? Я ж вас даже не приметил, только приятеля вашего, – он кивнул на Эглаборга. – А вы кто? – насторожился Николас. – Смотритель Голубиной станции Компании «Норн», – он обвёл рукой помещение. – Наслышан, – Охотник кивнул. Норикийцы создавали такие места в единоверческих странах, чтобы вербовать новых людей. Не друзья, но ни Лучезарным, ни единоверцам не выдадут. – Меня зовут… – Николас протянул руку для приветствия, но смотритель его остановил. – Без имён. Ради вашей же безопасности. Мы помогаем всем одарённым, даже если они не принадлежат к Компании. Всё, чтобы выжить. Так какими судьбами? Смотритель поставил на стол горшок с тушеной капустой и принялся раскладывать её по мискам. – На острове сейчас неспокойно. Слышали? – поинтересовался Николас. Обмениваются ли они посланиями со штабом в Дюарле и как там налажена разведка? – Да, вести приходят одна тревожнее другой: порядки ужесточают, заговор готовят. Столько лет тянулось, вроде соглашение заключили, ан нет, всё-таки решились короля сместить. Конечно, Хассийцы-Майери – священная династия, только совсем не единоверческая. Чувствую, скоро и до Каледонских гор доберутся. Николас передёрнул плечами. Нет, он вернётся раньше и защитит родных. Либо погибнет вместе с ними, хотя умирать совсем не хотелось. – А едете-то куда? – выпытывал смотритель, разливая по кружкам ключевую воду. Нехитрая снедь, но хоть что-то. Эглаборг от нервов как голодный волк на капусту набросился. – На восток, в Сайберу, – неопределённо ответил Николас. – Неужто в мятежный Хитеж? – хмыкнул смотритель. Эглаборг перестал жевать и прислушался. Раньше Николас не упоминал место их назначения. Вот и теперь Охотник многозначительно молчал. – Далась вам та Сайбера. В Норикии и теплее, и сытнее. Не думайте, что я по долгу службы говорю. Просто как вы собираетесь через всю единоверческую Веломовию проехать? Лучезарные там власть держат не менее жёстко, чем на Авалоре. А за Рифейскими горами и вовсе дикие земли начинаются. Да, конечно, свобода и независимость, как было заведено в старину, только к чему они мертвецам? Ух, какой настырный вербовщик. Так и подмывало ответить, но Николаса слишком хорошо научили сдерживаться. – Но ведь мы пока живы, – заметил он и принялся за еду. – Слышал, Лучезарные сторожат границу? – У них тут неподалёку место паломничества, – смотритель хохотнул. – В Ужграде и окрестностях вроде как проверяют переселенцев и детей, кто у них раньше не учтён был. А потом в Веломовию едут по восточному тракту мимо Подгайска и Волынцов. Им с Лучезарными ещё и по пути, оказывается. Николас покривился: постоянные задержки и без того съедали безумное количество времени. – Что за паломничество такое? – А-а-а, новая легенда! Знаете, кому тут раньше земли принадлежали? Николас недоуменно вскинул брови. – Роду Веломри. На границе остались руины их старого замка Ильзар. – Роду Белого Палача? – удивился Николас. – Я думал, он из безземельных. – Так и есть. Он взял родовое имя своей супруги. Жил здесь с ней до того, как предал Сумеречников. Говорят, в этих лесах затерялся их единственный сын. Лучезарные до сих пор его ищут. Да и наши тоже. Леса-то дикие. Сколько людей там сгинуло, а никто ничего не обнаружил. Говорят, сами боги скрыли кровь Белого Палача от людей. Отыщет её лишь тот, кому она нужнее всего. Эглаборг шумно выдохнул. Николас только усмехнулся. Какими же высокопарными словесами могут обрастать недавние события и простые совпадения? Должно быть, наследник сгинул, раз леса дикие. А может, и нет, только кому какое дело? – Как же нам проскользнуть мимо Лучезарных? – поинтересовался Николас о более насущной проблеме. – Новый тракт широк и безопасен для неодарённых. Переждите здесь пару дней, пока отряд Лучезарных не уйдёт. Я куплю всё, что вам нужно. Но там на тракте застава, которую никак не объехать. Попробуйте продраться через лес, если не боитесь бездорожья, демонов и их колдовства. А можете просто повернуть назад и поехать в Дюарль. Там всем рады. – Значит, лес, – решил Николас и откинулся к стене, заложив руки за голову. Прорвутся. Всегда прорывались! – Можно ли где-то ещё получить помощь? – Компания помогает всем одарённым, пускай даже те проявляют глупое упрямство и не хотят служить общему благу, – снисходительно ответил смотритель. Николас развернул перед ним карту, и тот принялся показывать обозначенные на ней большие города. – Заведений называть не буду, но нас всегда можно встретить в толпе на главных площадях. Мы ищем одарённых везде, где только можно, и даже тех, кто просто сочувствует нашему делу или недоволен властью единоверцев. В Волынцах есть такой человек – неодарённый, но сочувствующий. Если увидит ваш знак, то в беде не бросит. Но имени я не знаю, как не знает никто. Смотритель предложил написать послание домой. Через сеть голубиных станций оно бы попало в Каледонские горы за месяц. Николас черкнул несколько строк Гвидиону: что всё в порядке, он в Веломовии, нашёл зрелого компаньона-целителя. Передал почтение отцу. Подпись не поставил, даже деталей не упоминал, чтобы если послание достанется врагу, их не вычислили бы. Но тревога сосала под ложечкой. Смогут ли Сумеречники выжить в этом разорённом, враждебном мире, где даже нельзя называть своих имён?