***
POV Джаред
Брат крикнул на меня. Вау! А я уж забыл, что он вообще умеет кричать. Надо же, голос прорезался. Но сейчас не об этом. Так, на чём мы там остановились? Ах да… Блядский стул! Меня снова на него усадили! Ненавижу его! Ненавижу этот стул, ненавижу этот дом, ненавижу этого Фаррелла! Только он мог знать, что я спрятался в сене. Иначе бы эти двое меня не нашли. Пока я сидел и медленно закипал внутри, Фаррелл уже достал аптечку и подошёл ко мне, попутно глянув на часы, висевшие на стене. — Томо, Шеннон, вы идите спать. Завтра трудный день, рано вставать. А Джареда я приведу, не переживайте, — усталым голосом сказал Фаррелл. Парни не стали спорить, поблагодарили сержанта и ушли. Что? Вы кинули меня? Оставили наедине с этим?! Ох, нет! Ну, за что мне это всё? За что? Тем временем Колин достал из аптечки бинты, йод и ещё какую-то непонятную мазь. Ну вот, сейчас будет мучить. Молча подсев ко мне, Фаррелл взял в руки йод и стал обрабатывать ссадины на лице. Причём он так всё тщательно и осторожно делал, что я аж перестал дышать. Его пальцы нежно касались моего лица, носа, губ, хотя такие два понятия, как «Фаррелл» и «нежно», несовместимы. Может, я ошибался? Я терпеливо ждал, когда Колин закончит своё дело, и не заметил, как сам же залюбовался его лицом. Тёмные, грустные, словно у щенка, уставшие от сегодняшнего дня глаза томно смотрели на меня. Худые щёки, заросшие сегодняшней щетиной, крепко сжатый рот, густые брови, сведённые на переносице — всё дополняло образ сильного, но при этом уставшего человека. Казалось, что Колин устал от всего: от жизни, от службы, от людей, от одиночества. Но деваться некуда, приходится работать, чтобы не умереть в этом неспокойном мире. Не знаю, почему, но мне невольно захотелось прижаться к этому человеку, обнять его, успокоить. Может, из-за того, что мне просто стало его жалко. А может, дело всё в том, что именно в этот момент Фаррелл был не таким, каким он обычно бывает. Он не был злым, не был извергом, он был настоящим. О, Господи! Почему меня посещают такие мысли? Даже с девушками такого не было! — Тсс… ай! Больно, — зашипел я. Йод сильно защипал в том месте, где Фаррелл только что обработал. — Ну терпи. Ты же мужик, в конце концов. Но я продолжал шипеть и держаться за висок. — Ну что ж ты… Ой, убери руку! — раздражённо сказал Колин и отодвинул мою руку от виска. Только я хотел было что-то сказать в его адрес, как вдруг он начал тихонько дуть туда, где щипало, аккуратно придерживая мой подбородок рукой. Я так и замер на месте. Йод перестал щипать, но вряд ли от того, что Колин дул на то место, где была ссадина. Это скорее было из-за шока, в котором я только что побывал. Когда Фаррелл закончил дуть, я всё также смотрел на него безумными глазами. Что это только что было? — Снимай футболку, — вдруг приказал мне Фаррелл. — Что? Зачем? — я вытаращился на него непонятным взглядом. — Обработаю твои побои и перевяжу бинтами, — чуть ли не крича ответил сержант. О, узнаю прежнего Фаррелла. Я не хотел раздеваться перед этой извращугой, поэтому ещё немного посопротивлялся. Фаррелл не стал со мной церемониться: молча и без лишних движений стянул с меня футболку и усадил обратно на стул. Надеюсь, штаны он с меня не стянет. Ловкими движениями рук Колин быстро обработал царапины и ссадины, кое-где перевязал бинтами и намазал мазью синяки, сказав, что должно помочь. Потом он всё-таки потребовал, чтобы я снял штаны, но здесь я настоял на своём. Фаррелл лишь махнул рукой, убрал аптечку и открыл дверь, выпроваживая меня. Скрючившись буквой «зю», я буквально дополз до двери. Тогда Фаррелл судорожно выдохнул, подошёл ко мне и перекинул мою руку через своё плечо, помогая держаться на ногах. Так он меня и допёр до казармы. — Всё, дальше я сам, — сказал я ему у входа. Сержант молча отпустил меня, убедившись, что я твердо стою на ногах. — Завтра, так и быть, можешь отлежаться денёк. А там посмотрим, — устало сказал Фаррелл и пошёл обратно к себе. Немного помедлив, я вдруг позвал его: — Товарищ сержант! — Что? — выдохнув, спросил он. — Спасибо. Фаррелл ничего не ответил, лишь устало улыбнулся и пошёл домой. Я же вернулся на свою кровать и лёг спать. Уснул не сразу. Я всё думал. Думал о нём, о его характере, поступках. Странный человек этот Колин Фаррелл. Он то злой, словно демон, то добрый, как ангел. Что с ним происходит? Что со мной происходит? Почему я стал заглядываться на него? Почему сравниваю его с другими мужчинами и прихожу к выводу, что ему нет равных? Почему всё так сложно?! А ещё были мысли о том, кто всё-таки подослал тех бугаев избить меня? Сначала я подозревал Фаррелла, но после того, как он полночи промучился со мной, подозрения исчезли. Зачем ему сначала калечить меня, а потом лечить? Метод кнута и пряника? Да зачем ему это надо? Со всеми этими вопросами я так и уснул, не получив ни одного достоверного ответа. На следующий день я, с разрешения Фаррелла, пролежал в кровати до самого вечера. Садился только тогда, когда Шеннон и Томо приносили поесть. Вот ещё две няньки. Всё бегают возле меня, вертятся. Смешная из них получается пара. Интересно, а брат признался Томо в любви? Надо будет спросить. Поход Фаррелл снова отменил, отложив его на тот период, когда я выздоровею. Хм, неужели только из-за меня? Я как бы не горел желанием пойти в поход, да ещё и ночью в лес, но… Зачем он это делает? Что я ему там дам в походе? Ну очень странный человек этот Фаррелл. Ещё через день я уже мог нормально передвигаться без посторонней помощи, но резкие движения были мучительны для меня. Зато на третий день я уже бегал и прыгал, как и полагается нормальному здоровому солдату. Но Фаррелл всё равно старался меньше меня нагружать. Да уж, такими темпами мы с ним друзьями станем. Причём закадычными. Но в глубине души я всё ещё злился на него. За все унижения, порекания, издевательства. Я когда-нибудь вам говорил, как он один раз заставил меня сто раз отжиматься от земли? Причём под проливным дождём и в три часа ночи! И это ещё не всё, на что он способен. Были случаи и похуже. Как ни странно, но побои заживали на мне очень быстро. К концу недели я уже почти поправился и окреп. И это была не одна хорошая новость за неделю. Как и обещал Художник (если не помните: это сослуживец мой), к нам в полигон уже совсем скоро приедут молодые журналисты-практиканты. Сказал, что девушки будут точно. Не знаю, откуда он всё это узнаёт, но, в любом случае, это значит, что скоро у меня и у моего дружка будет праздник! Ура!POV Шеннон
Сегодня, ближе к вечеру, к нам в казарму буквально забежал Фаррелл и быстренько построил нас в шеренгу. — Ребята, у меня для вас одна новость! — с ноткой сарказма сказал он. — Помните, я обещал вам, что у нас будет ночной поход в лес? Так вот, мы пойдём уже сегодня. Сказать, что мы обрадовались, значит ничего не сказать. Все явно были недовольны, хотя и старались не показывать виду. — Так, отставить нудство! Раз я сказал, значит идём. Брать только самое необходимое, ибо вам это необходимое ещё в рюкзаке нести. Не забывайте и про палатки. Так, они у нас двухместные? Да, точно. Тогда сделаем так: разбиваемся по парам, как на тренировке. Спим по двое. И чтобы я не слышал: «фу, я с ним спать рядом не буду». Ясно? — Так точно! — Джаред, ясно? — сержант обратился к Джею. Видели бы вы лицо последнего. Такое ощущение, что его сейчас стошнит. — Так точно, — промямлил Джа, на что Фаррелл улыбнулся, а всё отделение начало ржать. Эх, бедный братишка. Несладко тебе придётся в одной палатке с Колином. В то время как я буду один на один с Томо. Может, поэтому я даже немного хотел пойти в этот поход? Фаррелл приказал нам собирать рюкзаки, а после отправляться в душ. Через час мы все должны будем стоять на выходе. Все беспрекословно начали собирать свои манатки. Я собрался быстрее всех и поспешил в душ. Томо я не стал ждать, хотя обычно всегда это делаю. Нет, мы не поссорились. Просто это часть плана. Вы потом всё поймёте. Когда остальные, включая Томо, пришли в душ, я уже почти помылся. Поспешно вытеревшись полотенцем, я вышел на улицу, не дожидаясь Томо. Он это заподозрил и всё как-то странно наблюдал за мной. Ох, не переживай, любимый. Я всё объясню. Спрятавшись за той самой стенкой сарая, где когда-то били моего маленького Томо, я стал его поджидать. И когда он проходил мимо, я начал тихо звать его. — Томо, — почти шёпотом произнёс я. — Кто там? — испуганно спросил он. — Томо, — снова позвал я его. После этого я услышал осторожно приближающиеся шаги. Когда Томо достаточно близко подошёл к стене, я вдруг схватил его за рубашку и рывком притянул к себе. Всё, мы наконец-то одни и нас никто не видит. — Ты идиот? — испугался Томо. — Что ты, нет, — тихо рассмеялся я. — Я тебя напугал? Ох, прости. Я нежно обнял парня. Он не стал сопротивляться, поддался. — Шен, что происходит? Сначала ты убегаешь от меня, а потом вдруг вот так… — Это такая манипуляция. Зато мы теперь одни и нас никто не найдёт в ближайшие 15 минут. Я просто хотел тебе кое-что сказать. Вернее, предложить. — Предложить? Ну, предлагай, — пожал плечами Томо и облокотился о стену. Я же обвил руками шею брюнета и заглянул в его карие глаза. — Скажи, Томо, что у нас с тобой за отношения такие? — В смысле? Отношения как отношения. — Нет, Томо. Ты не понимаешь. Что ты чувствуешь ко мне? — Ну… я… не знаю, — Томо вдруг покраснел и опустил взгляд. — Хм… не знаешь? А так, — сказал я и поцеловал его в губы. Правда губ Томо мне оказалось мало, поэтому я начал уже вовсю орудовать языком, проникая в рот моего маленького хорвата. От неожиданности Томо перестал дышать, но сообразив, что к чему, он ответил на поцелуй. На меня тут же нахлынула волна возбуждения, из горла вырвался глухой стон. Я начал жадно целовать брюнета, водя ладонями по его плечам, спине, груди. Всего этого мне было мало, поэтому я забрался к нему под рубашку, но Томо вдруг остановил меня. — Стой, Шеннон. У нас поход, забыл? Если мы сейчас… ну… ты понял… боюсь, нас не поймут. — Да, ты прав, — я закрыл лицо руками, будто пряча стыд. Но Томо вдруг обнял меня и поцеловал в щёку. — Знаешь, Шен, что я к тебе чувствую? Тепло, привязанность, тягу. Всё это можно назвать одним словом — любовь. — Томо, ты… любишь меня? — я посмотрел на него зачарованными глазами. — Да, причём сильно. Так сильно, что если вдруг потеряю, то уже никогда не стану прежним. Просто не смогу нормально жить без тебя. Не найдя больше слов, я поцеловал его ещё раз, но уже более глубоко и нежно. Ах, Томо! Мой Томо! Как же я тебя люблю!