На улице снова дождь

Однажды он приполз к ней с коротко обрезанными волосами и глубокой раной на груди. В городе бродили слухи о том, что Кацура погиб. Кто-то радовался, кто-то откровенно ликовал. Отправляясь за продуктами, Икумацу заметила двоих взволнованных и перепуганных людей, которые отчаянно искали своего лидера. - Полиции нужно просто выйти в город, и по выражению лица она быстро переловит всех джоишиши, - проворчала Икумацу, выбирая дайкон и гречневую муку. Дома было тихо, но хозяйка слышала даже малейшие шорохи на втором этаже: Кацура ворочался с боку на бок, не находил себе места. Надо было сменить бинты и накормить раненого лекарствами, смешанными с бульоном, и Икумацу вздохнула. В прошлый раз Кацура попал к ней случайно, спасаясь от погони. Тогда он тоже был ранен, и женщина подозревала, что теперь лидер Джои будет заявляться к ней каждый раз, как ему потребуется убежище и уход. Она больше не питала к нему негативных чувств, узнав настоящего Кацуру, но в ее сердце все равно ворочалось сомнение. Он послушно принимал лекарства, но на вопросы и дружеские насмешки реагировал отстраненно, находясь мыслями где-то глубоко в себе. Икумацу скользила взглядом по неровно обрезанным волосам, по покрасневшим бинтам на торсе, заглядывала в наполненные странной печалью глаза. - Меня будут искать, - сказал он, едва смог ровно стоять на ногах и не падать от слабости. – Мне нужно идти. - Иди, - Икумацу пожала плечами, пытаясь сохранить лицо до конца. Ей не было дела до его проблем и печалей, он – просто бывший временный работник, ничего большего. Краем глаза она вдруг заметила странное движение его руки, словно бы он пытался коснуться ладонью кончиков ее волос. Сердце болезненно заныло, и Икумацу не выдержала: обернулась и тепло улыбнулась своему гостю. - Когда все закончится, приходи сюда, я приготовлю тебе собу, - краснея, сказала она и с облегчением уловила радостный блеск в его глазах. Он пришел на следующий вечер, менее потрепанный, чем раньше, но подавленный. В его душе явно произошел какой-то надлом, и Икумацу со вздохом усадила гостя за стол и налила саке. Осмелев, уткнулась в пропахшую кровью и порохом макушку и тихо шепнула: - Рассказывай! Он принялся говорить о разрушенной дружбе и подлом предательстве, о том, как Эдо чуть не оказался сожжен дотла новым витком застарелой войны, о детстве и наставнике, о боли и горечи. Она слушала его, понимая, что он придет к ней еще не единожды. Он станет приходить и приносить ей свое горе, свою боль и свои потери. Она же смотрела на неровно обрезанные кончики волос с затаенной нежностью и думала о том, что примет его отныне всегда, в любое время суток, в любом состоянии. Примет и разделит с ним все, что бы его ни тяготило. Любовь не спрашивает разрешения, приходит зачастую вопреки, но и в ней есть своя необъяснимая прелесть. Ночью над городом пролился дождь, обещая новое счастье.