Перевоспитание, или Как я жил в армии

      Лежать в обнимку с любимым человеком и краем уха слушать, как бьётся его сердце… Что может быть лучше? Лично мне после бурного секса хотелось только этого.       Мы долго ещё переводили дыхание, улыбаясь друг другу. Моя голова покоилась на груди Колина, а правая рука плавно вычерчивала круги на животе и сосках. Фаррелл же просто лежал и смотрел в потолок. Его правая рука рисовала какие-то узоры на мой пояснице, приятно щекоча спину. — Кол, — тихо протянул я. — М-м-м? — Как ты освободился? Я же, вроде, крепко тебя привязал. — У меня свои приёмчики.       Ну нет, такой ответ меня не устраивает. Я поднял голову и вопросительно посмотрел на сержанта. — Чёрт, малыш, какой же ты красивый и сексуальный, — улыбнулся Колин и потянулся ко мне за поцелуем. — Не уходи от ответа.       Я не дал себя поцеловать, на что Фаррелл громко цыкнул. — Джаред, ну, а чего ты хотел? Я десять лет работаю с такими бездарями, как ты. Неужели мне не по силам отвязать себя? — Хм, значит, я — бездарь?       Ох, умею я быстро переводить темы. — Да. А ещё бестолочь, — рассмеялся Колин и снова потянулся ко мне за поцелуем. На этот раз я не стал ломаться и поцеловал его в ответ. Лёгкая щетина сержанта возбуждающе царапала кожу щёк. — У тебя такие мягкие губы, — сказал после поцелуя сержант. — Да-да, а ещё руки нежные.       Колин рассмеялся и снова уставился в потолок. Может, рот его и источал радость, но вот глаза… По ним сразу видно, что что-то не так. Мне сразу стало как-то не по себе. — Ты переживаешь из-за работы? — осторожно поинтересовался я.       В ответ я ничего не услышал, кроме сильного вздоха. — Зачем ты вообще это сделал? Зачем поцеловал меня при всех? — Ну, знаешь, я просто подумал над твоими словами: «Если бы ты любил меня по-настоящему, то даже на глазах у всего отделения не побоялся бы поцеловать», — процитировав меня, Колин сделал небольшую паузу, а затем продолжил: — Я уже собирался это сделать… ну, поцеловать тебя при всех, но немного боялся за свою репутацию. А потом вдруг меня осенило: о какой репутации может идти речь, если жизнь без тебя — не жизнь? Плевать на слухи — они когда-нибудь пройдут, плевать на работу — её можно найти, плевать на репутацию — её можно восстановить, а вот ты, Джей… Тебя нельзя будет ни найти, ни вернуть, ни восстановить. Ты один такой, поэтому и заменить тебя нельзя.       Нет, нет блядь, я не плачу! Я мужик, и поэтому я не плачу! Но чёрт, слова Колина любого до истерики доведут. Просто с каждым его словом я начинаю понимать, что во всём этом виноват только я. Это ведь я спровоцировал его на поцелуй, и это из-за меня теперь его уволят. Не отрицаю, я — последний подонок на Земле. — Кол, прости меня. Я… я понимаю, что… Ох, Боже, какой же я идиот. — Нет, зайчонок, не нужно извиняться, — Колин поцеловал меня в макушку и крепче обнял. — Ты ни в чём не виноват.       Я горько улыбнулся и сел на край кровати. — Представляешь, — я усмехнулся, — раньше я думал, что ты бесчувственная скотина, которая любит только свою профессию, но… Кол, ты невероятный человек. Ты тот самый единственный, который мне нужен. Я очень тебя люблю.       Колин, выслушав это, тоже сел на край кровати и обнял меня. — Я тоже тебя люблю, зайчонок.       Не знаю, сколько мы просидели вот так, в обнимку, причём нагишом, но сейчас время не имеет значения. Просто хотелось побыть рядом с любимым человеком. — Что же будет дальше? — задал я вопрос, но он был адресован скорее в пустоту, нежели Фарреллу. И всё же ответил Колин. — Да ничего такого, — короткий смех, — не переживай, солдат Лето. Я дождусь тебя. — В смысле? — Ну, как девушки дожидаются своих парней с армии, — Колин улыбнулся, а вот мне было совсем не до смеха. И я не имел ввиду то, как он собрался меня дожидаться. — Значит, тебя всё-таки уволили, — шёпотом произнёс я, отчего Фаррелл сразу потускнел и изменился в лице. — Малыш, не стоит… — Это из-за поцелуя? — перебил я Колина. — Не уверен, что кто-нибудь уже успел донести это до майора. — Тогда из-за чего?       Фаррелл молчал. Я решил пока не давить на него и дать время собраться с мыслями, поэтому встал и начал одеваться. Но даже когда я надел трусы со штанами, сержант молчал. Тогда я подошёл к нему, взял за плечи и слегка встряхнул, как это обычно делает со мной Шеннон. — Колин, не молчи. Пожалуйста, скажи мне.       Фаррелл встал и подошёл к столу, на котором лежала сегодняшняя газета «USA Today». Перевернув несколько страниц, он молча протянул мне газету, а сам начал одеваться.       Приняв газету с его рук, я нехотя опустил взгляд к чёрным буквам на сероватом фоне и прочитал заголовок, написанный крупными буквами: «Товарищ сержант, как насчёт поменяться ролью?». Блядь, что? Что за хуйня?! Ниже заголовка шла целая статья, а к ней прилагалась фотография. На ней был мужчина в форме, смотревший строгим взглядом куда-то в даль. Трахни меня слон, да это же Колин! — Вау! Ты тут здорово получился, — сказал я одевающемуся Фарреллу. — Зато статья явно срамит и позорит меня. — Как? — Ты читай, читай.       Я снова опустил взгляд на газету и начал читать.       «Недавно ездили на очередную практику. И на этот раз было кое-что поинтереснее обычного. „Ну, ребята, мужайтесь. Вас ждёт армия“, — сказал нам главный редактор. А мы и не знали, радоваться нам или плакать. Но признаться, не думали, что будет так интересно.       Приехав на место, где у молодых призывников проходят учебные бои и тренировки, мы начали „распределять“ сержантов и лейтенантов — кто и у кого будет брать интервью. „Девчонки, вам достаётся самый крепкий орешек“, — так нас предупредили о сержанте Колине Фаррелле. В его распоряжении были ребята восьмого отделения. По словам майора, сержант Колин Фаррелл — тот, кто действительно способен выбить дурь из головы солдата и одарить его нормальными мозгами. Солдаты же отзывались о нём, как о „машине для убийства“. Признаться, нам с напарницей стало до жути интересно взглянуть на этого человека, но увидеть самого сержанта Фаррелла довелось лишь к вечеру. Скорее всего, мы бы встретились с ним намного раньше, если бы не комедия, которую перед нами решил разыграть один голубоглазый солдат. К сожалению, его имя запомнить не удалось. „Что же там за комедия произошла?“ — поинтересуетесь вы. О да, ещё какая комедия. Правда для голубоглазого она обернулась самой трагичной трагедией. Это ж надо было додуматься: запереть своего сержанта в душе, стащить его вещи, надеть их на себя и прикинуться сержантом. Шокирует? Ну ещё бы!       Итак, начнём по порядку. Вот мы с коллегой стоим и ждём сержанта Фаррелла с тренировки, чтобы взять у того интервью. Через минут 15 замечаем приближающегося к нам сержанта, чётко отчеканивающего берцами каждый шаг. Вот только сержант-то этот оказался ложным. Догадайтесь, кто? Правильно, наш голубоглазый.       О чём думал этот солдат, когда переодевался в форму сержанта? Ох и долго смеялись мы потом над этим случаем. Ведь самым смешным оказалось то, что этот самый голубоглазый входил в отделение Фаррелла. В общем, как такового интервью взять нам не удалось, а Лжефаррелл был строго наказан (интересно, как?) за свои проделки. Но напомним вам, что эта статья не о непутёвом солдате, а о его сержанте. Что же можно сказать про него? Каждый читатель сделает свой вывод об этом человеке. Лично наш звучит так: слухи, ходившие о Колине Фаррелле, как о человеке, знающем своё дело, оказались ложными. Не такой уж он и строгий, раз дозволяет своим подчинённым ходить в собственной одежде и выдавать себя за него. Будучи наслышаны об этом человеке, увидеть его таким, каким его характеризуют другие, нам удалось только один раз, когда Фаррелл разъярённым взглядом пытался убить голубоглазого солдата. В остальном же он обычный сержант. Такой, как и все. Журналисты-практиканты Бекка Дин и Лора Берч».       Стоять и понимать, что ты с ног до головы опозорил Фаррелла. Что может быть хуже? Господи, ну разве я не последняя мразь? Мечтал о счастливой жизни с Колином, и сам же её разрушил. Идиот, потерявший своё счастье.       Я печально посмотрел на Колина. Он уже оделся и теперь молча сидел на кровати и наблюдал за мной. — Кол, я… о Боже, прости меня. Хотя такое невозможно простить. Я дурак, который никогда не думает о последствиях…       Что бы я не пытался сказать, предложения всё равно получались несвязными. Мне было очень стыдно за свой поступок, поэтому я не мог смотреть в глаза сержанту. Я очень люблю этого человека, но сам же лишаюсь этой любви. — Колин… Колин, пожалуйста… — Малыш, иди ко мне, — ласково сказал Фаррелл и похлопал по коленям. Я без раздумий направился к нему, стараясь не заплакать.       Усевшись к Колину на колени лицом к лицу, при этом обвив ногами его торс, я не мог долго смотреть в его глаза, поэтому обнял своего ирландца покрепче, утыкаясь носом в плечо. Колин тоже обнял меня и теперь нежно и успокаивающе поглаживал мою голую спину. — Прости, пожалуйста, прости, — шептал я, всеми силами удерживая слёзы. — Я не злюсь на тебя, зайчонок, — Колин поцеловал меня в висок. — Мой маленький Джей, только не плачь.       Я и не плакал, но носом шмыгал. Как Фаррелл может не злиться на меня? Мне было бы легче, если бы он врезал мне или хотя бы накричал, но вместо этого он сидит и успокаивает меня. И этого человека я когда-то считал тираном?!       Я сильнее прижался к сержанту. Мне как будто было мало его. Вдыхать аромат Колина было очень приятно, он всё ещё пах остатками секса и немного сигаретами. Я не удержался и осторожно поцеловал Фаррелла в шею, отчего тот покрылся мурашками. Проведя языком по солоноватой коже и тихонько прикусывая её, я оставил небольшой засос. Колин шумно и отрывисто дышал, а руки уже успели переместиться со спины на мою задницу.       Через какое-то время я оторвался от шеи Фаррелла и заглянул в его чайно-карие глаза. Ирландец тоже смотрел на меня с лёгкой улыбкой, неспешно переводя взгляд на мои губы. Секунда, и он уже накрывает своими губами мои, а язык проталкивает ко мне в рот. Теперь властвует он. Требовательно проходится по всем зубам, дёснам и нёбу, приятно щекоча его, и только потом вовлекает в поцелуй мой язык, заставляет танцевать и одновременно бороться.       Поцелуй получился долгим, но таким, что голова начинает кружиться от воспоминаний. Как же мне будет не хватать Колина и его поцелуев. Смогу ли я вообще здесь прожить без него? — Кол, когда ты уезжаешь? — нехотя спросил я. — Завтра утром. — Как? Уже завтра?!       В ответ Фаррелл поджал губы и кивнул головой.       Я уткнулся в плечо сержанта, понимая, что могу заплакать, и, не отрываясь, спросил: — Мы ведь когда-нибудь встретимся, да? — Джаред, любимый, ну конечно встретимся! — Колин обнял меня покрепче, положив подбородок на моё плечо. — Причём сразу, как только ты вернёшься из армии. А может, и раньше. — Обещаешь? — я шмыгнул носом и посмотрел на него мокрыми глазами, отчего Фаррелл улыбнулся и бережно поправил мою чёлку. — Обещаю.       Я верил Фарреллу. Он меня не обманет, я знаю. Я вернусь с армии, и мы будем жить с ним вместе. Колин найдёт работу, а я создам с братом и Томо группу. Не знаю, как мама отреагирует на мой выбор, но уверен, она не будет против. И мы с Колом всегда будем вместе. Никому не позволю встать между нами, ибо этот товарищ сержант уже давно мой!