Сокрытая летопись Потомков. Книга первая. Змеиный клубок

      Она оказалась в неожиданно широком помещении с большим провалом огороженной перилами балюстрады посередине. Подойдя ближе, она смогла увидеть, что конструкция была ещё и многоэтажной. Такие же помещения выходили к глубокому провалу с четырёх сторон на много ярусов вниз и вверх. Но главным было то, чем были заполнены эти гулкие холлы, массивные коридоры с закоулками, большие залы и множество комнат-кабинетов. Сквозь прозрачные и полупрозрачные стены можно было разглядеть сотни офисных рабочих мест с компьютерами и какими-то иными устройствами, на большинстве стен располагались массивные экраны, по которым бегали заумного вида таблицы, графики и столбики входящих и обработанных данных. Но нечто подобное московской журналистке не раз доводилось видеть в приличных бизнес-центрах — поражало то, что соседствовало со всем этим создавая действительно сюрреалистическое зрелище.       Снующие туда-сюда существа заставляли сбиваться со счёта и заводили самое смелое воображение в тупик палитрой своего естества, одежды и того, чем и где они занимались. У одной из стен в распределительном коробе с проводами ковырялся гном с сивой бородой, в узких «профессорских» очках на носу картошкой и видавшей виды футболке со спортивными штанами, урезанными до шорт. Вот остроухая змеедева, обмотавшаяся мощным хвостом вокруг офисного стула, сосредоточенно бьёт кончиками острых, но изящных коготков по кнопкам клавиатуры с неоновой подсветкой, глядя в широкий экран компьютера. А вон откуда-то с верхних уровней через балюстраду к ним на этаж спикировал кто-то крылатый — похоже, оборотень-сокол, причём о его пролёте загодя предупредила дорожка из красных стрелок, появляющаяся прямо в воздухе.       — Воздушные коридоры, — раздался за спиной новоприбывшей весёлый и такой знакомый голос, в котором частенько проскальзывали мурчащие нотки.       — А, и ты здесь? — с улыбкой повернулась к Бояну девушка. — О чём это ты?       — Стрелки, на которые ты так заинтересованно пялилась — воздушные коридоры. Автоматика предупреждает других «летунов» о встречных, дабы избегать весьма неприятных и крайне шумных столкновений. Пока не додумались до них —всякое бывало… — он усмехнулся, явно вспоминая какой-то особенно забавный случай.       — Я думала, он меня куда-то в тёмный сырой подвал от битвы прятаться посылает, а тут… — она растерянно оглянулась, понимая, что словами всё это трудно передать… — Что тут вообще?       — Понимаю! — весело кивнул Кот (человеком эту усатую, хитроглазую и пузатую тушку она отказалась считать принципиально и уже в первый день их полноценного знакомства).       — Это — Аналитический центр Международной группы компаний «Злато», в миру «Драгоценный анал», или просто «анал», нашего всеми любимого… ну, тебе лучше знать кого. Если, а я склонен больше считать, «когда» его планы увенчаются успехом и всех их, — он указал куда-то вверх, — вышвырнем ко всем чертям, этот комплекс положит начало новой Конкордии, и совершенно официальной, не то, что у ватиканских псов! — по его лицу при упоминании последних пробежала судорога злобы явно личного характера.       — Думаешь, я что-то поняла? — изобразила Краснова на лице наивное выражение троечницы у доски. — Что за контордия такая?       — Конкордия. Место совместной работы сокрытых и явленных, посвящённых в тайну, организаций. Что-то вроде научных городков и комик-конов в одном флаконе. Места, где совмещаются и разрабатываются передовые проекты как магии, так и техники с явленными науками в придачу. По исключительному регламенту надзира… ну Иллюминатов, то бишь.       — Чуть яснее, — кивнула Ольга, но тут вдруг вспомнила о том, что должно твориться наверху и спохватилась. — А они же там! Где мне тут приткнуться? Надо настроиться на связь! Может, ему помощь ну…       — Споки-споки, помощница! — замахал на неё руками сказочник, — Куда там, помогать она собралась. А приткнуться — не проблема, идём! — он решительно схватил её за руку и потащил куда-то вглубь комплекса. Коридор, поворот, ещё коридор… И вот они уже в довольно людном зале, по центру которого располагается широкий то ли стол, то ли платформа, над которой зависла неожиданно чёткая и проработанная голограмма наземной части клуба с окрестностями или… — «Твёрдый свет» или «сенсорная голограмма»! — опять, словно прочёл её мысли Усатый. И если бы ей не объяснили уже давно, что это в принципе невозможно, благодаря Божественной защите всех Разумных, она бы ни секунды в этом не сомневалась. — Технология уже тестируется даже в явленном мире. У нас уже давненько обкатана во многих конкордиях, ну и в частном секторе, таком, как у твоего хахаля.       — И твоего старинного друга! — она карикатурно показала насмешнику язык. Можно подумать, они и их отношения тут общественное достояние! — И вообще, мы ещё даже не спали, почему «хахаля» сразу?       — А что мешает? — ухмыльнувшись вопросил тот.       — Не твоё дело, Барсик! — раздражённо на саму себя за то, что так глупо подставилась, буркнула она, и вдруг вспомнила о мучавшем её вопросе. — Слушай, а что за хам на входе допросы учиняет там?       — А, и тебе «понравилось», да? — закатил глаза Боян. — Синька это. Точнее Синь-камень из Стоунхенджа. Слышала о Синь-камне на Плещеевом озере? Легенды о нём?       — Ну, что-то подобное было. Желания, вроде, исполняет. Какой-то язы… ммм… Исконный священный камень…       -«Какой-то»… — всплеснул руками её собеседник, — Словно не с Рарогом, а с каким-нибудь мажорчиком-космополитом крутишь. Вещие Синь-камни! Редкая и до жути непонятная штука, вот! Души не видно, ауры не видно, так что явно не по големовым законам сварганены, но, блин, ГОВОРЯТ, ДУМАЮТ ЕЩЁ И ЭМОЦИИ ИМЕЮТ! Да ещё как… — он задумчиво помолчал несколько секунд и продолжил — Этого дружок твой сердешный от поругания спас. То ли «святой» Патрик, то ли кто ещё там — его спроси — в общем, тогда-то очень органично и чётко расположенную конструкцию Стоунхенджа и превратили в те убогие ошмётки, что сейчас туристы фоткают… Хорошо, что самое нужное в тот раз распознать и изгадить не смогли, а позже правильные люди всё это мороками и прочим успешно прикрыли…. А то кто знает, что бы случилось со Священной Долиной друидов, куда оттуда ведёт Путь…       — Стоп-стоп, тебя опять несёт! — вернула пушистого на землю собеседница. — Что с камнем-то?       — Ах да, ну так вот — утащил его от мерзавцев тогда наш разлюбезный. А потом вообще с собой на корабле увёз в родные края… А затем сюда. Так, ты не поверишь. В те годы эта каменная чушка лишь на кельтском и старо-шотландском изъяснялась и чуть-чуть английский освоила, а как стали они с Рарогом лясы точить… Уууу — скоро она и русский, и латынь и ещё черти знают что освоила, а дальше — ну, короче, она уже давно помогает своему «другу, господину и повелителю» во всякого рода мозговых штурмах и просто как неспящая болтающая энциклопедия с идеальной памятью… — он хитро глянул на Краснову. — А ещё в качестве очень въедливого чтеца аур и всяческой подноготной астрального тела — как он это делает — леший разберёт… Хотя нет — я спрашивал, не разобрал… даже со ста граммами!       — Чтеца? А разве это не… — удивлённо начала вопрос девушка, пока они подходили к паре свободных стульев ближе к углу помещения.       — Всё верно — обычно на это способны только Вещие Птицы, числом три штуки. Да, но, как выяснилось, ещё и некоторые болтливые камушки, — последнюю фразу он произнёс негромко, почти шёпотом. — Не советую об этом распространяться где-либо — корпоративные секреты должны оставаться корпоративными.       — Ясно, — кивнула та, присаживаясь на предложенный стул. — Ну что — начнём эпический кинопросмотр?       — Ты даже не представляешь насколько эпический! — хмыкнул Кот, садясь справа, плечом к плечу и приобнимая её одной рукой. — Так связь будет лучше, надеюсь, не против?       Ольга не ответила, погрузившись в уже частично отработанный за последние дни процесс концентрации на связи медальона. А губы еле слышно бормотали:

— Выйду во чисто поле, Поклонюсь красному Солнцу, Сыру Землю поцелую…

      Мысленно же она старалась как можно живее представить сначала бескрайнее зелёное поле, затем ослепляющее яркое солнце, затем живую, плодородную землю. Ви учил, что всяческого рода заклинания, проговариваемые вслух — лишь помощь новичкам для тренинга их воображения, и главное не слова, а мыслеобразы, которые маг порождает своим разумом. Так что всяческие витиеватые и сказочные формулы — что-то вроде кальки, по которой практик пытается создать у себя в голове нужный поток образов, с помощью которого и будет влиять на тонкие материи мира. А может и не такие уж тонкие. «Магия — это не „бла-бла — пиф-паф“ — это искусство, ограниченное лишь несколькими простыми и очень логичными законами, магической мощью, навыками и силой воображения её адепта, » — любил говаривать тот же Боян, что бы у неё в их ускоренном «Курсе молодого чародея» за препода по теоретической подготовке и как раз тренинга воображения.

— Стань мысль птицей, Стань воля дорогой, Стань птица письмом!

      Последний образ она чуть не запорола уже в который раз чуть не представив официального вида конверт с печатями и маркой, из которого торчал счёт за коммунальные услуги их московской квартиры… Худший враг свободного воображения — всяческие сорные образы и ассоциации, которые, словно тараканы, вылезали когда не надо из щелей мозга и частенько мешали.

— Донеси письмо весть, Верни птица ответ! Что видит он — вижу и я, Что слышит он —слышу и я, Что мыслит он…

      Труднее всего были упражнения на действия, ведь они не предмет и представлять их приходилось скорее технически- пытаясь чувственно представить, как делаешь что-либо. А уж чего стоит представлять чужие действия, да не простые, а что-то вроде «думает»… Вот поди — представь! И статуи задумчивых мудрецов не предлагать.       Не в первую секунду, но всё же образ худо-бедно сложился, и созданная ею цепь нехотя заработала. Астральное тело начинающей ведуньи ощущало противление, и та изо всех сил напрягла волю, удерживая от разрыва проявляющиеся контуры чар. Артефакт с её шеи, который она теперь крепко сжимала в правой ладони хоть и нехотя, но всё же признал конструкцию подходящей и сплёл незримыми нитями так сроднившиеся разумы.        — «Что так долго возилась? Я уже тут в гуще боя беспокоиться начал!» — первая присланная мысль адресата пришла раньше момента, когда закатившиеся глаза ведуньи узрели панораму того, что творилось наверху.       — «Да заболталась тут с твоим хамоватым булыжником!» — в вечной женской манере о «лучшей защите — нападении» ответила журналистка, со смесью любопытства и жути разглядывая то, на что сейчас смотрел её парень. А посмотреть было на что.       Передняя стена, в которой находились главные ворота Клуба, была в нескольких местах проломана, и несколько вышек оказались поваленными. Остальные конструкции этой части периметра либо горели тем давешним зеленоватым огнём, либо были заполнены явно враждебными фигурами. Дождь лил, как из ведра. К тому же разразилась гроза вкупе с самым настоящим ураганным ветром.       — Не врали синоптики весь сегодняшний день, — заметила она себе под нос, поэтому Вольгин её не услышал, зато Боян ещё как.       — А то как же! Знала бы ты сколько факторов смешалось в этот чудесный вечер, чтобы погодка так нас радовала, — промурлыкал он ей на ухо, чтобы не мешать сосредоточенной работе тактической группы, в чей зал они так бесцеремонно вторглись. — И Миграция точек началась, и все наши приготовления, и ухищрения иллюминатов, дабы любопытные явленные не слишком усердно шастали в округе. А то ведь мороки-мороками, а им потом таких вот любознательных особо по психушкам растаскивать! Эх, почему нельзя как в Людях в чёрном- щёлк ну или там как-то ахалай-махалай и бац- всё человек ничего не помнит… Вернее можно, но сложно и не надёжно… — размышления древнего сказителя, похоже, снова пустились в далёкие дали.       — Не мешай! — цыкнула она на болтуна, и обратилась к любимому:       «Эй, как вы там? Выглядит всё это удручающе…»       -«Держимся пока. Они минут пять назад продавили первый барьер и завалили трупами первую стену… Взять-то взяли, но мы отступили чисто, только пара легко раненых, а они на наших оставленных гостинцах неплохо поплясали — видишь проломы и огонь?»       -«Ага!» — чуть более воодушевлённо ответила зрительница. —«А наши что? Дай картинку!» — в её голосе проскользнул даже некий азарт.       -«И попкорн не забудь!» — тот час же среагировал её «оператор», но просьбу выполнил — оглянулся по сторонам. Оказалось, что стоит он на прикрытой металлическими листами площадке одного из дотов. По бокам защитники держали организованный строй с разными сооружёнными заранее укрытиями. Позади обороняющихся располагались группы поддержки — собранные круги магов, накачивающих барьеры, отряды дальнобойщиков и другие участники логистики. Площадка же впереди была весьма неровной из-за небольших ям-воронок, поваленных конструкций и заранее накопанных траншей, причём девушка-то знала, что среди всего этого заботливо и тщательно припрятывалось множество начертаний магических ловушек самого разнообразного толка. Имелись и другие сюрпризы. Впрочем, враги явно хлебнули на первых из них лиха, потому что вовсе не спешили лезть на рожон во второй раз, а старательно пробовали ближайшее к ним пространство разнообразными средствами — от каких-то цветных разрядов энергии до того пресловутого «живого дыма».       — Они медлят, словно ждут чего-то… — задумчиво проговорила она, дублировав фразу мысленным посылом сердечному другу.       — «О, не сомневаюсь, что эти жуки имеют резервные мощности и не малые…» — сразу же пришёл ответ.       — Как минимум пара отборных Хоралов Крови — Спасителя, разумеется, а то как же, у них припасено, — ответил Боян на её озвученный вопрос, не слыша прошлого ответа. — А ещё наёмники. Как пить дать их на всякий случай тоже купили изрядно. Они ведь не уверены в наших возможностях, а «святой» престол не прокоптил бы небо так долго, если бы не учитывал возможные риски просчитаться в раскладах…       — Что ещё за хоралы? — переспросила наблюдательница на всех уровнях связи, дабы услышать сразу два мнения. Взгляд же её «транслятора» уже запечатлел момент, когда нерешительно кучкующиеся толпы вражин вдруг, словно получив невидимый приказ, разом рванулись вперёд.       — Рико! — невозмутимым голосом, но громко и чётко скомандовал Виктор, и, судя по его углу обзора, пригнулся за лист металла перед собой. В следующее мгновение девушка услышала что-то вроде очень громкого звука короткого замыкания, а затем раскатистый грохот и короткие, но разноголосые крики. Затем к впечатлению добавились звонкие удары пуль и визг рикошетов о металл, который так часто тиражируют в боевиках. Грохот очереди, причём явно не одной, тут же прервался, чтобы смениться на краткие, прощупывающие трели. Затем где-то сзади-сбоку от зрителя послышался какой-то длинный шипящий звук, и тявкать осталось явно меньше тяжёлого оружия, чем было изначально….       — Хоралы Крови, — отвечал тем временем Кот, не понимая, что сейчас видит его собеседница, — ну, как бы сказать, слышала про «мальчиков из церковного хора» и что с ними делают? Ну так вот — то, что всплывает иногда в скандалах, поверь, ещё цветочки —ягодки это эти самые Хоралы. Несколько клириков-колдунов, мерзейшего свойства магия у них, я тебе скажу, и куча почти невинных и максимально промытых мозгами юношей, а иногда и девушек, которые с глазами горящими фанатизмом стремятся умереть и отправиться к своему Иегове раньше положенного, как им было обещано, да так, чтобы у этих самых магов было побольше сил «повергать нечестивцев»… То есть нас. А в «человеческих жертвах» всячески пытаются обвинять кого? Их? Ага, ЩАС!       — Погоди, тут такое! — прервала его вечные философствования Ольга, осознавая, что увидела на тот краткий миг, когда Рарог высунулся оглядеться. За рубежом обороны открывалась панорама какого-то местечкового Сталинграда — не иначе! На перекопанной и заваленной сурового вида хламом площадке, среди трупов, а то и просто куч разорванного мяса стояли люди. А люди ли? Позы и атрибутика поражали разнообразием. Тут были и здоровенные детины, в данный момент прикрывшиеся сильно помятыми башенными щитами, и уже знакомые ей «курильщики», которых явно спас всё тот же «живой дым». Остальных за короткий взгляд Ольга не рассмотрела подробно, лишь отметив про себя, что толпы в тылу стоят во весь рост, словно не получили только что пулемётного обстрела, а передние ряды, кто выжил или не имели описанной защиты, корчились на земле, панически пытаясь забиться в любые её неровности.