Меня зовут Дамиан

      Он очнулся. Вынырнул из омута неясных лиц, голосов, запахов, прикосновений. Так бывает, когда понимаешь, что вот уже не сон, вот это уже реальность и не будет больше внезапного ощущения вязкого падения. Ты осознаешь, что все другое до этого было иллюзией, причудилось в бреду.       Сознание принесло ощущение движения. Яркий свет солнца заставил зажмуриться и прикрыть лицо дрожащей ладонью, тело чувствовалось чужим, слабым, но, на удивление, бодрым.       Бледные щеки обозначила темная жесткая щетина. Очень редко он позволял себе такое в Отряде. Отряда больше не будет… Почему-то эта мысль горчила сильнее всех происшедших событий. Приспособиться к новым условиям - единственный выход, а Машина очень хорошо этому его научила. Приспособиться. И Машины не будет…       Сколько же он был без памяти? Очередная встряска, так удачно разбудившая, подтвердила, что его везут. Память прояснилась сумбурными, смазанными отрывками, рука машинально потянулась к тугой перевязи справа – не приснилось. Не у кого было спросить «Где я?», а Дамиан, отчетливо вспомнив жесткую веревку у себя на шее, не спешил подавать голос.       Открытая повозка, мягко, тепло. Назойливо ноет в боку. Странно и незнакомо пахнет накрывающий до носа плед с мелким густым пуховым ворсом. Пробиваясь сквозь густые переплетения крон деревьев, свет прорезал густую тень, рассыпая вокруг причудливые узоры. Выносимый при выдохе паром, холодный терпкий воздух легкой изморозью покрывал ворс пледа.       Запах незнакомых мест. Воздух пьяняще чист и легок, не в сравнение с той отфильтрованной, прогнанной через сложную систему вентиляции мертвой смесью, которой он дышал всю жизнь взаперти. Даже в лесу, куда им было разрешено выбираться во время зачисток мутантов, казалось, висела тяжелая ядовитая дымка. Хотелось вдохнуть во все легкие и еще больше, надышаться. Шумы обрели ясность, разделились на далекие, разносимые эхом, голоса, кто-то фыркнул совсем рядом. Пересиливая боль и слабость, Дамиан медленно и осторожно поднялся на локтях в поисках источника этого звука. И не смог оторвать взгляд. Его вместе с повозкой тащило большое незнакомое животное, темно-коричневая спина которого отливала на солнце. Звук повторился снова, а идущий рядом высокий коренастый мужчина в темном тяжелом плаще с капюшоном успокаивающе похлопал животное по мускулистой шее, шепнув пару тихих слов.       Заметив Дамиана, который сейчас одной лишь силой воли держался за сознание, тот несколько секунд всматривался ему в лицо, удивленно подняв косматые брови так, что они совсем скрылись из виду. Все так же уставившись, мужчина крикнул пару фраз, предназначенных кому-то впереди, не оборачиваясь, полагая, что, стоит ему отвести взгляд, незнакомец снова превратится в неподвижное тело без признаков жизни. Слова хлестко подхватило эхо.       Что-то было в его встревоженном взгляде, опасение? Вряд ли Дамиан был сейчас в силах соскочить с повозки и свернуть ему шею. Вряд ли.       Неимоверных размеров караван огромных груженых крытых повозок мерно и неспешно продвигался незамысловатым маршрутом. Сообщение о чужаке по цепочке прокатилось вперед и, вскоре, торопливо приблизился другой мужчина, тараторя удивленно незнакомые слова, на ходу скидывая капюшон и улыбаясь.       Дамиан отшатнулся, пресекая попытку прикоснуться к себе, не сразу узнавая подошедшего. Движение, казалось, отобрало все силы. Старик только вновь применил успокаивающий жест – раскрытые ладони, не переставая говорить и улыбаться.       Интересно, паузы будут? Судя по жестикуляции и интонации, рассказ был познавательным. В процессе было указанно на солнце и обрисовано подряд две дуги, понятно, два дня. И, похоже, события этих двух дней было решено уложить в отрезок из двух минут, успевая еще забавно махать руками и догонять неторопливую повозку.       Присев на край, чтобы не идти рядом, тот деловито порылся с краю повозки, выудил флягу со специальным отваром трав, разведенным водой, и протянул чужаку. Парень с подозрением покосился на предложенную емкость, не спеша принимать. Старик не убирал руку, заметив, как шевельнулись пересохшие губы и кадык, а сомнение переросло в интерес. Не самый приятный вкус, но, похоже, жажда оказалась сильнее.       Тал замолк, не прекращая улыбаться, все же внимательно изучал «находку», пытаясь уловить тревожные признаки будущих угроз. Парень оказался крайне далеко от Скалы, один, тяжело раненный, безоружный. Почему? Это стоило еще выяснить. Как и то, что это за человек. Почему-то при наблюдении его даже в таком ослабленном состоянии, не покидала тревога, желание быть настороже. Похоже, молчаливое изучение было обоюдным. Внимательные глаза цепко улавливали каждую деталь.       А еще стоило не весть, каким образом объяснить ему, куда и с какой целью они едут. И убедить остаться.       - Спасибо…,- хрипло и негромко подал голос Дамиан, протянул флягу обратно, отвлекая Старика от раздумий. Слово было незнакомым, но интонация понятной. Оборона временно снята. Чужак заметно расслабился. Секунду замешкав, уставившись, Старик кивнул одобрительно, забирая отвар. Притупляя боль, снимая жар и предотвращая инфекцию, эта жидкость – единственное, на чем держался парень эти пару дней, которые был без сознания. Лекарь строго настрого запретил давать что-либо еще. Сложный сбор трав и корней по жесткому графику в купе с внимательным обращением с раной сделали свое дело. Старик фактически вытащил незнакомца с того света. Стоило признать, что на его месте кто-то другой, возможно, не выкарабкался бы.       - Меня зовут Тал, - начал Старик, чинно указывая себе в грудь, - а тебя?..       Вопрос остался без ответа, так как все внимание чужака вновь заняла лошадь, что тащила их повозку. Благодаря тщательной селекции более крупное и выносливое, чем его далекие предки - это животное было незаменимым в деле, а сублимированный корм для них занимал очень мало места.       - Что это такое? Я никогда еще не видел такого. - для верности он даже указал в сторону животного, пересиливая слабость. Неподдельное любопытство парня пришло на смену настороженности, преображая. Эта перемена позабавила Старика, даже немного успокоила.       Мужчина, что шел рядом с их повозкой, удивленно уставился сначала на Тала, потом на лошадь и обратно на Тала, что безуспешно пытался остановить решительные попытки чужака перевернуться.       - Ты куда собрался? Остановись, - пряча улыбку, сказал он, - Я – Тал… Не шевелись, потревожишь повязку, там же швы. Не шевелись, говорю!       Сдавленное шипение и внезапное оцепенение подтвердили эти опасения. Старик негодующе затараторил:       - Как же было проще, когда ты просто лежал! Нет, хорошо, очень хорошо, что ты очнулся, но теперь же тебя нужно как-то удерживать на месте! Давай, переворачивайся. Никуда лошадь не денется.       Шумный выдох, тяжелый прерывистый вдох. Короткая едкая фраза. «Ругательство», - резонно предположил Старик.       - Больно? Дыши носом, - он медленно продемонстрировал процесс, жестикулируя в такт дыханию, - Вот, возьми, еще выпей, – снова протянул флягу, получив гримасу отвращения в ответ,- знаю, на вкус это очень и очень гадко, но так надо, пей. Я позову Лекаря.

***       - Это, конечно, удивительно, что пациент вообще очнулся,- Лекарь спешил следом за Талом, петляя по глубокому снегу между повозками, обходя пеших встречных, кивая в знак приветствия, - учитывая кровопотерю, масштаб повреждения, то, что он два дня вообще не приходил в себя, - ему не терпелось самому глянуть, - ты же понимаешь, мой интерес в этом чисто профессиональный… Я и не ожидал, что ему станет лучше при таких условиях. Я и от себя не ожидал, что справлюсь. Он начал шевелить конечностями?       - Не только шевелить, он перевернулся, лошадь захотел посмотреть, - с долей гордости пояснил Старик, - я его пытался остановить…       - Ого, этого делать еще не стоило.       - Останавливать?       - Переворачиваться, - уточнил Лекарь, - он пил отвар? Там немного успокоительного. Я передам тебе еще, через пару дней у нас «привал», должно будет хватить. Али может забрать…       Старик с тяжелым вздохом обернулся:       - Она в последние дни околачивается где угодно, - пробурчал он, - знаю, что ты скажешь, мне это уже говорили до тебя. Ей просто нужно время.       - Понимаю, это не к месту, но ты ведь понимаешь, что о твоем «госте» думают остальные? Не все, конечно, - поспешил уточнить Лекарь, - Как ты собираешься привести на Совет чужака из Скалы? Ты отдашь ему дочь? Я просто пересказываю, что говорят, не смотри на меня так.       - Парень ни слова не понимает, как мне сначала ему объяснить, что происходит? - развел руками Тал.       - Удивил новостями, - отмахнулся Лекарь, - моего деда таким образом женили и ничего, вон только недавно он мне сказал, что «наконец-то понял, что это были за кольца».       Оба нагнали нужную повозку.       - Кто тут у нас очнулся? - сходу запрыгнул Лекарь, раскладывая принесенные в заплечной сумке стеклянные и жестяные емкости, - помнишь меня? Вижу, что помнишь. Жутковато звучит, понимаю. Тал, будешь на подхвате, если он вздумает мне руки вывернуть. - все так же улыбаясь, добавил он.       Чужак не шевелился, взгляд его прояснился узнаванием. Не слишком он был и рад. Уже знакомая короткая едкая фраза вместо приветствия.       - Мясника привел? Здесь вместо воды была полнейшая гадость. - протянул он пустую флягу, выудив ее откуда-то из недр покрывала, язык немного заплетался.       Ни одного знакомого слова.       - Покажи ка мне повязку, - заметив на пальцах кровь, Лекарь поспешно потянул за край покрывала, - Переворачивался, говоришь? Надо проверить швы. Будет немного неприятно, терпи. Худшее ты уже перенес. Он же ни слова не понял, верно?       - Ни единого. Просто не делай резких движений и улыбайся.       А дальше Лекарь, следуя совету, увлеченно взялся за свое дело, напевая на мотив детской песенки, словно на приеме у него ребенок:       - Убираем рукиии. Тал, убери его рукии. Ух ты, крови многоватоо, на рубашке тоже, сейчас среееежем бинтыыы, - Чужак недовольно шикнул, болезненно жмурясь, - не больноо, не больноо. НЕ БОЛЬНО. Ладно, немного. Не дёргаемся. Но мы терпим. Терпим. Терпииим иии ДЫШЫМ НОСОМ.       Руки Лекаря методично и четко выполняли работу, не теряя ни секунды.       - Тал, вот нашатырь, когда скажу, подсунешь ему, - тон не предполагал отказа, - а вот и наши швыыы. Совсеем не больноо.– продолжил он во все той же веселой манере, вопреки недовольному рычанию сквозь сцепленные зубы ему в ответ, - Он «поплыл». Нашатырь, сейчас.       Очередной раз удивляясь живучести их «гостя», Лекарь осмотрел и обработал стежки шва, в длину ладони пересекающего правый бок его пациента вдоль ребра, шил очень бережно, но наверняка останется шрам.       - Как же было проще, когда он просто лежал, - заметил он, когда парень очередной раз непроизвольно дернулся, шипя, Старик активно закивал, соглашаясь, - знал бы, что во время обычных вылазок за металлоломом придется проводить сложные операции, выкупил бы все опиаты из аптеки. Повезло, что попался крепкий, выносливый молодой организм, что тут сказать. Я везучий. А что у меня обычно? Растяжения да синяки. Уже почти все, самое неприятное позади.       Он аккуратно закрыл рану новой чистой повязкой, собрал окровавленные остатки старой. Старик помог вернуть теплое покрывало на место.       Дамиан приходил в себя, беззвучно матерясь сквозь зубы, попутно восстанавливая дыхание, мать его, носом.       - Значит, по уходу все так же, как и раньше. Перевязка раз в сутки. Теперь можно суп без мяса. И покой, абсолютный покой. Не смотри на меня так, я не знаю, как ты заставишь его не двигаться. Сказки ему почитай, что ли. Типа, везли жениха на свадьбу, - Лекарь весело хмыкнул себе под нос.       - Не смешно.       - Еще как.