Лебединая песня

Ли не чувствовал ни малейшего волнения. Вообще, ни капли. Наверное, от Рэми он заразился феноменальным спокойствием, а может быть, сказывались годы работы в спасотряде, потому что ребята здорово нервничали. И Йонг с Четом, и Блэйк в этот последний вечер перед подъемом были на взводе, хоть и старались этого не показывать. Джордан поругался с руководителем японской экспедиции, который заявил, что они собираются подниматься на вершину одновременно с командой «Адреналин». Спор не стоил выеденного яйца, потому что съемочная группа выкупила завтрашний день целиком и имела соответствующее разрешение от непальского правительства. Следовало просто вызвать Эрни, но Блэйк самозабвенно орал на Нобу Мацуо, причудливо мешая японские слова с английскими. Ли пришлось вмешаться и развести их, пока те не полезли в драку. Йонг сидела в чате, общаясь с поклонниками и дочерью, хмурилась и попадала пальцами мимо букв. Завтра, в кадре, она снова станет лощеной светской львицей, ослепительно красивой даже в условиях суровых гор, но сейчас ее хотелось обнять и спрятать в своих объятьях. Что Лионель и сделал, невзирая на презрительное фырканье кошечки. Чет провел вечер с русской экспедицией, играя в карты и обмениваясь анекдотами. Юмор русских повергал Марэ в растерянность, поэтому, определив местонахождение товарища по команде, Ли вернулся в палатку и снова набрал мужа. Он недоумевал, почему Рэми не сообщил ему о своем положении. Ведь не могло быть так, чтобы он, доктор, и не заметил беременности. Кеннеди не взял трубку, снова встревожив Ли. После нескольких неудачных попыток, связь все-таки восстановилась, но в динамике раздался бодрый голос Диего Джордана: – Рэйм спит, дядя Ли, – сообщил сын Блэйка, – разбудить его? – Нет, – с облегчением улыбнулся Лионель, представляя мирно спящего омегу, – не буди, пусть отдыхает. А ты что делаешь в его номере? – Играю в World of Tanks на планшете и… – И? – И охраняю, естественно. – Молодец! – одобрил Лионель, смеясь про себя. – Доверяю его тебе! – Я не подведу, – серьезно уверил его ДиДжей. Восхождение начали практически сразу после полуночи, чтобы к обеду, когда начнется особенно активное движение ледника, быть уже в первом высотном лагере. Погода стояла отличная, ясная и почти безветренная. Над Эверестом раскинулось звездное небо. Луна светила так, что операторы разрешили не использовать прожекторы – высокочувствительные камеры давали отличное изображение и при таком свете. Лед под ногами серебрился и мерцал, кошки скрипели, царапая наст, когда адреналинщики цепочкой передвигались по леднику. – Первое, что увидит начавший здесь восхождение альпинист, будет ледопад Кхумбу, который называют «дорогой жизни», – как всегда, начал репортаж Джордан. – Хотя иногда он не оправдывает этого имени. Через него ведет одна-единственная дорога в Западный цирк (Долину Безмолвия), где и берет начало этот мощный ледник. Ледопад находится на высоте 5486 метров (17999 футов) от уровня моря на непальском, южном склоне Эвереста. Его длина составляет почти 22 км. Несколько километров он спокойно течет, затем вдруг резко обрывается 600-метровым уступом, поворачивает на 90 градусов, и продолжает свое спокойное течение еще несколько десятков километров. Этот самый уступ и являет собой ледопад Кхумбу. Долгое время он считался неприступным. Недобрую славу ему создали многочисленные трагедии, разыгравшиеся здесь: экспедиции, не сумевшие преодолеть нагромождение льда; альпинисты, проваливавшиеся в бесконечные расщелины, пересекающие ледник во всех направлениях. – Адское местечко, – сказала Йонг. – Но мы отлично подготовились, – добавил Чет, – и как раз добрались до первого моста, перекинутого через трещину ледника. – Я чувствую какое-то дрожание под ногами, – сообщила Йонг, – можно, я пойду первой? – Конечно, детка, – ответил Блэйк, – мы тебя страхуем. Ночь выдалась холодной, но могло быть и хуже. Блэйк был спокоен, перед самым началом съемок они с Арди проговорили почти три часа. Маленький немного смягчился, был ласковым и покладистым, расспрашивал о подробностях восхождения. Блэйк, конечно, умолчал о сложностях. Не стоило его слишком пугать. Беспокойство Арди грело душу. Его гордый омега всегда стеснялся говорить о чувствах, но поступки были красноречивее слов. Арди прилетел в Непал, чтобы быть к нему поближе, подбодрить и успокоить перед восхождением. После разговора с мужем Блэйк почувствовал уверенность в своих силах и в том, что они смогут дойти до вершины и спуститься назад живыми и невредимыми. Арди, как ангел-хранитель, будет приглядывать за ним с помощью камер. Они будут общаться через переговорник, как тогда, в Патагонии, и Блэйк будет постоянно чувствовать его присутствие рядом. Арди был необходим, как воздух. Да нет, больше, чем воздух! Блэйк планировал идти к вершине без кислорода, но без голоса маленького в наушнике – ни за что. Йонг без колебаний двинулась по перекинутому трапу. Кошки звенели, сталкиваясь с алюминием перекладин, и было слышно негромкое потрескивание ледника. Когда Йонг достигла противоположного края трещины, настал черед Чета. – За ним иди ты, – велел Блэйк Лионелю. Марэ сощурился, словно хотел поспорить, но все же согласился и ступил на шаткий мостик. Когда он был почти на середине, лед под ногами сильно завибрировал. Где-то слева раздался сухой треск. Полетели мелкие обломки льда, а следом за ними откололся и провалился в пропасть огромный серак. Блэйк замер, сердце колотилось в груди. Но ледяная глыба размером с небольшой дом, пролетела мимо, не зацепив, ни мост, ни Бродягу. – Я в порядке, – крикнул Ли. Блэйк с некоторым трудом выровнял дыхание и кивнул. – Хорошо. Лионель двинулся дальше. Когда он достиг края трещины, Джордан ступил на шаткий мостик. Непрерывное движение ледника привносило элемент неожиданности в прохождение этого этапа. Поскольку он постоянно находился в движении, то трещины иногда сжимались, сгибая трапы, как зубочистки. А бывало, они расходилась, оставляя трап болтаться в воздухе. Под горячими лучами послеполуденного солнца лед около крепежных деталей для установки трапов и подвешивания веревок обычно подтаивал, и, несмотря на ежедневный контроль, всегда существовала реальная опасность, что какая-нибудь веревка под тяжестью тела выскочит из крепления. – Этот удивительный ледопад внушает одновременно ужас и восхищение, – Йонг, как всегда, мастерски импровизировала. – Когда встанет солнце, вы увидите, насколько он прекрасен. Это было истинной правдой. Когда рассвет разогнал ночную тьму, ледник превратился в потрясающий по красоте и фантастичности ландшафт. Они шли среди сверкающих голубых сталагмитов, кошки скрипели на ледяной тверди, а над ними возвышались, напирая, ослепительные, горящие в лучах поднимающегося солнца, глыбы. Поднявшись до отметки в пять тысяч восемьсот метров, адреналинщики достигли нависающего над тропой огромного, высотой с двенадцатиэтажное здание куска ледника. Чтобы добраться до передового лагеря, им предстояло подняться по его отвесной стене. К обеду, когда Арди, Рэйм и Диего в сопровождении Лайлы добрались до Луклы, Блэйк и его команда достигли уже первого штурмового лагеря. – Погода прекрасная, – сообщил им Майк, второй оператор, оставшийся со съемочной группой, чтобы сделать обзор по Непалу и, как Арди догадывался, снять их с Кеннеди. – Ребята уже на месте, отдыхают. Все чувствуют себя хорошо. Арди и Рэйм переглянулись, облегченно кивая. Съемочная группа заняла один из домиков в горной гостинице Луклы. Из окон открывался прекрасный вид на Гималаи. – Отдохните с дороги, – посоветовала Лайла. – Нет, сначала я хотел бы посмотреть, – решительно возразил Арди. Кеннеди, хоть и выглядел откровенно неважно, был солидарен с ним. – Ладно, – не стала спорить Лайла, – пойдем. В плотно зашторенной комнате, где режиссер и монтажеры устроили штаб, для них уже были приготовлены кресла. Майк тут же выдал всем троим надевающиеся на ухо передатчики. – Ух, ты! У меня будет свой передатчик, – восхитился ДиДжей, – Лукас будет от зависти кусать локти. А я смогу только с отцом поговорить или с ними всеми? – А ты как хочешь? – уточнил Майк. Арди нацепил наушник, как когда-то давно, когда Блэйк поднимался по Сьера-Торре. Внезапно он ощутил тот же самый трепет, какой испытал тогда. Будто они с Блэйком снова едва знакомы и безумно, безудержно, до замирания сердца влюблены друг в друга. – Блэйк, – позвал Арди и тут же вспомнил, что нужно нажать кнопочку, – Блэйк! Ты здесь? – Арди! – моментально отозвался альфа. – Здесь, конечно, здесь! Как ты там? – Как я? Это же ты сейчас на Эвересте… – Видишь меня? – с улыбкой в голосе спросил Блэйк. Арди подошел к мониторам и затаил дыхание. Да, это его альфа! Бородатый, загорелый до безобразия, он сидел в продуваемый всеми горными ветрами палатке и махал ему рукой. Рядом, держа в зубах снятую перчатку, устроилась Йонг. Она быстро отстукивала по экрану айпада, видимо, торопясь набрать сообщение, пока не застыли пальцы. Куча широкоформатных мониторов привела Диего в восторг. Он тут же принялся доставать Майка вопросами и уже через минуту сидел за пультом и, открыв рот, постигал науку монтажа экстремального шоу. Рэйм стоял у открытого окна своего номера и с жадным восторгом глядел на панораму гор. Буквально пожирал их глазами, они были совсем недалекими, но недоступными. В мире много красивых мест, но сочетание величественной красоты со смертельной опасностью усиливало притягательность Эвереста в сотни раз. Убойный коктейль для одержимых адреналином. Кеннеди слышал в наушнике голос Ли. Шоу шло своим чередом, и по традиции адреналинщики освещали любопытные подробности восхождения и историю вершины, которую собирались покорить. – Большинство из нас знает гору под именем Эверест. Тибетцы называют ее Джомолунгма – «Богиня мать снегов», а непальцы Сагарматха – «Лоб в небе». Лионель был в ударе. Рэйм с удовлетворением отметил, что альфа ничуть не задыхается, бодр и свеж, несмотря на то, что команда поднималась по леднику половину ночи и все утро. – Самая высокая гора планеты покорилась четырем тысячам альпинистов из разных стран мира. Но не все так просто. В наши дни статистика говорит о том, что при попытках восхождения на Эверест одиннадцать процентов альпинистов гибнут из-за схода лавин, нехватки воздуха и суровых погодных условий. Более ста двадцати погибших навсегда остались на склонах Эвереста в связи с тем, что транспортировка невозможна. Теперь они служат своеобразными ориентирами для тех, кто поднимается, напоминая об осторожности, и о том, что горы – это в первую очередь испытание. Рэйму Кеннеди не нужно было напоминать об этом. Каждый миг своей жизни он понимал, что его альфа рискует. Арди спрашивал, как он умудряется с этим мириться. Рэйм пытался найти объяснение – и не смог. Тем не менее, ему это удавалось. И сейчас Кеннеди был уверен в Марэ на все сто. Ли справится и взойдет на вершину Эвереста, а потом живым и невредимым вернется домой, к нему и сыновьям. – Рэми, ты на связи? – Да, я на связи, – улыбнулся омега. – Вчера ты спал, и я поговорил с Диего. Он сидел в твоем номере. – Прости, – рассмеялся Рэйм, – мы провели два танковых боя, и я не заметил, как заснул. – Хорошо, – ответил Лионель, – береги себя. – А ты себя. Тут в дверь постучали, и разговор пришлось прервать. – Кеннеди, – сказал заглянувший Арди, – к тебе приехал доктор. Мэган находится в базовом лагере, поэтому попросила своего знакомого терапевта осмотреть тебя. Рэйм был немного смущен заботой резковатого и черствого омеги Блэйка. Тот, хоть большей частью был занят своими переживаниями за Джордана, оставшееся время бесцеремонно вторгался в его личное пространство, чтобы убедиться, что Кеннеди не собирается прямо сейчас умирать от токсикоза. – Не стоило рассказывать об этом мисс Уилкс, – вздохнув, укорил Рэйм. – Я нормально себя чувствую. – Я так же говорил у Сьера-Торре, а в итоге оказалось, что ребенок страдает без кислорода, – сурово отрезал Арди, – мы на высоте 2800 над уровнем моря. Это не шутки. Внезапно Кеннеди подумал, что понимает Лукаса, однажды сбежавшего из дома. – Ладно, пусть войдет, – смирился с неизбежным Рэйм. Пожалуй, это все-таки было разумно. Пусть другой, незаинтересованный врач осмотрит его. Горная болезнь коварна и подкрадывается порой незаметно. После обеда еще раз обсудили план на следующий день. Блэйк планировал подняться в лагерь на Южном Седле. Выйти предполагалось ночью. Йонг сначала воспротивилась этому, уверяя, что так они ничего не увидят. Речь, естественно, шла о шоу, мало кому интересно смотреть, как они ползут по горе в темноте, подсвечивая себе путь в снегу налобным фонариком. Но Ли встал на сторону Блэйка, и Чет, подумав, с ним согласился. Двадцать лет назад они уже пошли на поводу у желания Йонг показать красоту сияющей в рассветных лучах Лхоцзе, и в итоге, она едва не нашла себе могилу на дне ущелья. Блэйк правильно делал, что перестраховывался. К вечеру сильно похолодало. Сильный ветер сдувал со склонов снег и закручивал его в вихри, пальцы мерзли даже в перчатках. Чет вышел из палатки, чтобы рассказать зрителям о достопримечательностях, которые видны из этой точки, но вскоре вернулся и объявил, что обзора нет. Небо чистое, но при этом по всему склону гуляет метель. Ни Лионель, ни Блэйк не парились на эту тему. Во время подготовительного этапа они сняли так много видов, в том числе и из передового лагеря, что монтажерам не составит труда пустить в эфир уже записанное видео. Но Йонг не успокоилась и, вероятно, взамен красотам природы решила продемонстрировать красоту собственного тела. - Не могу согреться, - пожаловалась она и вытащила из рюкзака теплый шерстяной свитер. Марэ, глядя на это, содрогнулся. Да, потом Йонг станет теплее, но для того, чтобы надеть свитер, кошечке придется снять перчатки, расстегнуть комбинезон и спустить его с плеч. Думая об этом, Лионель уже замерзал. Разумеется, камеры Ли и Блэйка во время процесса переодевания были сфокусированы на самых интересных частях тела подруги. И, разумеется, умница Йонг умудрилась натянуть на себя этот жуткий свитер эротичнее, чем иная стриптизерша снимала кружевные трусики. Какой ценой ей это удалось, Ли не хотел даже думать. Он гнал нервозность, но получалось не очень хорошо. На высоте более семи тысяч мозг помимо воли работает в экшен-режиме. Тело чувствует опасность и стремится вниз, туда, где оно способно функционировать без перегрузки. Ли видел, что подобное состояние не обошло стороной Чета. Йонг уже давно, еще с базового лагеря, вела себя странно. Один Джордан пока хранил спокойствие. Взвинченный во время акклиматизации, с приездом Арди он словно обрел равновесие. Следуя его примеру, Лионель слушал в наушнике сонное дыхание Рэми и тоже успокаивался. Когда вечером Блэйк пожелал Арди спокойной ночи, омега вздохнул свободнее. Прошел первый день. Неплохо прошел. Блэйк в порядке, все остальные тоже бодры и уверены в себе. Когда адреналинщики поднимались на Эверест впервые, они с Блэйком еще не были знакомы. После Арди смотрел тот сезон шоу в записи, и от ужаса у него на голове шевелились волосы. Команду словно преследовал какой-то рок. Погода постоянно менялась, стоило ребятам выйти из лагеря, как на них набрасывалась снежная буря. То и дело совсем рядом от тропы проносились лавины или камнепады. А когда Йонг, желая сделать красивую съемку, подошла к краю ледника, он обрушился прямо под ее ногами. Каким чудом они все живыми вернулись с Эвереста, Арди не представлял. И еще хуже представлял, как можно было после таких испытаний захотеть вернуться и повторить. Тем радостнее ему было сейчас, когда он смотрел на экраны и, кроме обычной метели (ну черт с ней – необычной, на такой высоте вообще нет ничего обычного), не видел ничего угрожающего драгоценной жизни его альфы. Монтажеры позвали Диего пить чай, соблазнив мелкого обещанием познакомить с настоящим шерпом. Рэйм, мужественно продержавшийся на ногах весь день, уже лег. Доктор Вернер, молодой, приятный лицом терапевт, имеющий обширный опыт лечения всяких высокогорных хворей, притащил для Кеннеди кислородный баллон и маску, велев спать только с ней. Арди остался перед мониторами с клюющим носом Майком. Он уже хотел отправиться в свой номер, когда сдержанный шепот в переговорнике заставил его насторожиться. – Успокойся! Спокойнее, я говорю! На одном из мониторов Арди увидел Ли и Блэйка. Они стояли среди снежного вихря, в полумраке не было видно лиц, но по напряженной позе своего альфы Арди без труда определил, что тот злился. – Вот козлы, – бесился Блэйк, – им же было сказано – мы идем одни! – Не переживай, им нас не догнать, – увещевал его Марэ. – Видишь, что творится? Ветер, как из задницы самого дьявола! – Да ты, блин, поэт, Блэйки! – Что, если завтра испортится погода? – взволнованно спросил Блэйк. – Не испортится. Синоптики обещали… – Ты что, веришь синоптикам, Бродяга? – Я верю чутью, Блэйк! Мы дойдем до вершины, и никакие чертовы японцы нас не догонят и не остановят. Арди впился взглядом в темноту на мониторе, стараясь в неясных контурах угадать выражение лица мужа. – Твою мать, – шепотом высказался проснувшийся Майк. – Блэйк, – позвал Арди, – Блэйк, ты слышишь меня? Не вздумай рисковать, Блэйк! Ты обещал мне, помнишь? Пожалуйста, сделай все правильно, Блэйк! – Ладно, - тихо отозвался альфа, – ладно, маленький.