Акула и садист

Эта проклятая акула не поддаётся умерщвлению. Тщательно обдумав и смоделировав в воображении различные сценарии, я пришёл к выводу, что должен отказаться от своего первоначального плана и просто ликвидировать напарника. Однако мне придётся быть осторожным в выборе метода. Прямое нападение, скорее всего, не сработает. В случае, если Кисаме не убьёт меня, Пэйн точно уничтожит то, что от меня останется. Итак, что же мне предпринять? Всё просто. Мне нужно придумать правдоподобное объяснение, чтобы не раскрылся мой дьявольский умысел. Первая идея, что родилась у меня в голове, включала в себя тренировки с Кисаме. Ведь мы оба являемся убийцами, и даже во время тренировочных боёв применяем смертельные приёмы. Случайная смерть по неосторожности не вызовет подозрений, не так ли? Тем не менее, с применением данного метода у меня возникали исключительно одни лишь проблемы. Он уворачивался от ударов ногой, нырял под руку и виртуозно избегал Шарингана. Не смотря на то, что я изначально верно оценил полную бесполезность прямой атаки, неудачи меня раздражали. Своим следующим планом я отнюдь не горжусь. Отравление всегда было женским методом убийства. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Первым, что мне предстояло освоить на пути к цели, это стать достаточно хорошим поваром, чтобы Кисаме без подозрений съел блюдо, приготовленное мной. Сама по себе эта задача стала вызовом, в частности, потому что Хидан стоял рядом и глумился над моими попытками. Пара аккуратно вонзённых в его глаза кухонных ножей, и помеха была устранена. В отсутствие отвлекающих факторов мне понадобилось ещё две недели, прежде чем я признал свои блюда съедобными. Когда этап подготовки был завершён, мне оставалось лишь выбрать рецепт, в который я добавил один незаменимый ингредиент, выкраденный из запасов Сасори. Подозрение в краже на меня даже не пало. Скорее всего, Дейдаре пришлось расплачиваться за мнимое прегрешение, поскольку в течение нескольких дней после пропажи флакона, из их комнаты доносились громкие крики, а в те редкие моменты, когда Дейдара выходил оттуда, он передвигался с явной хромотой. В конце концов я остановился на запеканке из тунца в качестве орудия убийства. Смейтесь, сколько хотите, но я не чуждаюсь каламбуров. Кроме того, что ещё может подойти для убийства акулы лучше, как не отравленная рыба? Всё шло согласно плану, до тех пор, пока этот проклятый умалишённый Зецу не проглотил порцию, что я поставил перед Кисаме. У меня даже не было возможности положить тому второй кусок, прежде чем яд подействовал на этот гибрид растения и человека. К счастью для меня, Пэйн диагностировал аллергическую реакцию и закрыл на том дело. Я ждал, что причиной инцидента будет объявлено пищевое отравление, но если я вне подозрений, то с моей стороны претензий нет. Самым возмутительным было то, что сколь сильно я желал смерти своего напарника, столь же неукротимой была и нужда в его присутствии и заботе. Мне стыдно признавать, но мне нравились его прикосновения. Я стал не лучше наркомана, неистово жаждущего дозы. И мой наркотик назывался Кисаме. Клянусь, если вы когда-либо, по какой бы то ни было причине, расскажете хоть одной живой душе, что эти слова сорвались с моего языка... Поверьте, ваша кончина будет жуткой, медленной, очень болезненной, и настигнет вас быстрее, чем вы того хотели. Моя привязанность и моя ненависть не могли сосуществовать во мне. Одна из эмоций в итоге непременно победила бы, и я молил Ками, чтобы возобладала последняя. И всё же, шансы этого необъяснимого влечения к Кисаме были слишком велики. Таким образом, необходимо было срочно избавиться от напарника. Итогом недолгих размышлений после фиаско с запеканкой был довольно грубый, незамысловатый план. Привести его в действие удалось одной ночью, когда мы в очередной раз оказались на базе. Кисаме тогда только вышел из жаркой парящей ванной, неспешно вытирая волосы, и, как и на мне на тот момент, на нём было лишь нижнее бельё. Решившись, я позвал его по имени. Он взглянул на меня, предсказуемо терпеливо ожидая, что я скажу. Жаль, что придётся избавиться от того, кто столь уважительно ко мне относится. Поднявшись с кровати и направляясь к нему, я вновь и вновь прогонял в голове план действий. Я подхожу к акуле, целую его, и пока он находится в шоке от последнего, я ломаю ему шею. Когда начнётся выяснение произошедшего, я буду утверждать, что Кисаме напал на меня первым. Будучи мёртвым, он не сможет возразить. Я нервничал, что вполне естественно. Многое могло пойти не так. Всё это было мне известно. И всё же, стоило пойти на риск и избавиться от невыносимого партнёра раз и навсегда. Если говорить коротко, то я действительно встал на цыпочки и поцеловал напарника. Как я и ожидал, он застыл от неожиданности, благодаря чему я успел положить руки ему на шею и приготовиться к тому, чтобы сломать её. Но не смог. В тот же момент, когда наши губы соприкоснулись, я понял – довести план до конца будет выше моих сил. Тогда я понял, какое чувство победило во мне. Усугубляя ситуацию ещё больше, Кисаме ответил на мой поцелуй, и провёл своими шершавыми ладонями вдоль моей спины. Откликаясь на это чудесное ощущение, моё неподконтрольное тело непроизвольно вздрогнуло. Сказать, что я был в ужасе от своей реакции, будет чудовищным преуменьшением. Всё пошло под откос. Мне нужно было срочно обдумать произошедшее в тишине и покое, на ясную голову. Не откладывая, я сбежал из комнаты и покинул территорию базы. Уже через пять минут я сидел на вершине скалы, в которой находилось наше убежище, болтал ногами над обрывом и смотрел на высокое звёздное небо. Пока я рассуждал, стоит ли мне спрыгнуть со скалы в самоубийственном порыве, ко мне подошёл Кисаме. Не спрашивая разрешения, он уселся рядом. Он молчал, даже не пытался меня коснуться, вообще ничего другого не делал. Он просто откинулся на локтях и смотрел на звёзды. Долгое время ни один из нас не шевелился. В конце концов он подвинулся ближе ко мне. Ближе и ближе, пока мы не оказались бок о бок на той треклятой вершине. «Итачи…» «Хм?» Он посмотрел на меня, а я на него. На некоторое время он замолчал. Когда он вновь продолжил, я чуть ли не жалел об этом. «Итачи, мне кажется, я тебе не безразличен… и хочу, чтобы ты знал… Эм-м-м… Ты мне тоже нравишься, вроде как». Вот скажите мне, каков верный ответ на подобное признание, хм? Я не имел ни малейшего представления, что делать. Пришлось довериться инстинктам и чувствам, поскольку мой разум не мог предложить достойного ответа. Я повернулся лицом к Кисаме и сердито посмотрел на акулу. «Ты», – начал я, поднимаясь на колени, – «абсолютно», – продолжил, придвигаясь к нему ближе. К тому моменту между нами оставалось менее пары сантиметров. Я прекрасно понимал, что мои следующие действия, скорее всего, разрушат всё, на чём было основано наше партнёрство. Но в тот момент это было мне безразлично. Потому я лишь закончил фразу: «невыносим», – а потом ещё раз поцеловал Кисаме.