Занятная психология

В груди неприятно кололо. Словно воспалившаяся царапина, при каждом движении отдающая болью. Уилл и раньше знал, что такое разочарование, но прежде не думал, что это чувство сможет сделать так больно. Изо всех сил стараясь держать себя в руках, он вошел в дом, сел за стол и просидел так около двух часов, не поднимая головы от тарелки. Что-то обсуждалось, накладывалась еда и наливалось вино, но юноша будто отсутствовал, пребывая в ступоре, все еще видя перед глазами расплывающуюся надпись. В какой-то момент ему вдруг захотелось вскочить, закричать, начать задавать вопросы, требуя ответов немедленно, но лишь на секунду. В груди неприятно кололо, а щеки горели от взгляда внимательных карих глаз. Звон тарелок позволил вырваться из плена невеселых мыслей и, извинившись, покинуть слишком шумную гостиную. Грэму было душно, тесно в этих стенах, ему нужно было как можно скорее выйти на воздух, просто выйти из дома и идти куда-нибудь, даже не разбирая направления, увязая ногами в снегу и не думая ни о чем. Выкрашенная в белый цвет дверь показалась спасительная кругом, и Уилл бросился к ней, дергая за ручку и впуская в помещение пробирающий до костей ветер. Сделав шаг, затем еще один, брюнет почувствовал, как на плечи опустилась теплая тяжесть куртки. - Ты так совсем замерзнешь, - Ганнибал провел ладонью по сотрясавшимся плечам, от чего юноша только сжался еще больше и отступил в сторону, избегая прикосновения, - что с тобой? - Со мной? - Уилл издал что-то наподобие нервного смешка и вновь направился вперед, спускаясь по ступеням и переходя припорошенную дорожку, - со мной как раз все понятно. Я не уверен насчет Вас, профессор Лектер. Мужчина изумленно воззрился на все так же упрямо идущего прочь мальчишку и, бегом вернувшись в дом, схватив собственную куртку, кинулся следом, нагоняя Уилла. Тот лишь раздраженно покачал головой, но возражать не стал, позволяя Ганнибалу идти рядом. - Ладно, говорить ты не хочешь, что случилось, но можешь теперь объяснить, куда мы идем? В ответ была лишь тишина и скрип снега под жесткой подошвой ботинок. Они шли в полной тишине, проходя по улочкам, выходя за пределы города и направляясь к полю, раскинувшемуся во все стороны, уходящему за горизонт. С неба вновь начали падать легкие белоснежные хлопья. Было оглушительно тихо, и Ганнибалу казалось, будто все звуки просто стерли и оставили лишь это бескрайнее безмолвие рядом с так внезапно переменившимся в настроении Грэме. Мужчина не сводил глаз с темных кудрей с вплетенными в них снежинками. Ему так хотелось привлечь этого мальчишку к себе и поцеловать в наверняка ледяные от холода щеки. В голове вдруг всплыли воспоминания: такой же зимний день, тепло руки через перчатку и другие, на полтона темнее, волосы, струящиеся по плечам. Черт, наверняка Алана должна была позвонить... Рука неосознанно потянулась к карману, но замерла, ощутив пустоту на месте где должен был быть смартфон. Уилл заметил движение и горько усмехнулся: - Ты оставил его в машине, - слезы обожгли глаза, но брюнет сморгнул их, вскидывая голову к равнодушному небу. Серьезно, неужели все должно было закончиться именно так? За несколько ярких воспоминаний он получил удар, вышибающий воздух из легких. Ганнибал тихо выругался и взъерошил волосы, проводя ладонями по лицу, одновременно соображая, какой ход сделать следующим. Теперь все стало понятно: Уилл увидел его телефон в машине, и именно в этот момент Алане вдруг вздумалось позвонить ему... Болезненная гримаса исказила правильные черты, и мужчина успел проклясть все на свете, прежде чем вновь открыть глаза и встретиться взглядом с раскрасневшимся от долгой ходьбы юношей. - Уилл, я... - Что? Кто такая эта "Алана"? Это твоя девушка или... - Грэм запнулся и резко выдохнул, вцепляясь пальцами в волосы. Память услужливо подкинула воспоминания о докторе Алане Блум, преподававшей у них психологию делового общения еще на первом курсе. Он вспомнил довольно приятную молодую женщину с густыми темными волосами и мягкой улыбкой. Она была, кажется, первым человеком, который не кричал направо и налево о его гениальности, но старалась помогать тогда еще запуганному мальчишке с социализацией в новом для него мире. Ну почему, почему из всех людей в университете он выбрал именно ее? - Только не говори, что это мисс Блум. Нет, это невозможно, она, - слова вдруг пропали и Грэм умолк, стараясь не издать ни единого всхлипа, пусть и безумно хотелось спать на колени и расплакаться, ломаясь и обнажая все еще сидящего внутри испуганного мальчика, по ошибке попавшего во взрослый мир. - Уилл, - Лектер сделал шаг вперед, стараясь не спугнуть застывшего на месте юношу. Тот казалось не слышал его и продолжал смотреть куда-то вдаль, словно находясь в милях от того места, где они были. Мужчина сжал и разжал кулаки, чувствуя закипающий внутри гнев, - это другое... Я не могу тебе пока все объяснить, но со временем... Черт, я не понимаю как я должен тебе это объяснить, а вообще какого черта! Ты ведь даже не знаешь ничего о том, как и чем я жил до приезда сюда. Или ты думал, что мы... Это все гораздо сложнее, чем тебе кажется. Юноша улыбнулся в ответ, смотря на наконец отбросившего маску Лектера. Обычно собранный и наперед просчитавший все ходы, перед ним он был до безумия растерян. В карих глазах было отчаяние и почти такая же боль как и в его собственных, отчего Уилл на долю секунды пожалел о том, что вообще поднял эту тему. Но боль где-то в районе солнечного сплетения вновь расставила все по своим местам, заставив отвести взгляд. - Ты использовал меня,- Грэм закусил губу, а затем, вновь уткнувшись взглядом в промерзлую землю повторил, уже громче, - использовал! Добился желаемого и теперь просто не знал, как избавиться от ненужной игрушки! Кажется, его начало трясти, и Уилл не заметил, как Ганнибал оказался возле него, окутывая своим теплом и еле ощутимым горьковатым ароматом одеколона. Кажется он вырывался, отталкивая предлагаемое, но его протесты быстро заткнули властным поцелуем, слишком влажным и откровенным для первой ссоры. Наверное следовало оттолкнуть, может ударить со всей силы, но руки безвольно повисли вдоль тела. Вместо ярости Уилл чувствовал поднимавшееся в нем волнами желание, не смотря на обиду, не смотря на снег у них под ногами, разрешая ледяным рукам забраться под куртку, сминая нежную кожу. Он вновь запустил пальцы в мягкие волосы, притягивая ближе, с отчаянием сильно проводя короткими ногтями по коже, получая в ответ прикушенную нижнюю губу. Синие глаза распахнулись лишь тогда, когда губы Лектера сместились ниже, проходясь по почти полностью скрытому горлу, задевая уже начавшие темнеть метки. Уилл слышал звук расстегиваемой молнии и почувствовал холодные пальцы, чуть коснувшиеся кожи, расстегивающие пряжку ремня. - Что ты делаешь? - просил он, хотя все прекрасно понимал, завороженно смотря как мужчина опустился перед ним на колени, придерживая ладонями его за бедра. Волна стыда ярким румянцем захлестнула Грэма, заставив отвести взгляд в сторону. Уж гораздо легче смотреть на заснеженный городок далеко впереди, нежели в карие, почти что черные от желания глаза. Теплое дыхание коснулось расстегнутой ширинки, и Уилл почувствовал, как холодный воздух коснулся разгоряченной кожи, возбуждая еще больше. Но страх... - Нас могут увидеть зд... Ахх, - выдохнул Уилл, почувствовав влажный поцелуй через ткань трусов. Ладони крепче сжали бедра, спуская ткань ниже, оголяя бледную кожу. Он плотно закрыл глаза, ощущая дыхание на возбужденной плоти и язык, медленно проводящий по всей длине, заставляя кусать губы. Страх, что их мог увидеть кто угодно, даже проезжая мимо на машине, лишь обострил чувства. Уилл еле слышно застонал, когда Ганнибал взял его в рот полностью, медленно, почти мучительно подаваясь назад, позволяя ощутить холодный воздух касающийся возбужденного органа. - Посмотри на меня, Уилл. Ну же, - хриплый голос заставил брюнета опустить глаза, взирая на расположившегося у его ног Лектера, - я хочу чтобы ты смотрел на меня, когда я делаю это с тобой. И Уилл смотрел. Он не мог оторвать взгляда, лишь открывая рот в беспомощном стоне, когда Ганнибал вновь провел языком по его налившемуся кровью члену, дразня, задевая зубами головку. Юноша запустил руку и без того растрепанные волосы, притягивая к себе, заставляя принять себя до основания, ускоряя темп. Ему было жарко и безумно хотелось вновь ощутить резкие движения, от которых все еще ныло тело. Уилл начал стонать громче, двигаясь бедрами навстречу горячему рту, проникая глубже, насаживаясь и почти что ощущая чужой дискомфорт. Это не отменяло обиды, нет, оно просто добавляло горечи тому, что происходило между ними, позволяя Грэму трахать рот Лектера, смотря на румянец на острых скулах, растрепанные волосы и слушая собственные стоны, отдававшиеся эхом в паху, предвещая скорую развязку. Пальцы сжимали светлые пряди, словно бы стоило опустить руку и все исчезнет, мираж развеется, оставив лишь колотящееся о ребра сердце. Уилл вновь резко подался бедрами вперед, прикрывая глаза и отдаваясь ощущениям. Все его тело напряглось, а дыхание вышибло из легких. - Боже, я.., - он хотел отстраниться, но мужчина все еще держал его бока, не давая иного выбора кроме как излиться ему в рот. Уилл резко вздохнул, ему казалось, что вокруг стало слишком мало воздуха. Он открывал и закрывал рот, чувствуя как в сознании вспыхнули и взорвались мириады звезд. На какое-то мгновение стало слишком ярко, а затем слишком темно, чтобы разобрать что именно произошло за несколько секунд. Ганнибал молча поднялся на ноги, отряхивая снег с колен, вновь встречаясь с Уиллом взглядом, уже не таким темным. Казалось, мужчина пытался предугадать что же тот предпримет дальше. Нет, это никак не отменяло обиды, и юноше вдруг стало обидно от того, что у них все было не всерьез. На изогнутых в полуулыбке губах еще белели следы спермы, и Грэм потянулся вперед, ощущая в поцелуе собственный вкус. Это было даже не так противно, как он себе это представлял... Уилл провел языком по холодной коже щек, убирая следы, говоря немое "спасибо". Они оба дышали слишком рвано и часто, словно только что пробежали дистанцию. Это странное сравнение заставило Уилла улыбнуться, вновь приникая к припухшим губам. В конце-концов у них было это Рождество и может, Ганнибал был прав в том, что ему совершенно не нужно было знать, с кем и как его профессор по психологии проводил свой досуг. - Ты замерзнешь, - пробормотал Лектер, застегивая джинсы и поправляя задравшуюся куртку, чуть дольше чем следовало задерживая ладони на шероховатой ткани. Закончив, он хотел было отстраниться, но Грэм поймал замерзшие пальцы и чуть сжал в разгоряченной ладони. - Скорее, ты окоченеешь в этом пальто. Ганнибал с удивлением посмотрел в глаза цвета штормового неба, недоверчиво наклоняя голову набок. "Совсем как птица", - подумал Уилл, притягивая мужчину к себе и разворачиваясь в сторону городка. Да, они действительно далековато ушли... Может, за час удастся добраться обратно. Небо уже сменило свою холодную синеву на мягкие лилово-розоватые цвета, знаменуя скорое наступление темноты. И хотя на часах не было еще и пяти вечера, две одинокие фигуры на фоне заснеженного поля поспешили ускорить шаг, надеясь быстрее вернуться. Они вновь шли близко, пусть снова молчали, каждый думая о своем. Но в отличие от Ганнибала, погруженного в клубок собственных чувств и эмоций, Уилл думал о почти наступившем Рождестве, запахе хвои в воздухе и странном жаре, постоянно сжигающем тело, заставляющем чувствовать тупую боль и горечь обиды на языке каждый раз, когда его взгляд скользил по острым скулам и гордому профилю. К дому они вернулись уже тогда, когда на улицах зажглись фонари, а в окнах домов вовсю сверкали гирлянды. Мягкие хлопья снега вновь кружили в воздухе, ложась на плечи двух идущих рядом людей, белым навесом укрывая от чужих глаз. В доме вовсю уже шло праздненство, и Лектер замер, наблюдая с нескрываемой жадностью за застольем и тихими разговорами семейства Грэм. Может всего на несколько часов, но семейные дрязги отошли на второй план, оставив лишь волшебство праздника и осознание самого слова "семья". Мужчина опустил взгляд и, засунув руки в карманы, почувствовал тяжесть автомобильного брелока. Он должен был позвонить - просто один взгляд, и юноша еле заметно кивнул, направляясь домой. Уилл тряхнул головой, смахивая руками снег, медленно идя по уже вновь еле заметной дорожке, мысленно готовясь к вороху вопросов о том где он был и почему это они с доктором Лектером так и не расчистили злополучный Бентли. Но, кажется, из всего того, что с ним произошло за последние пару дней, это была меньшая из проблем. И именно заходя в дом, даже не оборачиваясь зная, с кем почти неслышно разговаривал Ганнибал, он вдруг отчетливо осознал, что был безнадежно и прочно влюблен.