Сильнее слов

Городская больница. После трагедии прошёл год. Ожидания. Вот что самое ужасное для меня сейчас. Хотя, я уже со всем смирился, только вот родителям я такой не нужен. Конечно, кому нужен сын урод? Что скажут люди? Что будет говорить пресса? Это же такой позор. Сидя на мягком и удобном стуле, в дорогом кабинете у главного хирурга, я чувствую себя грязным. Павел Семёнович, восседая в своём беленьком халате, барабанит по столу пальцами, отыгрывая ему одному известный мотив уже битый час. Часы, что так удачно сочетаются с белой стеной на которой весят, показывают третий час дня. ― Врут, ― говорю я, чтобы хоть как-то избавиться от этого надоедливого постукивания. ― Простите? ― не понимая, о чём я говорю, спросил он, слегка прищуривая свои пронзительные зелёные глаза. Когда я не ответил, он отклонился на спинку стула и продолжил стучать по гладкой поверхности белого стола. ― Часы показывают ровно три часа, а сейчас только без пяти три, ― сказав это, показываю свою руку, на которой надеты фирменные часы. Подарок отца на восемнадцатилетние. Я мог бы не заметить эту разницу во времени, если бы тут не было так чертовски всё идеально. Всё чистое и белое, что даже противно. Доктор улыбнулся мне обезоруживающей белоснежной улыбкой, как бы извиняясь. Но его глаза прищурились и дёрнулся нерв на щеке, что и выдало его неискренность. ― Да, тут вы правы. Всё никак руки не доходят сменить батарейки. От дальнейшей дискуссии нас отвлёк стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошла мед.сестра с папкой, в которой хранились документы. Марина, как гласил бейджик на её халате, дружелюбно улыбнулась и положила документы на стол доктора. Павел Семёнович проводил девушку взглядом, когда та покидала кабинет. Взгляд его блуждал по стройной фигуре, цепляясь за выпуклости. Просмотрев всё и изучив придирчивым взглядом, он положил папку обратно на стол. Сняв очки, он потёр переносицу, и надел их обратно, зажмуривая глаза. Усталость брала вверх, да и возраст уже был за сорок. ― Сожалею, но операцию делать никак нельзя. В случае ошибки вы можете лишиться зрения. Простите, мы сделали всё, что было в наших силах. ― на этот раз искренне сказал врач, поджимая морщинистые губы. ― Спасибо за приём, ― тут же вставая с насиженного места, сказал я и посмотрел на так надоевшие часы. Сняв со своей руки подарок родителя, я положил наручные часы на стол врачу. ― Зачем это? ― донёсся до меня обескураженный голос доктора. Но я молча дошёл до двери, надел на голову капюшон и вышел из кабинета, не сказав больше ни слова.