Miroir, miroir, dis-moi...

— Долго нам тут еще торчать? — Мина недовольно барабанила пальцами по подлокотнику кресла, в котором сидела. Они с Ренфилдом уже час ждали Дракулу в его кабинете. Девушка, которая открыла им дверь и проводила сюда, принесла кофе и пирожные, но ни Мина, ни Ренфилд к ним даже не притронулись. — Нет, ждать осталось совсем чуть-чуть, — сказал Ренфилд, закрыл глаза и прислонился лбом к оконному стеклу. Где же он? Где, черт побери, этот Цепеш? С Люси? Каким образом он… — Ренфилд! — громко окликнула его Мина. — Что? — Ренфилд посмотрел на нее. — Прости, я задумался. — Я спрашиваю, почему ты так уверен, что твой знакомый скоро вернется? Может, он вообще сегодня не ночует дома. — Просто уверен, и все, — прохрипел Ренфилд. Он едва себя контролировал, изображая спокойствие. Мина посмотрела на него с тревогой. — Тебе плохо? — Нет, — Ренфилд снова отвернулся к окну, тяжело дыша. — Послушай, — сказала Мина, — если через десять минут он не вернется, я уйду. Ренфилд молчал, рисуя на запотевшем от его горячего дыхания стекле знаки вопроса. Много знаков. Сплошные вопросы и ни одного ответа. Он даже не знал сейчас, плохо ему или хорошо. — Всё, я больше так не могу, — Мина встала. Ренфилд подскочил к ней, усадил обратно и опустился перед креслом на корточки. — Нет, подожди. — Почему ты нервничаешь? Из-за тебя я тоже начала нервничать! — она попыталась поймать его взгляд, но безуспешно. — Я абсолютно спокоен. — Ренфилд вдруг посмотрел на потолок, тоскливо надеясь, что тот обвалится. Это будет прекрасным завершением дня. И жизни тоже. Мину, правда, жалко… Так, еще немного, и у него начнется натуральная истерика. — Еще немного, и у меня… — начала Мина, но не договорила. Дверь в кабинет нетерпеливо распахнулась, явив гостям хозяина дома. Ренфилд и Мина одновременно повернули головы и посмотрели на Дракулу. Он же видел только девушку. В его существе в этот момент сосредоточились вся боль и все счастье мира. А глаза почему-то блестели растерянностью. Хотя Ренфилд прекрасно понимал, почему. Он сам не представлял, что делал бы, окажись на его месте. Да что там, он и на своем-то месте не знает, что делать. А ведь Люси… Люси! Ренфилд вскочил. — Люси! — При чем тут Люси? — Мина отвернулась от Дракулы. Ее пугал и завораживал его взгляд. Казалось, что он загипнотизировал ее, что она попала в какой-то другой, неведомый, но странно знакомый мир. Однако голос Ренфилда вернул ее к реальности. — Где моя Люси? — Ренфилд, объясни мне, что происходит? — Мина хотела встать, но ноги почему-то не слушались ее. — Где моя Люси? — повторил Ренфилд, подойдя к Дракуле. — Где она? Граф посмотрел на него мутным, непонимающим взглядом. — Где она? — Ренфилд схватил его за плечи. — Выйди вон, — тихо произнес Дракула. — Ты обманул меня! — воскликнул Ренфилд, срываясь на хрип. — Обманул? — с надеждой на обратное, просипел он, закашлявшись. — Ренфилд… — Мина не понимала, что происходит, ей было крайне неуютно. Она встала. — Я прошу вас, сядьте, — спокойно сказал Дракула, мягко посмотрев на нее. — Мне очень нужно с вами поговорить. Она послушно села, не сказав ни слова. Она не знала, почему, но ей не хотелось с ним пререкаться. И спрашивать, о чем ему нужно с ней поговорить, тоже не хотелось. Она закрыла глаза и стала ждать. — Уйди, — прошипел Дракула, снимая со своих плеч руки Ренфилда. — Люси в замке. Ты легко найдешь ее. Ренфилд испуганно смотрел на графа. В замке? Здесь? Сейчас? Что же делать? — Да иди же, что ты стоишь? — порычал Дракула и почти вытолкал Ренфилда из комнаты, с грохотом захлопнув за ним дверь. А вот сейчас начнется самое интересное. Особенно если учесть, что он понятия не имеет, как начать разговор. Не найдя в себе сил сразу повернуться к Мине, Дракула прикрыл глаза и устало прислонился лбом к двери. * * * Ренфилд плелся по коридору, понятия не имея, что будет говорить Люси. Как объясняться. Что делать. Как смотреть в глаза. Граф, кажется, что-то говорил о вечности. Что он имел в виду? Почему ничего не сказал сейчас? Ах, да, он занят. У него там своя вечность… Но что же делать ему, Ренфилду? По сути, он шагает в пропасть. Какие бы обещания не давал ему граф, человека невозможно заставить полюбить. Тогда что? Что он сделал с Люси? Ренфилд зашагал быстрее. Граф искал Мину много-много лет… она не знает его… чепуха какая-то. Да он просто сумасшедший. Вечность… Надо же. Или все же… он действительно не совсем человек? Ренфилд остановился. Мысли путались. Факты сливались с предположениями, в итоге выдавая непонятное месиво, из которого трудно было выудить что-то важное и нужное. Важное и нужное. О чем он вообще сейчас? Важное и нужное ждет его за этой дверью. Ренфилд вдруг понял, что стоит перед входом в ту самую комнату, где он не так давно спал. Люси там — он это знал. Вместе с этим он понял, что страстно надеется на то, что Люси осталась самой собой, и никакие искусственные «навечно» ее не коснулись. Он удивился этой надежде, и почувствовал себя гораздо лучше. Было все так же непонятно, что делать. Страх потерять Люси, так и не обретя, не прошел. Но теперь Ренфилд знал, что ему не нужна подделка под мечту, а нужна сама мечта. И если она не захочет знать его, он ее отпустит. Недоделанный благородный рыцарь в ржавых доспехах. Ренфилд усмехнулся, чувствуя, как от волнения дрожат руки. Глубоко вдохнул и открыл дверь. Люси сидела на диване, обняв колени, и методично раскачивалась взад-вперед. Как только он увидел ее, то понял, что не сможет так просто отпустить. Тоску по нежности вытесняли одержимость, желание обладать, сделать своей. Ренфилд физически ощущал, как его разрывает на куски, как внутри происходит не до конца понятная ему борьба. Он просто стоял столбом, держась за ручку двери, и смотрел на Люси. Показалось, что минула тысяча лет с тех пор, как он вошел в эту комнату, на деле же прошла всего лишь секунда. Секунда, и вот уже Люси вскакивает с дивана и бежит к нему, к Ренфилду. Бежит. И обнимает. Крепко. Так крепко его еще никто не обнимал. Она дышит ему в шею и шепчет его имя… — Ренфилд. Ренфилд… Он не понимает, что произошло. Что происходит. Он не знает, что делать, ему страшно обнять ее в ответ. Она дрожит. И он неловко гладит ее по голове, упершись невидящим взглядом в противоположную стену. — Ренфилд, — она все еще не отпускает его, — мне было так страшно, что я даже позабыла, почему пришла сюда. Почему пришла сюда… Какая она теплая… Пришла сюда… Почему она пришла сюда? Люси немного отодвинулась от него, положила руки ему на плечи, заглянула в глаза. — Ренфилд? — Почему ты пришла сюда? — он не мог успокоить ее, избавить от страха. Он думал только об одном. — Почему? — Этот человек… — Влад? — Я не знаю, как его зовут. Он очень опасен, Ренфилд. Ты знаком с ним? — спросила она с беспокойством. — Почему ты пришла сюда? — он не ответил. — Этот человек сказал, что тебе плохо. Что тебе нужна моя помощь, — объяснила Люси. Ренфилд вдруг рассмеялся. Скрипучим, неприятным, нервным смехом. — И ты поверила? — Да, — спокойно произнесла она. — Я испугалась за тебя. — Почему, Люси? — он сбросил ее ладони со своих плеч, отвернулся и подошел к дивану. — Почему, черт побери, ты поверила? Почему испугалась? — почти прокричал он. Она недоуменно смотрела на его напряженную спину. — Потому что… просто испугалась. Вот так. Никаких уловок, никакого колдовства, никакого насилия. Влад сказал ей правду. И она пришла. Наверное, это должно было обрадовать Ренфилда, но ничего подобного он не испытывал. Ему стало только хуже, и все запуталось еще сильнее. Он сел на диван, упершись локтями в колени и запустив пальцы в волосы. — Ренфилд… — Люси осторожно присела рядом. — Послушай, — она коснулась его плеча. — Ты ничего не понимаешь, — крикнул он, бросаясь на нее. Она отшатнулась и едва не упала на диван. — Ты ничего не понимаешь, — тихо повторил Ренфилд, глядя в ее испуганные глаза. Тогда она испугалась за него, а сейчас он сам напугал ее. Идиот. — Прости, — он рывком обнял Люси, вдыхая аромат ее волос. Они пахли летним солнечным днем. — Я не знаю, что мне теперь делать. — Мы что-нибудь придумаем, — прошептала Люси, успокаивающе гладя его по спине. Он снова отодвинулся и посмотрел ей в глаза. — Почему ты испугалась за меня? Я не брат тебе, не любимый, не друг. Да что там! Я тебе никто, — он говорил, удивляясь тому, что сумел произнести это вслух. — Почему ты испугалась за меня? — Я не знаю, — сказала Люси. — Ты думаешь, у меня было время для того, чтобы копаться в себе? — она встала с дивана и подошла к окну. — Там мне было страшно за тебя, здесь мне было просто страшно, — она вернулась к дивану и почти прокричала: — Страшно, понимаешь ты это или нет? — Понимаю, — только и смог ответить Ренфилд. У него не хватало сил и смелости встать и обнять ее, успокоить. Да он бы все равно не сумел. Как можно успокоить кого-то, когда хочется, чтобы успокоили тебя? Он даже не мог поднять голову, чтобы посмотреть на Люси. Он сидел, уставившись в пол, и думал о том, что она сейчас уйдет. И будет права. — Я не уйду, пока ты мне все не расскажешь, — твердо произнесла Люси. Она что, мысли читает? — Что я должен рассказать? — спросил Ренфилд, с удвоенным интересом разглядывая пол. — Всё. Как интересно. И с чего же ему начать? * * * Дракула стоял у двери, не решаясь посмотреть на Мину. Она сидела в кресле и молчала. Почему она молчит? Наверное, не знает, что сказать. Ну, конечно, что она может ему сказать? Здравствуйте? А это вариант. Они же не здоровались. Дракула хмыкнул. И услышал, как девушка поднялась с кресла. Резко развернувшись, он подошел к ней почти вплотную и посмотрел в глаза. — Нет, — прошептал он. Она села. Она боялась его. Как же это больно. Он на мгновение закрыл глаза и сцепил зубы, будто это могло помочь. Он хотел обнять ее, но не решался. Он знал, что если сделает это, то не сможет ничего сказать. А сказать нужно было многое. Но… она же должна понять все без слов. Потому что она… она — это она. Его Эльмина. Дракула взглянул на девушку, сидящую перед ним. Стиснув пальцами колени, она смотрела на них и не шевелилась. Ему хотелось упасть к ее ногам и забыть обо всем. Обо всем, даже о ней самой. Напряженная тишина, повисшая в комнате, давила на уши. Надо было что-то делать. Дракула опустился перед Миной на колени и прикоснулся к ее подбородку, заставляя девушку посмотреть на него. Она обняла себя за плечи и подняла взгляд. Испуганный, непонимающий. Как все неправильно… Он все смотрел и смотрел в ее глаза. Мине показалось, что она сейчас захлебнется от нежности, которую он обрушил на нее. От нежности, боли, желания, тоски. И пустоты. Как это все могло сочетаться в одном взгляде, она не могла объяснить. Как такой взгляд можно выдержать, она не знала. Поэтому закрыла глаза. Дракула запрокинул голову и издал звук, похожий на стон отчаяния. Она здесь, рядом. Так близко, что почти невозможно дышать. Живая, теплая, настоящая. Но она закрывает глаза. И он не может, не смеет обнять ее. — Посмотри на меня, — прошептал он. Она открыла глаза, словно спрашивая, чего он хочет, чего ждет. «Тебя», — ответил его взгляд. — «Я так долго ждал тебя». И она все-таки захлебнулась в его желании, в его нежности, в его тоске. Захлебнулась, и так — не дыша, почувствовала далекое, неземное, забытое чувство. Оно пугало и притягивало, оно объясняло все на свете и одновременно запутывало еще сильнее, оно мимолетным движением касалось сердца, оставляя память о себе навечно. Дракула увидел свое отражение в ее глазах. Не осталось ни прошлого, ни будущего, потому что исчезло время. Исчез мир, исчез он сам, осталось только его отражение в ее глазах. — Эльмина… — выдохнул он и обнял девушку, положив голову ей на колени. Она лихорадочно втянула в себя воздух, словно выныривая на поверхность из-под толщи воды. Голова кружилась, происходящее казалось бредом, сценой из фильма, чужим сном. Сном мужчины, который обнимал ее. Она, не задумываясь, совершенно безотчетно погладила его по голове, глядя куда-то сквозь пространство. Она не пыталась понять ни его, ни себя, ей вообще не нужно было понимание, но не потому, что ее охватило безразличие, а потому, что она будто бы потерялась. В его глазах, в его снах, или просто во времени. Дракула замер, забывая дышать. Он столько раз представлял себе эту встречу, что не мог поверить сейчас. Ее рука… Такая нежная и такая… растерянная? Ее бессознательные движения вдруг перестали успокаивать. Он посмотрел на Мину с нечеловеческой надеждой. Надеждой на обман. — Ты помнишь? — Что? — она слегка мотнула головой и нахмурилась, словно преодолевая головокружение. — Эльмина… — прошептал Дракула, взяв ее за руки. Ее руки сейчас были для него единственным доказательством того, что она существует на самом деле. Девушка сделала несколько глубоких вдохов и посмотрела на него вполне осознанно, но по-прежнему морщась, как будто ее мучила головная боль. — Почему вы называете меня так? — Потому что это твое имя, — ответил граф, чувствуя, как мир снова обретает неприятные краски реальности. — Не совсем, — мягко возразила она. Почти окончательно вернувшись в «здесь и сейчас», Мина захотела понять. Разобраться в том, что происходит. Выяснить, кто он — этот мужчина, и за кого он принимает ее. О том, что с ней происходило несколько минут назад, думать не хотелось. Дракула, все еще держа Мину за руки, встал с колен и потянул ее за собой. Он, не отрываясь, смотрел на нее, и сквозь мягкость его взгляда пробивалась настороженность и какая-то растерянная злость. — Эльмина, — снова начал он, не зная, что еще сказать. Ведь она не может не помнить! — Эльмина, мы… — Послушайте, — она вдохнула поглубже, собираясь с мыслями. — Я даже не знаю вашего имени… Он прикрыл глаза и крепче сжал ее пальцы. Мгновение — и он снова смотрит на нее, и во взгляде уже нет тепла — только холодный жар и едва различимая усмешка. — Влад. Она кивнула, стараясь не замечать перемены. — Послушайте, Влад. Ренфилд привел меня сюда, сказав, что… — она запнулась, понимая, что рассказывать хозяину дома о том, что он — подозрительный персонаж, как-то не слишком вежливо. Прикусила губу, посмотрев в сторону. Как же глупо она поступила! Почему послушала Ренфилда? Или ее тянуло сюда? Нет, нет, никаких особенных душевных порывов она не испытывала. А потом… А что было потом? Мина снова посмотрела Дракуле в глаза. Он ответил почти безразличным взглядом. Ей почему-то стало обидно. Он вежливо молчал, ожидая продолжения ее реплики. Не дождавшись, вкрадчиво произнес: — Так что же сказал Ренфилд? Мина вздрогнула от его голоса. Внутренне собралась и проговорила, не глядя на Дракулу: — Это уже не столь важно. Важно то, что я прихожу сюда, а вы… Вы называете меня Эльминой, спрашиваете о том, помню ли я… помню ли я что? И смотрите так, словно… — она замолчала, не зная, как продолжить. — Так, словно… — повторил Дракула, подталкивая ее к ответу. В голове окончательно прояснилось, и Мина начала нервничать. Что происходит? Кто он такой, черт побери? И что ему от нее надо? — На абсолютно незнакомую девушку так не смотрят! — выпалила она, вырвавшись из его рук и отвернувшись к окну. Он очень долго молчал. По крайней мере, ей так показалось. В оконном стекле отражались их застывшие силуэты. — Как — так? — наконец-то спросил Дракула. Его отражение дрогнуло, затянулось дымкой, а потом и вовсе словно рассыпалось в пыль. Мина в панике обернулась. Он стоял на месте, только сделал шаг к ней. — Как — так? — Дракула положил руки на ее плечи и слегка сжал их. — Отвечай, — он не просил, он требовал. — Отвечай. Что ты чувствуешь? — Мне страшно, пустите меня, — она дернулась. — Я никуда тебя не отпущу. Больше никогда. Я нашел тебя не для того, чтобы отпустить. Он сжимал ее плечи, неотрывно глядя ей в глаза. Она сделала шаг назад, он — одновременно с ней — шаг вперед. Она сделала еще шаг, он тоже. Они двигались к окну в странном медленном танце. — Вы сумасшедший! — воскликнула Мина, упершись ладонями в грудь Дракуле, и попыталась его оттолкнуть. — Если бы я был сумасшедшим, все было бы гораздо проще, — серьезно сказал он, убрав руки с ее плеч. Мина дернулась в сторону, предприняв попытку сбежать. Дракула перехватил ее, прижав к себе так, что она едва не задохнулась. — Я не отпущу тебя, — эти слова жгли шею. — Не отпущу. Пять веков. Я не сошел с ума за эти пять веков только потому, что ждал тебя. Искал тебя. И вот, наконец, ты здесь. Ты думаешь, я смогу отпустить тебя? — Я… я не она, — прошептала девушка. — Ты обманываешь прежде всего себя. Я видел твои глаза. Несколько минут назад. Ты — она. — Перестаньте! Я прошу вас, пожалуйста, отпустите меня, — она не выдержала и всхлипнула. — Я не Эльмина, я не знаю вас, я ничего не помню, я не жила пять веков. Как вообще можно жить пять веков? — она пробормотала это, снова всхлипнув, но Дракуле не было дела до ее слез. Он чувствовал, как, вопреки своему утверждению, сходит с ума от боли, бешенства и злости. Злости и ненависти к ней, к себе, ко всему миру. Он зарычал, оттолкнул девушку от себя и отвернулся. Она врезалась в подоконник и чуть не упала. — Как можно жить пять веков? Я расскажу тебе, — он снова повернулся к ней лицом. Его глаза совсем почернели от ярости. И от этого слова его, произнесенные доверительным тоном, сказанные низким гипнотизирующим голосом, пугали больше, чем все, что когда-либо пугало Мину в этой жизни. Пугали и завораживали. Она сделала несколько шагов в сторону, не в силах отвести взгляда от глаз Дракулы. Подоконник закончился, началась стена. Мина прижалась к ней спиной и лихорадочно пошарила по ее поверхности ладонями, словно ища, за что можно было бы ухватиться, чтобы не упасть. Дракула подошел к ней почти вплотную. — Я расскажу тебе, — повторил он и продолжил: — Это очень простая история. История смерти и любви. Счастья и проклятия. Твоего проклятия, Эльмина, — он уперся ладонями в стену по обе стороны от Мины, одним взглядом вдавливая ее в холодные камни старого замка. — Моего проклятия? — пробормотала она. Ей было очень страшно, и она хотела провалиться сквозь землю, исчезнуть, испариться. Испариться или оказаться в объятиях того человека, который всего лишь несколько минут назад смотрел на нее с невозможной нежностью. Нет! Это думает не она! Это… это думает та, о которой говорит он. Мина мотнула головой и зажмурилась. Что за чушь лезет в голову? — Смотри на меня, — властно прозвучал его голос. — Смотри на меня, Эльмина. Она открыла глаза. — Смотри и слушай. Да, это история проклятия. Ты прокляла меня, Эльмина. Своей любовью. И это проклятие не сравнится с проклятием крови. Оно сильней в сотни, в тысячи раз. Его вечность только кажется равной вечности всего, что может быть вечно. На самом деле она длится дольше, ибо минута в ней — это год, а год — целая жизнь. В этой вечности все неправильно, все больно и страшно. В этой вечности одиночество невыносимо, его нельзя убить, к нему нельзя привыкнуть, его нельзя принять, с ним невозможно жить — только существовать. В этой вечности — сплошь отражения кривых зеркал и ничего настоящего, потому что, называясь Вечной Любовью, эта вечность не содержит любви. В тот миг, когда ты прокричала, что твоя любовь будет жить вечно, ты прокляла меня, Эльмина… Он замолчал и оттолкнулся ладонями от стены. Он стоял теперь перед Миной какой-то опустошенный. Словно только что сказанное вытянуло из него все соки. Однако во взгляде не было безразличия. Приглушенная ярость, чернота и злая решимость — вот что там было. Вечно, вечно, вечно. Это слово рефреном отдавалось в ее ушах. Вечно, вечно, вечно. Этим словом пропиталось все его существование. — А теперь — ты видишь, в кого я превратился? Этот вопрос, произнесенный громко и резко, почему-то больно полоснул ее по сердцу. Она сползла на пол и спрятала лицо в ладонях. Хотелось заткнуть уши и не слушать его. — Ты создала меня таким, и теперь ты отворачиваешься от меня, — сказал он, не глядя на нее. Подошел к окну и распахнул его. В комнату ворвался прохладный ночной ветер. Начиналась буря. Через секунду полил сильный косой дождь. Шквал ветра мокрой рукой хлестнул Дракулу по лицу. Он не отвернулся, продолжая смотреть в ночь и видя в ней лишь пустоту. — Все, что вы тут наговорили — красивая романтическая чушь, — вдруг зло произнесла Мина. Дракула посмотрел на нее как-то отстраненно. Провел рукой по лбу, стирая дождевые капли. Так же отстраненно взглянул на мокрую ладонь. — Люди не живут по пятьсот лет! — почти истерично выкрикнула Мина. Граф подошел к ней и протянул руку, чтобы помочь подняться. Она, не задумываясь, вложила свою ладонь в его, и встала. Не выпуская ее руки, он посмотрел ей в глаза: — Я не человек, Эльмина. И это второе твое проклятие. Он отвернулся, не желая сейчас видеть ее лица, и потянул её к выходу. — Пойдем. — Куда? — она смотрела на его намокшие волосы и думала о том, что все это сон: и замок, и ночь, и этот невозможный человек. Не человек. Не человек… В голове пронеслась вдохновенная речь Ренфилда. Не человек… Странно, но страшно уже не было. Она вдруг поняла, что не чувствует ничего, кроме усталости. — Пойдем, — повторил он, открывая дверь. Они вышли из комнаты. Ветер с силой треснул оконной рамой по подоконнику, осыпая его осколками разбившегося стекла. * * * — Ренфилд, — Люси стояла прямо перед ним, ожидая рассказа. — Ты так и будешь молчать? Он сидел на диване и разглядывал ее ботинки. Изящные, на низком каблуке. Черная мягкая кожа, никаких излишеств, тонкие шнурки, развязавшийся бантик… — Ренфилд! — У тебя шнурок развязался, — сказал он, не поднимая головы. — Что? Боже мой, ну при чем тут шнурок… — Люси присела. Завязала бантик и посмотрела в лицо Ренфилду. — Ты не хочешь рассказывать, да? — Тебе не понравится правда. — Ну… — она слегка улыбнулась и поднялась, — соври мне что-нибудь. — Я не могу. — Ренфилд встал с дивана и подошел к окну. — Ты не хочешь рассказать мне все, как есть, и не можешь соврать. Что же нам делать? — Сейчас дождь начнется, — сказал он, положив ладонь на оконное стекло. — У тебя есть зонтик? — спросила Люси. — Что? — Ренфилд обернулся, недоуменно глядя на нее. — Зонтик. Нет? Тогда придется мокнуть. Пойдем отсюда, — попросила она. — Мне не нравится здесь. Ты молчишь, ничего не делаешь. Придется мне взять ситуацию в свои руки, — она снова улыбнулась, подошла к Ренфилду и протянула ему ладонь. Он смотрел на нее и не понимал, чего она хочет. — Куда пойдем? Люси нахмурилась, сама взяла его за руку и потянула к выходу. — Прежде всего, нужно выйти из этой комнаты. — А что будет дальше, Люси? — он остановил ее. — Ты не можешь отсюда уйти, скажи честно? — в голосе был слышен тщательно, но безуспешно скрываемый испуг. Ей страшно, а он не может ее успокоить. Уйти… А действительно, что его держит здесь? Надежда? На что? Что сейчас придет добрый дядя и устроит все так, как надо, и не придется ничего рассказывать? Ему так и так не придется. И тогда они просто уйдут отсюда и расстанутся. В этом Ренфилд был уверен. А комната, в которой они сейчас находились, создавала иллюзию их единства. — Что будет дальше, Люси? — повторил он свой вопрос. — Ты так спрашиваешь, будто здесь у тебя есть какое-то такое особенное «дальше», а я его забираю, — растерянно пробормотала она. — О, да, мальчик надеялся на прекрасное «дальше» именно здесь, — послышался насмешливый голос со стороны открытой двери. Дракула стоял на пороге, крепко держа за руку Мину. — Люси! — удивленно воскликнула она. — Что ты тут делаешь? — Мина? — не менее удивленно произнесла Люси. — Какая неожиданная встреча, — прокомментировал Дракула и поинтересовался у Ренфилда: — Ну, что, мой милый друг, вы воспользовались благоприятным моментом и признались девушке… — Замолчи! — крикнул Ренфилд, отпуская руку Люси. — Что тут происходит? — спросила Мина. — Ренфилд, в чем ты должен был мне признаться? — Люси посмотрела на него, но он отвел взгляд. — О, я сейчас расскажу, что происходит, дорогая моя, — радостно-издевательским тоном сказал Дракула Мине, запирая дверь. — Присаживайся, — он провел девушку к дивану, а сам принялся медленно расхаживать по комнате. — Это очень занимательная история. Дело в том, что один наш общий друг, оператор… — Да прекрати же! — Ренфилд запустил пальцы в волосы и подошел к окну. — Нет, я хочу послушать, — слегка дрожащим голосом сказала Люси, подойдя к одному из книжных шкафов, что располагались вдоль стен. — Да, может быть, мы наконец-то поймем, что происходит, — согласилась Мина. — Дамы желают слушать рассказ. А я, — Дракула вздохнул, — я не в силах им отказать, мой милый друг. — Не называй меня своим другом, — прохрипел Ренфилд. — Ах, простите, — Дракула посмотрел на Люси и произнес с издевательским одобрением в голосе: — Он так щепетилен в выборе друзей. Это хорошее качество. Но не будем отвлекаться. Понимаете, Люси, мы с Ренфилдом заключили договор. Обоюдовыгодный. Его выгода заключалась в вас. — Что? — непонимающе нахмурилась Люси. — А его — в Мине! — Ренфилд отвернулся от окна и обличительно ткнул пальцем в направлении Дракулы. — Да, — кивнул тот, одновременно беспечно пожимая плечами. — Я и не отрицаю. Люси потерянно молчала, глядя на Ренфилда. — Господи… — пробормотала Мина. — Это чудовищно. Кто дал вам право торговать живыми людьми? Вмешиваться в их жизнь? — она вскочила с дивана. — Кто вы такой? — Позвольте представиться: граф Дракула, — он слегка наклонил голову, приложив ладонь к груди. Некоторое время Люси, Мина и Ренфилд потрясенно молчали. Граф усмехнулся: — Забавная сцена. Вы меня почти смутили. — Дракула? — переспросил Ренфилд. — Только не говори, что ты не знал! — крикнула Мина, справившись с собой. Люси по-прежнему молчала. Вздрогнув из-за крика Мины, она отвернулась ото всех и стала разглядывать корешки книг. — Он не знал, — ответил за Ренфилда Дракула. — Но его это, конечно, не оправдывает, — граф вежливо улыбнулся. — А вас оправдывает, да? Вас оправдывает то, что вы Дракула? — Можно я не буду отвечать на этот вопрос? — вовсе не спрашивая разрешения, ухмыльнулся он. — Ренфилд, — наконец подала голос Люси, листая какую-то книгу. — Чего ты хотел этим добиться? Ренфилд отвернулся, чтобы не смотреть на ее напряженную спину, и вцепился пальцами в подоконник. — Опять молчишь? — Горький смешок Люси. — Ах, да, он же вам так и не сказал о своей любви… — небрежно бросил Дракула, аккуратно присаживаясь рядом с Миной. Та попыталась встать, но он удержал ее, схватив за руку и ответив на ее гневный взгляд своим — жестким и злым. — Любви? — Люси повернулась к Ренфилду. — Вас это удивляет? — усмехнулся Дракула. — Смешно? Как тебе может быть смешно? — Ренфилд, не обращая внимания на Люси, подошел к дивану и встал напротив графа. — Или только твоя любовь имеет значение? Дракула поднялся. Теперь они стояли с Ренфилдом лицом к лицу и сверлили друг друга взглядами. — Любовь не нужно красть и заманивать, — сказал граф. Ренфилд истерически расхохотался. — Это ты мне говоришь?! — Замолчи, — прошипел Дракула. — И не сравнивай! Я сказал, что сделаю ее твоей. Ты был согласен. Тебя не волновало, как я это сделаю. — Неправда! — Это все слова, — отмахнулся Дракула. — Есть факты, а факты говорят нам о том, что ты согласился. Но я не сдержал обещание. Я привел ее сюда, да. Но она пошла со мной добровольно. И мне вдруг стало любопытно, что будет с вами дальше. Я не стал ее трогать… — Трогать? — У Ренфилда дернулась щека. — Перестаньте разговаривать так, словно меня здесь нет! — прокричала Люси, зашвырнув книгой в стену. Дракула и Ренфилд синхронно развернулись и посмотрели на девушку. Мина вскочила с дивана, подбежала к Люси и обняла ее за плечи. — Да, как-то невежливо получилось, — фальшиво примирительным голосом сказал граф и взглянул на Ренфилда: — Мне все еще интересно, что будет с вами дальше. Особенно теперь. — Интересно? Люди для вас игрушки? — возмущенно воскликнула Мина. Дракула не обратил на нее внимания. — Я вас теперь никуда не отпущу. Вы оба будете жить у меня в замке. И выяснять отношения. — Что? — Ренфилд почувствовал, как голова идет кругом. — По-моему, это лучше для тебя, чем если вы разойдетесь сейчас в разные стороны. А тут хоть какой-то шанс, — Дракула издевательски повел бровью. — Это должно быть любопытно. — Любопытно? — Мина не могла сдержать свой гнев и, перестав обнимать Люси, кинулась к Дракуле. — Вы все-таки сошли с ума за эти пятьсот или сколько там лет! Граф развернулся к ней: — Мне просто было скучно. — А теперь, значит, весело?! — она задохнулась от возмущения. — Ну, в общем, да, — гаденько улыбнулся он. Мина посмотрела ему в глаза и не увидела никакого веселья. Только пустоту. Она помотала головой. — Это все какой-то идиотский сон… — и села на диван, сгорбившись и закрыв лицо руками. Дракула порывисто шагнул в ее сторону, но тут же остановился. — Ренфилд, — вдруг снова подала голос Люси. — Ренфилд, а на что ты рассчитывал? — она подошла к нему и стала разглядывать его лицо так, словно стараясь найти там ответ. — Что ты стремился получить? Ренфилд хотел отвернуться или закрыть глаза, но у него не получилось. Он стоял, застыв и почти не дыша. Страшно и больно было смотреть на нее. Вдруг у Люси сделалось такое лицо, словно на нее снизошло озарение. — А-а, — протянула она. — Вот я глупая. Как же я сразу не сообразила! Ты хотел… как это обычно говорят… — она щелкнула пальцами и прищурилась, будто вспоминая, — воспользоваться моей беспомощностью! Да? Ренфилд молчал. Люси оглянулась на Дракулу. — Ведь я была бы беспомощна, не так ли, граф? Ну, если бы вы сдержали свое обещание? А? — Нет, отчего же, я… Но Люси не дала ему договорить, его ответ был ей не нужен. Она снова смотрела на Ренфилда. — Говори. Что же ты снова молчишь? Хотел? Тебе ведь это было нужно, да? — Люси… — едва слышно произнес Ренфилд. Оборвав свое молчание, он словно оборвал какую-то тоненькую нить, что удерживала Люси от истерики. — Ну так возьми! Хочешь? Бери! — закричала она, расстегивая пуговицы на блузке. — Люси, перестань! — Ренфилд сжал ее дрожащие холодные пальцы своими руками. — Нет, не перестану! Пусти меня! Она попыталась вырваться, но он не дал. — Люси… — Нет, давай покончим с этим! — О, какие страсти! — шепнул Дракула Мине. — Пойдем отсюда, мы только мешаем. Она встала, и он подхватил ее под руку. — Минуточку внимания! — громко произнес граф. Ренфилд посмотрел на него, Люси же просто застыла. — Мы, пожалуй, оставим вас наедине. Не хочется мешать. Весь замок в вашем распоряжении. Только будьте осторожны, не разнесите его, — Дракула вежливо улыбнулся, холодно сверкнув глазами. — Мы все ваши пленники теперь? — как-то безучастно спросила Мина. — Гости, моя дорогая, гости, — Дракула снова вежливо улыбнулся, заботливо похлопав девушку по руке — Спокойной ночи, — сказал он Ренфилду, и они вместе с Миной вышли из комнаты, прикрыв за собой дверь. Повисло тягостное молчание. В тишине было отчетливо слышно, как беснуются за окном ветер и дождь. — Что ты наделал, Ренфилд? — прошептала Люси. — Что ты наделал…