POV Риккерт
- Что это? - я многозначительно посмотрел на упаковки сухарей, булку в прозрачной и шелестящей обертке, бутылку воды и несколько батончиков, аккуратно сложенных прямо около моей кровати. Перевел взгляд на сундук, на котором очень удачно пристроился ещё один виновник моих мучений - парень в белой маске и желтой косухе. - Еда. - не менее многозначительно ответил мне парень, голос которого был немного искажен из-за маски. - Я вижу. - живот снова заурчал, и я понял, что больше не смогу ломаться, поэтому медленно потянулся за булочкой. - Ты тоже на этого.. Работаешь? - я решил спросить в лоб о том, что меня действительно интересовало. Парень молчал, продолжая смотреть на меня и на то, с каким аппетитом я уминаю булочку. Я тоже не отвёл от него взгляда. Думаю, гляделки продолжались бы и дальше, если бы неожиданное изречение масочника: - Да. Моё имя Тим. А ты.. Риккерт? Я похлопал глазами. Разговорчивый, однако. - Откуда узнал? - я почему-то не был удивлен тому, что он знает моё имя, догадываясь, кто ему его мог сказать, но разговор продолжать надо. Я, вытряхнув все оставшиеся сухие и безвкусные крошки от булочки себе в рот, скомкал обертку и вытер рот рукой. Потянулся к бутылке воды. - Он мне сказал. - парень, видно, тоже привыкший высокого называть без всякой фантазии "он". - А он.. - я, сделав глоток воды, замолчал. - Расскажи мне о нем. - спросил уже тише я, словно боялся, что высокий услышит мой вопрос. Парень вздрогнул, будто тоже беспокоится о том же, о чем и я. Оглянулся. - Не сейчас. Он должен вернуться с охоты. - парень поднялся с сундука и кивнул на еду, лежащую на полу. - Поешь, времени осталось мало. Тим тут же поспешил спуститься вниз, оставив меня одного. Я решил не медлить с предложением парня и кинулся на оставшуюся еду, активно чавкая и чуть было не захлебываясь водой. Как же я голоден. Еда не имела вкуса совершенно, но я продолжал её напихивать в рот, словно это помогло бы мне пробить ком, вставший в горле и говорящий о подступающих слезах. Я не понимаю причину слёз, причину боли внутри, причину того, почему мне так хочется кричать, вопить, выть. В области груди начало потихоньку покалывать. Метка? Голова заболела. Он рядом. Хозяин рядом. Я тут же забыл о еде, забыл о боли внутри себя, так как ту заглушило шипение в моей голове и явное желание поскорее встретиться с тощим, словно он являлся избавителем от этой нещадной боли. Я немедленно сорвался и запрыгал вниз по лестнице, перепрыгивая по три ступеньки, которые жалобно кряхтели и скрипели под моим весом. Хозяин, хозяин, хозяин.***
POV Лавриния
- Ты уверена, что он здесь? - отец вышел из машины, хлопнув дверью и многозначительно посмотрев на мрачный, мало притягательный влажный лес. - Четырнадцатая миля. В моей голове продолжала биться картинка - я стою на трассе в этом же месте. Ноги болят, и разодранная до крови кожа на ступнях неприятно пощипывает. Мелкая асфальтовая крошка покалывает и без того ноющие от боли ноги. Я медленно поднимаю голову, еле вдыхая тяжелый, влажный воздух, который больше походил на воду, и вижу его. Казалось, за плотной завесой бледной ваты тумана не было видно ничего, кроме информационной зеленой таблички на трассе с белой надписью "14 mile" и тонкой руки, уходящей ввысь и крепко сжимающей мою ладонь. Но если вглядеться, то можно увидеть и силуэт его безликого лица, хоть и хрупкие, но широкие плечи и очертания похоронного костюма, который вгоняет меня в ужас куда больше, нежели холодная строгость сплошной бледной кожи на месте его лица. Куда он хочет меня отвести? Мои глаза, и без того влажные, наполняются подступающими слезами. Я, моргнув и пустив тем самым слёзы по щекам, распахиваю глаза и понимаю, что нахожусь в другом месте - передо мной старый, полуразвалившийся дом с покосившейся крышей, объятый плотным одеялом тумана. Но потом была только темнота и сопровождающее её слабое шипение в голове. Больше ничего я не помню, кроме того момента, когда Рик развязывал меня, что-то горячо шепча, и когда мы были окружены кольцом огня. Мне страшно чего-то не помнить, потому что именно сейчас я понимаю, насколько это глухое, ноющее и омрачающее всё нутро чувство - понимать, что твои воспоминания перемешаны в кучу не по твоей воле, и ничего сделать ты с этим не можешь. В голове пустота, а заполнить нечем. Я наконец-то поняла, что испытывал Рикки, мой бедный Рикки, всё это время. Он был совершенно один наедине со своими проблемами и исчезнувшими воспоминаниями, а я ему ничем так и не помогла. Я должна найти тот развалившийся дом в этом лесу. Возможно, Рик там. Нет. - Я уверена, что Рик там. - последние свои мысли я высказала вслух. - Меня пугает твоя уверенность. - папа облокачивается на машину, продолжая сверлить взглядом, как и я, лес. - Так и не собираешься мне ничего объяснять? Я отрицательно мотаю головой. Он не поверит. Он не поймет. Папа, смачно матернувшись, бьет рукой по капоту. - Ну всё.. Слушай. Ты, что, не понимаешь ничего, что ли?.. Хватит изводить меня. Ты чуть не сгорела в лесу, в котором оказалась черт знает как, а теперь утверждаешь, что в каком-то доме в этом сраном лесу подыхает Риккерт!!! Объясни мне, твою мать, что здесь происходит! Ты хоть понимаешь, что я чуть сам коньки не отбросил, когда ты пропала? А теперь ты предлагаешь мне вернуться с тобой туда, чтобы пойти туда-не знаю куда, найти того-не знаю кого! Я съежилась от громких, разлетающихся эхом по пустой трассе, папиных выкриков. Я понимаю, почему он сейчас так пучит глаза, почему тяжело дышит, почему он не хочет туда идти, но я ничего не могу поделать с кошками, которыми не то, что скребут, хуже. Они едят меня изнутри. Рикки, Рикки, Рикки. - Я не могу тебе объяснить, пап. Просто, прошу, пойми. Мы уже приехали сюда, поэтому.. - Но никто не запрещал мне сейчас пихнуть тебя обратно в машину и уехать отсюда от греха подальше. - перебил меня папа, лицо которого перекосилось то ли от злости, то ли от невероятной боли. - Ты тоже меня пойми. Сам до сих пор не понимаю, как меня угораздило сюда приехать.. Поехали домой. Оставим это полиции. Этих слов я боялась больше всего, поэтому я начала медленно отходить от машины, от папы, действительно боясь, что он и вправду без шуток схватит меня и насильно увезет обратно домой, подальше от этого страшного леса, подальше от тощей фигуры. Подальше от Риккерта. Нет, нельзя, я должна пройти через лес, должна найти его в том доме, должна разорвать своим собственным телом этот туман, должна любой ценой вытащить Рика, как он меня вытащил из цепких пальцев тощего, холодных, как смерть. Теперь моя очередь. - Лаври, не делай глупостей. Мы поедем домой. Если хочешь, я готов сам поехать и найти его, но, прошу, вернись домой. Я не хочу, чтобы ты туда шла. - отец подбирал аккуратно каждое слово, разжевывая его, при этом делая незаметные медленные шаги в мою сторону. Его уставший взгляд с слегка нервно подергивающимися на одном месте зрачками. Я хочу зареветь, броситься к папе, уехать отсюда. Я боюсь этого леса, боюсь того, что скрыто в нём. Но ещё больше я боюсь, что больше не увижу Риккерта. - Лаври!!! - я, еле сдерживая слёзы, кидаюсь в сторону леса. Отец кидается за мной, матерясь, выкрикивая моё имя, делая широкие и длинные прыжки. Я, чтобы избежать набирания папой скорости, начинаю бежать не по прямой, лавируя и проскальзывая между деревьев, тем самым заставляя его также петлять в надежде дотянуться до меня. - Па-а-а.. - я тяжело вдыхаю, -..а-а-ап!.. - Остановись! - такой же тяжелой отдышки у папы не появилось совершенно, а, казалось, наоборот, у него открылось второе дыхание. Я невероятно боялась, что он всё же догонит меня и я так и не помогу Риккерту. - Прошу! Лаври! Острая ветка, по-предательски торчащая из кустов, мимо которых я пробегала, проскользила по моей голени, оставив на ней достаточно широкий порез. Кровь без промедления засочилась и темными каплями медленно поползла по моей ноге. Я зашипела от боли, но тут же забыла о ней, поняв, что больше не слышу ворчания отца позади себя, не слышу его злобных выкриков о моей бестолковости и глупости. Не слышу хруста шагов и его дыхания. Я остановилась и обернулась. Только зловеще покачивающиеся на ветру ветви деревьев и непроглядная лесная глушь. Папы как будто и не было. До жути знакомое шипение заставляет меня повернуться и замереть от неожиданности - передо мной вновь, как и тогда, развалины двухэтажного домика лесника с черными провалами окон и просачивающийся через них не предвещающий ничего хорошего туман. На пороге дома стоял он, в изорванной одежде, босиком, с растрепанными волосами. Я с облегчением выдыхаю его имя. - Рикки!..