Создания безумия

Канцлер Ги - Святой Доминик

Тихая музыка заполняла эту небольшую комнату. Парень, сидевший за столом, резко вскинулся и огляделся, точно только что проснулся. Для него это так и было, ведь ещё несколько минут назад он был совершенно в ином месте. Средневековый трактир поражал соответствующим антуражем. Ближе к стойке с потолка свисали какие-то продукты и обереги, всё это перемежалось паутиной; пол, похоже, нормально не мыли с начала строительства сего заведения; стены, кажется, пытались покрасить или обработать (а может, это были отёки тающего снега?), но совсем не удачно; да и посетители были что надо – все рослые, упитанные и бородатые, как на подбор. «Штампованные…» - пронеслось в голове парня, пока он оглядывался. Трактирщик – тоже рослый, упитанный и бородатый, но ещё и сутулый, - хмуро протирал мутный стакан. Эту хмурость особенно подчёркивали брови – большие, кустистые, уже, наверное, несколько лет как сросшиеся и не желавшие расставаться. «Совет да любовь…» - мысленно, с содроганием, пожелал им парень. Он потряс больной головой, силясь хоть что-то вспомнить. Вроде выходило, что он был в своей комнате и читал стихи (свои ли, чужие – он не помнил, да и не было это важно), а потом вдруг оказался здесь. «Мда… Диссонанс, конечно, огромный…» - скептично подумал он, пытаясь найти в своём положении хоть что-то радужное. А потом просто повторил про себя ещё несколько раз слово «диссонанс» - очень уж понравилось звучание. Радужное нашлось довольно быстро – никто из этих странных (и явно грубых) мужиков не обращал на парня никакого внимания. Словно бы он органично вписывался в окружающую обстановку. Желая убедиться в правильности своей догадки, он оглядел свой наряд. Замызганная ряса священника, бывшая когда-то белой, а теперь восхищавшая взгляд своей серостью и неаккуратной бахромой по краям. «Значит, я верующий… Бог есть любовь, всё такое…» - эта мысль вызвала у парня нервный смешок. «Любовь, любовь… Кажется, меня зовут Ромео». Весть о том, что имя вспомнено, не могла не обрадовать его. «И я где-то в неведомом месте… и, кажется, сошел с ума» - Ромео удивленно посмотрел на странную разноцветную субстанцию, вплывавшую в двери. Быстро обернувшись, он убедился – никого больше эта субстанция не волнует. Тогда он снова посмотрел на неё, как раз тогда и она его заметила. Определившись с цветом – розово-коралловый, прямо как волосы нашего героя, - она стремительно приблизилась к перепуганному парню. Ромео от неожиданности отшатнулся и чуть не упал со стула, но субстанция настигла его, окутав, подарив приятное тепло в душе. Никто из посетителей и не знал, какая разительная перемена сейчас произошла в чистой и светлой душе. Глухо стукнул отодвинутый стул, Ромео медленно поднялся и подошел к трактирщику. Тусклые, маленькие глаза его были больше похожи на свиные, от чего парень чуть поморщился. «Свиное» впечатление дополняло одутловатое круглое лицо с заплывшими щеками. Этакий откормленный боров, давно ушедший по дикости от кабана. - Скажите-ка, любезный, - начал парень, облокотившись на стойку. – Что же это творится такое, а? Кажется, трактирщик не понял¸ о чём идёт речь. Вся реакция его выразилась в чуть приподнятой правой части одной большой брови. Ромео же продолжил, добавив в голос обличительские нотки: - Безобразие, форменное безобразие! Вот Вы знаете, что Бог есть любовь? – при этом глаза парня странно блеснули. Трактирщик, чуть подумав, кивнул. «Немой он, что ли?!» - Знаете? Отлично, просто отлично! А людей вы любите? – продолжал расспросы Ромео. Бармен пожал плечами, отвернулся. - Значит, нет? – в голосе парня появились опасные нотки. – Занятно, занятно… Да будет Вам известно, что я – первосвященник, - он позволил себе широчайшую улыбку, - и я Вас люблю. А поэтому – предам огню Ваше тело, чтобы Вы тоже познали любовь. Время словно бы замерло. Все посетители уставились на странного парня в монашеской рясе, чьи глазницы полыхали розовым огнём. Он победно улыбнулся и вышел из заведения. А на следующий день начался ад. *** Ромео удовлетворённо оглядывал окрестности, стоя на холме. Огонь был везде, он полыхал непрерывно. Люди, сгорая, кричали в агонии, услаждая слух безумца. - Моя первая тысяча, - любовно прошептал он, устремил благодарный взгляд на небо, сжимая в кулаке серебряный крестик.