Сокрытая летопись Потомков. Книга первая. Змеиный клубок

— Иди ко мне! — еле слышно, но не терпящим возражений тоном прошептала его богиня.       Не тратя времени на ненужные слова, мужчина пулей вскочил с дивана и устремился к вожделенной чаровнице, но та, неуловимо отступив, не дала себя обнять, а взяла его сначала за руки, потом, переместившись ему за спину, недвусмысленно схватилась за ворот его рубашки. Тот намёк понял и судорожно стал расстёгивать пуговицы, клеймя себя за непредусмотрительность, что не сделал этого раньше. Вот и очередь рукавов, и к списку разбросанных на полу вещей добавилась ещё и рубашка.       Мужчина уже собирался, расстегнув пуговицу брюк, одним движением избавиться от всей мешающей ему одежды, но Рогнеда удержала его руки с хитрым «ни-ни» и принялась мучительно-медленно, но непрерывно освобождать того от брюк, ощупывая и оглаживая при этом все затронутые уголки. Сергею оставалось лишь хрипло дышать, застыв истуканом посреди таинственной мягко освещённой комнаты. Вот, с помощью девушки одна штанина была стянута, а вот и другая! Теперь единственным препятствием у них на пути стояли серые боксеры майора, застывшие на своём месте с видом обречённых солдат осаждаемой крепости при последнем штурме.       «Отступать некуда — позади Москва!» — всплыла, ни к селу ни к городу, ассоциация. А волчица, ещё после избавления от брюк стояла перед ним на коленях, и взгляд её был направлен совсем не в глаза партнёру...       «Твою ж дивизию!» — только и смог подумать он, когда тонкие, но ловкие пальчики, обойдя по кругу, словно партизаны фашистский пост, неожиданно и требовательно сошлись по центру, выхватывая самую суть, которая, к этому моменту, была уже как нельзя более оформлена.       «Святые черти из тихого омута!» — продолжали его мысли комментировать происходящее, когда он почувствовал, как распущенные ещё во время танца роскошные локоны девушки щекочут его бёдра... А вот и надавливание резинки сместилось вниз к стопам.       А чертовка всё ещё лишь дразнила его, всячески затягивая переход к решительным действиям. Но вот она подняла лукавые глаза, в которых сейчас не то что чёртики — чертяры гопак отплясывали — и, выдержав несколько секунд пылающий томлением ожидания взгляд мужчины, вдруг резко склонилась вперёд, издав смачный хлюпающий звук, словно кто-то откусил от сочного персика. Эта забавная ассоциация пронеслась в голове у буквально завывшего, а не застонавшего самца, которого накрыли столь сильные ощущения, коих он не испытывал никогда, несмотря на немалый опыт. Девушка хорошо знала, что делает - она вкладывала в это даже больше, чем душу — целую феерию страсти, чувственности, мастерства и неожиданных перемен в процессе отправляли в рай просто экспресс доставкой! А уж какие немыслимые звуки она издавала! Порой томные стоны и вздохи переходили чуть ли не в азартное рычание и урчание хищника. Стоит ли говорить, что и Волков не мог, да и не хотел сдерживаться и «пел в унисон», словно добротный тенор в филармонии? — Стой! — простонал он, когда ощутил, что его «ресурс прочности», который всегда с трудом брался измором, уже не ощущается столь непоколебимо-долговечным. Взметнувшийся к нему, взгляд источал хитрый вопрос и нескрываемое предвкушение, а одна цепкая лапка выразительно сжала его солидное естество, удовлетворённо ощущая его крепость и объём.       Шумно выдохнув и вместе с тем алчно рыкнув, он быстрым движением подхватил любовницу за плечи и поднял с колен, тут же охватывая её крепкое, упругое и столь желанное тело жаркими объятиями и покрывая шею поцелуями.       Теперь уже она застонала, как-то тихо и почти жалобно, словно она уже не роковая обольстительница, а хрупкая девочка. — Бери меня, бери меня всю! — исступлённо прошептала она, крепко обнимая его за плечи и, оттолкнувшись, повисла на нём, оплетая его пояс ногами. Природа знала всё, что было нужно — так что всего одно вспомогательное движение партнёра и...       Слитный то ли стон, то ли вскрик пронёсся по помещению. Он бы, без сомнения, с удовольствием отправился гулять по коридорам и соседним комнатам, но звукоизоляция номеров была фактически идеальной, так что «зелёный порядок» остался непреложным. Но слившейся воедино пару это не интересовало — они были поглощены друг другом, поглощены без остатка, раз и навсегда! В этом сейчас были уверены оба, ведь чудо истинной любви и её венец — Таинство Единения — всепоглощающим жаром обожания спаивал сейчас их души воедино.       Руки их уже не смущались, они буквально вцеплялись в спины друг друга, причём длинные и острые ноготки девушки оставляли заметные царапины. Жемчужные капли выступившего свежего пота сводили обоих с ума своими дурманящими феромонами. — Да! О-о-о, да! — вдруг вскричала Рогнеда. — Я... почти... — Я тоже! — выдохнул мужчина, бешеными глазами вглядываясь в лицо любимой, ища признаки внезапной паники или ещё какого дискомфорта от осознания того, что может сейчас случиться, но увидел лишь жадную мольбу и одобрение. — Да, родной, да! В меня, ну же! — выдала она сакральную для любого мужчины фразу, вмиг избавив Следа от последних тревог.       «Дети? Да даже если она не защищена и хочет – я хочу от неё детей!» — сверкнула в голове неожиданная, но весьма тепло принятая душой мысль. И пара, громко, раскатисто застонав, совсем не пытаясь сдержать крик блаженства, содрогнулась в обоюдном спазме ослепительного финала. Стоять, при всём этом, бравому майору становилось всё труднее и труднее, а потому он, сделав несколько судорожных шагов назад, откинулся на спину, заваливаясь на столь удобно и близко поджидающую их постель. Девушка же, предупредительно отведя ноги при падении, теперь оказалась сверху, и поспешила крепко прильнуть к сильной мужской груди и зябко замереть, переводя дух. — А знаешь что! — Рогнеда подняла голову и, упёршись подбородком в ключицу своего мужчины загадочно глянула ему прямо в глаза. — Что? — ошалело улыбнулся тот, впав в то блаженное состояние, когда не до конца веришь в реальность происходящего, а времени вовсе не ощущаешь. — А ты и не подумал ослабнуть, уж я-то чувствую! — она чуть повела бёдрами, и След был вынужден согласиться с этим мнением, получив неопровержимые доказательства. Да и прежде водилась за ним такая завидная особенность — не терять нужной крепости, когда большинство из его братии по всем законам «падают ниц». — А что насчёт тебя? — томно вопросил он, ожидая увидеть на лице партнёрши что угодно — от просто усталости до гримасы боли – всякое бывает. — Я-то? — и обезумевшая от страсти самка мощно оттолкнулась, чтобы ещё мощнее приземлиться обратно, нанеся такой сильный удар, что у обоих вырвался громкий стон. — Я... очень... этому... РАДА! — яростно, хрипло и прерывисто прорычала она, продолжая заданный темп, такой же бешеный, как и она сама сейчас.       Дальше всё было как в тумане, или в пьяном угаре последней стадии, когда всё вокруг словно вспышки кадров из какой то невообразимой киноленты.       Неудивительно, что Волков совсем не удивился, когда в очередном таком кадре, в котором они содрогались на кровати в излюбленной позе всех животных, он вдруг увидел... Нет, У-ВИ-ДЕЛ!       Комнату словно заволокло голубовато-зелёным полупрозрачным туманом, пронизанным какими-то струйками и светлячками разных размеров и цветов. На кровати и стенах переливались странным серебристым отсветом какие-то узоры, а прямо перед ним — у него в руках сладострастно дёргалась, бросая то в одну, то в другую строну мощный чёрный хвост, солидных размеров волчица, которую он держал за... плечи — человеческие плечи, да и ноги при кратком взгляде вниз оказались тоже человеческими, только, как и плечи, покрытые лоснящейся чёрной шерстью.       Сначала эта картина возникла на долю секунды, гармонично наслоившись на то, что он видел обычным взглядом, затем всё так же быстро вернулось в прежнее русло — вот она, его Рогнеда, и они продолжают. А вот снова. Всё это набрасывалось вспышками, и След не мог не то что осознать, даже попытаться подумать о том, что он видит, а чего не видит. Он просто не мог остановиться и зацепиться хоть за какую-то мысль — они снова слились воедино в неистовом танце страсти.       А потом был новый взрыв, и снова обоюдный! И на этот раз столь мощный и фееричный, что силы разом покинули обоих. Они рухнули пластом — она на кровать, он на неё. Её руки судорожно вцепились в шёлк простыни, его нежно легли ей на плечо и бок. Дыхание обоих вконец сбилось, и они никак не могли отдышаться. — Ты... чудо... — прохрипел он наконец, понимая, что любые слова — это пустая глупость, но он не мог сдерживать излияний души. — Я... люблю... тебя!       Девушка неожиданно резким рывком развернулась к нему, схватила за плечи и впилась взглядом в его глаза. — Любишь?! — негромко, но как-то исступлённо-настойчиво почти прошипела она, вглядываясь в его серые глаза. Непонимающий разум майора уже готов был забить тревогу, разражаясь мыслями на тему «что не так?!». Но тут вся эта странная палитра напряжения, смятения, недоверия и почти паники на лице девушки вдруг сменилась водопадом нежности и какого-то облегчения что ли.  — Похоже, что и я тебя люблю, — проведя мягкой хрупкой ладошкой по его колючей щеке, промолвила она, и их губы слились в долгом поцелуе.       Последнее воспоминание заставило майора Волкова вынырнуть из заново пережитых грёз волшебного вчерашнего вечера и с нежностью взглянуть на Рогнеду, спокойно посапывающую, уткнувшись носом в самую середину груди своего, уже безо всяких оговорок, мужчины.       Мягчайшее и прохладное шёлковое одеяльце укрывало два лежащих в обнимку горячих тела, не позволяя им упариться в окружающем летнем тепле, но и не давая замёрзнуть выбивающимся из сплетения частям.       «Вот бы это длилось вечно!» — подумалось Сергею, который сейчас и не был ни майором, ни следователем, а был просто самим собой — мужчиной, бережно поглаживающим свою женщину по волосам, подобным окружающим их шелкам. Все треволнения и невзгоды обыденной жизни сейчас были где-то там, в чужой, неистинной реальности, и не имели больше над ним власти. На душе же царил покой, умиротворение и океан нежности, который хотелось изливать лишь на одно создание во всём свете.       «Вот где довелось счастье отыскать — на языческом празднике! Или как там говорил Виктор — Исконном? А почему бы и нет? Может и меня на тех игрищах Родные Боги заметили.» Раньше ему казалось, что нет ни в душе, ни в разуме его места религиозности, а теперь, с новыми открытиями, выходило, что может потому и не было, что ощущал он всем существом своим ложь и фальшь ярких растиражированных в современном мире культов, и не видел ничего действительно зовущего его душу Истиной. А тут вдруг такие размышления в ситуации, явно не способствующей философии с точки зрения доминирующих конфессий.       «И слава Богам, коль так!» — подумал он, вновь умильно разглядывая подрагивающие во сне ресницы своей Волчицы. Та, словно почувствовав его взгляд, вдруг открыла глаза, сладко потянулась и промурлыкала: — Кто это тут на меня любуется? — Кто-кто, твой альфа-волк, кто же ещё? — улыбнулся он и наклонился вперёд, чтобы припасть к её губам. — Даже так? — показно изумилась она. — А я что, всё ещё волчища? На мне же нет костюма. — Это, конечно, так, но... — он помедлил, выдёргивая за хвост из глубин сознания действительно важную мысль. — Но что-то мне подсказывает, что не костюм делает тебя волчицей. — В самом деле? — поиграла бровями девушка, с интересом глядя на него. — Ты имеешь в виду характер или моё хищное поведение? — Ох, не валяй дурака, детка! — решил тот попробовать «взять её на пушку». — Ты лучше меня знаешь, о чём я... — Понятия не имею о чём вы, мужчина! — картинно закатила чертовка глазки и изобразила на лице лёгкое недоумение. — Ну... — несколько сдал назад майор, всё же не до конца убеждённый в реальности вчерашних вспышек «прозрения». — Если, конечно, служители сего эпатажного заведения не подмешали вчера в шампанское чего-нибудь вроде ЛСД... — он снова прервался, ожидая реакции на свои слова, но та лишь удивлённо подняла одну бровь вверх и внимательно слушала, ожидая продолжения. — В общем, когда мы вчера... в очередной раз... — он чуть смущённо хмыкнул, но девушка лишь хитро подмигнула, и он продолжил, — были на грани... В том волшебном состоянии... — Единения? — подсказала ёмкое слово девушка. — Точно! — подхватил Волков. — Я как будто посмотрел на мир другими глазами... — Как любопытно! — весело хихикнула Рогнеда, как показалось Сергею, чересчур наигранно весело, но глаза её хранили серьёзность и сосредоточенность, словно она ждала чего-то очень важного. — И что же ты увидел, своими другими глазами? — Тебя. — выдал он, слегка тушуясь продолжать, предугадывая пальчик у виска своей девушки. — В несколько нетривиальном облике... А ещё полупрозрачную дымку, словно на дне моря находился, а ещё узоры на стенах и кровати... цепочки узоров серебристого цвета, — всё это он выговаривал, опустив взгляд чуть вниз, словно нашкодивший подросток-лоботряс. Когда же он всё-таки поднял взгляд, то увидел то, чего никак не ожидал. Удивлённо-восторженное выражение почти щенячьей радости залило лицо Рогнеды. — Зрящий! — проговорила она, словно не веря в собственное счастье. — ЗРЯЩИЙ, песца мне в мужья! Ты! — она со смехом восторга и вселенской радости бросилась ему на шею, повалив на кровать. — Какой ещё «зрячий»? Вестимо, не слепой... — чуть сдавленно проворчал парень, понимая своим шестым, а может и каким-нибудь восьмым чувством, что игры кончились, и мир стремительно покидает своё привычное положение под его ногами, где ему и полагается быть. — Если врубать весь средневековый и античный официоз, то «Зрящий Суть» или «Смотрящий сквозь бытие», но обычно говорят просто «Зрящий», ну или «магорентген». Тебе как больше нравится? — улыбнулась она остроте, словно они сейчас говорили о какой-нибудь бытовухе, всего-навсего. — Средневековой? Античной? «Магорентген»?! — мысли бывалого следователя судорожно обрабатывали все детали полученной информации, цеплялись за них, изрыгали выводы и требовали добавки информации для сокращения списка оных выводов. — А ты Проснулся в очень удачном возрасте, да и школа жизни тоже служит хорошую службу. Иные — то в дурку просятся, то убегают с воплями: «Спасите, вампиры!» — и опять же попадают по первому адресу. А ты так просто переспрашиваешь. Мой самчик! — она потрепала его по ставшей за ночь ещё более колючей щеке и, видя множество вопросов и океан недоумения в глазах собеседника, пояснила. – Да, средневековье и античность. Именно тогда создавались общемировые термины и формировались систематические классификации всей нашей... специфики. — Она снова улыбнулась, но как-то отстранённо, словно вспомнив что-то своё. — И да, ты не ослышался — «Магорентген». А это от «магия», браво твоим шустрым шестерёнкам в мозгах! — она снова рассмеялась, закинула руки ему на шею и крепко поцеловала. — Ну так, — вопросила она, когда наконец фехтование языков прекратилось. — Я подозреваю, у тебя куча вопросов. Валяй — отвечу! Теперь можно, теперь ты сам, без чужой помощи, приобщился к Сокрытому. Ну, почти без помощи. — Добавила она, лукаво улыбаясь и поводя изящными плечиками. — Но сначала... — она решительно сбросила с их ног и так уже изрядно выдавленное в сторону одеяло, — я требую продолжения банкета!       «Твою ж дивизию!» — только и успел подумать ошарашенный След, принимая в свои крепкие мужские объятия бросившееся на него горячее и, теперь уже безо всяких сомнений, волшебное создание.