II
15 ноября 2015 г. в 23:58
Нечто огромное и серебряное мелькнуло у Драко перед глазами. Он моргнул, огляделся и подумал, что ему, должно быть, приснилось.
Было раннее утро. В гостиной стояла тишина – только Гойл храпел в кресле, да поленья потрескивали в очаге. Дождь стих. Драко стянул капюшон, поглядел вверх и нахмурился – облако по-прежнему висело над его головой. Оно, однако, больше не сочилось влагой, и одежда Драко, хоть и казалась отсыревшей и неудобной, не промокла.
Широко улыбнувшись, он вскочил и заторопился к выходу. По пути в Больничное крыло Драко почти рискнул убрать тучу самостоятельно, но в последний момент всё же решил не испытывать судьбу – гораздо мудрее было позволить разобраться с проблемой самой Помфри. Он был уверен, что та справится, ведь облако наконец утихомирилось.
Его радость оказалась преждевременной. По крайней мере, так сказала Помфри, когда у неё вновь ничего не получилось (после того, как она вдоволь наворчалась на Драко, вздумавшего вломиться в её обитель в пять утра; казалось, даже сеточка для волос на ее голове косится с укором). На этот раз она была вооружена незнакомыми Драко заклинаниями, однако ни одно из них не сработало. Когда он покидал Больничное крыло с новой склянкой Успокоительной микстуры, пуская из ушей клубы дыма – за это спасибо Бодроперцовому зелью – дождь вновь начал потихоньку накрапывать.
Была суббота, и замок молчал. Лишь рокотал гром – Драко был уверен, что тот звучал снаружи, а не из его облака. Он вернулся в спальню, надолго исчез в душе и, неохотно отложив мантию Поттера, переоделся. Не сказать, что мантия осталась сухая, но всё же она принесла удачу – Драко было тепло всю ночь. А ещё ткань приятно пахла. Его собственная одежда тоже пахла приятно, но почему-то запах Поттера казался более притягательным.
Драко решительно отбросил лишние мысли и отправился на кухню. Домовики, всегда готовые услужить, тотчас принялись подносить еду, без конца кланялись, хвалили «симпатичное облачко» и интересовались, не новая ли это волшебная мода. Через три шоколадных эклера Драко почувствовал в себе достаточно сил, чтобы написать родителям и попросить их прислать новые мантии и, вероятно, специалиста, способного избавить его от напасти.
Драко возвратился в гостиную (кентавр заставил его произнести: «Сделаю дело – ухмыльнусь смело»), приманил прытко пишущее перо Сьюзен Боунс и пергамент и сел сочинять письмо матери.
– На занятии произошёл небольшой инцидент. Беспокоиться не о чем, но не могла бы ты прислать мне одежды? – громко произнёс он.
«Пожалуйста, маменька, вышли мне плащ. Все думают, сын твой смешон и пропащ. Нет, ты не волнуйся. Я в норме, окей? Но мантию крепкую шли поскорей!» – написало прытко пишущее перо.
Драко скомкал пергамент и швырнул его в огонь. Он не собирался жаловаться матери. В конце концов он выпил весь флакон Успокоительной микстуры и уснул.
Казалось, не прошло и минуты, как его разбудило землетрясение. Оно надвое раскололо слякотные земли Хогвартса. Пропасть раскрыла свою чудовищную пасть и прохрипела: «Малфой. Чёрт тебя дери, Малфой!»
Драко нахмурился и открыл глаза. Пропасть превратилась в Поттера. Его пальцы больно впивались в плечи и безжалостно трясли Драко.
– Что ты творишь? – выкрикнул Поттер. Он выглядел напуганным – и промокшим.
Драко попытался выпрямиться, но руки и ноги казались тяжёлыми, а голова – слишком большой, чтобы шея могла её удержать. Он огляделся и как сквозь дымку увидел, что окружён по меньшей мере двадцатью учениками – все в пижамах, с которых стекала вода. Лица были нахмуренными, а глаза – круглыми, как плошки.
– А я говорил вам, – громко сказал Эрни. – Я говорил, что это облако – зло. Но нет же, вы умнее. Оно до нас не доберётся, Эрни! Не говори глупости, Эрни!
– Заткнись, Эрни, – сказала Милли.
Поттер проигнорировал обоих, прекратил трясти Драко и резко убрал руки. В его ладони стеклянным боком блеснул флакон из-под Микстуры.
– Что это? – сурово спросил он.
Драко был ошеломлён настолько, что тут же ответил:
– Успокоительная микстура.
Неужели Поттер решил, что он пытался отравиться? И все остальные тоже? Драко внимательнее присмотрелся к встревоженным однокурсникам.
– Я думал, что она поможет быстро уснуть. Хотя стоило бы оставить немного – судя по вашему виду, Микстура была бы как раз кстати, – возмущённо добавил он.
Драко снова повернулся к Поттеру, но внимание мгновенно приковали к себе его пижамные штаны – они были ужасно старыми, белыми в красный горошек и слишком большими для тощих ног и тонкой талии. Его футболка, напротив, казалась гораздо более подходящей по размеру и совершенно новой, если судить по ярким и живым цветам шведского короткорылого, изображённого на груди. Дракон выдыхал сверкающее голубое пламя и выглядел таким же яростным, как его владелец. Впрочем, ярость сменилась смущением, когда Поттер тоже оглядел свою пижаму. Драко понял, что всё это время неприлично пялился. Он отвернулся и заметил в толпе Гойла.
В отличие от остальных, Гойл остался одет во вчерашнюю одежду. Он был бледен, как пергамент, и, казалось, не сумел бы ответить ни на один вопрос.
– Что случилось? – всё же предпринял попытку Драко.
Ответил ему Уизли:
– Мы пытались тебя разбудить пятнадцать минут, но ты и ухом не вёл. Да ты даже не дышал почти!
– А твоё облако покрыло почти половину гостиной и постоянно пускало молнии, – добавил Эрни. Никто не возразил, из чего Драко сделал вывод, что тот не преувеличивал. Он поинтересовался у самого себя – ожидали ли присутствующие извинений?
– Предполагалось, что Успокоительная микстура поможет уснуть, – упрямо повторил Драко.
– В небольших дозах… – тихо, словно жалея, что приходится расстраивать его, проговорила Грейнджер. Драко и сам знал, как действует Микстура: выпьешь слишком мало, и она не подействует, слишком много – вызовет апатию. В тот момент опустошить всю бутылочку казалось хорошей идеей. Он просто хотел уснуть. Зелье ведь помогало ему раньше.
Драко дотронулся до щеки. Она казалась горячей и болезненно пульсировала.
– Меня кто-то ударил? – спросил он и поглядел на Поттера.
– Невилл, – торопливо ответил тот.
– Эй! – подал голос Лонгботтом. – Это была Гермиона!
Губы Поттера дёрнулись.
– Я просто пытался вести себя по-джентльменски.
Грейнджер вдруг страшно заинтересовалась своими ногтями и уткнулась в них взглядом.
Ну конечно же, это была она, подумал Драко. Грейнджер всегда нравилось его бить.
Ещё сильнее рассердившись, он попытался встать, но Поттер толкнул его обратно в кресло.
– Самодур! – выплюнул Драко.
– Беспечный идиот! – в тон ему рявкнул Поттер.
Драко презрительно фыркнул:
– Меня до глубины души трогает твоя забота, Поттер.
Тот промолчал, но так плотно сжал губы, что стал похож на Макгонагалл.
Появление мадам Помфри прервало напряжённое состязание в гляделки. Она разогнала учеников по спальням – наблюдать за этим было забавно, и повернулась к Драко – а это оказалось совсем не смешно. Сказать, что Помфри была огорчена – всё равно, что допустить, что Хагрид высокий. Она не приняла никаких оправданий и почти волоком потащила Драко в Больничное крыло, наставив на него палочку.
Драко нашёл в этом некоторое облегчение – одиночество палаты было куда приятнее компании однокурсников – громких и скорых как на панику, так и на нелепые выводы. Остаток дня он провёл, съёжившись в уютном кресле у камина в коконе из тёплой мантии и одеяла. Домовики приносили еду, а Помфри – новые одеяла, когда предыдущие отсыревали.
Гойл появился после завтрака, и Драко не упустил возможности подробно разузнать, что на самом деле произошло в гостиной.
Оказалось, что Гойла разбудил ливень. Туча разрослась и покрыла несколько метров сплошной стеной воды. Он попытался разбудить Драко, но у него ничего не получилось, и тогда он позвал на помощь.
– Поттер появился так быстро. Я тебе клянусь – я решил, что он аппарировал, – рассказывал Гойл. – Он увидел пустой флакон и побелел весь. Он-то и разбудил остальных, когда кричал твоё имя. Потом он послал Эббот за Помфри и сказал отойти. И, чёрт, мы отошли, потому что этот парень бывает очень пугающим. Но Поттер не смог тебя разбудить. И его дважды ударило молнией. Тогда Грейнджер дала тебе пощёчину – это помогло лучше. А потом Поттер ещё кричал, тряс тебя, и ты проснулся. Хорошо, что ты так сделал – по-моему, Грейнджер готовилась дать тебе ещё одну пощёчину, – Гойл помедлил. – Почему ты выпил всю Успокаивающую микстуру?
– Я думал, что она мне поможет, – будто защищаясь, вновь повторил свои слова Драко.
– Но ты всё-всё знаешь о зельях, и Грейнджер сказала, что ты должен был знать, что в больших количествах Микстура…
– Ты не мог бы сменить тему?
Драко не желал знать, что именно гриффиндорцы говорили о нём в его отсутствие. Он и сам мог живо представить этот разговор.
Гойл кивнул со всей серьёзностью.
– Вот это точно поможет, – сообщил он и достал надкушенную шоколадку из Сладкого королевства. – Стащил из одного из ящиков Поттера. Я слышал, что бутылки на самом деле наполнены огневиски, но не смог их найти. Наверное, Поттер их спрятал.
Драко покачал головой.
– Всё нормально. Оставь себе.
Гойл просиял и откусил огромный кусок.
– Ты пойдёшь на вечеринку? – невнятно спросил он, пережёвывая шоколад.
– Сомневаюсь, что Помфри меня отпустит.
Драко надеялся, что прав – у него совсем не было настроения веселиться.
Однако всё обернулось по-другому – около семи вечера пришла Милисента и уговорила Помфри отпустить Драко.
– Мы о нём позаботимся, – пообещала она, – и тут же отправим его к вам, если он вздумает проглотить что-нибудь не то.
Драко всерьёз подумывал изобразить плохое самочувствие, но в таком случае Помфри бы хлопотала и тыкала в него палочкой весь следующий час. Кроме того, у однокурсников было припрятано огневиски. В конце концов Драко сдался и последовал за Милли в Башню, надеясь, что огневиски не относится к тому, что ему нельзя глотать.
Звуки музыки и взрывы смеха эхом носились по коридору, когда Милисента перечисляла кентавру домашнее задание. Драко вдруг по-настоящему стало нехорошо – смотреть, как все понемногу напиваются и весело проводят время – ничем не лучше пытки. И, конечно же, никто не даст ему и глотка алкоголя. Он бы сам не дал, если бы оказался на их месте. Учитывая ситуацию, опьянение будет очень большой глупостью. В этом случае вечер, скорее всего, закончится затоплением башни. По крайней мере, Эрни порадуется.
– Эй! Ты куда? – воскликнула Милли, когда Драко зашагал прочь.
– Мне нужно на воздух. Вернусь через минуту.
– Драко, – вздохнула она.
Драко обернулся и посмотрел на неё. Облако клубилось над его головой, отбрасывая причудливые тени на бледное лицо, вихрились потоки дождя.
– Я похож на человека, который хочет на вечеринку?
– Ты похож на человека, который не должен оставаться в одиночестве, – ответила Милли, стиснув зубы.
Драко раздражённо фыркнул.
– Думаешь, Помфри составляла мне компанию в Больничном крыле? Если ты думала по-другому, то нет, не составляла. Я был один и счастлив этим – гораздо счастливее, чем на вашей дурацкой вечеринке. Иди, поцелуй какого-нибудь пуффендуйца и оставь меня в покое.
Драко развернулся и пошёл прочь, надеясь, что она не побежит следом. Он ускорил шаги на случай, если Милли в отместку решит швырнуть в него какое-нибудь заклинание – он бы ничуть не удивился такому повороту.
Милли, однако, не стала его преследовать и пытаться заколдовать, и Драко достиг укромного маленького дворика совершенно беспрепятственно. Двор окутывала темнота и безмолвие. Ученики ещё не разошлись по спальням и бродили по галереям замка – но снаружи по-прежнему царила непогода, и они не спешили выходить из-под защиты тёплых стен. Драко ливень нисколько не волновал. Крыша над головой ничего не значила, если за ним шаг в шаг следовала его собственная туча.
Драко уселся на низкую каменную скамью и погрузился в размышления, гадая, когда умрёт со скуки. Он не имел ничего против чтения или даже учёбы, но этим утром он уже испортил учебник по продвинутым заклинаниям и теперь не горел желанием уничтожать прочее имущество. Дворик был сырым и мрачным, но возвращаться в Больничное крыло пока не хотелось.
Драко стал практиковаться в трансфигурации, но лишь потратил время и разочаровался в себе.
Палочка не желала подчиняться. Простые заклинания давались легко, но, если дело доходило до более сложных чар, начинало казаться, что волшебство обретает собственный разум. Драко чувствовал себя ребёнком, который плачет и просит темноту уйти, а потом с изумлением смотрит на плавающие в воздухе сгустки света. Впечатляющая трансфигурация, но – увы! – никак не связанная с запланированным результатом. Знак, что магия вырвалась из-под контроля.
Но Драко был упрям, и вскоре двор наполнили: нелетающие цветастые птички, мыши с короткими толстыми хвостиками-обрубками, ковылявшие вразвалку, и стая паникующих фей, неспособных светиться, с гулом носившаяся в воздухе. Огромного белого павлина Драко даже и не стремился наколдовывать. По крайней мере, павлин был безупречен.
– У тебя тут настоящий зоопарк.
Драко резко развернулся и уронил попугая, которого как раз пытался привести в более-менее приличный вид. Птица хрипло каркнула и как раз перед тем, как удариться о землю, расправила крылья и взмыла вверх. Она опустилась на крышу и стала бросать оттуда пакостные взгляды на своего создателя.
Взмахом палочки Драко заставил птиц, мышей и фей исчезнуть.
Поттер стоял в каких-то двух метрах от него, спрятав руки в карманы. На нём не было мантии, и Драко только тут сообразил, что за пределами его тюрьмы дождь прекратился.
– Вечеринка уже закончилась? – спросил он. – Или ты пришёл, чтобы затащить меня туда?
– Нет. И нет.
Значит, Поттер проверял его. Драко не имел представления, как тот его нашёл – то был особый талант, который его никогда не подводил.
Драко широко раскинул руки.
– Хочешь обыскать меня на предмет Успокоительной микстуры? Вперёд.
Поттер ответил немного неуверенной улыбкой.
– Если ты хочешь.
Драко опустил руки и зло поглядел на него.
– Возвращайся на свою вечеринку, Поттер. Я занят.
– Эм-м-м. Я не могу. Мне нужно отдохнуть.
Драко было приятно слышать это.
– Я так понимаю, вечеринка идёт не так гладко, как планировалось? Ты должен был понять, что так и произойдёт. Они кидаются друг в друга проклятьями?
– О, гораздо хуже. После пяти бутылок огневиски они решили сыграть в бутылочку и «Правду или действие», – Поттер глубоко вздохнул. – Закончилось всё почти оргией.
Драко фыркнул.
– Например?
– Милли выбрала «действие» и поцеловала Эрни.
– Брр! – он передёрнул плечами. – Должно быть, поцелуй перерос в кулачную драку.
– Нет, они до сих пор целуются и обнимаются. И так уже полчаса.
Драко потерял дар речи. Мерлин. И он сказал Милли поцеловать какого-нибудь пуффендуйца. Драко даже и представить не мог, что та действительно это сделает. Она могла бы выбрать Джастина. Пусть он и был маглорождённым, но выглядел довольно неплохо. И был уж точно умнее и выше ростом коротышки Эрни.
Поттер улыбался, и он запоздало подумал, что тот, наверное, шутил.
– Кого целовал ты? – спросил Драко.
– Всех и как минимум дважды.
Драко демонстративно закатил глаза. Расспрашивать Поттера оказалось бесполезным делом – он просто пытался убедить Драко в том, что тот пропустил уйму интересного, решив не идти на его драгоценную вечеринку.
– Иди надоедай кому-нибудь другому, Поттер. Или найди другой дворик – этот уже занят.
Поттер переступил с ноги на ногу и запустил пятерню в волосы, растрепав стоящие торчком лохмы ещё ужаснее.
– Ты знаешь, – помявшись ещё немного, сказал он, – у Гермионы есть одна теория… насчёт тебя и твоего облака. И…
– Да? – поторопил Драко, когда собеседник вдруг замолчал. Если у Грейнджер есть теория, глупо игнорировать её.
Поттер пнул невидимый в темноте камушек.
– Она думает, что я могу тебе помочь.
– Глупая теория, – разочарованно протянул Драко.
– Так и есть. Но… может, стоит попробовать? Просто на всякий случай?
Поттер выглядел таким смущённым, что Драко почувствовал беспокойство. Что, скажите на милость, Поттер собрался с ним сделать? Как он мог помочь, когда Помфри и Флитвик оказались не в силах? Помфри сказала, что уже отправила послания лучшим целителям страны, но те тоже только разводили руками. Судя по всему, произошедшее с Драко было большой редкостью – если вообще когда-то случалось. Не сказать, что никто раньше не ошибался с Атмосферными чарами – однако обычно всё можно было легко исправить.
Если целители зашли в тупик, то почему Поттер считал себя особенным?
Его мантия помогла мне. Драко торопливо отбросил эту мысль. Что за нелепица? Ему помог долгий сон. Временно.
– Хорошо. Если считаешь себя таким умным, тогда попробуй, – тем не менее, сказал он, изображая полное равнодушие, а внутренне надеясь, что Поттер сделает что-нибудь фееричное. Он ведь Гарри Поттер! Что-то это да значит, тем более Драко не мог позволить себе привередничать. – Какова цена?
Поттер побледнел.
– А она должна быть?
– Да, – твёрдо прозвучал ответ. – Мне не надо, – больше, – одолжений.
– Ладно. Хорошо, – Поттер пожал плечами. – Я скажу, чего хочу, когда придумаю. Если вдруг теория окажется верной, чего, скорее всего, не произойдёт.
– Так дела не ведут. Назови цену сейчас.
– Нет.
Мускул на челюсти Драко дёрнулся.
– Тогда расскажи о теории.
– Нет.
Мне надо заколдовать его, подумал Драко , заколдовать и отправить в полёт до самой гостиной к Грейнджер, которая, наверняка, не изобретала никаких теорий. Поттер просто обманывал его.
Но любопытство – та ещё дрянь.
– Ладно, – процедил Драко сквозь зубы, – посмотрим, что у тебя за идея.
Поттер кивнул – его лицо было мрачным и решительным – и сделал два шага вперёд. Драко тотчас отпрянул на два шага.
– Делай, что хотел, оттуда, – прошипел он.
– Я не могу, – проговорил Поттер, покусывая губу. – Стой на месте.
Он снял очки и опустил их в карман рубашки. Как бы ни было это странно, ещё чуднее стало дальше – когда Поттер подошёл вплотную и схватил отвороты мантии Драко. Дождевые капли падали на его лицо и он морщился, но не отходил.
Драко ожидал, что он вынет палочку, но тот просто стоял. Его глаза были удивительно зелёными.
Драко понял, что Поттер собирается делать лишь за несколько секунд до того, как это случилось. Губы Поттера коснулись его губ, и Драко застыл, неспособный пошевелить и пальцем. Он даже не мог дышать. Поттер целовал его – целовал его! – медленно, без спешки. Прикосновение было уверенным, а рот – мягким. Чужой запах наполнил нос. Он был приятно знаком – Драко вдыхал его всю ночь, когда спал, уткнувшись в капюшон мантии Поттера.
Напоследок коснувшись языком губ Драко, он вдруг отстранился.
Губы казались горячими, трепещущими и словно бы пульсировали вместе с сердцем.
Поттер поцеловал его.
Всех и как минимум дважды.
А меня он поцелует дважды?
Потом Драко вспомнил, что тот наверняка врал. А потом – что Поттер хотел проверить теорию и вылечить его.
Тогда Драко заметил, что дождь прекратился. Даже дворик стал выглядеть светлее и менее мрачно.
Поттер, однако, был мрачен. Он казался обеспокоенным, хотя было трудно понять выражение его лица.
Здравый смысл возвращался медленно. Поттер помог ему. Он ему должен. Опять.
– Так что ты хочешь? – спросил Драко. Он кашлянул, стараясь скрыть внезапно появившуюся хрипотцу.
– Что, прости?
Губы Поттера двигались, когда он говорил. Губы всегда двигаются, когда кто-то говорит, но Драко никогда и в голову не приходило разглядывать их. Прослеживать их форму взглядом, вспоминать их полноту и то, как они ощущались, когда касались его губ.
Поттер поцеловал меня.
Он не понимает, что Драко – парень? Драко знал нескольких парней, которые предпочитали свой пол, но и подумать не мог, что герой магического мира – один из них.
Драко мигнул и попытался припомнить разговор.
– Эм… Ты сказал, что скажешь, чего хочешь, если теория сработает. Похоже, она сработала. И…
Поттер покачал головой.
– Она не сработала.
– Что ты имеешь в виду… – Драко посмотрел вверх. Туча по-прежнему плавала над ним – маленькая и такая белая, что почти светилась, но всё же на старом месте.
Конечно, ничего не получилось. И не должно было. Понимание ударило, как бладжер.
У Гермионы есть теория. Мы играли в «Правду или действие». Всех и как минимум дважды.
Поцелуй не должен был помочь ему – лишь сорвать маску.
А Поттер… Поттер выглядел виноватым. Драко прекрасно представлял, что произошло: у Грейнджер теория – о нём, о том, что способно его обрадовать. И друг Грейнджер, который выбрал «действие», должен доказать её правоту.
Драко не осмелился поднять голову и посмотреть, кто прячется у окна и следит за выполнением задания. Они видели, что туча потеряла всю свою грозовую черноту и поднялась выше от одного короткого поцелуя.
Драко сжал кулаки. По крайней мере, он ничего не должен Поттеру. Не в этот раз. В этот раз Поттер получил то, что хотел.
– Вероятно, тебе следует трахнуть меня, – сказал Драко и посмотрел на него. – Уверен, что это полностью меня исцелит.
Глаза Поттера расширились.
Драко ощутил, как щёки заливает румянец. Слова породили рой образов, которые он совсем не хотел представлять.
– Нет? Жаль. Я бы хотел иметь возможность рассказать всем вокруг, что Гарри Поттер затрахал меня до полного выздоровления. Какая это была бы история! – Он прищурился. – Или рассказать, что Гарри Поттер шныряет вокруг и целует парней. Тоже неплохо. Ты согласен?
– Согласен, – Поттер отступил на шаг. Его глаза были холодны. – В самый раз для «Ежедневного пророка». Советую обратиться к Рите Скитер. Вы поладите.
Поттер резко отвернулся, зашагал к выходу из дворика, но споткнулся на ступенях. Он вынул очки из кармана и надел их. У Драко не было сил даже смеяться.
Поттер ушёл, и двор вновь потемнел. Первая тяжёлая капля упала Драко на нос.