Часть 19
13 января 2016 г. в 17:19
Фаррелл смотрел на меня, сжав руки в кулаки.Я же продолжал сидеть на его кровати голым, не смея пошевелиться. Да какой там пошевелиться, я вздохнуть боялся! Что он сейчас со мной сделает? Неужели побьёт?
— Я знал, Лето, что ты у нас дебил. Но чтоб настолько! — с каждым словом его голос становился всё громче и громче. — Как ты вообще додумался до такого?! Откуда хватило смелости украсть мою одежду и нацепить её на себя? Откуда хватило смелости выдавать себя за меня?! Нет, Джаред, это всё не смелость. Это отсутствие в твоей голове мозгов! Ты у меня совсем с катушек слетел!
Я слушал его крики, опустив голову вниз. Лишь изредка я позволял себе поднять глаза на сержанта, но когда мой взгляд встречался с грозным взглядом Фаррелла, я тут же опускал голову, лишь бы не видеть его. Сейчас мне было по-настоящему страшно. Я не представлял, что этот человек может со мной сделать. Но вместе со страхом присутствовало некое… возбуждение. Да, именно оно. Ведь девчонки давно ушли, а мой парнишка всё ещё стоял по стойке смирно. Неужели это Фаррелл так действовал на меня? Это пугает.
Я прикрывался, как мог, но Колин всё равно заметил моё смущение, продолжая орать. Ладно, пусть орёт. Может, охрипнет.
— Я не знаю, сколько тебе ещё надо говорить, чтобы ты прекратил свои выкрутасы и выкинул все бзики из головы. Ты всё равно не слышишь! Поэтому, видимо, придётся тебя наказать, — с этими словами Колин взял свои штаны, некогда бывшие на мне, но теперь валявшиеся на полу, и стянул с них ремень. От этих слов на меня нахлынула новая волна возбуждения. Чёрт, как он это делает?
Грозно посмотрев на меня, он сложил ремень вдвое. Постойте… он что, лупить меня собрался? Я ему не маленький ребёнок! Да меня собственная мать не била ремнём! Ну нет, я молчать не буду. Сейчас всё ему выскажу.
— А что мне оставалось делать? Это было пределом, гранью, к которой ты подошёл! Ты переступил все границы, ты зашёл в мою жизнь и растоптал её на глазах у всего отделения! — я вскочил с кровати и стал медленно приближаться к сержанту, не забывая прикрывать рукой своё достоинство, которое, похоже, не собиралось успокаиваться без разрядки. — Я больше не могу терпеть твои издевательства! Я вообще не хочу служить в твоём отделении! Ты для меня — никто! Я тебя презираю и ненавижу! За всё время, что я провёл в армии, ты постоянно меня унижал! Постоянно! Я вечно был изгоем, посмешищем! И всё это из-за тебя! Всё это по твоей вине! Представляю, сколько ты ещё загубил таких парней, как я. Но при этом все говорят, что ты — лучший сержант во всём Штате. Да всё это враньё, чушь собачья! Ты самый гадкий, самый злой, самый ненормальный сержант во всей Америке! И я тебя ненавидел, ненавижу и буду ненавидеть!
Когда я, наконец, замолчал, Фаррелл хищным взглядом посмотрел на меня. Что блядь он задумал?
Мы вплотную стояли друг к другу. Весь мой стыд куда-то исчез, но я всё равно прикрывался руками. Колин ещё сильнее нахмурил брови и плотно сжал губы. Буквально за секунду он вдруг схватил меня за плечи и с силой повалил на кровать. Я испугался и попытался двинуть ногой Фарреллу в челюсть, но он ловко перехватил мою ногу руками. Тогда в ход я пустил руки, но и их Фаррелл умело скрутил до боли. Я вскрикнул, но продолжил вырываться.
Попытки сопротивления были бесполезны. Это я понял, когда Колин быстро перевернул меня на живот и скрутил мои руки за спиной, придавливая их коленом.
— Что ты блядь делаешь?! — возмущенно крикнул я.
— Перевоспитываю! — строго сказал Фаррелл.
— Ты не имеешь права!
— С тобой — имею! — рявкнул Колин и ещё сильнее сжал мои запястья. — И ещё: я для тебя не «ты», а «товарищ сержант»!
Лично мне похуй, кто он там для меня. Я истерично сопротивлялся, как мог. И пока я извивался, словно змея, сержант успел вознести мои руки над головой и привязать их ремнём к изголовью кровати. Теперь я не мог нормально двигаться, но попытки сопротивления не оставлял. Блядь! Пиздец! Неужели он реально сделает ЭТО со мной?! Чёрта с два, а в чём сомнения? Я лежу на его кровати совершенно голый и связанный, а Колин сидит у меня на бёдрах в одном полотенце!
От этих мыслей мне стало как-то не по себе. В глазах потемнело, голова начинала кружиться, появилась некая слабость, но сдаваться нельзя. Я не дам этому козлине себя трахнуть! Ни за что!
— Блядь, скотина, отпусти! — извиваясь, кричал я.
— Советую держать язык за зубами! — рыкнул на меня Фаррелл, после чего одним рывком стянул с себя полотенце, ещё влажное после душа. Тут я уже по-настоящему запаниковал. Неужели его никак не остановить? Это безвыходная ситуация! Он голый сидит на мне и уже упирается своим членом мне в зад! Мать твою, нет!
— Нет! Не надо! — ещё громче закричал я, пытаясь отвязаться, но получалось совсем наоборот. Я только сильнее запутался в этом ремне, до боли затянув им свои запястья.
— Надо, Джаред, надо, — прошептал мне на ухо Фаррелл и с силой сжал мои плечи. Нависнув надо мной, он уже приготовился войти в меня своим здоровенным стояком. Я запаниковал ещё сильнее и быстро начал тараторить:
— Нет! Прошу, не надо! Товарищ сержант… Колин, остановись! Пожалуйста…
— Замолчи! — рявкнул Колин и до синяков сжал мои ягодицы.
— Нет! Не надо! Умоляю, не… А-а-а-а-а-а-а!..
Было уже поздно. Он сделал это. Он вошёл в меня. Резко, сильно, грубо, полностью. Я громко закричал, с силой кусая зубами подушку. Из глаз брызнули слёзы. Возбуждение тут же куда-то исчезло. Чёрт, как же больно!
Фаррелл медленно задвигался во мне, постепенно увеличивая темп. Я не видел его лица, но был уверен, что он сейчас довольно улыбается, стараясь причинить мне более мучительную боль. Сука, как же я его ненавижу!
Неожиданно Колин вышел из меня. Но рано я начал радоваться. Он стальной хваткой вцепился в мои бедра и резким движением приподнял их, ставя меня на колени. Я и сообразить-то толком не успел, как сержант уже во второй раз вставил в меня свой член, отчего я опять вскрикнул. Слёзы новым потоком начали течь из глаз, пропитывая подушку и делая её мокрой.
Я пытался молча перенести эту муку, но давалось мне это с трудом. Боль чувствовалась везде: запястья горели огнём, руки Колина до синяков сжимали мои плечи, бёдра и ягодицы вообще будто онемели, а твёрдый член сержанта неприятно и больно двигался во мне. Я был очень узким. Меня первый раз в жизни трахал мужчина, тем более без растяжки, отчего было вдвойне мучительнее переносить боль.
Фаррелл довольно пыхтел и быстро двигался, а я тихо плакал в подушку и молился, чтобы он меня не порвал. Господи, да когда уже закончится этот кошмар?!
Мне казалось, что Колин уже больше часа вдалбливается в мой зад, хотя, по-моему, столько трахаться было невозможно. Но вдруг Колин буквально впился ногтями в мою задницу, оставляя бордовые следы на коже, и со стоном кончил в меня. Я тоже застонал в подушку, крепко сжимая челюсть, но не от наслаждения, а от боли и отвращения. Почувствовав горячую сперму в себе, меня затошнило, и, казалось, вот-вот вырвет. Но я смог сдержать всё в себе, хотя, может, и временно.
Я думал, что всё закончилось, но Колин ещё около минуты лежал на мне и тяжело дышал, не торопясь вынуть свой член из моего зада. Как же это противно. Отвратительно!
Отдышавшись, Фаррелл, наконец, вышел из меня. Я же молча продолжал лежать, уткнувшись лицом в подушку. Моё эго не решалось поднять взгляд на него, хотя, может, это и страх. Но я всё же учуял запах сигаретного дыма, от которого меня затошнило ещё сильнее. Я никогда не видел сержанта курящим, лишь только один раз почувствовал тонкий запах во время тренировки. Сейчас же он в открытую курил прямо в своём доме.
Было ужасно противно лежать с растраханным задом в постели и чувствовать чужую сперму в себе. Ещё и этот едкий запах сигарет. Интересно, а Фаррелл вообще собирается развязать меня? Пришлось поднять свои зарёванные глаза на этого маньяка.
— Я уж думал, ты сдох, — посмотрев на меня, сказал Фаррелл, не вынимая сигареты из рта. Он голый стоял и курил, облокотившись о стол, и смотрел на меня равнодушным взглядом.
На его реплику я ничего не ответил и опять уткнулся в подушку. Мне снова хотелось зарыдать, но на сей раз очень громко, в голос. Правда делать я этого не стал. Зачем унижаться перед сержантом? Хотя куда ещё ниже?
После небольшой паузы я услышал шорох одежды — Фаррелл одевается. Правда надел он всего одни штаны, после чего подошёл ко мне. Зажав сигарету в зубах, Колин ловко развязал ремень, освобождая меня. Я тут же начал растирать запястья, так как руки сильно затекли, пробыв долго в неудобном положении.
Самым сложным оказалось встать с кровати. Я два раза чуть не упал, но всё же поднялся, опираясь о спинку койки. Судьба не хотела сжаливаться надо мной, так как следующей проблемой оказалось отсутствие моей одежды. Блядь, мне нечего надеть! Ну, не голым же идти. Заметив моё смущение, Фаррелл поднял влажное полотенце с пола, которое недавно было на нём.
— На, можешь прикрыться, — Фаррелл швырнул в меня полотенце. — И лучше бы тебе поскорее свалить отсюда.
А меня здесь больше ничего и не держит. Быстро обмотав полотенце вокруг бёдер, я поспешил к выходу, стараясь не обращать внимания на жгучую боль между ног. Но когда я уже почти дошёл до двери, Фаррелл вдруг остановил меня, больно схватив за руку. Пристально вглядываясь в меня, он тихо, но строго сказал:
— Я надеюсь, ты усвоил урок, Джаред. И впредь больше не будешь повторять подобных ошибок. Иначе мне придётся снова тебя наказать, но только более сурово и жестоко.
От этих слов мне вновь стало не по себе. Я ничего не ответил и, вырвав руку из его стального захвата, поспешил выйти из домика.
Когда Колин запер за мной дверь, я быстро побежал к тем кустам, где лежали мои вещи, хотя бежать было очень мучительно, причём не только из-за растраханной задницы. Я же ещё и босиком был.
Добежав до кустов, я, слава Богу, обнаружил вещи на месте. Собираясь поскорее одеться, у меня вдруг резко закружилась голова, а во рту появился неприятный вкус вырывающейся наружу блевотины. Блядь! Только не это. Постаравшись ровно дышать через нос, я успокоил свой желудок. Но нервы успокоить мне не удалось. Я начал громко плакать и материться, когда почувствовал, как что-то медленно стекает по моим бёдрам. Фаррелл — бездушная скотина! Как он посмел кончить в меня?! Как он вообще посмел прикасаться ко мне?! Я пожалуюсь майору. Нет! Я пожалуюсь капитану! Я всем пожалуюсь, и этого тирана посадят за насилие над солдатами, в частности, надо мной!
Но, блядь, кого я обманываю? Мне не хватит смелости пожаловаться даже брату. Мне очень стыдно, что я позволил Фарреллу так надо мной надругаться. Да и кто мне поверит? У Колина ведь такое алиби. Меня скорее посчитают психом и упекут в психушку, нежели поверят на слово. Блядь, как же я его ненавижу! Что же мне теперь делать? Я в полном отчаянии. Я на пределе. Ох, я так больше не могу! Мне очень плохо! Мне больно! Мне стыдно! Мне паршиво! А ведь ещё и надо теперь где-то 100 баксов найти Художнику. Чёрт, как же я влип. Хоть вешайся теперь.