Лебединая песня

За окном гестхауса шумели сосны. Арди лежал и пытался представить, во что превращается высоко в горах ветерок, незаметный на равнине. Арди пытался думать, раз уж не получалось заснуть. Впрочем, и на том, и на другом ставила крест изматывающая головная боль. Арди повернулся набок, долго устраивал подушку поудобнее, наконец, удовлетворился положением, и ему даже показалось, что пульсирующие ощущения в черепе снизили свою интенсивность. Но удобства хватило от силы на пару минут, потом боль с новой силой принялась грызть его изнутри. Арди длинно выдохнул и сел. ДиДжей на соседней кровати спал, накрыв голову подушкой. Бедный мини-альфа, пожалел его Арди: ни покоя, ни сна ему с ними, омегами. Арди оделся, тихонько сдвинул подушку с головы сына, еще задохнется, не дай бог, и на цыпочках вышел из номера. Съемочная группа арендовала левое крыло маленькой гостиницы, и в нем царила тишина. Только в операторской за мониторами сидел один из монтажеров, остальные разошлись по номерам. Зато в правом крыле вовсю шла гульба, так что голоса и хохот разносились далеко по окрестностям. Арди подумал и решил выйти на террасу, подышать воздухом. Оттуда же будет удобнее позвонить врачу. Прохладный ветер освежил помятое после бесцельных попыток уснуть лицо, остудил лоб. Арди поежился, накинул капюшон ветровки и облокотился о перила. Отсюда он видел всю панораму гор. Огромные, мрачные исполины, бросающие вызов глупым людям. Смешно. Что это за дуэль, если ты можешь погибнуть, а твой враг – нет? Зачем сражаться с тем, что нельзя победить? Чтобы на краткий миг взойти на вершину и сделать прикольную фотку? Или чтобы потом хвастаться, что был на Эвересте? Арди не понимал. Он двадцать лет проработал в полиции, порой тоже рискуя жизнью, но его цель была ясна и понятна – найти того, кто убивает, и не позволить убивать впредь. А ради чего рискуют эти ненормальные? Что их гонит в смертельный бой с ветром, льдом, высотой? Ради чего они погибают на склонах этой проклятой горы? Арди вздохнул. Он слышал затрудненное, сипящее дыхание Блэйка и ненавидел Эверест. Омега выключил передатчик, надеясь, что Блэйка не слишком встревожит его отсутствие в эфире, и набрал номер Коннолли. – Марк, простите, если разбудил. – Ничего страшного, Арди. Я же сам разрешил звонить в любое время. Что случилось? – Голова болит. Подозреваю, это из-за перепада высот. Я в Лукле, в Гималаях. – Что?! – воскликнул доктор. – Что вы там делаете? – Блэйк поднимается на Эверест. – Это я понимаю. Но что ВЫ там делаете? – Как бы вам объяснить, – суховато отозвался Арди, ему было неприятно, что Коннолли отчитывает его, как мальчишку, – поддерживаю своего альфу. По-моему, это долг любого порядочного омеги… – А долг порядочного альфы – оберегать своего омегу. Ладно, Арди, простите меня, – сбавил обороты Марк, сообразив, что перегнул палку, – по десятибалльной шкале на сколько болит голова? – Где-то на тройку, ближе к четверке, – проанализировав собственные ощущения, ответил Арди. – Тошнит? Может быть, появилась резь в глазах? – Все это есть. – Похоже на высотную болезнь. Лучшее лечение – спуститься вниз. – Вы же понимаете, что это невозможно! – Тогда постарайтесь как следует отдыхать. Через день или два организм адаптируется. – Уснуть никак не получается, – пожаловался Арди, – поэтому и звоню. – Выпейте ибупрофен и теплый чай, желательно, с мятой. Если станет хуже, найдите в этой дыре невролога или спускайтесь с гор. Ясно? – Ясно, – вздохнул Арди. Он попрощался с Коннолли и уже собирался идти в свой номер за лекарством, как заметил, что террасе есть еще кто-то. – Холландер, вы что тут делаете? – возмутился Арди. – Воздухом дышу, – осклабился ничуть не смущенный журналист, – и любуюсь прекрасным видом на ночной Эверест. Грандиозно, не правда ли? – Я вас посажу за преследование! – пригрозил Арди. Он вообще не жаловал журналистскую братию, но на Мика Холландера у Арди был самый большой зуб. Когда-то на заре своей карьеры он запечатлел их с Блэйком страстный поцелуй и продал фотку в самую желтую из всех желтых газет. – Какое преследование? – невинно развел руками Холландер. – По законам Непала я не делаю ничего плохого. Что ж, нечего сказать, уел. Арди не мог навскидку сказать, имелись ли в истории непальского правосудия прецеденты подобных дел, и оттого еще больше разозлился на журналиста. – Что вам от меня нужно? Не можете найти более интересный объект для своего навязчивого внимания? – А вы считаете себя неинтересным объектом? – рассмеялся тот. – Зря. Жаль вас огорчать, но здесь я не из-за вас, мистер Джордан. – И что же вас привело, если не секрет? – Сенсация. Конечно же, только сенсация. Вон, в том крыле сидят странные типы, которые заплатили по пятьдесят штук евро, чтобы взобраться на Эверест. Они очень недовольны тем, что ваша компания откупила южный склон на целые сутки. Арди фыркнул. – Ну и что же? – А то, что по метеосводкам это единственное погодное окно на ближайшую неделю. Арди пожал плечами. Ему было все равно, что думают какие-то там безбашенные альпинисты. – А еще я познакомился с двумя интересными парнями, – доверительно поведал Холландер, – это шерпы из непальской службы спасения. Единственная команда вертолета, которая рискует подниматься до высоты шесть тысяч метров. Они рассказали, что завтра вылетают в район Эвереста и очень обеспокоены грядущим ухудшением погоды. – Так, – сориентировался Арди, – погодное окно послезавтра. Блэйк и ребята поднимутся на вершину, а спускаться будут в бурю? – Надеюсь, они запаслись кислородом и теплыми одеялами, – покачал головой Холландер, – не знаю, как вы, а я собираюсь с ними в базовый лагерь, чтобы посмотреть на все своими глазами. Взволнованный Арди, даже не попрощавшись с журналистом, со всех ног рванул к Лайле и заколотил в дверь ее номера. – Лайла! Открывай скорее! – Что случилось? – режиссер «Адреналина» выглядела заспанной, но была полностью одетой. Неужели спала в одежде? – Что с погодными сводками? – в страшном нетерпении спросил Арди. – Что будет с погодой? – Арди, какая муха тебя укусила? Все нормально с погодой, мы специально выбрали этот день и арендовали весь склон… – Японская группа поднимается следом за «адреналинщиками», – сказал Арди. – Не потому ли они так спешат и нарушают договоренности, что знают об ухудшении погодных условий, и что другого такого дня теперь долго не будет? Лайла прониклась тревогой Арди. – Пойдем в операторскую, поговорим с Блэйком. Арди кивнул и тут же вспомнил о выключенном переговорнике. Блядь! Омега содрогнулся от ужаса, припомнив когда-то давно сказанные ему Лионелем слова. Арди нажал кнопочку и с облегчением услышал дыхание мужа, а потом его взволнованный голос: – Не смей так делать! – Хорошо, – давя нервные слезы, пообещал Арди, – никогда. – Вставай, – Джордан тряхнул Марэ за плечо. Ли открыл глаза, прислушиваясь к своему организму. Горло саднило, и было ощущение, будто он с похмелья, но все могло быть и хуже. Лионель сел и повел плечами, разминая занемевшие во время сна мускулы. – Пора? – Выйдем раньше, чем планировали, – сказал Блэйк, подавая кружку исходящего паром чая. – Зачем? – Чтобы точно опередить японцев. – Мы и так их опередили, – Марэ не понимал волнения Блэйка по поводу группы Нобу Мацуо. Он неплохо знал японца, тот не станет обгонять их на пути к вершине. Да и не успеют они. – Выйдем с запасом – будет больше времени на отдых. Этот аргумент показался Ли более весомым. Он беспокоился за Йонг. За месяц адаптации она потеряла восемь килограммов. Это было больше, чем могла себе позволить, но все равно упорно шла к вершине, наравне с ними, крепкими мужиками. – Хорошо. Буди ребят. – Поговори с Рэймом, – посоветовал Блэйк, – наши там все на ушах стоят. А твой омега… кхм-кхм… в общем, успокой его. Лионель не сдержал улыбки. Он сразу догадался, о чем умолчал простодушный, никогда не умевший врать Блэйк. Рэми рассказал о ребенке Арди, а тот, естественно, поделился со своим альфой. Заговорщики хреновы! Только бы Кеннеди не вздумал геройствовать. Но почему-то Ли был уверен, что Рэми хватит благоразумия. Скорее бы его увидеть! Лионель включил переговорник. – Док, – шепотом позвал он. – Ли? – Мы выходим. – Ага, – сонно отозвался Рэми. – У тебя все нормально? – Все, – подтвердил док, – это Арди извелся. Ему кто-то сказал, что надвигается буря. Будь осторожнее, хорошо? – Конечно. Ты тоже. – Я прослежу, мистер Марэ, – влез в разговор вездесущий Диего, в очередной раз удивив Лионеля. – Полагаюсь на тебя, альфа. – Не подведу, – отрапортовал ДиДжей. Похоже, ему достался блатной переговорник, позволяющий слышать все разговоры «адреналинщиков». Как он там с ума не сходит? – Тогда вот тебе первое задание: проследи, чтобы он поспал. Убедившись, что в лагере все хорошо, Лионель окончательно успокоился. Аппетита не было, но он заставил себя поесть и выпить горячего чая. Боль в горле утихла до первого соприкосновения с морозным воздухом. Они выступили через полчаса. Ветер почти исчез, небо было ясным и звездным, холодный и сухой воздух скреб гортань, как наждак. Ли шел следом за Йонг и видел, как она спотыкается. Ее шаги были нетвердыми, ботинки соскальзывали, и каждый миг Йонг рисковала упасть. – Ты выдержишь, кошечка? – Обижаешь, Бродяга! – повернула она утомленное лицо и с усилием улыбнулась. Спорить было бесполезно. Йонг всегда знала, чего хочет, шла до конца, и именно поэтому всегда добивалась своего. В синеватом призрачном свете звезд они поднимались по дрожащим перилам, почти не разговаривая ни между собой, ни с лагерем. Время от времени Блэйк останавливался, давая им отдых, а сам в это время связывался с Эрни, заседавшим в Базовом лагере, утешал Арди и что-то рассказывал сыну. Чет обнимал Йонг, они о чем-то шептались, но их слышали, пожалуй, только зрители. Иногда Чет бросал на Блэйка пронзительные взгляды. Марэ ждал, что он и Йонг объявят о спуске вниз. Это было бы правильным решением, несмотря на нарушение условий контракта. Никакие деньги не заменят Сидни обоих родителей. Но Йонг свирепо сверкала глазами, и Чет молчал. Йонг очень хотелось дойти до вершины, не из-за контракта, а просто так. Допеть свою лебединую песню, не оборвать на середине, чтобы не жалеть всю оставшуюся жизнь о несбывшейся мечте и со спокойной душой навсегда вернуться домой. Лагеря на Южном Седле команда достигла в половине восьмого утра. Едва солнце коснулось вершины, лед вспыхнул, как пламя. Ли позволил себе минуту полюбоваться на зрелище, которое вживую видел второй и последний раз в жизни. Жидкое пламя ползло по гребню, снежная пыль, поднимаемая в воздух резким ветром, искрящимся роем неслась в сторону Тибета. Вскоре вся Южная седловина оказалась охвачена солнечным светом. – С ума сойти можно, – прошептал в переговорник Рэми. У Ли, застывшего под пронизывающими ветрами, потеплело на душе. – Доброе утро, соня, – сказал он и натянул солнцезащитные очки, пока окончательно не обжег глаза. Ночной марш-бросок дался им всем нелегко. Едва добравшись до палатки, Чет упал на одеяла, и, хрипя, хватал ртом заледенелый воздух. Йонг свернулась в углу, обхватив руками колени. Ей уже было не до красоты. Губы растрескались и подсохли темной кровавой коркой, но Йонг продолжала их то и дело облизывать. Ее трясло в ознобе. Ли добрался до соседней палатки, притащил еще одеял и накрыл ее, получив в ответ благодарный взгляд – на большее острой на язык кошечки уже не хватило. Блэйк растопил кусок льда и нагрел воду. – Ешь, – протянул он Йонг миску супа из брикета. – Не хочу, – она снова облизнула губы, поморщилась от боли и закашлялась. Джордан, терпеливо дождавшись конца приступа, настойчиво сунул ей в руки тарелку и похлопал по плечу. Йонг смогла впихнуть в себя всего две ложки, после чего отдала тарелку мужу. Пока она не надела перчатки, Ли успел увидеть, что у нее посинели кончики пальцев. Рэйм понял, что сильно переоценил свои возможности, утром, когда Ли и адреналинщики остановились для отдыха. Лионель был в относительном порядке, но Кеннеди вдруг ощутил какую-то смутную тревогу. – Куда это вы? – ДиДжей встал на пороге. – Я обещал дяде Ли, что заставлю вас поспать. – Я и посплю, но в операторской. Видел, какое там шикарное кресло? – убедительно сказал Рэйм. Диего задумался. – Ну ладно, – очень серьезно кивнул он, - тогда я понесу ваш баллон с кислородом. Рэйм улыбнулся. Фантастически повезет тому, кто сумеет покорить сердце этого маленького альфы. Несмотря на стоящую даже ночью духоту, Рэйм надел толстовку, с некоторых пор он боялся простыть. Они с Диего поспешили в оборудованную экранами комнату. Там царила сдержанная паника. Стоявщий рядом с Лайлой и Майком, Арди обнимал себя за плечи, будто мерз. Он выглядел так, словно уже не надеялся увидеть мужа живым. И тут Рэйм струсил. Он серьезно увлекался альпинизмом, а за последние три года, горя мечтой мужа, изучил всю доступную и авторитетную литературу о восхождении на Джомолунгму и пересмотрел все видео-хроники восхождений. Но, ни разу у него не возникало такого удушающего, панического страха перед вершиной. И сейчас, увидев своего альфу на экране, едва передвигающего ноги, всем весом опирающегося о ледоруб, с обледенелой бородой и заиндевевшими бровями, Кеннеди ужасно испугался, что больше его не увидит. Неужели Арди и на этот раз был прав? – Кеннеди, – обернулся омега, – ты в порядке? Рэйм кивнул, хотя это не было правдой. Его сердце колотилось так бешено, словно ритм ему задавал барабанщик-наркоман. Диего придвинул кресло и почти силой впихнул в него Кеннеди, спасая от позорного падения в обморок. – Вот ваш баллон, – мини-альфа протянул Рэйму маску, тот схватил ее, сделал несколько судорожных вдохов и почти сразу почувствовал себя лучше. Погладил руку ДиДжея. Что бы он делал без этого мальчугана? Арди обернулся и прострелил его взглядом. Рэйм отвел глаза, делая вид, что увлечен происходящим на экранах, где ребята с усилием поднимались по сыпучему известняку, помогая себе ледорубами. К утру адреналинщики добрались до сверкающего ледяного плато, соединяющего Эверест и соседнюю Лхоцзе. Все они выглядели очень утомленными. Альфы, в силу природных качеств, держались лучше, чем беты. Рэйм, нежно любивший Йонг, восхитился храбростью и силой духа этой хрупкой маленькой женщины, которая шла на вершину наравне с крепкими мужчинами и ни разу не пожаловалась на донимавшие ее усталость и холод. Лионель кашлял, долго и мучительно, но безуспешно пытаясь прочистить горло. После теплого чая ему полегчало, но Кеннеди все равно не успокоился. – Я не вижу в этом смысла! – вдруг со страданием в голосе выкрикнул Арди. – Зачем они это делают, господи! ДиДжей тут же оказался рядом с ним, обнял за плечи, и Рэйм заметил, что мини-альфа как-то незаметно перерос невысокого Арди. Охваченные солнечными лучами вершины неистово сверкали, утомляя глаза, а внизу еще только расступались сумерки. Блэйк поднял защитные очки и увидел, как по склону карабкается группа японцев. Похоже, они тоже шли всю ночь и, миновав голубые льды Кхумбу, подбирались к обрывистой песчаной тропе. Нобу Мацуо решил во что бы то ни стало штурмовать вершину вслед за командой «Адреналин». Блэйк злился на японского лидера, хотя и понимал причину его поступка. Лучшего момента для восхождения невозможно придумать. Внизу, в Базовом лагере, своей очереди ожидают несколько сотен человек. В иные дни склоны Эвереста довольно оживлены, приходится соблюдать строгий график подъема. Нобу уверял, что его группа не помешает им, пойдет в отдалении и не станет приближаться, пока адреналинщики не дойдут до вершины. Но вот же они: идут и наступают на пятки. Альфа натянул очки, глаза резало от полученной дозы солнечной радиации, и он еще долго не видел ничего, кроме темных пятен. Слезы, вытекающие из-под края очков, тут же замерзали и оставляли ледяные ожоги на щеках. Блэйк часто и глубоко дышал, но никак не мог надышаться. От усилий болели реберные хрящи и мышцы шеи. Он вернулся в палатку, чтобы согреться и немного поесть. Есть не хотелось, но Арди требовал. Арди… Блэйка разрывало два противоположных чувства: облегчение, что маленький рядом, и бесконечное сожаление, что он снова заставляет своего омегу страдать. А Арди страдал. Его страх звучал в эфире, звенел, старательно сдерживаемый, в металле командного голоса, вырывался мучительными вздохами, когда Арди шептал ему перед сном всякие нежности. Блэйк слышал, как он изо всех сил давит слезы. Но не мог повернуть назад. Вершина манила его. Она снилась ночами, навязчивая, как подростковые мечты о первом сексе. Она занимала все мысли Блэйка днем. Последние несколько месяцев он не мог думать ни о чем другом. Эту страсть, эту ломку нужно было утолить, пока она не разрушила его изнутри. В один прекрасный день Арди понял это и смирился. – Ты видел их? – резким каркающим голосом спросила Йонг. Когда она дышала, в ее легких что-то хрипело и клокотало, это был плохой знак. – Да. Они у Желтой Ленты. – Надо идти дальше? – сказала Йонг. – Только если ты уверена в силах. – Я выдержу! Ли и Чет переглянулись с сомнением. Чет подсел ближе к жене и, открутив крышку термоса, дал ей выпить теплого сладкого чая. После часового отдыха команда возобновила подъем. Передвигались медленно, преодолевая сильные порывы ветра, грозящие в любой момент подхватить и сбросить в пропасть. Из лагеря на Южном седле Блэйк велел взять кислородные баллоны, несмотря на намерение совершить бескислородное восхождение на вершину. Как пояснил Блэйк команде, могло случиться так, что непогода застанет их на склоне, и придется пережидать ее несколько часов кряду, но Ли, конечно, понял, о чем, вернее, о ком, больше всего беспокоится Джордан. Таким образом, Йонг шла налегке, а мужчины тащили каждый по три баллона. Это заметно сказалось на скорости передвижения. К концу дня ветер усилился, солнце исчезло за серыми, как дым, облаками. Блэйк скомандовал привал. Они все были на пределе сил. Блэйк давно уже не чувствовал пальцы ног. Йонг всю дорогу держалась молодцом, но когда альфы и Чет поставили палатку, ее пришлось затащить туда на руках. – Блэйк, – голос Мэган Уилкс перебивали какие-то странные помехи, – она не сможет идти дальше. Все четверо в палатке переглянулись. Пустой, а в последние несколько часов бессмысленный, взгляд Йонг вспыхнул яростью. – Смогу, – просипела она, – смогу и пойду. – У тебя может начаться отек легких, – Мэг с кем-то пошепталась, вероятно, с Эрнесто, и решила: – Блэйк, дай ей кислород, пусть поспит в маске. Утром посмотрим. – И смотреть нечего, – фыркнула кошечка, с благодарностью принимая от Блэйка маску и прижимая ее к лицу. – А ты, Чет, что думаешь? – спросил Ли, стаскивая перчатки и отогревая дыханием застывшие пальцы. – Мы думали внизу, – развел руками Чет, – два года думали, с тех пор как Блэйк предложил это сделать. Теперь думать не о чем. Йонг права. Блэйк поймал взгляд Лионеля. Испытующий и в то же время ободряющий. Сколько раз этот взгляд спасал Джордана от растерянности, от невыносимого желания уступить обстоятельствам и сдаться. Блэйк знал, что Марэ примет любое его решение и подчинится. И потому он не имел права ошибаться. – Мы идем вместе, – решил он и повернулся к обессиленной Йонг, – но ты – на кислороде. И только попробуй мне заикнуться, что «это не круто»!