Ли-лич-ка.

Лиличка.

Солнце светит ярким светом над Москвою и вокруг. Почему же люди летом отправляются на юг? А в Подмосковье ловятся лещи, Водятся грибы, ягоды, цветы. Лучше места даже не ищи, Только время зря потратишь ты. Э.Успенский

      Сумятицу в их жизнь принес, как всегда, Петруха. Запросто-обыденно позвонил и радостно рявкнул в Димкину мобилу: - Так, граждане тунеядцы-хулиганы-алкоголики-наркоманы, вы в гараже? Оба? Значит, мы идем к вам! Шухер! - Кто «мы» и как скоро? Вопрос «зачем» даже не возникал. Это ж Петруха. Идет - значит, надо. - Через двадцать минут будет вам сюрприз, - хохотнул Петька. – Вот ток в «учапок» заглянем за пивом. Двадцать минут. Быстрый перегляд. Они давно научились понимать друг друга без слов. Упомянутая вино-водочная палатка, почему-то именуемая местными «учапок», означала, что сюрприз будет мужского пола. А значит, ненароком попавший в зону видимости гандон – не смертельно, но вот улики посерьезней недопустимы. Петькино предупреждение было понятно, хотя и излишне. Никакими импортными флаконами с ярким содержимым, так же как и отечественными с многозначительными надписями «вазелин» они не пользовались. А тюбики крема для рук или дешевого детского крема со следами от пальцев в машинной смазке не такое уж и палево для женатых мужиков. Настроение было благостным, разнеженно-добрым, в отличие от прошлых выходных, сегодня они друг друга оставили довольными. Неспешно поднявшись, потискались напоследок, привели в порядок одежду и привели свою берлогу в готовность принять гостей – убрали постель, спрятали использованный презерватив и изгвазданные салфетки, вытащили на импровизированный столик вяленых плотвичек. Улов в прошлые выходные был хорош, в отличие от всего остального. Переглянувшись, оба подумали об одном и том же и вместе рассмеялись. Легко и по-доброму. Ну, было и прошло, день на день не приходится, сегодня вот все упущенное наверстали, да еще и есть что вспомнить теперь...       Денек выдался на редкость удачным – с утра свежим, чуть туманным, а к полудню солнечным и ясным. Водохранилище, будто живое, что-то пело разноголосьем природных шумов. Ах, как шелестит трава, как шумит ветерок в листве, как плещется у берега водичка, как поют птицы, как смеются дети… Дети? Димон оглянулся на звук смеха и вслух простонал: - Ну почему? За что? В зоне видимости, всего метрах в 50 от них, вдоль берега, показалась шумная компания и резво стала устраиваться на отдых. Димка с Мишкой давно присмотрели этот бережок вдали от общих комфортных пляжей и чужих глаз. С неудобным спуском к воде, резко углубляющимся дном и густыми зарослями, дарующими так нужное им уединение. И вот нате, пожалуйста. И ведь как не вовремя. Димка как раз привязывал последнюю веревку к колышку, закрепляя палатку, и предвкушал, как тихо-тихо подкрадется к сидящему у самой кромки воды с удочкой Мишке и, изобразив что-то страшное-ужасное, скроет от него ясно солнышко и утащит в свою темную пещеру серо-бурокозявчатой расцветки с модным названием «хаки», дабы швырнуть его навзничь и всячески снасильничать, так чтобы Миха на всю округу стонал и охал, чтоб от этих стонов заткнулись от зависти пернатые самцы, а самки резко начали гнездиться и рыба нереститься, а палатка, то есть пещера, ритмично шевелиться. А то и вовсе самому упасть, раздвинуть и позволить… Чтобы аж до следующего утра сипеть сорванным голосом и слегка, самую малость, морщиться по дороге домой, подпрыгивая задом на ухабах, при выезде с грунтовой дороги на шоссе. И вот уже и пещера готова, и все поджалось в предвкушении, и тут эти… С детьми. Диман обернулся и поймал такой же удрученный взгляд Мишки. «Ладно, - показал Мишка, обреченно махнув рукой, - потерпим немного, пока соседи не уйдут». И тут раздался звук двигателя, и среди деревьев и кустов показался приближающийся автомобиль. Из которого с гиканьем и смехом выкатились пара мужичков и под общий хохот и советы стали устраивать на земле палатку. Большую, многоместную, современную… - Заебись, уединились, - у Димона опустились конечности, первая и вторая верхние и пятая нижняя.       Солнышко пригревало. Два раскладных кресла поскрипывали под седоками при каждой энергичной подсечке. Кресла стояли рядом, может, даже слишком близко, чтобы это не казалось странным, но Мишка соорудил перед ними импровизированный столик с баклажкой светлого нефильтрованного и стаканчиками. И вроде как это вполне объясняло расположение кресел, близость расслабленных ног и касания рук. Если что. Пиво – это хорошо, но больше чем пива хотелось… Хотелось. Обоим. И первым не выдержал игру в переглядки Мишка: - Ну, можно ведь чуть в сторону в лесок податься. - Туда подъезда на машине нет. - Так без машины. Ненадолго. По грибы, по ягоды. Димон посмотрел в смеющиеся глаза и протянул руку к Мишкиному бедру. Горячие твердые мышцы под ладонью напряглись, пальцы скользнули ниже, туда, где заканчивались шорты и начиналась кудрявая поросль волос обнаженной ноги. - Ставь машину на сигналку и пошли. Не могу уже, Дим. Но судьба сказала: «Щаззз! Разбежались!»       Лесок оказался вблизи каким-то неказистым, реденьким, дохленьким, просматривающимся насквозь на добрую сотню метров. Поблуждав минут десять меж паутины тропок и дорожек, Димка с Мишкой нашли более менее густые кусты и, раздвинув малинник, обрадованно осели на поваленный ствол какого-то дерева. В нетерпении схватив друг друга и прижавшись наконец губами, они еще не подозревали, как медленно и верно они попадали во вражеское окружение. Первые атаки агрессоров остались незамеченными в пылу страсти. Когда все органы чувств настроены друг на друга, все окружающее отходит на второй план. Подумаешь, жужжит под ухом, подумаешь, кольнуло руку, зачесалось за ухом, мелочи какие, когда сжигает огонь страсти, когда от этого огня полыхает тело и надо срочно снять одежду, чтоб не сгореть, чтоб не взорваться. И руки жадно сдирали ненужные тряпки. И одежда полетела прочь. И еще более налетевшее вражеское войско с новой силой ринулось на разгоряченные обнаженные тела. - Да что ж такое-то! – шлепок по ляжке, шлепок по спине. - Комары проклятущие! - Ты спрей взял? - Да. - Попшикай на спину. - Блин, в машине остался. Мишка оторвался от Димки и, похлопав себя по обсиженным комарами ягодицам, примолк. В воздухе явственно раздавалось гудение и жужжание маленьких лесных истребителей. Димон поводил глазами по сторонам, охватил взглядом всю кружащую вокруг них эскадрилью и усмехнулся: - Пиздец нам, Мишань. Надо сматываться отсюда, пока не остались рожки да ножки. Не съедят, так понадкусывают. Мишка промолчал, потому что уже вовсю спешно натягивал на себя одежду, причем умудрялся одновременно натягивать и штаны, и футболку и еще Димке его шмотье подпихивать. Бежали от того малинника они как от медвежьей берлоги.       Долго ли, коротко ли шли, посмеиваясь и почесываясь, но забурились они глубже в лесок и набрели на уединенную полянку. Небольшая, окруженная кустами, заботливо снабженная какими-то отдыхавшими здесь людьми бревном. А солнышко, не скрытое верхушками сосен, прогрело воздух, отпугивая комаров. Милое местечко. Мишка настороженно огляделся, прислушался, успокоенно скинул футболку и оседлал бревно. Димон последовал его примеру, придвинувшись теснее, чтобы прижаться ближе, обнять крепче, огладить, сжать, потереться. Кто из них первым забил тревогу - они и после уже не смогли вспомнить. Но если первые несколько покалываний можно было не заметить или списать на неудачное приземление на сучок, то уже через пару минут, не сговариваясь, они подскочили оба. Смешно подпрыгивая, хлопая себя по попе и матюгаясь. А по бревну продолжили свой путь несколько десятков муравьев, довольные собой и одержанной победой над людьми. Настроение упало, потому что упало не только настроение. Чесалось все тело, и периодически приходилось стряхивать с одежды остатки ползучих диверсантов. Обмениваясь тычками и подколами в попытке поднять боевой дух, они обреченно поплелись обратно. - Надо было хоть одеялко какое взять с собой. - Ага, совсем так непалевно. По грибы, по ягоды пошли. С одеялом. - Ну, тогда что-нибудь от комаров захватить. - Ага, калаш. Они такие: «Зю-зю-зю», а мы их - тра-та-та-та! Наши победили! Миру мир! Ура! - С калашом на комаров? - Не поверишь, Мишань, я готов и с калашом, хотя и спрей от этих тварей подойдет. - Димон, глянь! Они вышли к берегу чуть в стороне от своего становища, с другой стороны от нежданных соседей. Те же кустистые заросли, высокая трава, солнце, небо, никаких кровососов, спрятавшихся от жары в лесу, и никаких соседей. - Ми-и-иш? - Согласен. - Я по-быстрому метнусь в машину за покрывалом. Покури пока. Димон, подобно медведю, ломанулся через кусты к машине, всё круша и сминая на своем пути, а Мишка выбрал кочку поближе к воде и уселся в ожидании. На душе светлело, снова стало слышно пение птиц, всплески «играющих» плотвичек, правда нещадно чесалась зудящая от муравьиных укусов попа, но может, если холодной водичкой остудить, то зуд поменьше станет. Он встал, расстегнул ремень, снял штаны и уже собрался стягивать плавки, когда услышал за спиной тактичное: - Кхм, кхм. Сзади стоял один из соседских «отцов семейств» и угрюмого вида мужичок с охотничьим ружьем. Мишка от неожиданности так и замер с погруженными в плавки большими пальцами рук. Мужичок поправил на плече ружье и, приветственно кивнув головой, обратился: - Здрасьте. Я лесничий. Со стороны послышался писк включенной автосигнализации, хруст и треск возвращающегося Димки. Мишка отмер и вытащил наконец руки из плавок. - Мы разыскиваем пропавшего ребенка. Девочку пяти лет. Димон вылез из кустов и настороженно остановился, оглядывая незнакомцев. Сосед для него уже повторил: - У нас дочка потерялась. Почти час назад. Димка глянул на Мишку и прочитал в его глазах приговор. Ближайшее время им снова предстоит бродить по лесу, но теперь уже в поисках пропавшего ребенка. - Детей не видели. Сейчас закину одеяло и поможем с поиском. - Дим, захвати репеллент. Мишка, забыв про свой зудящий филей, спешно натягивал обратно на себя штаны. Дети – они такие, чуть отвернулся и ищи-свищи. Тут не упрекать, тут помогать надо. У самого дома двое с шилом в попе. Но поискам так и не суждено было начаться, уже через минуту все услышали Димкин возглас: - Твою мать! Сюда идите! Три пары ног устремились сквозь кусты, три пары глаз уставились на стоящего на коленях перед палаткой Димона, все с тем же одеялом в руке. - Забирайте пропажу вашу, - он отогнул край входа в палатку. – Мы в лес отходили, не видели, что тут было. Отец ребенка бегом рванул к палатке и, чуть не столкнувшись с Димкой, откинул края в стороны. В темноте палатки валялись подушки и спальный мешок. И вроде бы никого не было. И тут он заметил, что из-под мешка выглядывала маленькая худенькая ручка. Дальше Димка с Мишкой обреченно выслушивали истерящих женщин, извиняющихся мужчин и ревущих детей. Ситуация оказалась до смешного тривиальной: пока мужчины рыбачили, старшие дети играли, а женщины готовили еду, малышке захотелось спать. И услышав «ложись, поспи в палатке», она и легла в палатку. Как оказалось, в чужую. Как уж её туда занесло - не известно, но когда отец взял её на руки, девочка долго не могла понять, почему все такие странные и почему все твердят, что она пропала. Она же никуда не пропадала, она спала в палатке, как ей и велели. Соседи все еще шумели и галдели, созваниваясь с ушедшими на поиски, переругиваясь между собой и снимая стресс проверенным способом и себе, и лесничему.       Солнце уже начало прятаться за кроны сосен, погружая всё в тень. А Мишка с Димкой снова сидели на раскладных креслах, снова с пивом, снова обмениваясь нежными грустными взглядами. Клев был как никогда, они наловили рыбы вечером, а ночью их заставили пойти к общему костру из благодарности, и ни о каком сексе уже и не мечталось.