Мистическая история о том, как Соло оказался в Курякине и наоборот

Габи Теллер Наследство? От прабабушки по папиной линии, которая скончалась всего месяц назад где-то в Германии? Серьезно? Габи даже не подозревала, что эта женщина вообще была жива. А сейчас перед ней лежала небольшая упакованная коробочка, в которой находилось всё её законное наследство. Теллер осторожно начала разворачивать бумагу, сгорая от любопытства, что же может оказаться внутри. В этот момент ей помешали. В ее номер (да, кстати, почему они всё время заваливались именно в её номер?) ворвались Илья Курякин и Наполеон Соло. Мужчины энергично о чем-то спорили, и, кажется, их небольшое разногласие было готово вот-вот перерасти в громкий скандал. Габи вздрогнула от неожиданности и порезалась об оберточную бумагу. Засунув палец в рот в попытке не заляпать что-нибудь своей кровью, девушка подняла возмущенный взгляд на агентов. Что они не поделили на этот раз? Казалось бы, общие миссии должны были сделать из них сплоченную команду, но Габи всё так же играла роль разнимающей мамочки, что на самом деле ей уже чертовски надоело. Взрослые парни, агенты! Ну вы взгляните на них! Пререкаются как два подростка, не желая слушать друг друга и красуясь своими достоинствами. Каждая операция превращалась в настоящее соревнование между русским и американцем, а призом, вероятно, становилось окончание чудом не проваленного задания и истрепанные нервы Теллер. Номер Габи каждый раз служил для них негласным местом для сборов и разборок, чему не было никакой возможности противостоять. Немка решила игнорировать разворачивающуюся на ее глазах сцену и сконцентрировалась на открытии своего наследства. И вот, когда с оберткой было покончено, у нее в руке оказалась маленькая деревянная резная шкатулка с причудливыми узорами. Девушке с трудом удалось открыть ее и, наконец, добраться до самой сути. На мягкой подложке лежал медальон со странными символами, вероятно, кельтскими. Габи взяла его в руку, совсем забыв про порезанный палец, и слегка испачкала своей кровью. Не обратив на это особого внимания, девушка продолжала разглядывать украшение, стараясь оценить его возможную стоимость, но ее мысли прервал сравнимо более громкий крик Ильи. — Ты не понимаешь! Я не знаю, какой herney вы страдаете у себя в ЦРУ, но у нас так дела не делаются. Ты не можешь просто взять и влезть в… Соло не дал ему договорить и заорал в ответ. — Это ты лезешь! В любую заварушку, робот недоделанный! Вас там, за железным занавесом, по одной и той же схеме дрессируют, что ли? Никакой тактики, стратегии, прешь напролом! — Соло всерьез завелся. Илья уже, судя по костяшкам, отбивающим ритм, утратил всё свое спокойствие и был готов наброситься и разорвать на части своего американского коллегу. Габи тяжело вздохнула. «Это никогда не кончится. Как бы я хотела, чтобы эти идиоты наконец-то пришли хоть к какому-то взаимопониманию», — пронеслось в голове Теллер, и вдруг она почувствовала жжение на кончике порезанного пальца, который всё еще соприкасался с медальоном. Отдернув руку, девушка внимательно осмотрела повреждение, но ничего необычного не заметила. Это было довольно странно, но не настолько ужасно, чтобы слишком долго об этом задумываться. Габи положила своё наследство обратно в шкатулку и отодвинула коробочку подальше. Поднявшись на ноги, она направилась прямиком к ругающимся мужчинам, чтобы бесцеремонно вытолкать их за дверь. В конце концов, это её номер, да и драться лучше в коридоре, там меньше вещей, которые можно сломать. Илья Курякин Пробуждение было не из приятных. Илья с трудом отодрал тяжелую голову от подушки, всё тело казалось каким-то отекшим и более широким, чем обычно. Он осторожно вытянул ногу, опасаясь удариться о перегородку, ибо редко когда постель была достаточно длинной, чтобы русский богатырь мог разместиться на ней без неудобств. Нога проделала довольно большой путь, но так и не коснулась деревяшки. Илья удивился и продолжил нащупывать носком ноги конец кровати, потихоньку сползая ниже. И это заняло слишком много времени. Распахнув глаза, Илья сел и уставился на свои ноги. С ними явно что-то было не так. Растерянный русский обвел пристальным взглядом весь номер, и до него вдруг дошло: это вовсе и не его комната! Курякин вскочил и в полном шоке отметил, что на нем надет только халат и нет никакого нижнего белья. Илья хотел недоуменно почесать затылок и потянул руку к голове, как вдруг произошло нечто, что серьезно пошатнуло его мировосприятие. У него были длинные волосы, а один непослушный локон вообще спадал на лоб и был темного цвета. Не могли же они отрасти за одну ночь, а уж тем более сменить окраску? В шоке Илья подскочил к зеркалу и обомлел. Из отражения на него смотрел никто иной, как его напарник — Наполеон Соло. — Chto za huinya? — произнес зеркальный Соло на чистом русском. Илья не мог в это поверить. Он что, оказался в теле Наполеона? Как такое вообще могло произойти? Курякин пытался убедить себя, что это всего лишь дурной сон, и ущипнул свою непривычно мускулистую руку. Ущипнул решительно и так сильно, что не смог сдержаться и слегка вскрикнул. Но ничего не изменилось. Он всё так же стоял перед зеркалом в теле Соло в одном коротком халатике, без нижнего белья, с растрепанными после сна длинными темными волосами и абсолютным недоумением в глазах. Кстати о глазах, Илья придвинулся ближе, и только сейчас заметил, что у Соло, оказывается, была гетерохромия. Пронзительные голубые глаза имели маленькое шоколадное пятнышко, что придавало взгляду какую-то неповторимую дерзость. Курякин только сейчас осознал, что никогда раньше не рассматривал лицо напарника так близко. Широкие скулы, резко очерченный подбородок, ничего не скажешь — красивый sukin syn. Резко выдохнув, Илья решил, что ситуация слишком непонятная, чтобы разбираться с нею в одиночку. Следовало найти свое тело. И вероятно Наполеон тоже был где-то там. В его теле. «Господи, такого просто не бывает!» — советский атеист был настолько ошарашен, что даже помянул всевышнего. Взяв себя в руки, Илья полез в гардероб американца и, благо, нашел трусы. А то в курякинскую голову начали закрадываться подозрительные мысли, что может его напарник вообще их не носил. Быстро натянув белье, он занялся основательными поисками приемлемой одежды. Оказалось, что среди всех шмоток Соло, только его неприметную черную экипировку можно было надеть, не боясь заляпать дорогущую ткань отпечатками своих пальцев. Натянув черные брюки и водолазку под горло, Илья почувствовал себя намного более уверенно и даже слегка успокоился. Самое время было отправиться в свой собственный номер и узнать, что по этому поводу думает владелец тела, в котором он внезапно оказался. Наполеон Соло Соло разбудил настойчивый стук в дверь. «Опять чёртов большевик приперся», — подумал Наполеон и встал с кровати. И чуть не запутался в ногах. Так, а вот это странно, он вроде вчера выпил всего два стакана виски. Может, с алкоголем было что-то не так? Наполеон давно не страдал таким жутким похмельем. Кое-как добравшись до двери, он еле справился с замком и поднял взгляд на того, кто так бесцеремонно прервал его сон. На него смотрел он сам. Соло отскочил и зажал рот руками, опасаясь, что сейчас заорет от шока. Стоп. Что с его руками? Что вообще с ним происходит? — Доброе утро, ковбой, — сказало его тело с ярко выраженным русским акцентом. А потом его же губы растянули его рот в самодовольной ухмылке. — What the hell is goin…? — хотел спросить Наполеон, но осекся, когда в комнате раздался курякинский голос, произносящий фразу как и подобает носителю английского языка, то есть без акцента. Какого чёрта? Этого просто не может быть! Потому что просто не может быть никогда! Наполеон резко дернулся и едва поборол желание начать истерически смеяться. — Я смотрю, ты знаешь о происходящем не больше меня, — снова усмехнулся Илья. — И так же этому рад, — добавил русский, с явным недовольством разглядывая Наполеона. Вероятно, тот впервые видел на своем лице некоторые эмоции, потому что у Соло в душе нарастала такая нехилая буря чувств, что всё это было просто обязано как-то отразиться на его новом-чужом лице. — И что мы будем делать? — хрипло спросил Наполеон, всё еще ужасаясь тому, как теперь звучал его голос. Его тело, под руководством Ильи, оценивающе прищурило глаза и сложило руки на груди. Это было нечестно, у Курякина явно было время оценить ситуацию и справиться со своими эмоциями по этому поводу в одиночестве, а вот Наполеон был застигнут врасплох и судорожно пытался вернуть свое хладнокровие. — Ну, для начала мне надо одеться. Точнее теперь уже тебе, — оскалился Илья. Соло и не подозревал, что может так хищно выглядеть. Он оглядел свое тело с головы до ног и поморщился. Какого чёрта, из всех его вещей, русский выбрал настолько… курякинские? Ну да, собственно он только что сам и ответил на свой вопрос. — Ты хочешь, чтобы я надел твои жуткие шмотки? — Наполеон выгнул бровь, обещая себе повторить это движение перед зеркалом, жутко интересно было узнать, как оно смотрится на лице Курякина. — Чем тебя не устраивает моя одежда? Ну уж простите, что у меня нет сотни дизайнерских бесполезных костюмов, в которых невозможно задницу почесать нормально, не опасаясь что что-нибудь где-нибудь порвется, — возмутился Илья. — Да ты посмотри, во что ты меня одел! Эти ботинки со всем остальным просто не сочетаются, — Наполеон был невероятно взбудоражен, он был уже готов наброситься на самого себя и начать раздевать. Это же какой-то абсурд ходячий. — Они и не должны сочетаться! — произнес Илья его голосом, и Наполеона накрыло жестким дежавю. Соло залез в курякинский шкаф и стал брезгливо там копаться. — Кошмар! Просто кощунственно. На какой распродаже ты это купил? — вскоре Наполеону надоело причитать, и он заткнулся. Ему всё равно придется что-то из этого выбрать, не может же он пойти в одной пижаме в магазин покупать этому жирафу подходящую одежду. Когда ему удалось подобрать более-менее приличный костюм, то встал вопрос о том, что делать с обувью. Как он ни старался, ничего кроме жутко заношенных дешевых ботинок найти так и не удалось. Состроив наиболее брезгливую гримасу, он повернулся к Илье. Его тело молча подошло к кровати и осторожно вытащило из-под нее коробку с коричневыми туфлями, чудовищно похожими на те, что Курякин надел на ноги самого Соло. М-да, всё с ним понятно, подобрал в соответствии со своим вкусом. Всё встало на свои места. Наполеон поджал губы и решил никак это не комментировать, вероятно, это были вообще единственные приличные ботинки в арсенале Курякина. Когда Соло обулся, Илья наконец-то снова подал голос. — А теперь вали naher из моего номера, — прохрипел Курякин, сжав руки в кулаки. Наполеон оценивающим взглядом окинул собственные мышцы. Не зря, ох не зря, он столько времени тратит на совершенствование своего тела. Вид впечатляет. — С какой это стати? — Соло не очень понимал, откуда появилась вся эта агрессия. — Ты, правда, думаешь, что я позволю тебе оставаться одному в моем номере, где находится вся моя аппаратура и документация? — Курякин был зол, подозрителен и непреклонен. Соло даже не стал перечить, развернувшись на каблуках, он направился к выходу, всё еще путаясь в слишком длинных ногах. — Увидимся на завтраке, большевик, — бросил Наполеон и многозначительно хлопнул дверью. Илья Курякин Как только дверь за напарником захлопнулась, Илья снова ломанулся к зеркалу. Этот надменный засранец бесил даже больше, чем обычно. Он был везде: и в зеркале, и в его теле. Ну что за безобразие? Когда он увидел свое тело со стороны, у него сначала пропал дар речи. Стоит признать, наблюдать за собой с такого ракурса довольно жутко. Хотя и смотреть на свое отражение и видеть вовсе не себя еще хуже. Внутри разгорался пожар. Что. За. Тупая. Ситуация. Каждый обрывок мысли сопровождался тяжелым ударом по зеркалу, трещина разрасталась, руку обожгло болью, но Илья не мог остановиться. Он не хотел верить, что это происходит с ним. К такому в КГБ не готовили! Выпустив пар, Курякин побрел в ванную и включил холодную воду. Он долго держал пальцы под струей, вглядываясь в свое новое лицо. Всё не так! Резко дёрнув кран, Илья вырубил воду и понесся обратно в комнату. Он нашел свою любимую куртку и надел ее на чужие плечи, потом на автомате взял кепку и, не задумываясь, натянул её на голову. Коснулся руки, на которой привык носить часы, и чертыхнулся, не обнаружив их. На этом его сборы закончились, и он потащился на завтрак. Конечно же, Наполеон как обычно собирался намного дольше. Когда он появился в столовой, Илье захотелось прижать руку к лицу и никогда больше её не убирать. Он видел себя, с уложенными гелем волосами и мерзкой улыбкой совратителя. Наполеон превратил его в какого-то развратника всего несколькими мелочами. Это раздражало, чертовски раздражало. И вот Соло его заметил. На лице его появилась недовольная гримаса. Ну, хоть ухмылочка исчезла, и на том спасибо. Широкими шагами Наполеон подошел к столику. — Что это за фигня? — спросил он, указывая на кепку Ильи. — А что тебя не устраивает, ковбой? — гневно прорычал Курякин. — Сними немедленно это убожество, большевик. Ты превращаешь меня в деревенщину, — Соло осуждающе смотрел на Илью, всем своим видом поясняя, что не может сидеть за одним столом с чем-то подобным. — Ну, хоть не в зализанного маньяка, — Илья протянул руку и попытался растрепать уложенные волосы. Наполеон отпрыгнул и принялся тщательно возвращать укладке прежний вид. Поняв, что счёт 1:1, Наполеон плюхнулся на стул. Они оба молчали, усиленно раздумывая над происходящим и сдерживаясь, чтобы не убить друг друга до того, как поменяются обратно. — Что ж, кто-то должен это сказать. Мы в полном дерьме, — Наполеон взял меню и заскользил по строчкам пустым взглядом. — Не могу не согласиться, — Курякин осознал, в каком они дерьме, еще когда проснулся в халате на голое тело в чужом номере. Только всё оказалось еще хуже, чем он мог тогда предположить. И что прикажете теперь делать? Смотреть, как этот самовлюбленный тип вытворяет с его телом всякие непотребства, вроде этой жуткой укладки и отвратительного галстука? — И что ты предлагаешь? — вдруг спросил Соло, оторвавшись наконец от своего увлекательнейшего чтива. Илья всерьез задумался. Что он мог сказать, кроме совершенно очевидных вещей? — Будем вести себя как ни в чем не бывало, выполнять свою миссию и искать способ вернуть все назад, — вот и всё, что остается делать. Знать бы еще, что вообще поменяло их телами. Оставалось благодарить судьбу, что Наполеон оказался хотя бы тоже мужчиной. Что бы он делал, окажись случайно в теле женщины, Курякин не представлял. — Легко сказать. Хотя нам и правда не стоит привлекать внимания, — Соло смущенно провел по волосам. Илья понадеялся, что он не запачкает всё вокруг этим мерзким гелем. — Про задание тоже не надо забывать, — внес свою лепту Курякин, растягивая слова. Наполеон поморщился. — И у нас есть одна проблема, — сказал американец, разглядывая Илью с нескрываемым недовольством. — Ты, правда, думаешь, что проблема всего одна? — поддел его русский. — Ну, самая актуальная на данный момент, — уточнил Соло, жеманным жестом поправляя рукава. — Твой акцент. — И почему же это проблема? — Илья двинулся вперед, хмурясь еще сильнее и начиная порядком раздражаться. — Потому что у меня его не должно быть! — воскликнул Наполеон и укоризненно взглянул на Илью. — Можно подумать то, что я вдруг полностью от него избавился, никто не заметит, — парировал Курякин, снова облокачиваясь на спинку стула. Можно подумать вся проблема в нем, а Соло само совершенство. Это задевало и заставляло отбивать пальцами ритм на колене в попытках сдержать ярость. — Я смогу его сымитировать, — самодовольно сказал Наполеон. Илья посмотрел на него с сомнением и вызовом. Ну что, попробуй меня удивить, мистер Совершенство. — А вот тебе, мой русский друг, придется вообще молчать, — Наполеон честно старался добавить в свое произношение всё, что знал о русском языке. Протянул «р» чуть дольше, расслабил челюсть, говорил грубее и даже попытался поиграть интонацией. Илья это оценил и даже одобрительно хмыкнул. Соло, и правда, хорош. — И как мы это объясним? В твоем виски оказалось слишком много льда, и ты простудился? Или это твой новый способ соблазнять девушек, изображая таинственного молчуна? — Илью задевало, что у Наполеона всё так просто получалось, а сам Курякин действительно не смог бы убрать из своей речи всё лишнее, хотя он честно постарался. Но по взгляду напарника понял, что его попытки тщетны. Хотя и дико было наблюдать, как твое собственное тело смотрит на тебя с осуждением. — Очень смешно, — прыснул Наполеон и отвлекся на подошедшую официантку. А вот смешного не было ничего. Соло начал флиртовать в своей привычной манере, только его поведение слишком уж разнилось с любым стереотипом об Илье. Хотя американец честно держал акцент, в остальном, любой, кто хоть немного знал их, заметил бы, что с Курякиным что-то не так. Как будто его долбанули по голове или вживили мутацию бабника. Или просто чем-то опоили. Илья закатил глаза: «И этот идиот считает себя профессионалом, подумать только». Курякин не представлял, как они выберутся из всего этого дерьма. Но бить свое собственное тело казалось настолько странным, что Илье удавалось держать себя в руках. Габи Теллер Габи неприлично опоздала на завтрак. Девушка вошла в кафе и начала напряженно сканировать зал в поисках своих коллег. Она заметила Илью, приодетого и крайне улыбчивого, который мило флиртовал с какой-то официанткой, а рядом с ним хмурого Соло, на которого какого-то чёрта были надеты куртка и кепка Курякина! Габи судорожно заморгала, она надеялась, что у нее просто зрительные галлюцинации, но нет, не помогло, картинка осталась прежней. Теллер плавно направилась к их столику, перебирая в голове варианты, объясняющие, что вообще происходит. Соло заметил её первым и стремительно дернулся вперед, от души ударив Илью, чтобы привлечь его внимание. Габи ожидала, что Илья вспылит и двинет в ответ, но тот лишь нехотя оторвался от своей новой знакомой и хмуро посмотрел на Наполеона. Тот кивнул в сторону Теллер и еще больше напрягся. Девушка никак не могла понять, что во всем этом ей кажется неправильным, помимо, конечно, очевидного ВСЕГО. Она села за столик и решила перейти сразу к делу. — Что, чёрт возьми, здесь творится? — надрывно спросила Габи. Наполеон опустил подбородок ниже и спрятался под кепочкой. Илья, заметив это, закатил глаза и очаровательно улыбнулся. — А что не так? — проворковал русский и задумчиво поглядел на Соло. Габи отметила, что сегодня его акцент звучит мягче, словно он вот-вот от него совсем избавится. Она повернулась к американцу. — Для начала, почему на тебе вещи Ильи? — спросила Теллер нахмурившись. Соло ничего не ответил, прищурился и заметно пнул Илью коленом под столом. — Извини, он сегодня не может говорить, словил удар в гортань, теперь только хрипит, — объяснил Курякин, самодовольно улыбаясь. — А насчет одежды, это он проспорил мне, так что вот, теперь выполняет условия. Я даже, видишь, атрибуты ему одолжил, не пожалел. Поэтому он сегодня такой недовольный, не обращай на него внимания, — Илья насмешливо глядел прямо на Наполеона, а тот всё сильнее сжимал челюсти и всё громче выстукивал пальцами нервный ритм. Габи ощутила себя словно во сне. Происходящее было не очень объяснимо, поэтому она решила принять как данность то, что сказал ей Курякин. Тут к их столику вернулась официантка с заказом. Смотрела девушка только на Илью, тот отвечал ей взаимностью. Габи ощущала себя неуютно и, кажется, Наполеон разделял её чувства. Курякина же ничего не смущало. Он невзначай коснулся руки девушки и поймал взгляд. — Спасибо вам большое, прелестная леди. Вы просто спасли нас от неминуемой голодной смерти, — ласково прошептал Илья, улыбаясь, и девушка тихонько рассмеялась, польщенная и очарованная. Когда ее нахождение рядом с их столиком неприлично затянулось, девушка начала медленно отступать, гипнотизируя Илью и смущенно улыбаясь. Илья улыбнулся ей в ответ еще ярче и, наконец, обратил внимание на своих коллег. Габи решила не спускать это на тормозах. Едва она открыла рот, чтобы спросить, что это только что такое было, как Наполеон вскочил с места, схватил Курякина за руку и без объяснений потащил к выходу. Теллер оглянулась по сторонам, тоже покинула свое место и осторожно последовала за ними. Ей не терпелось прояснить ситуацию. Она встала рядом с выходом, напряженно вслушиваясь в голоса мужчин. — Что ты вытворяешь, большевик, — орал Илья совершенно без акцента. — Ты сам-то что творишь?! — возмутился в ответ Наполеон с ярко выраженным русским акцентом. Габи показалось, что она сходит с ума. Как будто Илья стал Наполеоном, а Наполеон Ильей. Она коснулась медальона на шее (да-да того самого прабабушкиного, она всё-таки решила, что такой красивой штучке негоже лежать в коробке) и снова ощутила ужасное жжение на кончике пальца, ранка на котором уже давно затянулась. Девушка истерично вспоминала, о чем же она вчера думала, когда испытала такое же жжение. «Как бы я хотела, чтобы эти идиоты наконец то пришли хоть к какому-то взаимопониманию», — подсказал внутренний голос. Габи была кем угодно, но никак не дурой. Верь, не верь в мистику, а вот когда у тебя перед глазами результат, то остается только принять происходящее и начать искать выход. Девушка вышла из своего убежища. Мужчины тут же замолчали и испуганно уставились на нее. — Мне очень жаль, — начала Теллер, — но, вероятно, это всё моя вина. — Что твоя вина? — уточнил Илья, старательно добавляя акцент. Наполеон предусмотрительно молчал, понурив голову. — Я знаю, что вы поменялись телами, можете перестать ломать комедию. — Мужчины ошарашенно на нее смотрели. — Мне вчера доставили этот медальон, — она указала на кулон на своей шее, — мне свезло порезаться бумагой и испачкать его кровью, при этом возмущаясь вашим поведением. Я пожелала, чтобы вы начали понимать друг друга. И, вероятно, магия выбрала такой занятный способ добиться исполнения. — С нами всё-таки случилась редкостная huinya, — выругался Наполеон. Габи было даже немного смешно смотреть на такого Соло. Что ж, она виновата, ей и придется придумывать, как всё вернуть назад. Хотя, она догадывалась, что пока мужчины не найдут взаимопонимания, попасть назад в свои тела им не светит. И, кажется, до русского с американцем это тоже дошло, учитывая, какими взглядами они сверлили друг друга. А теперь им надо как-то выдвигаться на дело и не запороть миссию с такой рокировкой. Ох, ну и тяжелый же будет денёк!