* * *
— Вот же не нашел этот Гюнтер другого времени для встречи, — бурчала себе под нос Лена, следуя за Геральтом по дороге, которая шла в обход небольшого озерца и вела, по всей видимости, к имению, где ныне обитал Ольгерд. — Полночь ему подавай обязательно. Как будто днем нельзя было сказать то, что он хотел. Все понтуется, нежить двузубая. — Что ты там все бухтишь? — спросил Геральт. — Я говорю, темно, хоть глаз коли. Дорога еще с ухабами и рытвинами. Того и гляди запнусь обо что-нибудь или оступлюсь в темноте и ноги переломаю или нос разобью. — Так держись за меня, — предложил ведьмак. — Да-а, — опасливо протянула Лена. — А вдруг из-за кустов выскочит какая-нибудь нечисть. А у тебя на руке я висю. — Здесь нет нечисти. Да и кустов, из-за которых она могла бы выскочить, тоже не наблюдается. — А вот там, смотри, кто-то бродит, — Лена указала на неясные силуэты, перемещающиеся вдоль берега озерца. — Это утопцы, — сказал Геральт. — И ты так спокойно об этом говоришь! — тут же всполошилась Лена. — Разве тебе не надо идти и убить их? — Зачем? — Они же сейчас нас жрать кинутся! — Не-а. Они, во-первых, слишком далеко и нас не видят. А во-вторых, они уже кого-то жрут. — А-а, это хорошо, — с облегчением выдохнула Лена, но потом спохватилась. — Ой! Бли-ин, Гера-альт! А может надо бежать спасать? — Поздно. То, что они кушают, в спасении уже не нуждается. — Ну тогда надо их перебить для профилактики. — Не, Лен, так дела у нас, ведьмаков, не делаются. Будет заказ — пойду бить. А пока мне за них не уплочено — пусть гуляют. — Фу, какой ты меркантильный! — Ага, — согласился Геральт. — Раз заказа на них нет, значит они никому не мешают. Так чего ж я полезу, куда не просят. — А вдруг кто-нибудь на них случайно нарвется? — Добрые люди по такой глухомани не бродят, — сказал Геральт. — А недобрым да дуракам, которые сами лезут, куда не надо, никто не виноват. — Ох, ну и страхи тут у вас, — вздохнула Лена. — Я удивляюсь, как это вы еще не повымерли тут все. — Скажи это придуркам, которые утверждают, что ведьмаки скоро станут не нужны, потому как чудищ в нашем мире почти не осталось. — Городские хлыщи какие-нибудь, которые за стены и носа в жизни никогда не казали, — решила Лена. — Хотя, ведь в городских канализациях тоже утопцы живут. — О-о, я тебе больше скажу, в той же Вызимской вообще кого только не было: и гули, и грайверы, даже скоффина каким-то чудом туда занесло. А под купеческим кварталом в одном отнорке, где раньше были какие-то эльфьи постройки, даже альп поселился. А что там по ночам на кладбище творилось… У-у! — Ты в Вызиме-то, наверное, не бедствовал, — предположила Лена. — Да не жаловался. В городах и народ побогаче, и платят получше. Разве что городские монстры все-таки имеют одну неприятную особенность. — Какую? — Они очень быстро заканчиваются. И тогда снова приходится идти на большак. — Так вон, в Велене, поди, работы для вас навалом. — Это да, — согласился Геральт. — Только платить за нее некому. После войны деревни стоят пустые. Разве что трупоеды начнут меня нанимать в борьбе против конкурентов за места кормежки. — Ой, Геральт, смотри, усадьба какая-то, — Лена указала на каменный забор, что тянулся с правой стороны дороги. — Вроде большая, а кажется заброшенной. Вдруг тут призраки живут? — Не. Это дом Мольдави, — попробовал успокоил девушку Геральт. — И чего это за Мольдави такая? — спросила Лена, так как по игре она что-то навскидку такой фамилии не припоминала. — Не такая, а такой. Это купец, который приобрел дом, а к дому прилагался голем. Только Мольдави про это не знал. — А-а. И чё? — Купец дал объявление, обещал неплохие деньги тому, кто разберется с лихом, которое рушит его дом. Ну, голема-то я уничтожил. Только этот каменный болван успел к тому времени развалить дом уже очень основательно. — Наверное теперь-то тут точно поселились призраки, — предположила Лена. — Люди, которых убил голем. — Лен, хватит фантазировать. Во-первых, этот голем никого не убил. Во-вторых, там, где ставят големов, не может завестись уже никто. Голем охраняет территорию от живого и неживого — ему без разницы. Если движется и не хозяин, значит — враг. А любой враг подлежит немедленному уничтожению. — Понятно, — кивнула Лена. Некоторое время они шли молча. А потом Лена, которая продолжала крутить головой, всматриваясь в темноту и вздрагивая от каждого шороха, снова затеребила Геральта за рукав. — Гера-альт, посмотри вон туда. Что это? — Горит что-то, — пожал плечами Геральт, глядя на зарево, что виднелось за пока еще дальним лесом. — Похоже, усадьба, в которую мы направляемся. — Это что выходит, Гюнтер, нас не дождавшись, подпалил ее к чертовой матери вместе с Ольгердом? Наверное, специально, чтобы Эверек не смог загадать свои желания. И теперь… — Лена задумалась, так как что, по ее мнению, собирался делать в этом случае Гюнтер, она еще не решила. — Давай, мы все-таки доберемся до места, а там уж выясним, что к чему, — посоветовал Геральт.* * *
Усадьба горела ярко и весело, взметывая в ночное небо широкие языки пламени и выстреливая в темноту снопами искр. От огромного костра, в который превратился дом, вокруг было светло, как днем. Лена и Геральт, пройдя по длинной аллее, ведущей к дому, остановились на довольно приличном расстоянии от горящего здания. Лена, которой было немного не по себе от гула пламени и громкого треска лопающейся от жара черепицы, предпочла остаться за спиной Геральта. Так ей было как-то спокойнее. Перед крыльцом в гордом одиночестве и унылой задумчивости стоял какой-то вахлак с черным оселедцем на макушке, как у запорожца. К удивлению Лены, которая внутренне уже изготовилась к неприятностям, вахлак встретил Геральта очень радушно, затем они перекинусь парой шуточек, а потом ведьмак буднично заметил: — А у вас имение горит. Заметили? — Это? Ах, да. Ну, ты знаешь, как бывает: пирушка так хорошо пошла, танцы, выпивка, веселье. Ну и нас немного занесло. — А где Ольгерд? — поинтересовался Геральт. — Да чтоб я знал. Где-то здесь, наверное. Их беседу прервали чьи-то истошные вопли. Затем на площадку перед горящим домом вышли мужчина и женщина, которые волокли за собой еще одного мужчину. Именно он-то и оглашал своими стенаниями окрестности. Женщина ногой, обутой в щегольский сапог, выкатила к крыльцу широкий осиновый кряж. Мужчина, который держал страдальца, заломив ему руки за спину, ударом по ногам заставил того сначала упасть на колени, а затем, пригнув его голову, пристроил ее на кряж, как на плаху. Женщина, недобро ухмыляясь, вытащила саблю… И тут до Лены дошло. Сейчас беднягу казнят. Прямо на ее глазах ему отрубят голову. К такому зрелищу цивилизованная девушка была явно не готова. — Ге… Геральт, — пролепетала она, цепляясь за куртку ведьмака. — Это они чего? Надо что-то сделать, наверное. Они же сейчас его убьют. А я… Я этого не вынесу, — пригрозила она, явно налаживаясь в обморок. — О, нет! Лен, только не это. Ну, ладно, погоди. Ты, главное, в обморок не падай. Я сейчас с ними поговорю. Далее Лена, все-таки передумавшая лишаться чувств, прослушала, как задиристая дамочка для начала лихо нахамила ведьмаку. Почему-то при этом Лене сразу вспомнилось, как в игре, выпуская кишки и снося головы очередным напавшим на него бандюганам, Геральт частенько повторял: «никак вы, блядь, не научитесь». Кажется, сейчас был именно тот случай, когда эта реплика пришлась бы к месту. И действительно, всего две не особо трезвые рожи против ведьмака. На что они рассчитывали? Видимо, и мужику, и тетке не терпелось расстаться с жизнью, причем, хоть и простым, но весьма болезненным способом. И Геральт уже был готов им в этом посодействовать, но тут на сцену вышло новое действующее лицо. Ольгерд фон Эверек появился, как и положено персоне его ранга и положения, помпезно и пафосно, что называется, с выходом на левую ногу. Впрочем, на Геральта его триумфальное появление должного впечатления не произвело, а вот Лена со своей стороны вынуждена была признать, что харизматичности и своеобразного обаяния Ольгерд был явно не лишен (хотя до Геральта ему все равно было как до луны, в этом Лена была по-прежнему убеждена твердо). После короткого обмена любезностями Ольгерд вызвал ведьмака на поединок, и начался эпичный фехтовальный махач. Фон Эверек оказался ловким, быстрым и умелым бойцом. Он успешно парировал стремительные атаки Геральта, каким-то непостижимым образом успевая блокировать удары ведьмачьего меча, которые и разглядеть-то обычным глазом не получалось. Лена, как и соратники Ольгерда, завороженно наблюдала за боем, хотя отслеживать удары ей, как и остальным, приходилось, ориентируясь лишь на звон мечей. Впрочем, она понимала, что ведьмак пытается пробить защиту Ольгерда, видимо, рассчитывая, что в какой-то момент он начнет уставать, потеряет концентрацию и ошибется, и вот тогда-то Геральт его подловит и достанет. Но пока Ольгерд вовсе не выказывал признаков усталости. Ведьмак продолжал осыпать фон Эверека ударами, время от времени слегка смещаясь то влево, то вправо, стараясь найти брешь в обороне Ольгерда. Картина схватки двух мужчин, которые на фоне пылающего поместья под звон мечей, казалось, исполняли какой-то странный, дикий и завораживающий танец, уже казалась Лене каким-то сюром, как вдруг… Она не заметила, как это случилось, только привычный звон вдруг перешел в скрежет, потом Геральт стремительно отпрыгнул, острие сабли Ольгерда прошло в каких-то миллиметрах от его груди… Еще удар, снова уворот… А потом Ольгерда вдруг не стало. Вместо него там, где он только что стоял заклубился черный дым, формируясь в дрожащие контуры призрачной фигуры, держащей начинающую отсвечивать красным саблю. Черный туман в мгновение ока переместился к Геральту, сабля Ольгерда на замахе со свистом рассекла воздух, оставляя за собой алый след… Лена ахнула от ужаса, запоздало подумав, что даже не успеет закрыть глаза, чтобы не видеть того, что будет дальше. Однако до ушей ее донесся привычный звон. Ольгерд, явно не ожидавший, что его удар может быть отражен, ошеломленно опустил саблю, отступил на шаг и как-то неожиданно и сразу обмяк. Туман рассеялся, и вновь обретший плоть Ольгерд странно дернулся, будто пораженный электрическим разрядом. Лена, приоткрыв от изумления рот, смотрела, как с клинка его сабли на рукоять, а потом и на самого Ольгерда перебираются юркие красные вьюнки-молнии, закутывая его в некое подобие кокона. Эверек стоял, обессиленно поникнув головой, кашляя, держась за грудь и, похоже, не имея сил сдвинуться с места. И Геральт, разумеется, не преминул воспользоваться беспомощным положением противника, просто и без затей вогнав ему свой меч прямо в сердце. Ольгерд еще раз дернулся, красный кокон из пляшущих вокруг него вьюнков рассеялся. Эверек посмотрел на торчащий из его груди меч, который все еще продолжал держать Геральт, а затем неожиданно подался вперед, насаживаясь на лезвие еще глубже, так, что острие вышло у него из спины. Видимо, такого Геральт, все-таки не ожидал, однако, когда Ольгерд схватил его за руку и попробовал замахнуться своей саблей, среагировал мгновенно: сложил пальцы свободной руки в знак аард и отбросил противника, успев при этом освободить свой меч, резко выдернув его из тела Ольгерда. А потом все получилось быстро и страшно. Лена даже не смогла уследить, как Геральт сократил расстояние до Ольгерда на длину меча, собственно, самого удара она тоже не увидела, проследив его траекторию лишь по линии из красных капель, что летели за ведьмачьим мечом. Ольгерд, которому ведьмак почти снес голову, неуверенно сделал несколько шагов назад на подгибающихся ногах. Его голова продолжала болтаться за спиной, держась лишь на куске кожи. Кровь из перерубленных артерий сначала хлестала фонтаном, заливая грудь Ольгерда в распахнутом вороте белой рубахи и забрызгивая его расшитый кунтуш, потом кровотечение замедлилось — и почти безголовый Ольгерд, который, похоже, и не думал умирать, выправился, выпрямился и хлопнул в ладоши, видимо, аплодируя победившему его ведьмаку. — Хороший удар. Ты победил, — констатировал он. — Ёптить, чем он говорит-то? — пролепетала обалдевшая от увиденного Лена. Ей, конечно, никто не ответил, так как архаровцы Ольгерда, видимо, тоже были изумлены до крайности, но не тем, что их атаман может говорить, находясь в таком состоянии, а тем, что его вообще кому-то удалось до этого состояния довести. Тем временем неумерший Ольгерд, видимо, посчитав, что голову все-таки неплохо бы вернуть на место, завел руки за спину, ухватил сам себя за рыжий чуб и рывком приставил голову к все еще продолжающей слегка кровоточить шее. Потом он слегка подергал себя сначала за челюсть, а потом — за уши, видимо, чтобы башка окончательно встала на положенное ей место, покрутил головой, чтобы вновь дать ей привыкнуть к своему обычному положению, сплюнул и повернулся к Геральту, который молча пронаблюдал за метаморфозой, случившейся с фон Эвереком, и теперь вновь стоял с мечом наготове, собираясь продолжить бой. Но Ольгерд, видимо, больше не был настроен разбрасываться своими частями тела, поэтому, подобрав ранее выпавшую из его руки саблю, он вбросил ее в ножны, показывая этим, что бой окончен. — А теперь, может, ты мне скажешь, почему ты лезешь не в свое дело? — поинтересовался фон Эверек у ведьмака. — Я хотел… помешать кровопролитию, — пожал плечами Геральт, глядя на заляпанного кровью Ольгерда и понимая, что в свете только что случившегося его заявление звучит довольно странно. — Браво-браво! Геральт — благородное сердце, — сыронизировал Ольгерд. — Ну, все не без пользы, — заметил он. — Теперь ты, по крайней мере, знаешь, что мне не так легко потерять голову. Отпустить! — приказал он своим в отношении ошалевшего от страха и теперь боящегося поверить в свое чудесное избавление мужика. — Ты бессмертный? — поинтересовался Геральт, понимая, что после трюка, который ему только что продемонстрировал Ольгерд, этот вопрос был, пожалуй, риторическим. Тем не менее, фон Эверек решил на него ответить, довольно подробно и многословно начав излагать свою точку зрения на бессмертие и анализируя все плюсы и минусы вечной жизни. Геральт, которому эта тема не была особо близка, явно не ожидал, что Ольгерд окажется столь словоохотлив, и поэтому поспешил сменить тему. — Знаешь, что это за знак? — спросил он, указывая на свой висок. — Догадываюсь. Ты связался с опасным человеком, ведьмак. — И кому за это надо сказать большое человеческое спасибо? — проворчала Лена, которая все-таки не выдержала и решила подобраться поближе к центру событий. — Это еще кто? — Ольгерд неодобрительно посмотрел на Лену. — Моя… — Геральт слегка запнулся, видимо, не зная, как ему представить Лену для Ольгерда, а главное, как ему определить ее для себя. — Она со мной. И, кстати, она права. Если бы не ты с твоим заказом, я избежал бы встречи с этим самым опасным человеком. — Который на самом деле еще и ни фига не человек, — снова пробурчала себе под нос Лена. — Послушай, Геральт. Я так понимаю, ты пришел сюда по делу, — сказал Ольгерд. — Потому что я не думаю, что ты проделал путь от Оксенфурта до этой усадьбы для того, чтобы поглядеть на горящий дом, поиграть в благородство, спасая всяких придурков, подраться и поболтать со мной о всякой всячине. — Я убил бестию в каналах, — перешел к делу Геральт. — Твой заказ выполнен. Плати. — Мои поздравления, — голос Ольгерда звучал абсолютно безэмоционально. — Я заплачу, как уговаривались. Трудный был бой? — Когда я убил чудовище, оно превратилось в человека, — Геральт посмотрел Ольгерду в глаза. — Ты знал, что так будет? — Ну конечно, знал, — все трое обернулись на голос и увидели Гюнтера о’Дима, который внезапно появился, как казалось, из ниоткуда и теперь направлялся к ним. — Да ведь я тебе уже об этом говорил. — А мало ли что вы говорили, — неожиданно вступилась за Ольгерда Лена. — Откуда нам знать, что вы сказали правду? Я думаю, что надо выслушать обе стороны. Вашу версию случившегося в каналах мы слышали, а что по этому поводу думает Ольгерд? — Ха, вот уж не думал, что ведьмак приведет мне адвоката, — усмехнулся фон Эверек. — Я просто хочу разобраться, — сказала Лена. — Ну хорошо, я расскажу вам грустную и весьма поучительную историю о том, как офирский принц стал жабой, — согласился о’Дим. — Итак, наш герой Ольгерд влюбился в прекрасную девушку по имени Ирис. Но ее родители выбрали себе в зятья офирского принца. Ольгерд возненавидел своего более удачливого соперника… — Он не был мне соперником! — вспылил Ольгерд. — Ирис не любила его. А ее родители предпочли его мне исключительно из-за того, что он был богат, а я — увы. И кому как не тебе знать это! Уж если начал рассказывать, так давай, говори всю правду. — Я излагаю факты, — Гюнтер даже бровью не повел в ответ на вспышку Ольгерда. — Их подоплека меня не касается. — Да если бы не подоплека, ты был бы не нужен! — Если бы да кабы, — развел руками Гюнтер. — История не знает сослагательных наклонений. Итак, я, с вашего позволения, продолжу. Сначала Ольгерд просто хотел убить конкурента за руку и сердце Ирис, но потом счел, что это слишком легкая кара за то, что тот перешел ему дорогу. И он обрек офирца на страдания — жалкую жизнь в обличье чудовищной жабы. А когда ему наскучили мучения принца, он решил убить его, разумеется, чужими руками. Ольгерд дал объявление на жабу в каналах, а Геральт прочел его, взял заказ… Впрочем, дальше вы знаете. — Нет, не знаем, — продолжила настырная Лена. — Вот у меня целая куча вопросов. Как Ольгерд сумел превратить человека в страхолюдину? На мага-то он совсем не похож. — Леночка, — с деланым удивлением протянул о’Дим. — Уж вам ли не знать, что пожелания, высказанные, так скажем, искренне, с нервом и должным душевным надрывом, вполне могут и исполниться. Для этого вовсе не обязательно быть колдуном, главное, хорошо вложиться эмоционально — и все получится. — Ну да, особенно, если пожелать какую-нибудь гадость, — проворчала Лена. — Хорошее-то хрен исполнится, сколько ни надрывайся. — Очень точно подмечено, — кивнул Ольгерд в ответ на реплику Лены. — Значит, это все-таки ты превратил принца в жабу, — констатировал Геральт. — Ну я! Я, — признался Ольгерд. — Из мести, в полном отчаянии выкрикнул проклятье в гневе и даже не подумал, что оно может исполниться. — А почему ты не сказал мне правду о принце-жабе сразу? Хотел сюрприз устроить? — Я просто хотел, чтобы кто-нибудь убил жабу. И мне было все равно, кто это сделает. А когда я увидел, что по моему объявлению пришел ведьмак, то подумал, что так даже к лучшему. В конце концов, это же ваша работа. — убивать чудовищ. — Может, его бы удалось расколдовать? — Может быть. А может, и нет. Да и зачем? — Потому что это человек. — Это не человек, а паршивый офирский пес, — зло сказал, как отрезал, Ольгерд. — И горевать о нем нечего. — Он уж помер, а ты продолжаешь на него злиться, — заметила Лена. — Да потому что из-за него все… — Я смотрю, Ольгерд, даже бессмертие не способно тебя изменить, — прервал его Гюнтер. — По-прежнему продолжаешь винить в своих бедах кого угодно, только не себя. — Гюнтер о’Дим, что тебе здесь нужно, а? — с досадой спросил Ольгерд. — Ты зачем опять приперся? Снова поливать меня грязью? — Нет, — мягко улыбнулся Гюнтер. — Я пришел получить долг. — Сначала ты должен… — Найти того, кто исполнит три твоих желания, — кивнул о’Дим. — Вот, пожалуйста, Геральт из Ривии. — Хорошо. Тогда с ним я и буду разговаривать, а ты убирайся прочь! Не желаю видеть твою рожу дольше, чем необходимо. Может, Гюнтер и обиделся на грубость Ольгерда, однако вида не подал и, не сказав ни слова, развернулся и направился к воротам усадьбы. Ольгерд, Геральт и Лена какое-то время молча смотрели ему вслед, затем Ольгерд повернулся к ведьмаку. — Я уезжаю. Здесь больше нечего делать. — Да, но прежде скажи, чего ты хочешь? — Хм, дай подумать. Раз у нас больше нет крыши над головой, пожалуй, с этого и начнем. Добудь мне Дом Максимилиана Борсоди. — Я должен принести тебе дом? — переспросил Геральт. — А что ты удивляешься. Надо же мне где-то жить, — пожал плечами Ольгерд. — Это ты задачи ставишь, — заметила Лена. — Разумеется. Уж я постараюсь придумать такие задания, что Геральту их нипочем не выполнить, — усмехнулся Ольгерд. — Да кто бы сомневался, — фыркнула Лена. — Только интересно получается, вы с о’Димом пытаетесь друг друга наебать, но сами управиться с этим почему-то не можете и впутываете в свои разборки Геральта. — Твой друг сам в них впутался, — возразил Ольгерд. — Он принял помощь о’Дима, а теперь тот просит Геральта вернуть долг. Он всегда так делает. И от него не избавишься, покуда не вернешь. — Так ты-то и вернул бы, — сказала Лена. — Или тебя теперь жаба душит? Уж прости за такую аллегорию. — Да я тут подумал, прикинул… Как-то цена мне показалась несообразной результату, — начал было Ольгерд, но тут его внимание привлек какой-то мужик из его команды. — Это что такое? — от неожиданно резкого окрика Ольгерда Лена даже вздрогнула. — У тебя что, боги последний разум отняли? На грязного коня хочешь сесть? Знаешь, что сделал бы Витольд, если б такое увидел? — Витольд? — переспросил Геральт. — Мой брат, — пояснил Ольгерд. — Сам мог смердеть, как трехдневные онучи, но кони у него всегда выглядели как на параде, — он немного помолчал, видимо, что-то вспоминая или обдумывая. — Эх, никто не умел так развлечься, как Витольд. Жаль, что теперь он совсем не веселится… Поэтому ты сделаешь так, чтобы он отвел душу за все это время. — Это, надо полагать, твое второе желание? — уточнил Геральт. — Оно самое, — кивнул Ольгерд. — Ясно. Будет сделано. А третье? — Выполни сначала эти. А там видно будет, — неопределенно ответил Ольгерд. — Где мне тебя искать, когда я разберусь с домом и с братом? — В корчме в Оксенфурте. В «Алхимии».* * *
После отъезда Ольгерда сотоварищи в усадьбе стало как-то пусто и тихо, даже горящий дом уже не привлекал особого внимания. Собственно, делать ведьмаку тут было больше нечего, поэтому он, взяв Лену за руку, направился к воротам. — И что ты собираешься делать? — спросила Лена, когда они уже шли по аллее к выходу. — С братом сложностей быть не должно. Но этот дом. Как же я принесу ему дом? — Я бы наоборот не стал беспокоиться о доме. А вот с братом будет потрудней, — раздался до боли знакомый голос, и из-за одного из ближайших к ним деревьев вновь появился о’Дим. — Как мило, что ты меня подождал, — натянуто улыбнулся Геральт. — Я предполагал, что тебе понадобится помощь. И, как вижу, не ошибся. — Есть идея, как мне достать для Ольгерда Дом Максимилиана Борсоди? — напрямую спросил Геральт. — Я знаю только одних Борсоди в округе. Они держат в Оксенфурте аукционный дом. — Знаю я их. Однажды они чуть не продали с аукциона мои мечи. И что? — Посети их аукцион, может быть, на месте тебе придет что-нибудь в голову, — предложил Гюнтер. — А почему с братом Ольгерда мне должно быть труднее? — снова спросил Геральт. — Потому что он уже несколько лет как мертв. — Некромантии мне только не хватало, — с досадой прошипел Геральт. — Некромантия — это не единственный способ вернуть кого-нибудь к жизни. Есть еще Ритуал Призвания. — Да, о нем я не подумал. Но для ритуала мне нужна кровь призванного. А где я ее теперь возьму? — Вообще-то тебе будет достаточно просто крови какого-нибудь Эверека. Вот, держи, — с этими словами о’Дим кинул Геральту небольшой запечатанный пузырек. — Надеюсь, ты ничего не перепутал, — Лена с подозрением осмотрела пузырек, который держал в руках Геральт. — На нем вот и подписей никаких нет. Откуда ты знаешь, что тут кровь именно Эверека? — Хорош бы я был, если бы таких элементарных вещей распознавать не мог, — даже слегка, кажется, обиделся Гюнтер. — Для этого мне никакие подписи не нужны. — Ну ладно, придется поверить тебе на слово, — решила Лена. — Но если при вызове вместо Витольда к Геральту явиться какая-нибудь гнусь… — Я выплачу вам компенсцию, — легко и быстро согласился Гюнтер. — Ладно, прежде чем призывать Витольда, мне нужно его найти. А где? — спросил Геральт. — Геральт, я же не могу делать за тебя все, поэтому над этим, ты уж будь так добр, подумай сам. Даю подсказку: род фон Эвереков был известен в этих краях. Наверняка найдется кто-то, кто о них слышал. Например, та рыжая красавица, барышня-доктор. Не забыл ее? — о’Дим многозначительно подмигнул ведьмаку, будто намекая на что-то неприличное. — Ладно, пора приниматься за дело, — решительно сказал Геральт, проигнорировав замечание Гюнтера насчет Шани. — Кстати, если мне понадобится помощь, где тебя найти? — Я сам тебя найду. Удачи, Геральт, — Гюнтер махнул ведьмаку рукой на прощанье и… исчез. — Вот паразитина! — высказалась Лена. — Это он, называется, помог, консультант хренов. Что-то мне кажется, не особо-то ему и нужен этот Ольгерд. — То есть? — не понял Геральт. — Ему сто пудов нужен ты, — прямо заявила Лена. — Я-то ему на кой? — Ну, ты интересный. — А Ольгерд, по-твоему, нет? — Мое мнение как раз тут не важно. Вот, по мнению Гюнтера, может, и нет. То есть, уже нет. Вообще-то интересно, на чем о’Дим подловил этого распальцованного дворянчика? — Любовь к некой Ирис. Он же тебе сказал. — Да он много чего тут наговорил, только ни пол-слова дельного, — вздохнула Лена. — Про дом вообще ни слова. Типа, на месте поймешь. Во спасибо-то! Может, нам этот дом разобрать и по кирпичику принести Ольгерду? Или нарисовать на листе картинку и подписать: Дом Максимилиана Борсоди? — Давай пока оставим дом в покое и займемся Витольдом, — предложил Геральт. — Тут хотя бы зацепок больше. — Ты будешь его оживлять? — Для начала я поговорю о нем с Шани. Ведь почему-то Гюнтер мне о ней напомнил. — Надеюсь, что это не очередная его подстава, — со вздохом сказала Лена.