Жизнь под дождем

      Не зря говорят, что ночь — это лучшее время для воспоминаний. Не зря говорят, что ночью люди чаще всего подаются мечтам. Ты не исключение, ты обычный, живой человек, который умеет любить. «Любить«…Это слово было практически незнакомо тебе.        До него. До этого взбалмошного русского, который может одним только взглядом заставить тебя смеяться. Это не было любовью с первого взгляда, нет. Впервые ты увидел Антона еще на юниорах. Тогда он даже шансов соперникам не давал, в том числе и тебе. «Дерзкий парень»- подумал ты тогда. И мысленно приказал себе выиграть его на Кубке Мира, что впоследствии проделал, и не раз.        Ты и сам не заметил, в какой момент стал тайком смотреть на него, переживать из-за его неудач в гонках, когда просто стал думать о нем далеко не в дружеском ключе. Хотя, вы даже и друзьями-то не были, так, соперники на трассе, неплохие товарищи вне гонок. Ни больше, ни меньше.        Ты часто слышал его смех, разносящийся по гостинице, когда они с Димой опять над кем-то подшучивали. Ты любил его смех. Звонкий, искренний, словно музыка для твоих ушей. А потом ты и сам начал замечать его редкие, но меткие взгляды, направленные на тебя. Сначала ты думал, что уже в конец с ума сошел, но поворачивая голову, встречался с его глазами, и он неизменно быстро отводил взгляд.        Именно в этот момент ты решил подружиться с ним. Просто подружиться, без каких-либо задних мыслей. Он, видимо, не ожидал от тебя такого, поэтому поначалу не шел на контакт. Но ты не был бы Мартеном Фуркадом, если бы останавливался на полпути и не добивался поставленной цели. Через месяц вы стали неплохими приятелями.  — А что ты любишь делать? Ну, кроме как заниматься биатлоном? — с интересом спрашиваешь ты. Тебе действительно хочется узнать о нем больше. Не как о спортсмене, а как о человеке.        — Нууу, — задумывается Антон, — я даже не знаю. Пельмени лепить, — невозмутимо отвечает он, а ты не можешь не рассмеяться.        — Лепить пельмени? — улыбаясь, спрашиваешь ты, — почему именно это?        — Просто мы с детства с мамой их лепили, мне нравилось это занятие. А потом вечером ели свое творение. Правда, сейчас это очень редко получается делать, — немного грустно рассказывает Антон, — знаешь, иногда я даже чувствую…ностальгию что ли, — мягко улыбается он, и ты понимаешь, что сейчас опять предложишь полный бред. Но что поделаешь, тянет тебя к глупостям рядом с этим человеком.        — А давай вместе пельмени лепить? — предлагаешь ты, улыбаясь самой чистой улыбкой, на которую только способен.        — Что? — смеясь, переспрашивает он.        Значит, ему еще и смешно? Ну ладно, ладно, Мартен тоже умеет вредничать.        — Ну и ладно. Больше ничего предлагать тебе не буду, — надуваешь губы и делаешь вид крайне обиженного человека. Замечаешь его виноватый взгляд, и тебе сразу хочется его успокоить. Ну не можешь ты злиться на это чудо. Это невозможное явление.        — Извини, — искренне произносит он, — я не хотел тебя обидеть. На самом деле, приятно, что ты предложил такое. Такого мне еще ни от кого не доводилось слышать, — ты наконец-то снимаешь с себя эту маску обиженного человека и делаешь крайне заинтересованное лицо.        — И вообще, — решительно говорит он, — с тобой хоть на край света!        Да, хорошенько вы тогда налепили пельменей, если не считать того, что большую часть времени вы потратили на битву «На ком будет больше муки». С этого момента, на твой взгляд, вы стали друзьями. Действительно друзьями, которые познаются в беде, которые выслушают и дадут совет, которые просто поддержат друг друга в трудный момент.        А потом случилось это. Ты просто понял, что влюбился. Нет, не так. Ты понял, что ты любишь. Ты стоишь возле его номера и боишься постучать в дверь. Наверняка он не хочет никого видеть, в том числе и тебя. Но тебе просто необходимо крепко обнять его, сказать, что Олимпиада только началась, что в пасьюте у него все шансы на золото. Просто подарить ему надежду. Иногда это самое главное в жизни.        Решительно стучишь, но по другую сторону двери стоит мертвая тишина. Стучишь еще раз, и еще. Ты точно знаешь, что он там, ты чувствуешь.        — Антон, твою мать, открой, слышишь? Нам нужно поговорить, — слышишь шорох, и он открывает тебе дверь. Да, его вид оставляет желать лучшего.        — Зачем ты пришел? — спрашивает он, и тебе хочется врезать ему за такие слова.        — Зачем я пришел?! — ты кричишь, тебя глубоко задели его слова, — может, потому что ты мой друг?! Может, потому что я переживаю за тебя и хочу тебе помочь, поддержать?! Ты никогда не думал о том, что многим далеко не плевать на тебя? Так вот, подумай об этом на досуге!        Заканчиваешь свою гневную тираду, и замечаешь его удивленный взгляд. В его глазах плещется непонимание и…стыд.        — Прости, Мартен, — он подходит к тебе и крепко обнимает. Ты расслабляешься и обнимаешь в ответ, чувствуя, как разливается тепло по твоему телу.        — Я…- он запинается, ему трудно даются эти слова, ты чувствуешь, что он крупно дрожит. Крепче обнимаешь его, и он, кажется, расслабляется. По крайней мере, говорит он более спокойно.        — Я не смог, я так хотел, но не смог. Эта последняя мишень…она, она словно посмеялась надо мной. Знаешь, после финиша я не мог понять, в чем смысл жизни. На пару минут я просто потерял его. Я не понимал, зачем жить.        Ты с ужасом распахиваешь глаза и хватаешь его за плечи.        - Ты! ..- запинаешься, не знаешь, что сказать. Сказывается ужасное волнение, — ты с ума сошел что ли?! Ты хоть подумал о своих родителях, сестрах, друзьях, ты хоть подумал обо мне, в конце концов?! Ты подумал о фанатах, которые влюблены в твой биатлон, в твой талант? И ты хотел отказаться от всего этого из-за одной не закрытой мишени?! — ты не понимаешь, зачем все это говоришь, но слова вылетают сами собой.        — Мартен…        — Замолчи! — предостерегаешь ты, — просто замолчи и никогда, слышишь? Никогда больше не говори мне такого. Иначе ты потеряешь друга.        Антон пристально смотрит на тебя, и только сейчас ты замечаешь его опухшие глаза и засохшие дорожки слез на его щеках. И ты понимаешь, насколько дорог тебе этот человек. Ты не хочешь, чтобы ему было плохо, ты хочешь видеть постоянную улыбку на его губах. Улыбку, предназначенную только тебе и никому больше. Ты хочешь всегда вот так обнимать его после неудач, и целовать до умопомрачения после побед.        Все встает на свои места: ты любишь этого человека.        После осознания всего этого стало невыносимо трудно. Очень непросто находится рядом с человеком, которому нужно жать руку при встрече, вместо желанного поцелуя. Непросто смотреть на то, как он любезно улыбается своим фанаткам, как обнимает их за плечи во время совместного фото. Но самый настоящий кошмар наступил для тебя в межсезонье. Ты понимал, что просто чертовски скучаешь по нему, но взять телефон и позвонить было страшно. А вдруг он не будет рад тебя слышать? Вдруг он даже и думать о тебе забыл? Поэтому ты набирал уже давно выученный номер, но никогда не нажимал на кнопку вызова. А когда ты все-таки увидел его, понял, что только сейчас стал по-настоящему жить и дышать.        Признание произошло неожиданно даже для тебя самого. Ты наконец-то понял смысл пословицы «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Разминаясь перед гонкой, ты ищешь глазами любимое лицо, но Антона нигде нет. «Может, заболел?»- думаешь ты и натыкаешься взглядом на Диму Малышко, который занимается тем же, что и ты. Ты решительно идешь к нему, просто необходимо узнать, что с Антоном.        — Привет, Дима, — ты дружелюбно машешь ему рукой и широко улыбаешься.        — Привет, — немного удивленно произносит он. Все- таки вы с ним не особо дружите, несмотря на то, что он является хорошим другом Шипулина, — ты что-то хотел?        - Да, ты не знаешь что с Антоном? А то его нет, а он хотел бежать эту гонку.        — Ему на тренировке плохо стало, сейчас лежит в лазарете.        Руки вмиг вспотели:        — Что с ним?! Что-то серьезное?        — Я не знаю, Мартен. Он сознание потерял. Врачи говорят, что от переутомления. В последнее время он слишком много тренировался.        — Вот идиот, а! Ненормальный! — ругаешься ты сквозь зубы.        — Что?        — Да нет, ничего. Спасибо. Скажи, что я зайду к нему вечером.        — Не могу, — грустно отзывается Дима, — он не приходил в сознание.        — Как? В смысле? — тебя с головой накрывает паника, — сколько он уже без сознания?! — боишься услышать ответ. Сердце колотится, как бешеное.        — 12 часов. Но врачи говорят, что состояние стабильное. Я верю, что все будет хорошо.

***

Антон открывает глаза и пытается сесть. Но тут же откидывается обратно на подушки, что-то простонав.        — Ну, вот что ты делаешь? — недовольно спрашиваешь ты и осторожно поправляешь его подушку.        — Мартен? Что произошло?        — Что, что? Перебарщивать не надо, вот и все. Ты что творишь вообще? Если хочешь победить весь мир, необязательно тренироваться дни и ночи напролет.        — А почему я в лазарете? - нет, ну он реально идиот или прикидывается?        — Как почему? Ты время видел вообще?        Антон поднимает глаза на настенные часы и бросает на тебя недоуменный взгляд.        — Восемь часов.        Твоему удивлению нет предела.        — Ну да, восемь часов.        Было видно, что Антон уже начинает откровенно злиться:        — Ну и что? Восемь часов — и что?!        — А то, что ты лежишь здесь уже вторые сутки.        Глаза Антона расширяются:        — Вторые сутки?! А почему я все еще здесь? Почему ТЫ все еще здесь?        — Потому что ты не приходил в сознание. Потому что мне не все равно.        Антон прикрывает глаза и шепотом произносит:        — Марти…забери меня отсюда.        — Что? Как я могу тебя забрать? Тебя никто не отпустит.        Замечаешь в его глазах озорные огоньки:        — А давай сбежим. Вдвоем. Спрячемся где-нибудь, и нас все будут искать, — он коварно улыбается и тебе становится очень тепло от его улыбки.        — Я хочу, чтобы ты забрал меня отсюда. Тренеров я беру на себя. Обещаю, — серьезно говорит он.        — У тебя пять минут на то, чтобы одеться.        Ты берешь его руку, и вы на цыпочках выходите из палаты. Посмотрев по сторонам, быстрыми шагами идете к выходу. Вдруг недалеко послышались голоса. Ты быстро кидаешься к ближайшей двери, но она оказывается заперта.        — Черт!        Голоса все приближались. В это мгновение ты замечаешь большое зашторенное окно. Толкаешь Антона к окну и прижимаешь собой, закрыв вас шторами. Вдруг Антон внезапно заскулил.        — Ай, ты мне сейчас руку отдавишь.        — Да тихо ты. Ничего с твоей рукой не случится.        — Мартен! Больно мне!        — Тихо! Нас же запалят сейчас!        — Но мне больно! Как ты не понимаешь?        — Господи, Антон, заткнись же ты! — впиваешься в его губы поцелуем, уверяя себя, что это только для того, чтобы он замолчал.        Сначала неуверенно, но с каждой секундой ты более настойчиво целуешь его. Невозможно описать, что творится в твоей душе в этот момент. Ты так давно мечтал об этом и сейчас огонь эмоций просто сжигает тебя. Ноги подкашиваются, разум мутнеет.        Чувствуя, что Антон отвечает, начинаешь борзеть, обнимаешь одной рукой его за талию и притягиваешь еще ближе. Это невероятно хорошо: чувствовать его мягкие, податливые губы, горячую близость.        Вы разрываете поцелуй, и ты внимательно смотришь на него. Но в его глазах ты не видишь ни разочарования, ни отвращения, только малейшее удивление. И еще счастье. Да, в его глазах определенно плещется счастье.        — Ты не замолчал бы. Если бы я этого не сделал, нас бы услышали.        Ты уже хочешь пойти дальше, но он притягивает тебя за руку и поворачивает к себе лицом        — Вообще-то, еще немного, и нас бы услышал весь лазарет, — искренняя улыбка озаряет его лицо. Ты не веришь своим ушам. Нет, не может быть, он не может тоже…        — То есть ты, — запинаешься, не знаешь, как спросить, — не жалеешь?        — Жалею, — легко говорит он. Ты чувствуешь, что земля уходит из-под ног. Конечно, жалеет. Он не такой, как ты мечтал его видеть. Он никогда не примет твои чувства.        — Жалею, что сам не поцеловал тебя раньше, — возвращает он тебя к жизни. Тебя вдруг затопляет волна сумасшедшего счастья. Не сопротивляясь порыву, страстно целуешь его. Неужели твоя мечта сбылась? Он здесь, он рядом, вы вместе. Не осталось сомнений, только чувства, видимо, очень плохо скрываемые тобой.        — Люблю, — выдыхает он.        От этих воспоминаний становится чертовски хорошо. Но они всего лишь прошлое, по твоей милости. Просто в один миг ты понял, что это все неправильно. Вы провстречались три месяца, а до тебя дошло это только сейчас. Понял, что люди вас не поймут, что придется вечно прятаться, скрываться. У таких отношений нет будущего. Они будут приносить тебе одну только боль.        Вот только ты не учел одну простую вещь: без них тебе стало еще хуже. Без них стало просто невыносимо, без него… стало как-то пусто. Но ты постоянно уверяешь себя: прошлое должно остаться в прошлом.