Всё, кроме денег

      Майор Раск всё ещё чувствовал себя не очень. По крайней мере, так Аргайл объяснила своё явление на пороге Бункера следующим днём. Холи по этому поводу испытала некоторое облегчение, потому что это давало отсрочку Клюгам, хотя здравый смысл и подсказывал ей, что если Раск по-прежнему не в себе, то это плохо. Просто по-человечески.       — Доктор Флакк ждёт вас на просеке, — пояснила Аргайл. — Оттуда вы вместе в нашем сопровождении отправитесь в новую лабораторию.       Вертер пару раз мигнул лампочками, сигнализируя, что семейству Лупу-Фабиан информация доставлена, и все участники операции выдвигаются на свои места.       — Гм. Да. Спасибо, — Гугель кивнул. — Фолли, ты поедешь?       — Да, конечно.       Холи не очень представляла, зачем, и, честно говоря, совсем не хотела участвовать в том, что со всей очевидностью намечалось. Однако ей казалось, что присоединившийся к поездке практикант только придаст происходящему естественности, ведь это нормально практиканту интересоваться всем подряд и всюду совать свой нос, а кроме того, после того, какое участие она приняла в доведении Раска до нервного срыва (Холи предпочитала думать об этом как о нервном срыве, а не как о помешательстве), ей казалось, она больше не имеет права делать вид, что она тут вообще ни при чём и просто мимо проходила. Наконец, оставаться одной в Бункере, когда все остальные занимаются делом (например, Шпигель этим утром в Бункер не явился, а в Бэббидже присоединился к дирижируемой Ситой Рай атаке на базу данных граждан с целью выбить местечко для Альке – и в том, с каким энтузиазмом в Бэббидже взялись за дело, определённо имелось нечто пугающее). Поэтому, скрепя сердце, она присоединилась в маленькой экскурсии в «новую лабораторию». По некотором размышлении Холи пришла к выводу, что это даже здорово, что накануне она там уже побывала, потому что, во-первых, в этот раз запаслась резиновыми сапогами, а во-вторых сильно подозревала, что заманить Флакка в тёмный, забитый пылью утюг на болоте было бы невозможно. А так – он хотя бы светлый и чистый.       Флакк встретил их на просеке внутри армейского джипа, слишком комфортабельного внутри для такого рода машины, что навело Холи на мысль, что либо с тех пор, как отряд Раска высадился на Парацельс, над машиной уже успели поиздеваться, либо где-то в загашнике Президента этот монстр уже обретался. Представив себе прежнего Президента, утопающего среди этого моря блестящей скрипучей кожи, от запаха которой у Холи кружилась голова, плещущегося в берегах полированного дерева, в которое можно смотреться, как в зеркало, она вынуждена была стиснуть зубы и впиться ногтями себе в ладони, чтобы не захихикать. Смех, впрочем, прошёл мгновенно, стоило только Холи понять, что через болото джип не проедет, да и в принципе по лесу до него не доберётся, а, следовательно, шанс вообще дотащить Флакка до лаборатории почти нулевой, раз уж он отказался даже до Бункера дойти.       — Добрый день, доктор Гугель, — Флакк, со всей очевидностью среди всей этой роскоши чувствовавший себя королём, с царственным великодушием протянул Гугелю руку.       — Э, добрый, — Гугель полминуты сосредоточенно созерцал эту руку, и только потом сообразил её пожать.       — Я так рад, что вы согласились. Вместе мы сможем сделать эту лабораторию образцом нового Парацельса.       — Положим. Но я бы сразу хотел попросить вас не пускать военных внутрь лаборатории. Во-первых, вопрос допуска к особо важным исследованиям никто не отменял, и если допускать военных, то в данном случае это должны быть только высшие чины с особыми полномочиями, в конце концов, это вопрос государственной важности.       — Я понимаю ваши опасения…       — Кроме того, лаборатория не обжита. Они могут не туда зайти, не то нажать, и это может очень плохо кончиться для них же в первую очередь.       — А, вы беспокоитесь об их безопасности? — Флакк задумался. — Ну, возможно, вы правы, — он смерил оценивающим взглядом Холи и Гугеля. — Думаю, нас троих действительно вполне хватит. У девушки же есть допуск?       — Конечно, — хором ответили Холи и Гугель.       Честно говоря, они понятия не имели.       Флакку бы что заподозрить, но он был слишком великодушен. Он полагал себя хозяином Парацельса и академии Наук, он не испытывал ни малейшего сомнения в том, что его выберут, и он сможет реорганизовать всю науку в соответствии со своим великим видением. Он имел возможность проявлять великодушие.       — Я слышал, вы уже провели первый опыт. Это так?       — Верно, — лаконично ответил Гугель.       — И каковы результаты?       — Ммм… любопытные.       — Что вы хотите сказать?       — Доктор Флакк, я физик, а вы социолог. Я бы мог сейчас пуститься в описание результатов, но поймёт меня в этой машине только Фолли. Могу сказать лишь, что результаты превзошли мои ожидания, но установка перегрелась, ей надо время остыть, потом ещё потребуется время на подготовку ко второму этапу.       — О. Это обнадёживает.       Холи оставалось лишь молча восхищаться Гугелем, который умудрился навешать Флакку на уши целую кастрюлю лапши, не сказав и слова неправды.       Она выглянула в окно. Мимо лениво полз лес, машина ехала медленней, чем можно было бы ожидать. Флакк не хотел трястись на кочках, хотя, с точки зрения Холи, так было только хуже – у пассажиров имелось достаточно времени, чтобы полностью прочувствовать каждый ухаб со всем его букетом примесей и неровностей.       — Думаю, надо будет заасфальтировать все дороги, — сказал Флакк будто бы самому себе.       — Но это же бессмысленно, с «крайней мерой»-то, — удивилась Холи.       Флакк посмотрел на неё с таким выражением лица, точно на его глазах только что вдруг человечьим голосом заговорила болонка. Холи подумала, что можно просто утопить его в болоте и не париться. Гугель подумал, что сначала ему ещё можно было бы и разок в челюсть двинуть.       — Я думаю, — начал Флакк, обращаясь к Гугелю, — имеет смысл отказаться от столь варварского обычая, как «крайняя мера». Мы вполне можем обеспечить куда более цивилизованные способы соблюдения безопасности на Парацельсе и в науке в целом. В конце концов, мы учёные, мы на пике цивилизации, а ведём себя как та мартышка, которая забивает шурупы микроскопом, — Флакк усмехнулся.       Холи сначала хотела его спросить, а как он себе представляет иное разрешение проблемы с мозгососами, но, во-первых, вспомнила, что идея доказать человеку, что он идиот, изначально обречена на неудачу, а во-вторых, осознала, что на идеальном Парацельсе Флакка эксперимент с мозгососами был бы просто невозможен. Фабиан не смог бы просто притаранить Клюгу ящик с ископаемыми останками, а тот не смог бы просто попросить Жеку клонировать эту штуку, потому что прикольно. Наверно, рассуждала Холи, с точки зрения здравого смысла, безопасности и разного рода общих соображений, это было бы и к лучшему. Но отчего-то от такой перспективы она ощутила тоску. Парацельс был сумасшедшим, сумасшедшим в хорошем смысле, когда безумие предельно логично, а логика предельно безумна, и искоренение этой сумасшедшинки грозило уничтожением собственного его лица. Не то что бы все эти люди не понимали, что они делали. Напротив, они делали именно потому, что понимали. И не боялись, что придёт какой-то посторонний зануда и начнёт есть им мозг, потому что они, видите ли, не отвечают ожиданиям общественности, как будто в этом и есть смысл жизни учёного. Чем Парацельс хорош, сколько бы проблем ни создавали сами себе его обитатели, они же потом с ними разбирались и ликвидировали их последствия, не прячась за должностными инструкциями.       — Вы не боитесь, что многие не примут вашего взгляда на будущее Парацельса? — спросил Гугель.       — Разумеется, везде есть свои ретрограды и консерваторы, которые предпочли бы по-прежнему ходить в шкурах и махать каменными дубинами, но мы же прогрессивные люди. Мы покажем сомневающимся это светлое будущее и дадим им оценить его по достоинству. И я очень благодарен вам, что вы решили принять в этом участие, что особенно радует на фоне истинных питекантропов, которые встречаются в вашем округе.       Холи задумалась, имеет ли он в виду Магду, учитывая их прошлую встречу. И забеспокоилась, потому что Магда могла сделать многое, черт питекантропа у неё, может, и не было, но тормоза у неё также отсутствовали, и вот это последнее обстоятельство делало её гораздо опаснее. Холи начала сосредоточенно вспоминать, когда там орудовала инквизиция. Она знала, что инквизиция мучила людей и существовала очень давно. Она также знала, со слов Магды, что «Бородино» тоже было очень давно. Она только не знала, что было раньше и было ли как-то между собой связано.       Между деревьев джип не пролез, поэтому Флакку пришлось выйти из машины. Ходить по глубоко осеннему лесу в светло-сером костюме и светлых туфлях – идея заведомо дохлая, но, как легко было понять по выражению лица Флакка, он как-то не догадался подумать об этом заранее. Он даже некоторое время размышлял, а не отметить ли ему визит, сославшись на неожиданно образовавшееся невообразимо срочное дело. Но, к счастью для всех (кроме него самого, пожалуй), всё-так решил не отменять, вполне осознав, как это будет выглядеть со стороны. Впрочем, Холи с Гугелем почти не сомневались, что на болоте Флакк всё-таки сломается, тем паче что представительному доктору наук прыгать по кочкам в любом случае несолидно. Однако к вящему их удивлению (хотя, казалось бы, нашли, чему удивляться), не они одни разведали местность перед визитом: по команде Аргайл сопровождавшие их солдаты неизвестно откуда извлекли надувную лодку, даже с мотором, и ко входу в лабораторию вся компания добралась чинно и с комфортом.       — Какое неподходящее место для лаборатории такого уровня, — Флакк брезгливо поджал губы, окидывая взглядом болото.       — Да они все как-то так расположены, — возразил Гугель.       — Именно поэтому всё надо замостить. А ещё лучше свезти всё в одно место, потому что в таком разбросе нет совершенно никакого смысла. А вот гигантский научный мегаполис – вот это правильно.       Холи не была уверена, насколько это в действительности правильно, но тогда Парацельс хотя бы соответствовал рекламным проспектам.       — Лейтенант, прошу прощения, но вам и вашим людям следует остаться снаружи, — сообщил Флакк Аргайл, даже не обернувшись к ней.       Та с минуту пристальным взглядом изучала Холи и Гугеля, а потом вдруг пожала плечами и кивнула. У Холи нехорошо засосало под ложечкой: либо Аргайл знала или хотя бы подозревала, что готовится внутри, и будто бы это дело благословила или наоборот уже всё накрыла и ликвидировала, либо… Холи терялась в догадках, что «либо», но допускала возможность, что, впечатлённая судьбой Раска, Аргайл решила не искушать собственную и предоставила право учёным разбираться между собой самостоятельно. Или же ей изначально всё происходящее было до лампочки, и лезть во всё это она в любом случае не собиралась.       Так или иначе, военные остались караулить у входа, а Флакк в сопровождении Гугеля и Холи через автоматически раскрывшиеся двери вошёл в Утюг (потому что как ещё можно называть утюг на болоте?). Видеть все эти коридоры светлыми, чистыми и безлюдными (точнее, безроботными) оказалось так непривычно, что Холи начало казаться, что она здесь впервые (что было не так уж и далеко от правды, учитывая, что этими коридорами они и правда раньше не ходили). Гугель с Флакком чинно прогуливались от лаборатории к лаборатории, от кабинета к кабинету, и Флакк с благосклонной улыбкой озирал открывавшиеся виды, а Гугель пытался тут же на пальцах объяснить ему, что это всё за приборы и установки и для чего они хотя бы теоретически могут быть нужны, хотя половину из них сам видел первый раз в жизни.       Закончилась импровизированная экскурсия, как и предполагалось, в центральном зале управления. Как и всегда, Гугель вежливо пропустил Флакка внутрь, потом Холи (когда он первый раз решил щегольнуть галантностью, это вызвало пятиминутную заминку, потому что Холи всё никак не могла понять, чего он от неё хочет), а затем вошёл сам. Флакк, восхищённый величественным зрелищем, прошёл вглубь между пультов куда-то в район Большой Красной Кнопки и с просветлённым взглядом обернулся к Гугелю, чтобы неожиданно обнаружить перед собой Кьяккероне и её волшебный баллончик.       — Оп-па, — Магда подхватила обмякшего Флакка и принялась тщательно его привязывать к ею же принесённому складному стулу.       — И вы типа собрались взять его в заложники? — хмыкнул Гугель.       — Зачем в заложники? Нам ж его и надо уговорить, так? Так какой смысл брать его в заложники?       — А что вы собираетесь с ним делать? — спросила Холи.       — Так, поговорить по душам.       — Вики опаздывает, — Кьяккероне вздохнула.       — Зачем вам врач? — насторожился Гугель.       — Ну, так. На всякий случай, — с неопределённым видом отмахнулась Магда.       — Но как он попадёт внутрь? — задумалась Холи. — Там военные караулят вход, они могут что-нибудь заподозрить. Точнее, заподозрят.       — О, о них не беспокойтесь.       — Почему?       — У нас всё схвачено: их займут. Заняли.       На пороге Утюга Аргайл резалась в покер с Фабианом, Мелькором и Вертером.       Кьяккероне же активно готовилась к переговорам. Она чуть размазала макияж, тщательно взбила волосы, расстегнула блузку почти до пупа и вылила на себя такое количество духов, что находиться рядом с ней можно было только в противогазе.       — Что ты делаешь? — в недоумении спросил Гугель, зажимая нос.       — Юра, как ты думаешь, какой основной навык историка? — Магда решила зайти издалека.       — Регенерация печени?       — Нет. Это археологам. То есть, археологи тоже в некотором смысле историки, но там свои тонкости. Короче. Основной навык историка – сбор, систематизация и анализ информации, — Магда гордо выпятила грудь. — И я сделала свою домашку, — о том, что вместе с ней эту «домашку» делали три её аспиранта и ещё десяток, набранный по коллегам, она скромно умолчала. — Как вы двое думаете, чем Флогг дорожит больше всего?       — Своим положением? — предположила Холи.       — Костюмом, — Гугель задумался. — И ботинками.       — Ну, как ни странно, вы оба по-своему правы, — Магда поморщилась. — Этот Хмикк – прежде всего медийная персона, непосредственно наукой он почти не занимается, в основном всякая популяризация: книжки, блоги, передачи, фильмы, интервью, конвенты, выставки и всякая прочая мура. Нет, в смысле, конечно, очень круто, когда кто-то этим занимается и хорошо делает своё дело, но то, что он после этого лезет в кресло Президента, это, конечно, пфе. Вот. Короче, он весь такой на виду, лучший друг детишек и домохозяек и всё такое. Главное для него – это имидж. Вот отсюда копать и будем.       — Хорошо, а причём здесь это химическое оружие? — Гугель кивнул на сиявшую, как ядерный взрыв, Кьяккероне.       — Просто он ещё и вроде как примерный семьянин, — Кьяккероне придирчиво осмотрела своё декольте. — У него есть чудесная жёнушка, которая печёт печеньки и воспитывает уже пятого ребёнка. Он старательно выстроил себе образ мудрости и моральной безупречности.       — Настоящих его любовниц мы не нашли – хотя искали – и Нелла милостиво согласилась сыграть роль таковой, — закончила мысль Магда, пока Кьяккероне старательно пачкала помадой лицо Флакка и воротник его рубашки, расстёгивала ему эту самую рубашку до самого ремня брюк и лохматила волосы.       — Господи, вы серьёзно? — Гугель провёл рукой по лицу.       — На войне как на войне, — сурово объявила Магда.       Кьяккероне уселась Флакку на колени, обвязала его руки вокруг своей талии, вжала его голову себе в декольте и принялась делать снимки. Холи от неловкости захотелось куда-нибудь спрятаться.       — Фишка в том, — как ни в чём ни бывало продолжала Магда, — что даже если он докажет, что всё это подлог, то осадочек останется, пятна на репутации в принципе не выводятся. Нам-то терять особо нечего, а вот он ещё дцать раз подумает.       — Вы чёртовы извращенки, — Гугель вздохнул. — Фолли, тебе не обязательно здесь оставаться, спектакль будет не из приятных.       Холи очень хотелось воспользоваться его предложением, но возможное бегство показалось ей непростительным малодушием.       — О, кажется, время, — Магда взглянула на Флакка.       — Добрый день, доктор Флакк, — с широкой улыбкой промурлыкала Кьяккероне, ущипнув Флакка за щёки.       С тяжёлым стоном он открыл глаза и с недоумением вперемешку с ужасом уставился на декольте Кьяккероне, а потом перевёл взгляд ей на лицо.       — Ч-что п-происходит? — выдавил он, пытаясь деть глаза куда-нибудь в менее вызывающее место.       — Мы с вами беседуем о наших с вами перспективах, — Кьяккероне любовно размазала пятно от помады у него на щеке.       Флакк нервно задёргался, пытаясь куда-нибудь отпрянуть, стул запрыгал в такт каждому его движению, и в итоге он ткнулся носом назад Кьяккероне в декольте.       — Ну же, тише, не дёргайтесь, а то мы с вами упадём. Если мы сможем договориться, то эти фото никуда не пойдут, и никто не пострадает.       — А вы не беспокоитесь, что пострадает ваша репутация? — огрызнулся Флакк, выныривая из декольте и откидываясь на спинку стула, насколько это было возможно. — Для вас, милочка, они могут оказаться ещё более катастрофическими…       — К статье или монографии не прикладывают сведений о том, сколько раз и с кем спал тот, кто их написал, — ласково перебила его Кьяккероне. — Важно только содержание: полученный результат, предложенная методика, поставленный вопрос. А если кто-то посторонний попытается залезть ко мне в трусы – мой папа был достаточно добр, чтобы научить своих детей, как справляться с последствиями своих поступков.       — «Папа» её научил, — Флакк презрительно фыркнул. — И как зовут вашего «папу»?       Кьяккероне обиделась:       — Серджио.       Флакк поперхнулся.       — Серджио Кьяккероне?! — не сдержалась Холи. — В смысле, тот самый Серджио Кьяккероне?!       — В смысле «тот самый»? — искренне не поняла Кьяккероне.       — Это кто-то великий? — предположил Гугель.       — Это один из крупнейших мафиозных боссов современности, — раздался от входной двери голос Геруга. — Правда, его мафиозные корни известны куда меньше его основной сферы деятельности. И, прошу заметить, он достаточно респектабелен и уважаем для того, чтобы мой дед согласился учить его детей. Между прочим…, — Геруг осёкся на полуслове и уставился на Кьяккероне верхом на Флакке.       — Привет, Вики! — она радостно ему помахала. — Ты опоздал.       По лицу Геруга разлилась смертельная бледность, а в следующее мгновение он пулей вылетел из помещения, громко хлопнув дверью.       — Это что сейчас было? — поинтересовался Гугель.       — Что это с ним? — поддакнула Кьяккероне.       — Знаешь, Нелла, — Магда вздохнула, — пришла нам с тобой пора как следует поговорить. Это очень важный разговор, жду тебя вечером в столовке, и захвати коньяк, — она подумала. — Нет, лучше виски. А водку я сама принесу.       — Так что там было про печень у историков? — уточнил Гугель.       — Хорошая у историков печень, хорошая, с плохой не выживают, — отмахнулась Магда. — Ближе к делу. С доном Серджио интересно…       — Он не «дон», — обиженно пробурчала Кьяккероне.       — Да, да, потому что и мафия нынче не та, что несколько столетий назад, я в курсе.       — Мы не мафия.       — Просто крепкая дружная и очень богатая семья с процветающим бизнесом и большим количеством дружественных связей, я поняла, Нелла, не перебивай. Так вот. До… господин Серджио, между прочим, большой поборник семейных ценностей, у него даже все дети до свадьбы ни-ни – ну, в теории. А ещё по совершенно случайному стечению обстоятельств он держит контрольный пакет акций «Мискатоник Инк.», с которой у Хлукка несколько весьма крупных контрактов. По ещё более случайному стечению обстоятельств, его шурин генералит в округе, к которому кроме прочего приписан Парацельс. Честно говоря, я вообще не нашла ни одной структуры, где у до… господина Серджио не было бы родственников, так что если где-то на вашем жизненном пути вам встретится Кьяккероне – будьте уверены, это тот самый Кьяккероне. Их больше, чем всех Смитов и Ли вместе взятых. И вообще, я хотела приберечь это напоследок, если будет особенно упираться.       — Так говоришь, будто моя семья – это какое-то оружие массового поражения.       — Ну-у…       Кьяккероне надулась.       — Что вам надо? — устало спросил Флакк. — Деньги? Положение? Что?       — Нам нужно, — пояснила Магда, — чтобы ты снял свою кандидатуру с выборов Президента и более никогда не претендовал на этот пост.       — Политические активисты, — Флакк закатил глаза. — Чуть что какие перемены, сразу воют. Как вы все не понимаете, что Парацельс станет только лучше?!       — Точнее, вообще прекратит своё существование, — холодно отрезала Магда.       — Учёные не могут вечно прятаться за семью печатями! Вот вы – кто?       — Историк.       — И какие секреты вы боитесь раскрыть миру?       — Секретов у меня нет. Я просто не хочу, чтобы популисты использовали мои наработки для оправдания своего идиотизма, — Магда фыркнула. — Не говоря уже о том, что ты зарезал мой эксперимент – было бы странно ждать, что после этого я рассыплюсь в восторгах от твоего общего видения будущего науки.       — А вы, доктор Кьяккероне? — Флакк попытался смотреть Кьяккероне в глаза, но в итоге нашёл, что в декольте, как ни странно, смотреть проще, потому что оно хотя бы не пялится на тебя в ответ большими честными глазами. — Почему вы не хотите изменений, которые, я уверен, одобрил бы ваш отец? Он ведь очень много внимания уделяет просвещению, популяризации науки. Он бы точно хотел, чтобы она стала ближе простым людям.       — Простым людям с автоматами, — буркнула Магда.       — Парацельс мне нравится таким, какой он есть, — ответила Кьяккероне. — Тут весело, всегда где-нибудь что-нибудь происходит. Люди фонтанируют идеями и не тормозят с их воплощением. И здесь всем плевать, какая у тебя фамилия. Я люблю Парацельс таким, какой он есть, и мне не нравится, что его пытаются кастрировать. Даже если папе понравится ваша идея, меня он тоже поймёт.       — Доктор Гугель? — Флакк переключился на того, кто по недоразумению всё ещё казался ему воплощением здравого смысла среди собравшихся аборигенов.       — Что? — хмыкнул Гугель. — Я живу отшельником в бункере посреди глухого леса. Я что, правда похож на человека, которому хочется, чтобы в его дела лезли непонятные посторонние люди, ещё и до зубов вооружённые? Социолух недоделанный.       — Вы все понимаете, что встаёте на пути у прогресса?! Вы – учёные! Ваш долг – двигать общество вперёд—!!!       — Наш долг, — оборвала Флакка Магда, — задавать вопросы и искать на них ответы. Больше мы никому ничего не должны. Если общество столь великодушно позволяет нам заниматься нашими исследованиями, не беспокоясь о хлебе насущном, то мы в ответ, разумеется, делимся результатами своих наработок. Но только после того, как тщательно убеждаемся, что общество о наши наработки по неосторожности не убьётся, чтобы потом громко заплакать, ткнуть пальцем в учёных и обвинить их в том, что это они, гады такие, придумали такую нехорошую штуку, от которой дитачке бо-бо, ату их. И касается это любой области науки, от философии до физики.       — Это бегство от ответственности!       — Это нежелание нести ответственность за придурка, который даже не удосужился прочитать инструкцию по эксплуатации!       Флакк поджал губы, с минуту помолчал, а потом тяжело вздохнул:       — Я знаю, как это работает на Парацельсе – меня никто не хватится, пока чип не передаёт сигнал об угрозе жизни, подумают, что я с головой ушёл в исследования. И когда я не вернусь на инаугурацию – решат, что я отказался. У меня нет выбора, так? Вы даже военных подкупили?       — Почему ты так решил?       — Потому что я уже некоторое время как послал сигнал бедствия, а поскольку они всё ещё сюда не вломились, значит, отмахнулись от него и в центр сообщили, что это неисправность.       — На самом деле, я думаю, просто сигнал не проходит, — возразил Гугель. — Тут всё поэкранино, очень толстая защита, по последнему слову и всё такое. А передатчик в чипе не такой мощный, как многим хотелось бы думать.       Холи нервно покосилась на собственное запястье.       — Да, но они всё равно подкупили военных, — заметил Флакк. — Если тот «Вики» опоздал, значит, он прошёл мимо военных, и у них не возникло к нему вопросов.       — Мы их не подкупали, — пояснила Магда. — Просто объяснили им ситуацию и попросили не вмешиваться. Среди низших чинов неожиданно оказались адекватные люди.       — Вы смогли подговорить майора Раска?       — Паска? Нет. Он просто вдруг крышей двинулся, голоса слышать начал. Не ожидала у вояки такой хрупкой психики.       Флакк поёжился. Если эти люди умудрились довести до психоза военного, у которого психика должна быть крепкая по определению, Флакку страшно было представить, что они могут сделать с ним.       Холи тоже поёжилась, но по несколько иной причине.       Флакк тяжело выдохнул:       — Хорошо, я сдаюсь. Теперь мы поедем в Головной Офис? Чтобы всё оформить?       Магда ухмыльнулась:       — Ишь, хитрый какой нашёлся. Думал, сбежать сможешь или с фотками что-нибудь сделать? Я сделала всю домашку! — жестом фокусника Магда извлекла из-за пазухи пачку документов и плюхнула её на пульт перед Флакком. — Я уже даже всё оформила, нужны только подписи.       Флакк скис окончательно и обречённо вздохнул. Бежать было некуда. Президентом стать не получится. Придётся подбивать клинья к новому или дождаться, когда он уйдёт, и сажать своего ставленника, впрочем, особенно это не афишируя. Или попытаться зайти вообще через правительство или парламент. Это всё, конечно, куда более хлопотно и долго, да и шизофреники эти опять смогут вмешаться, если только не обходить этот округ по большой дуге. Главное, запомнить номер.       — Развяжите мне руки, я подпишу.       Магда развязала ему руки, и Кьяккероне наконец смогла с него слезть. Затем Магда взяла листы, где требовалась подпись, и протянула их Флакку.       — Ручку? — он протянул руку.       — У тебя нет? — Магда начала шарить по карманам. — Нелла, у тебя нет ручки? Юра? Малли?       Следующие пять минут прошли за сосредоточенным коллективным обшариванием карманов.       — Сделала она «домашку», — фыркнул Флакк.       — Сейчас отошлю, — процедила сквозь зубы Магда. — Жене твоей отошлю.       — Не смей, — прорычал Флакк.       — Что? Засудит? Развод и тапочки по почте?       — Не. Смей. Трогать. Мою. Жену.       — Ни за что бы не догадалась, что надо давить через жену, — удивилась Магда.       — Мне кажется, — рискнула заговорить Холи, — я видела на схеме склад канцелярских принадлежностей. Я схожу поискать?       — Буду благодарна, Сали.       Холи выскочила в коридор и только там выдохнула. Хотя самая сложная часть, видимо, осталась позади, ей тем не менее было необходимо хотя бы просто продышаться, раз уж выжечь из памяти эту сцену всё равно не получится. Геруга нигде видно не было, так что спросить ручку у него возможности не имелось, поэтому Холи открыла план здания и принялась сосредоточенно его изучать. И найдя нечто, похожее на то, что требовалось, она поспешила по коридору.       В комнате управления воцарилась напряжённая тишина. Кьяккероне одевалась. Гугель стоял подле двери на тот случай, если Флакк надумает сбежать. Магда меряла тяжёлыми шагами помещение, изображая контроль над ситуацией. Сцена навела бы стороннего наблюдателя на мысли о затишье перед бурей, и он не так уж сильно бы и ошибся.       Потому что дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появились взмыленные Клюг и Жека.       — О! — обрадовалась Магда. — Кес, Жека, у вас нет ручки?       Жека вынуло ручку из заднего кармана штанов и протянуло Гугелю.       — Вы не видели Мистера Боба? — выдохнул Клюг.       — У тебя опять сбежала твоя чокнутая обезьяна? — хмыкнул Гугель, передавая ручку Флакку.       — Это значит, что он интеллектуально прогрессирует, — упрямо заявил Клюг.       — А здесь есть какая-нибудь система видеонаблюдения? — спросило Жека.       — Да, вот тут можно вывести на экраны, — Гугель показал на один из пультов.       — Отлично, — Жека склонилось над кнопками и рычажками. — Это проще, чем бегать по всему зданию.       — Просто люди видели, как Мистер Боб прицепился к армейской машине, которая ехала к Бункеру, — пояснил Клюг. — А Вертер сказал, что вы поехали сюда. Чем вы, кстати, занимаетесь?       — Ставят палки в колёса прогресса, — мрачно припечатал Флакк, ставя очередную подпись.       — А. Ясно.       Флакк раздражённо закатил глаза.       Жека щёлкало мониторами, просматривая лаборатории. Мистера Боба нигде не было видно, и с каждым новым щелчком лица присутствующих становились всё более напряжёнными: никому не хотелось, чтобы он куда-нибудь не туда залез и обо что-нибудь убился – по разным причинам, но всё же. От сосредоточенного рассматривания экранов их отвлёк только один резкий звук.       Чпок.       Все резко обернулись к пьедесталу Большой Красной Кнопки, на котором восседал Мистер Боб и одной рукой размахивал эксикатором, а другой замахивался над такой соблазнительной мишенью.       — Брысь! — рявкнул Клюг.       Мистер Боб довольно угукнул и нажал кнопку.       — Внимание. До самоуничтожения лаборатории осталось пять минут. Всему персоналу срочно эвакуироваться, — сообщил из динамиков ласковый женский голос. — Начинаю обратный отсчёт.       — Клюг, ты и твоя чёртова обезьяна! — возопил Гугель.       — Все на выход! — генеральским голосом скомандовала Магда, хватая в охапку Флакка вместе со стулом.       «Чтоб не сбежал в суматохе», — позже объясняла она.              Объявление о самоуничтожении лаборатории застало Холи в то мгновение, когда она окончательно заблудилась, зато нашла Геруга. Он ходил кругами по какому-то тупику, засунув руки в карманы чуть ли не по локоть и вжав голову в плечи. При появлении Холи он нервно дёрнулся и попытался принять спокойный вид, так что она решила уважить его усилия и просто поинтересовалась, нет ли у него с собой ручки. Ответить Геруг не успел. Прослушав объявление, Холи и Геруг переглянулись, и Холи спросила:       — Вы не видели здесь нигде эвакуационного выхода?       — К сожалению, нет. Мы вообще где?       — В каком-то…       В воздухе прямо над головой у Геруга загорелась, переливаясь всеми цветами радуги, крупная надпись: «ЭВАКУАЦИОННЫЙ ВЫХОД». Под надписью чуть помельче загорелись цифры, как вскоре поняла Холи, отсчитывая время, три минуты.       — Это время до чего? — спросила Холи, чтобы сказать хоть что-то.       — До эвакуации? — предположил Геруг.       — То есть, нам лучше просто стоять здесь?       — Очевидно.       — А вы… очень спокойно выглядите… в такой обстановке.       — Подо мной раз в полгода взрывают планету.       Действительно, вынуждена была признать Холи, если посмотреть на происходящее с такой стороны, самоуничтожение лаборатории – это как зубы почистить. Но просто спокойно (ну как спокойно…) постоять им не дали. Когда счётчик показывал полминуты, неподалёку раздался дикий вопль:       — ФОЛЛИ!       Холи и Геруг озадаченно переглянулись.       — Гугль что ли? — поморщился Геруг.       Однако прежде, чем он успел высказать всё своё недовольство по этому поводу, в тупик и в самом деле влетел взлетел совершенно взмыленный Гугель и чуть не врезался в Холи.       — Фолли! — он схватил её за плечи, совершенно не заметив Геруга. — Наконец-то! Нам срочно надо уходить!       В это мгновение пол в коридоре вдруг резко наклонился в сторону тупика, отчего все трое чуть не рухнули, и, по всей видимости, решил изобразить из себя взбесившуюся беговую дорожку, поскольку он резко начал двигаться вниз с такой скоростью, что устоять на ногах у троицы всё же не вышло. Холи даже испугаться особенно не успела, как эта реактивная горка катапультировала всех троих из Утюга прямиком в болото.       Увидев вокруг брызги мутно-бурой жидкости, Холи поняла, что сейчас она с головой уйдёт в трясину, и на этом всё закончится. Совсем всё. Ей стало даже как-то обидно, что из всех возможных экзотических вариантов убиться, которые щедро предлагает Парацельс, она всего лишь утонет в болоте. Всё кругом хлюпало и чавкало, очки залепило непонятной жижей, и Холи даже не могла предположить, есть ли у неё шанс на спасение, или проще сложить ручки и наслаждаться процессом (в конце концов, не каждый день выпадает шанс утонуть в болоте где-то один чёрт знает где). Из размышлений о том, что она слишком привыкла к угрозе собственной жизни, чтобы адекватно на неё реагировать, Холи выдернули в самом буквальном смысле слова. Гугель схватил её под руки и рывком попытался выдернуть на кочку, а когда у него это не получилось в одиночку, к нему присоединился Геруг, упавший более удачно, чем Холи, но менее удачно, чем Гугель, и потому некоторое время потративший на то, чтобы выбраться на кочку сам. Вдвоём они сумели вытянуть и Холи, которая и могла бы как-то попытаться им помочь, кабы знала, хотя бы в какую сторону грести.       Но стоило Холи оказаться на твёрдой земле, как они чуть не рухнули в самую трясину уже втроём, потому что тут грянул взрыв. На счастье всех, что этой троицы, что компании во главе с Магдой, система самоуничтожения Утюга оказалась рассчитана на полное уничтожение его внутреннего убранства, а не всего здания целиком, поэтому максимум всех внешних разрушений – повылетали дым да стёкла.       — Вот ведь хрень собачья, — выдохнул Гугель, глядя на Утюг.       Холи протирала очки, а Геруг проверял целостность собственных барабанных перепонок.       — Фолли, как ты?       — М?       — Я спросил, как ты?       — А… ну… ничего страшн—       Гугель так встряхнул её за плечи, что только-только вычищенные очки не слетели с носа назад в болото.       — Я. Больше. Никогда. Не. Хочу. Слышать. Эту. Чёртову. Фразу, — отчеканил Гугель.       Холи не выдержала:       — Я только что чуть не взлетела на воздух с этой штукой, потом меня катапультировал движущийся пол, и я едва не утонула в болоте – как я должна быть?!       — Очень хреново!       — Вот мне и хреново!       — Вот и открой рот и скажи это!       — А вам легче оттого станет, что ли?!       — Давай попробуем и узнаем!       — Вам не кажется, что для бурного объяснения обстановка не очень? — вкрадчиво поинтересовался Геруг.       Гугель резко стал настолько красного цвета, что это можно было заметить даже через покрывавшую его ровным слоем грязь.       — Не твоего ума дело, Вики, — прошипел он. — Если так хочется залезть в чью-нибудь личную жизнь, займись собственной.       Настал черёд Геруга густо краснеть.       Холи почувствовала, как у неё дико свербит в носу. Чужая личная жизнь – это последнее, что её сейчас интересовало. С куда большим интересом она отнеслась бы к горячей ванне и чистой одежде.       — Если ты не обратил внимания, моя личная жизнь абсолютно безнадёжна, — процедил сквозь зубы Геруг.       — Потому что ты просто чёртова тряпка.       — Смотрите, кто заговорил, социофоб клинический.       — Я, по крайней мере, не изображаю из себя великого страдальца, стоически молча при этом в тряпочку. Тебе лет-то сколько, пятнадцать?       — Не молчит он в тряпочку, ну же, удиви меня!       Холи оглушительно чихнула.       — Ладно, пошли, наверно, — пробормотал Гугель. — Заболеть ещё не хватало.       — Кажется, нам куда-то туда, — предположил Геруг и добавил, почти ласково, склонившись к Гугелю. — Я буду следить за твоими успехами.              — Знатно, — оценило Жека, наблюдая поднимавшиеся к небу столбы густо-чёрного дыма.       — Не так впечатляюще, как я ожидала, — разочарованно протянула Магда.       — Угу, — поддакнул Мистер Боб, всё ещё висевший в стальных объятьях Клюга.       Компания собралась в некотором отдалении от Утюга, найдя, кажется, единственный на всю округу холм и вскарабкавшись на его верхушку.       — Это тоже часть плана? — поинтересовалась Аргайл.       — Честно говоря, нет, — ответила Магда.       — А бумаги все…? — как бы невзначай полюбопытствовал Флакк.       — И не надейся, — Магда хлопнула себя по животу, где под свитером, как легко было догадаться по звуку, и находилась папка с документами.       — Ладно, заберите его, наверно, — предложил Фабиан Аргайл. — Он же больше не нужен?       — Не нужен, — подтвердила Магда.       — А можно меня сначала отвязать, наконец, от стула? — раздражённо спросил Флакк.       — Знаешь… тебе так идёт!       Флакк попытался убить Магду взглядом, но у него ничего не вышло. Сочтя, что ей будет удобнее, если он всё же будет передвигаться самостоятельно, Аргайл его развязала, после чего без всяких дополнительных уговоров Флакк поспешил прочь в компании военных. Всё же, глухое болото рядом со взорванной лабораторией – не самое воодушевляющее место на свете.       — Окей, кто почесал лапки? — весело поинтересовался Вертер.       Клюг взял руку Мистера Боба и помахал ею.       — Приматы, — припечатал Мелькор.       Ему как-то и возразить было нечем.       — Никто не пострадал? — уточнил Фабиан.       — Не знаю, — буркнула Магда. — Юрка дунул прочь на такой скорости, как будто его гадюка в попу ужалила.       — А здесь водятся гадюки? — полюбопытствовала Холи, взбираясь вверх по холму.       — А куда ж они денутся?       Холи начала гораздо внимательней смотреть себе под ноги.       — Вы все в болото, что ли, рухнули? — удивилась Кьяккероне, с любопытством разглядывая новоприбывших – троица представляла собой весьма живописное зрелище. — Что с вами случилось?       — Мы эвакуировались, — кисло ответил Геруг.       — А где доктор Флакк? — Холи завертела головой.       — Уехал. Бумажки подписаны, больше он нам не нужен.       — А ручка?       — Нашлась у Жеки. В смысле, у кого-то же она должна была найтись.       — Так это, пошли праздновать? — предложил Фабиан.       — Праздновать будем, когда Президента выберем. А пока все свободны. Да, — Магда ткнула пальцем в Гугеля, — Эди, побеседуй с Юрой, пожалуйста. Хоть прям сейчас.       — О чём? — насторожился Гугель.       — Будет сделано, — одной рукой Фабиан взял под воображаемый козырёк, а другой – Гугеля за шкирку, и дунул прочь по болоту и просеке раньше, чем кто бы то ни было успел спохватиться.       Мелькор задумчиво посмотрел ему в след и решил, что самому оставаться здесь тоже большого смысла нет. Вертер же напротив радостно поскакал к Утюгу в поисках чего-нибудь интересного.       — Нелла, а тебя я жду вечером, — Магда погрозила Кьяккероне пальцем.       — А сейчас ты куда? — спросила Кьяккероне, с интересом изучая линию «водораздела» на пальто Геруга (то есть тот уровень, по который он погрузился в болото).       — В ГО, подать все документы.       — Удачи.       — Спасибо.       Магда принялась спускаться по холму к просеке, что означало конец операции. Оставшиеся на холме принялись растерянно оглядываться и переминаться с ноги на ногу, размышляя, что делать дальше, как отсюда выбираться и как вообще со всем этим дальше жить.       — Мисс Фолли, а вам снизу сейчас ничего видно не было? — заговорщицким шёпотом поинтересовался Клюг, подкравшись, несмотря на свою ношу, к Холи так внезапно, что она чуть не подпрыгнула от неожиданности.       — Ч-чего ничего?       — Чего-нибудь, — Клюг с тоской покосился на Жеку. — Грудь, например. Или её отсутствие.       Холи ощутила раздражение оттого, что последние полчаса её почти непрерывно пытаются втащить в чью-нибудь чужую личную жизнь, причём совершенно непонятно, зачем. Поэтому и Клюгу она ответила с несколько большим раздражением, чем следовало:       — А это вообще важно?       Клюг уставился на Холи квадратными глазами и от удивления даже выпустил Мистера Боба, немедленно предпринявшего попытку к бегству, закончившуюся прискорбно быстро в объятьях пришедшей в восторг Кьяккероне (когда же Мистер Боб принялся кусаться, Кьяккероне пришла в ещё больший восторг, но тут шимпанзе отобрал Геруг). Холи почувствовала себя неуютно. Клюг таращился на неё минуту, а потом вдруг просиял, обернулся к Жеке и громко и чётко сказал:       — Жека, а давайте поженимся!!!       Жека пришло в ступор (как и все невольные зрители). Оно вытаращилось на Клюга, а потом ещё и осмотрелось, не обнаружится ли на холме каких других Жек. Никого не найдя, оно вновь повернулось к Клюгу и неуверенно ткнуло в себя пальцем. Клюг уверенно кивнул.       — Вы что, вдруг решили, какого я пола?       — Нет. Я просто понял, что это совершенно неважно.       — Ну раз так…, — Жека задумчиво почесало подбородок. — Видите ли, какое дело, генетически я мужчина…       Клюг смирился.       — … биологически – женщина…       У Холи отключился мозг.       —… но воспринимаю я себя как мужчину…       Мозг отключился у Клюга.       —… которого привлекают другие мужчины.       Минуту все переваривали полученную информацию, каждый в меру своих скромных возможностей.       — Я же говорила, что она женщина! — торжествующе заключила Кьяккероне.       — Гм. Нет, — поправил её Геруг. — Всё несколько сложнее.       — Это значит «да»? — предположил Клюг.       Жека задумалось:       — Ну… да, наверно, это значит «да». Иначе зачем ещё мне вам это рассказывать?       — А то, что я переезжаю…       Холи начала бочком ретироваться с холма, справедливо сочтя, что она лишняя на этом празднике жизни. Геруг ощутил острую нехватку передних конечностей, но всё же смог взять Кьяккероне под локоть и тоже потащил её прочь.              Остаток дня Холи провела в Бункере за привычной работой – разбором гугелевских бумаг. Преимущественно потому, что не знала, чем ещё можно себя занять. Даже явившийся во второй половине дня Шпигель на процесс особенно не повлиял и ничего более осмысленного не предложил. Холи казалось какой-то пошлостью, когда после такого утра она просто вернулась к своим обыкновенным занятиям, но никаких иных идей у неё всё равно не было. Как будто квест закончился, а герою просто сказали: «О, спасибо большое, прости, что отвлекли, можешь идти дальше по своим делам», и даже полкоролевства не дали. Атмосферу оживлял разве что Вертер, каждый раз радостно сообщавший, «какую крутую шнягу» он нашёл на руинах.       Гугеля, беспробудно спавшего пьяным сном, глубоко под вечер привёз Фабиан. Сначала Холи и Шпигель хотели положить Гугеля как обычно на диван, но тут из убежища очень вовремя вышла Сэ-ён и утащила его туда на кровать, а заодно пошла на кухню готовить средство от похмелья.       — Что вы вообще с ним сделали? — Шпигель поправил очки. — И зачем?       — Магда попросила меня с ним поговорить, — Фабиан пошкрябал панамку.       — О вреде алкоголизма?       — Такие разговоры на трезвую голову не ведутся. Потом, это не алкоголизм. Вот что Магда с Неллой устроили – это да, это алкоголизм в чистом виде.       — А что они устроили?       — Они о чём-то разговаривали, наклюкались и вышли на улицу призывать Ктулху, а в качестве приношения использовали Мелька. Ктулху не пришёл, прилетел Кеша, они на него сели, Мелька забрали, и больше их никто не видел. Мельк мне минут десять тому написал, что он застрял головой в сугробе, а где-то рядом Магда с Неллой хором гарланят Гаудеамуса. Сейчас искать пойдём, наверно.       — У нас сегодня какой-то день алкоголика? Или вы с Магдой просто поспорили, кого быстрее удастся споить?       — Нет, конечно, что за глупости. Просто Магду бесит, когда люди страдают фигнёй, если давно уже могли бы ей не страдать. Кстати об этом, спасибо нашему купидону на полставки, — Фабиан подмигнул Холи, — а то Магда уже не знала, что с этой парочкой делать.       Холи обворожительно улыбнулась, заставив Фабиана непроизвольно попятиться.       — Купидона? — переспросил Шпигель.       — О, ты ещё не слышал? Кес с Жекой всё-таки поженятся.       Шпигель уставился на Холи. Холи улыбнулась и ему тоже. Тему замяли.       Когда поздно в ночи Холи покинула Бункер, Гугель ещё не очнулся, впрочем, Фабиан и обещал, что до утра тот не встанет. О произошедшем этим утром Холи старалась не думать ни по дороге, ни в буфете, ни когда занималась вечерним туалетом. Всё, что можно было, она уже на эту тему подумала, и теперь ей оставалось только фигеть от того, что всё вроде как уже прошло, и осталось только вспоминать вечерами. Да и вспоминать-то особенно нечего, что самое обидное-то.       Холи уже забралась в кровать и накрывалась одеялом, когда раздался звонок. К превеликому её удивлению звонила миссис Фолли.       — Да, мама? Что-то случилось?       — Холи, доченька, всё хорошо?       — А? Да… а что?       — Тебе так понравилось на Парацельсе? Ох, как я рада. Боялась, что ты приедешь разочарованная, что это совсем не то…       — Мама, что-то не так?       — Нет, у нас всё в порядке. Я о тебе волновалась. Не звонишь, почти не пишешь. Ты же помнишь, что учебный год начинается через три дня?