Miroir, miroir, dis-moi...

— Добрый вечер, — Ренфилд вошел в столовую и вежливо поздоровался с Дракулой. Он обернулся и посмотрел на Ренфилда. — Хорошо выглядишь. Тот промолчал, не зная, что ответить. — Если завтра я открою двери, ты уйдешь? — спросил Дракула, внимательно глядя на Ренфилда. — Что? — он непонимающе уставился на графа. — Не знаю… Зачем? — обвел взглядом комнату, словно ища причину остаться. — Как зачем? А Люси? — Люси? Люси… уходит? — Ренфилд нахмурился, пытаясь сосредоточиться. Вопросы Дракулы выбили у него из-под ног почву, которую он с таким трудом недавно обрел. — Если я открою двери, уйдут все. Ты не пойдешь за Люси? — А ты откроешь двери? Дракула не слишком приятно усмехнулся. — Тут неплохо, правда? Довольно безопасно. Замкнутый мирок, желанная девочка, брошенная в твои объятия… — Прекрати это. — Ренфилд слегка прищурился, глядя на графа. — Прекрати. Я пойду за ней. Доволен? — он почти выплюнул это в лицо Дракуле, словно обвинение, и едва не задохнулся от собственной решимости. Точнее — от страха, что решимость настоящая. — Ах, это я должен быть доволен? — граф рассмеялся, явно забавляясь, но без злости. — Вот это поворот. Ренфилд отвернулся от него и вцепился пальцами в спинку стула. Он молчал. Он не хотел ничего говорить. Он пытался свыкнуться с давно забытым ощущением — ощущением права на собственное счастье. Отчего-то стало очень страшно, будто он не заслужил не только само счастье, но даже право на него. Словно если он позволит себе хотя бы попытаться быть счастливым, хотя бы попробует коснуться крыла своей Синей Птицы — все исчезнет. И сама Птица в первую очередь. И он вместе с ней. Впрочем, последнего он боялся меньше всего… — А если она прогонит меня, — Ренфилд посмотрел на Дракулу через плечо, — я вернусь сюда и попрошу у тебя вечность. — Никогда, — глаза Дракулы потемнели, — никогда не проси этого. Не думай, что будешь рад, получив в свое распоряжение вечность в таком понимании. — Я слишком труслив, для того, чтобы убить себя… — Ренфилд развернул стул к себе и сел, уставившись в пол. — Это просьба? — Дракула едва заметно ухмыльнулся, вопросительно изогнув бровь. — Да. — Боже, какая драма. — Граф закатил глаза и сел на стул напротив Ренфилда. Немного помолчав, он принялся говорить, глядя на собеседника: — Ты боишься умереть и боишься жить. Ты завис между жизнью и смертью, не решаясь выбрать что-то одно. Неизвестность смерти страшит тебя. Предсказуемость жизни пугает тебя не меньше. Что здесь есть, кроме страданий? Но они — хотя бы что-то, а там — небытие. Или… Ты веришь в бога? Ренфилд поднял взгляд на Дракулу — тяжелый и тоскливый, как затяжной осенний дождь. Ответа на этот вопрос не требовалось, он чувствовал, поэтому промолчал. — Либо небытие, вечный сон, ничто. Либо ад, наказание за грехи. Либо рай, в котором ты сгноишь сам себя, потому что душа твоя нечиста, она не сможет жить там. Либо место, созданное твоими желаниями и страхами, место, которое ты сможешь себе позволить в силу своей мысли — тусклой и скучной или безграничной и яркой. Ты не смог создать вокруг себя радость и счастье здесь, и вряд ли сможешь сделать это там. Ты знаешь это. И выходит, что куда ни шагни — везде одно и то же. Страх и отчаяние. Или небытие. Что лучше? Ты говорил о вечности? Друг мой, вечность — это… Открылась дверь, и в столовую вошли Мина и Люси. Ренфилд посмотрел на них отсутствующим взглядом, Дракула же поднялся, приветствуя девушек легким поклоном. Вид у него сделался самый светский, словно его не прервали на полуслове, словно и не было этого разговора с Ренфилдом. — Люси, — граф вежливо коснулся губами ее руки, — прекрасно выглядите. — Спасибо. — Она слегка покраснела от комплимента и посмотрела на Ренфилда, приветливо улыбаясь ему. Он вырвался из оцепенения и заставил себя улыбнуться ей в ответ. Но вскоре эта улыбка стала вполне искренней. Люси светилась какой-то хитрой радостью, словно знала интересный секрет и собиралась поведать его Ренфилду. Обязательно. Но чуть позже. Она села рядом с ним и коснулась его руки. Только тогда он сообразил, что ведет себя как олух. В отличие от джентльмена графа. Ренфилд вздохнул. Вставать и изображать благовоспитанного кавалера было уже поздно. Дракула тем временем подошел к Мине и взял ее ладонь в свою. Он не стал ее целовать, лишь слегка сжал пальцы, получив в ответ улыбку, в которой отразилось и смущение, и удовольствие от прикосновения. Приблизившись еще на шаг, он посмотрел ей в глаза и чуть не задохнулся от того, как она сама смотрела на него. Живой, горячий взгляд, жадно вбирающий в себя черты его лица и огонь его глаз. Она слегка приоткрыла рот, словно хотела что-то сказать, но спохватилась, и, не дожидаясь приглашения, прошла к столу. Рука ее выскользнула из ладони Дракулы плавно и мягко, и в этом движении графу почудилось какое-то сладкое обещание. — О, сколько тут всего вкусного, — с искренним энтузиазмом сказала Мина. — Давайте же скорее ужинать. Люси улыбнулась себе под нос, бросила на Ренфилда мимолетный смешливый взгляд и села прямо, глядя на кушанья и раздумывая, чего бы ей хотелось попробовать в первую очередь. Ужин пролетел незаметно, обстановка была на удивление приятной и непринужденной. Разговаривали они мало, но это никому не мешало. Мина старалась не смотреть на Дракулу, но ее «невзгляды» были красноречивей любых слов. Люси же, напротив, вовсю рассматривала графа, словно изучая его, пользуясь тем, что он был занят Миной и собственными мыслями. Ренфилд тоже не был обделен вниманием Люси, но она ждала от него ответа на каждый свой взгляд, словно ведя с ним молчаливый диалог. — Извините, я что-то устала, — Люси встала, вежливо улыбаясь. — Пойду к себе. Проводишь меня? — она посмотрела на Ренфилда. — Конечно. — Он поднялся. — Спасибо за ужин, всё было очень вкусно, — Люси улыбнулась Дракуле и едва заметно подмигнула Мине. Та округлила глаза и вспыхнула, отворачиваясь и пряча улыбку. Дракула встал и подошел к Люси, снова галантно целуя ее руку. — Я рад, что вам понравилось, моя дорогая. Ренфилд скривился на этих словах. Граф, проходя мимо, шепнул ему на ухо: — Насчет просьбы: мой ответ «нет». Я не собираюсь облегчать тебе задачу. Ренфилд сначала не понял, о чем он. Потом посмотрел ему в спину и, резко развернувшись к Люси, взял ее за руку. — Пойдем. Всем спокойной ночи. — Пока-пока, — Мина помахала им, встала и подошла к подоконнику. Вот сейчас они уйдут, и… Она приложила ладонь ко лбу. Может, уйти вместе с ними? Люси слегка удивленно посмотрела на Ренфилда и, когда они вышли из столовой, спросила: — Что он тебе сказал? — А? — он мотнул головой. — Неважно. — А мне кажется, он сказал что-то важное для тебя. — Я… может быть, я расскажу тебе потом. Не сейчас. — Ну хорошо, — Люси мягко улыбнулась, чуть крепче сжав пальцы Ренфилда. — Ну вот. Твоя комната. — Он с явной неохотой отпустил ее руку. — Спокойной ночи. — Спасибо. — Она посмотрела на него, отмечая, что он в чем-то едва уловимо изменился за сегодняшний вечер. — И тебе спокойной ночи. — Она подошла ближе к нему и, чуть приподнявшись на цыпочки, поцеловала в щеку. — До завтра, — быстро произнесла Люси, опустив взгляд. Отвернулась, открыла дверь и вошла в комнату. Ренфилд остался в коридоре. Коснувшись пальцами щеки, он закрыл глаза, сделал несколько шагов назад, и уперся спиной в стену. В голове царил сумбур, сердце бултыхалось где-то в горле, было трудно дышать от счастья и страха. Сжав пальцы в кулак, Ренфилд оттолкнулся от стены и пошел к себе. * * * Как только дверь за Люси и Ренфилдом закрылась, Мина поняла, что отступать некуда. Она, собственно, и не собиралась, но… — Давай завтра устроим бал? — повернулась она к Дракуле, сказав первое, что пришло в голову. Потом она так и не смогла объяснить себе, откуда взялась эта странная мысль. — Бал? — Дракула удивленно взглянул на нее, подойдя чуть ближе. — И каков список приглашенных? — Ну… это будет мини-бал, — Мина немного робко улыбнулась. — Для четверых. — Мини-бал. Прелесть какая. — Граф сделал еще один шаг к ней. — Ты не хочешь? — Она отошла назад, словно утягивая Дракулу за собой. — Нет, почему же… — Он медленно приближался, глядя ей в глаза. — Скучно же так сидеть целыми днями. Устроим себе праздник. Вино, легкие закуски, музыка и танцы. Правда же, здорово? — Здорово, — эхом повторил Дракула, останавливаясь в полушаге от Мины. — Послушай. Я хотел спросить… Он собирался задать ей тот же вопрос, что Люси и Ренфилду — про открытые двери, но замешкался, потому что боялся услышать ответ, каким бы он ни был. — Не надо. — Она сократила расстояние между ними до минимума, обняла ладонью за шею и притянула к себе для поцелуя. В голове промелькнуло какое-то лихорадочное «наконец-то!», и на этом мыслительный процесс оборвался. Дракула обнял ее, прижимая к себе, словно боясь, что она исчезнет, или у нее пропадет желание целовать его, или вообще мир рухнет прямо сейчас, а он так и не успеет насладиться вкусом ее губ. У Мины возникло ощущение, что она дорвалась. Иначе нельзя было назвать то, с каким упоением она целовала Дракулу. То жадно и порывисто, то нежно и медленно, при этом едва касаясь его скул кончиками пальцев. — О господи, — выдохнула она, прислоняясь лбом к его плечу. — Какое-то наваждение. Он молчал. Ему вообще не хотелось разговаривать. Он тронул пальцами ее подбородок, вынуждая поднять лицо. Она мотнула головой. — Я… мне… я сейчас сбегу. Потому что нельзя так много и сразу. — Глупость какая. — Дракула провел большим пальцем по ее губам. — Нет… А может и да. Я не знаю. Я ничего не знаю, я такая глупая, — Мина улыбнулась, глядя на него светящимися глазами, и ловко выскользнула из его объятий. — Не забудь про бал, — напоследок сказала она и в буквальном смысле убежала. Стремительно шагая по коридору, она чувствовала себя пьяной и абсолютно беззаботной. Ей нравилось это состояние, и она не собиралась ни о чем задумываться, стремясь продлить волшебные мгновения. Дракула вышел из столовой через минуту после Мины, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Нереальность происходящего кружила голову, весь мир казался ему новым, неизведанным, и даже немножко чудесным. * * * Ренфилд долго собирался спать, шатаясь по комнате и не зная, куда себя деть. Казалось, стоит лечь в кровать и его тут же накроет тоска и одиночество. Хотелось пойти куда-нибудь… просто идти и идти, ни о чем не думая. Или ехать за рулем автомобиля. И чтобы бешеная скорость… и чтобы ветер в открытые окна… или… Или… Ренфилд стукнул кулаком по подоконнику. Как же тяжело бороться с этой зависимостью! Снова тревога, которую хочется заглушить. Снова озноб, от которого ничего не помогает. Ренфилд почувствовал, что задыхается. Закрыв глаза, он прислонился лбом к стеклу и вспомнил о Люси. Она будет его якорем. Она его единственный якорь. Боже, как тяжело… Выровняв дыхание, Ренфилд решил, что нужно принять горячую ванну. После, когда он уже лежал в кровати, раздался робкий стук в дверь. Ренфилд сел, прислушиваясь. Постучали еще раз, чуть более настойчиво. После короткой паузы — еще. Ясно, просто так его в покое не оставят… Ренфилд с неохотой поднялся, завернулся в одеяло и открыл дверь. За ней стояла Люси, точно так же завернутая в одеяло. — Привет, — улыбнулась она. — А мы с тобой похожи. — Разве? — Ренфилд посмотрел на себя. — Хм… и правда, — он рассеянно улыбнулся в ответ, удивляясь столь позднему визиту. — Я войду? — спросила Люси, и, не дожидаясь приглашения, прошла в комнату и села в кресло. Ренфилд закрыл дверь и повернулся к ней. — Мне страшно, — она не дала ему заговорить первым. — Можно я переночую у тебя? — Страшно? Она кивнула, посмотрела на Ренфилда и тут же опустила взгляд, комкая в руках края одеяла. Он стоял какое-то время молча, не шевелясь. Потом подошел к Люси и присел перед ней на корточки. — Зачем ты врешь? Зачем меняешь нас местами? Здесь не тебе страшно, а мне. Если это можно так назвать… И ты пришла, чтобы быть рядом, пока я… как это называется? — он едва заметно ухмыльнулся. — Нестабилен? Люси вспыхнула, глядя на него: — Я не вру. — Хорошо, не врешь. Просто преподносишь все так, будто это я тебя спасаю, а не ты меня, — с горькой усмешкой произнес он, вставая. — Зачем? Не нужно этого… благородства. — Ах, не нужно? — Люси вскочила с кресла, гневно сверкая глазами. — Знаешь, что, Ренфилд? Пошел ты к черту! Она едва удержалась, чтобы не заплакать от смеси обиды и злости. Она мучилась, сидя в своей комнате и размышляя, под каким предлогом прийти к нему, чтобы он не подумал… чтобы он ничего не подумал. Она переживает, волнуется за него, как последняя дура, хочет ему помочь, а он не позволяет, подкармливает своих тараканов, да еще и мерзко иронизирует. Идиот! Идиот с непомерной гордыней. — Да, — кивнув самой себе, Люси медленно и четко повторила «пошел ты к черту», и рванула вперед, прикусив губу. Ренфилд удержал ее за плечи и сгреб в объятия. Его одеяло упало на пол. — Прости, — прошептал он в ее волосы, чувствуя себя полным болваном. Кулаки Люси упирались ему в грудь, словно укоряя его в том, что он причинил ей боль. — Прости. Только не уходи. Пожалуйста. Мне нельзя без тебя. Она так долго молчала, что Ренфилду стало страшно. Потом посмотрела на него, и на ее щеках он увидел следы от все-таки пролившихся слез. Он ненавидел себя за них, и это с легкостью читалось по его лицу. — Пусти, — прошептала Люси с едва заметной улыбкой, — задушишь. Он ослабил объятия, но не отпустил. Ему хотелось осушить губами ее слезы, почувствовать их соль и навсегда запомнить их горечь. Она смотрела на него так, словно понимала это желание и давала разрешение на его осуществление. Они замерли на какое-то бесконечное мгновение, наслаждаясь его хрупкостью, почти не дыша. Ренфилд провел подушечками пальцев по щеке Люси, а потом прижал ее голову к своей груди. Девушка улыбнулась его нерешительности и высвободила руки, чтобы обнять его в ответ. Ее одеяло присоединилось к одеялу Ренфилда на полу. — Я… мне нужно умыться, — спустя несколько тихих минут сказала Люси. — Да, — он кивнул, опуская руки и отпуская ее. Она подняла свое одеяло, с улыбкой вручила его Ренфилду и ушла в ванную. А когда вернулась, он уже лежал в кровати. Они больше не произнесли ни слова, но ни он, ни она не чувствовали в этом никакой необходимости. Вечная тревога Ренфилда утонула в слезах Люси, а обида Люси растворилась в объятиях Ренфилда. Стены старинного замка охраняли этих двоих, будто бы холодные камни привязались к человеческому теплу и старались сберечь его. Люси забралась под свое одеяло и повернулась к Ренфилду. Он молча обнял ее, думая о том, что так не бывает. Так хорошо — в его жизни — быть не может. Через минуту эти мысли испарились и он уснул. Люси прислушивалась к его спокойному дыханию и улыбалась самой себе. Попытка поразмыслить о том, как она умудрилась вляпаться во всю эту историю закончилась провалом — сон сморил ее сразу же, как только она закрыла глаза.