Let the fantasies go further..

      Снейп не спал всю ночь. Похоть сводила его с ума, наводняя рассудок развратными картинами. Он метался по своей аскетичной комнате, как зверь в клетке. Несколько раз он судорожно открывал дверь, выбегал в коридор подземелья, желая все-таки схватить эту девку и притащить обратно, – и также поспешно возвращался. Шаткая плотина, из последних сил сдерживающая бурление страстей в этом замкнутом человеке, была окончательно разрушена роковым поцелуем. Привыкший к долгому воздержанию и аскетизму профессор зельеварения теперь как щепка, брошенная в бушующий океан, поддался новому охватившему его чувству. Он любил, любил так страстно и безнадежно, как яростно ранее отрицал любые чувства, презрительно называя их слабостью. Ни одна женщина не могла сравниться с нею. Он видел будто наяву ее вьющиеся густые волосы, горящие темным огнем здесь, в его подземельях, и золотом – на солнце. Он вспомнил ее глаза – и с горечью подумал, что они всегда смотрели на него лишь с ненавистью или со страхом.       Снейп болезненно сжал руки. Она ведь ненавидит его, как он мог забыть про это? Она ответила на его поцелуй – лишь поддавшись на минуту его страсти, но последующие ее действия лишь подтвердили – она ненавидит его, и даже хуже – презирает.       Горестно вздохнув, Снейп уронил голову в ладони. Нет, никогда ему не увидеть на себе даже ее ласкового взгляда, единственное, что он может – силой уложить ее в постель, но разве это доставит ему радость, если он будет видеть отвращение на ее лице?       Эти мысли немного погасили бушующий в нем огонь страсти, уступив место горькому отчаянью.       «Дамблдор был прав: я сам навлек на себя это проклятие. Я поддался первому соблазну – обладать ею под непреложным обетом, и сам же попал в эти сети. Какая ирония! Я могу управлять ее действиями, ее телом, ее жизнью, а она – эта глупая девчонка! – даже сама не зная об этом – имеет абсолютную власть над моим сердцем, моим рассудком, моей душой… Но нет, она полюбит меня! Она узнает меня лучше и полюбит… А если нет, – мрачно подумал Снейп, - если нет, я все равно возьму свое. Это будет маленькой наградой за все мои страдания из-за этой твари».       Бет тоже почти не спала в эту ночь. Снова и снова картины происшедшего проплывали перед ее глазами, заставляя биться и замирать сердце. Она видела себя крохотной лодочкой, которую течением унесло в открытую стихию, и теперь ее будет носить по этим страшным волнам до тех пор, пока какая-нибудь особенно огромная волна не накроет ее, выплюнув на берег затем лишь щепки.       Широко раскрытыми глазами теперь смотрела она внутрь себя и видела страх – но страх чего? Девушка, словно под микроскопом, вгляделась пристальней в свою душу: интуитивная боязнь поддаться страсти, которая принесет лишь разрушения. Да, Бет видела теперь это особенно ясно! Ни радости, ни света не может принести эта страсть, ибо она не была солнцем, а была грозовой черной тучей, нависшей над их головами и пускающей огненные вспышки время от времени, пока не разразился ливень. А ливень еще не разразился, и глуп тот человек, который будет в страхе ждать его, глядя на небо, а не в спешке искать укрытия.       Сейчас искать укрытия – это забыть сегодняшний вечер как дурной сон, даже заставить себя забыть, что у нее заключен непреложный обет с этим человеком (от этой мысли у девушки похолодело все внутри), не провоцировать больше и не создавать скандалов, не реагировать на его оскорбления. Не смотреть ему в глаза, иначе этот черный омут снова затянет ее.       С этими мыслями, чуть успокоившись, Бет уснула.       В тот же момент внизу, в подземельях, Снейп в своем кабинете снова захлопнул дверь, спешно закрыв ее на все засовы. Нет, он был бы полным идиотом, если бы бросился сейчас к ней, - и раньше, чем взял ее, отправился бы в Азкабан. Он не будет так неосторожен, он не заставит страсти так ослепить себя. Нужно сохранять холодный рассудок, и тогда цель сама придет к нему в руки.