За все надо платить

Следователь заполнил шапку протокола и поднял глаза на мужчину, сидящего перед ним по другую сторону стола. - Скажите, гражданин Алексеев, где вы находились позавчера с десяти до двенадцати ноль-ноль? - На работе, в своём кабинете. Салон я покинул после … шестнадцати ноль-ноль. Ровный, спокойный голос, даже с чуть издевательскими интонациями. Казалось, ему не доставляет ни малейшего неудобства жесткий стул времён ещё Леонида Ильича и внимание правоохранительных органов. Следователь всмотрелся в него ещё пристальнее. Невозмутимое лицо, ярко-голубые глаза в обрамлении длинных, прямых ресниц. И ресницы, и брови были угольно-чёрными, в контраст платиновым волосам. Тонкие, красивые черты лица. В уголке чувственных губ притаилась едва заметная презрительная усмешка. - Кто может это подтвердить? - Мои сотрудницы, разумеется. В тот день работали… - он назвал фамилии. - Что ж, мы опросим их. - Конечно, это ведь ваша работа, - вновь неуловимая уху насмешка. Пусть опрашивают. Позавчера он с утра сказал девочкам: «Я весь день буду у себя в кабинете», выделяя голосом нужные слова. Два мастера и маникюрша понимающе кивнули. Пусть допрашивают, девчонкам плевать на факт лжесвидетельства. Даже если бы в прокуратуре применялись пытки, их бы и это не напугало. Безоговорочную лояльность всех без исключения женщин, работающих в салоне красоты «Мистраль», владельцем которого являлся гражданин Алексеев, обеспечивали не только немыслимо высокие по меркам их города заработки. Каждая из них была чем-нибудь да обязана хозяину лично, что называется «по гроб жизни». - Что вас связывало с гражданином Лысаковым? - Простите, имеется в виду… потерпевший? Я просто не знал его фамилию. Естественно, по фамилии не знал. В миру он был больше известен как «Лысый». Действительно лысеющий, обрюзгший мужик, который уже всех достал своими гамадрильими усилиями протолкнуться на давно поделенную территорию. Проще было убить наглого, не понимающего намёков залётного, чем убедить, что все его потуги напрасны. Разработанный план был почти идеален, но вмешался слепой случай, и кончина гражданина Лысакова в конечном итоге стала выглядеть не столь естественной, как задумывалась вначале. Однако, при чём же здесь добропорядочный гражданин Алексеев? Ну и что, что его видели в компании покойного? Да педикюр он у нас делал! - Более мне сказать нечего, господин следователь. - Хорошо. Если понадобится, я вас вызову. Следователь подписал пропуск, подтолкнул к собеседнику. Накрыв бумажку, на стол мягко легла изящная рука с длинными, тонкими пальцами и безупречным маникюром. На безымянном пальце – перстень. В голове следователя замелькали привычные определения: кольцо белого металла, с прозрачным голубым камнем… Тьфу ты! Но колечко и впрямь приметное. - Я буду ждать, - голос гражданина Алексеева забархатился почти до шёпота, и ладонь плавно ушла со стола, утягивая разрешение на выход. Следователь возмущённо вскинул глаза: да что он себе позволяет?! А бесполезный свидетель уже заметно улыбался, и ледок в голубых глазах подтаял. Поднялся со стула, как перетёк из положения «сидя» в «стоя». Вышел, не оглядываясь, не попрощавшись. Следователь только проводил глазами худощавую фигуру в костюме-тройке, за который наверняка заплачено дороже, чем стоит машина, на которой в данное время ездит господин следователь. Вдоль прямой спины, по тёмно-серой ткани змеилась почти до поясницы туго заплетённая коса, и как ни странно, не казалась чужеродной этой классической мужской одежде. «Ему бы эльфов играть», - мысль следователя была абсолютно неслужебной, но что делать, если строгому дознавателю только-только исполнилось двадцать три года и соответственно своему возрасту и интересам он неплохо разбирался в классификации нелюдей… * * * После девятого класса Игорь Алексеев поступил в местный колледж, стремясь к единственной цели – поскорее получить рабочую, но тем не менее востребованную специальность, начать зарабатывать самому и уйти наконец от стремительно спивающейся матери. Отца в их маленькой и недружной семье никогда не было. А ровно через неделю после начала занятий в колледже Игорь попал на операционный стол в состоянии, вызвавшем шок даже у много чего подобного видавших медиков. Хирург, как можно бережнее латая разорванный в лоскуты сфинктер, шипел себе под нос: - Звери, вот звери… Но хирург ошибался. На подобную степень жестокости способны только люди. Игорёк всегда был хорошеньким. И если в раннем детстве это только играло на руку (всегда находились сердобольные тётки, подкармливающие вечно голодного «ангелочка»), то после четырнадцати лет худой подросток с голубыми глазами-блюдцами и нестриженой копной светло-русых волос стал вызывать нешуточный интерес не только у тинейджерок. Компания из шести наглых старшекурсников стала преследовать его с первого же дня появления в колледже. И просто оскорблениями и похабными намёками они ограничиваться не собирались. Подловили после занятий, зажав рот, отволокли в брошенную котельную. Шансов отбиться не было, но Игорь сопротивлялся до тех пор, пока укушенный им за руку Вовка Шадуев не врезал ему со всей дури. Голова отлетевшего к стенке Игоря, как ему казалось, треснула вдоль затылка. На короткое время пришло спасительное беспамятство. А когда сознание вернулось, он закричал от невыносимой раздирающей боли в заднем проходе. Сколько раз его насиловали, он, конечно, не запомнил. Скорее всего, его не собирались убивать, знали, что в этом городе у него нет заступников, мать-алкоголичка не в счёт. Оставили бы в качестве постоянной подстилки. Но ублюдков спугнули мужики, решившие сообразить на троих на нейтральной территории. …Когда именно он пришёл в себя после операции, никто так и не понял. Дежурить возле него, держа за руку, было некому. Обеспокоенный Валентин Николаевич (тот самый хирург, принявший так близко к сердцу несчастный случай, происшедший с незнакомым ему пареньком) несколько раз подходил, но глаза пациента оставались закрытыми. И только когда он взял его за запястье, Игорь открыл запавшие глаза, обведённые черными кругами. Взгляд был полностью осмысленным. И сорокадвухлетний, циничный в силу своей профессии мужчина почувствовал, что он леденеет от мертвенного холода, льющегося из пронзительно-голубых глубин ада… За всё время пребывания в больнице Игорь не произнёс ни слова. Разве что от болезненных процедур мог поморщиться, и всё. В милицию сообщили о преступлении, но ни на один вопрос он не ответил, подписывать ничего не собирался, и обрадованные такой реакцией правоохренительные органы быстро отстали. Нет заявления, нет дела. Нет дела, нет и висяка, потому что расследовать этот мутный случай никто не горел желанием. Их город, по большому счёту, до этого гордого звания не дотягивал. Так, городок, и неважно, сколько в нём было жителей, потому что все мало-мальски значимые события становились известны населению очень быстро. Такова уж специфика жизни уездных населённых пунктов. Вот и случившееся с Игорем неизбежно привлекло к нему внимание, вызванное скорее нездоровым интересом, чем сочувствием. И этот интерес не ослабевал ещё долго. Отчасти потому, что «опущенный» мальчишка вёл себя совсем не так, как ожидалось. Никуда не уехал, не прятался, даже глаза ни перед кем не опускал. Наоборот, глаза чаще всего отводили те, кому приходилось случайно окунуться в обжигающий холод его взгляда. В колледже он перевёлся в группу, обучающуюся парикмахерскому делу. Директор, чувствующий себя неловко в его присутствии, отказать не посмел, но всё-таки проблеял: - Вообще-то там одни девушки… Игорь презрительно улыбнулся: - А где же ещё, по-вашему, мне теперь быть? * * * - Ну вот, готово, - молодой человек положил фен на тумбочку с инвентарём и снял с клиента парикмахерский пеньюар. - Спасибо. Хозяин салона сам брался за ножницы только для определённого круга клиентов. Примерно равных ему. Сегодняшний клиент был хозяином здешней прокуратуры. Так сказать, прокуроров всех начальник, следаков всех командир. Поэтому ничего удивительного в его следующей фразе не было: - Да, насчёт твоего вызова по делу Лысого… Я просто не успел вовремя вмешаться. Следователь новенький так рьяно взялся за дело, глазом моргнуть не успеешь, уже землю роет. Стройный блондин стянул с плеч спецодёжную курточку и привалился к косяку, скрестив руки на груди: - Я слышал, он закончил юридический в Москве? Посетитель охотно поддержал разговор: - Да, хотя сам из наших мест. Его папаша занимал немаленький пост в области, по линии МВД. Если бы на пенсию не вышел, наверняка бы пристроил сыночка у себя. А так наберётся парень опыта в глубинке, здесь дрова ломать можно - не так громко, как в центре. Но ты не обращай внимания, я всё устрою, больше тебя не побеспокоят. Блондин улыбнулся. - Напротив, устрой так, чтобы меня снова вызвали. Одно условие – следователь должен быть прежним. Удивление прокурора граничило со ступором: - По-почему? Улыбка блондина стала мечтательной: - А он мне понравился. После этих слов ступор у прокурора всё-таки наступил. * * * Беловолосый красавец ласково улыбнулся хмурому следователю: - Вот мы и снова встретились. Следователь нервно переложил на столе бумаги. - Итак, гражданин Алексеев, вам есть что добавить к предыдущим показаниям? Голубые глаза задумчиво следили за его движениями. - Пожалуй, нет. А может, вы сами хотите о чём-то меня спросить? Следователь откинулся на спинку кресла и в свою очередь стал разглядывать своего визави. После первого допроса он решил, что этот свидетель для раскрытия дела бесполезен. Связь с убитым неявная, держался уверенно, нагло даже… Зачем руководство рекомендовало продолжать разработку, он так и не понял. Только время терять. - Гражданин Алексеев… Но свидетель невежливо перебил хозяина кабинета: - Меня зовут Игорь. А тебя? Следователь удивлённо уставился на него. Блондин смотрел серьёзно, даже длинные прямые ресницы напоминали нацеленные стрелы. - Илья. - Очень приятно. Так о чём ты хотел бы меня спросить, Илья? – Игорь положил ногу на ногу и переплёл на коленях пальцы. Ослепительным многоцветьем искр сверкнул пятикаратовый камень на перстне. Илья с интересом оглядел собеседника. Сегодня он выглядел нисколько не похожим на того английского денди, который разговаривал с ним в прошлый раз. Густые прямые волосы собраны в высокий хвост, что ещё больше придавало ему сходства с эльфом. Но вот в остальном… Светло-голубые джинсы с низкой посадкой, мягкая даже на вид белая рубашка-поло… Свобода и естественность, простота безупречности вкуса, стиль, подкреплённый фантастической ценой этих вещей – всё это было ясно и менее искушённому наблюдателю. - Да, хотелось бы узнать, где ты покупаешь себе одежду? – он решил не «принципиалить», на «ты», так на «ты». - Обычно в Риме или в Милане. Классические вещи лучше брать в Лондоне. - Где??? – Глаза следователя сначала расширились, а затем профессионально-подозрительно сузились. – Неужели парикмахерская приносит такой доход? - Ты прав, одна парикмахерская такого дохода не обеспечивает. Есть и ещё… источник. А ты в налоговую не стукнешь? – лукавый прищур голубых, как горные озёра, глаз. Любопытство губит не только кошек. - Ладно, не стукну. - Я - шлюха. И о-о-очень дорогая. * * * Игорь шёл по коридору колледжа, и, как всегда, перед ним расступались, словно боясь случайно прикоснуться, смыкались за спиной, шурша шепотками. Он равнодушно относился к этим смешкам. Гиены. Падальщики. Он только боялся, что при встрече с шестерыми сволочами может не выдержать, и тогда искрошится невидимый ледяной панцирь, которым обзавёлся ещё в больнице. Он тогда лежал, не открывая глаз, а перед ним медленно раскручивалась, затягивая в себя, воронка, чередуя жгуче-алые и ослепительно-чёрные полосы. Красная и чёрная. Боль и БОЛЬ. Он бы с радостью ушёл туда, в эту воронку, лишь бы не открывать глаза, не шевелиться, не жить. Но руку уверенно взяли чьи-то тёплые, твёрдые пальцы, и воронка нехотя отступила… Время шло. Он нёс свой позор как штандарт, с достоинством принца в изгнании. И постепенно шепотки стали реже, смешки – тише. Насильники вообще старались никак с ним не контактировать, наверно, боялись, что этим вызовут подозрения в своей причастности. Но, к сожалению, количество подонков в этом мире вообще и в колледже, в частности, ими не ограничивалось. И однажды ему в спину, как комок грязи, ударило: - Эй, белобрысый, говорят, ты всем даёшь? Отсосёшь у меня? Игорь обернулся и твёрдо посмотрел в глаза похабно ухмыляющемуся придурку. Сделал шаг навстречу, ещё один. Пронзительные голубые глаза словно втянули в себя чужой взгляд, гипнотически подчиняя, подавляя волю. И его тихий голос прозвучал завораживающе, подобно шелесту змеиной чешуи: - А за всё надо платить. За удовольствие – тем более. У тебя есть деньги? Замерший оцепеневшим сусликом парень слепо нашарил на груди карман, выгреб из него купюры и дрожащими руками протянул Игорю. Не отрывая взгляда от его остекленевших мутных гляделок, тот забрал деньги и толкнул своего первого клиента к стенке. Он всегда забирал ВСЕ деньги, бывшие у клиента на тот момент. И ни один из них не посмел что-либо сказать против. Это навсегда стало его фишкой, его визитной карточкой, подтверждением его класса. Конечно, не всех устраивала необходимость лишаться наличных. Игорь всегда брал деньги вперёд. И стоило очередному желающему потребовать утолить свой сексуальный голод на халяву, перед его глазами серебристой рыбкой сверкнуло лезвие. Он отшатнулся недостаточно быстро, и кончик носа оказался срезан начисто. Любитель дармовщины выл, зажимая лицо, а Игорь хладнокровно вытер нож о его рубашку: - За всё… надо… платить… Где и когда он научился так виртуозно владеть ножом, так и осталось тайной. Конечно, без последствий этот случай не остался. Пострадавший «за любовь» написал заявление, как положено. Валерий Васильевич, следователь по его делу, был в курсе того, что произошло с Игорем полгода назад, искоса разглядывал, выспрашивал осторожно, не давил. А потом отказал в возбуждении дела, мол, вреда здоровью потерпевшего не наблюдается, а то, что нос потерял первоначальный вид, так это так, косметический недостаток. К неудачливому домогателю навсегда прилипла кличка «Пятачок». Следователь пришёл к Игорю через месяц. И стал первым из будущего круга его постоянных клиентов… * * * Сейчас он мог позволить себе не заводить новых клиентов. Были только постоянные, проверенные, хранящие ему верность много лет. Наверняка они все знали друг о друге. Этакая масонская ложа. И входили в это тайное общество люди, занимающие ключевые посты в городе, включая мэра. Хозяева. Последним в это число вошёл хозяин местной налоговой. Игорь еле дождался, когда милейшая Ирина Владимировна достигнет пенсионного возраста, употребил всё свое влияние, и уже через два месяца после своего вступления в должность Александр Григорьевич, новый глава городской инспекции по налогам и сборам, собственноручно составлял налоговую декларацию частного предпринимателя Алексеева И.А. Да, за визит Игорь брал дорого. Слишком дорого даже для элитной столичной проститутки. Но клиенты пропускали назначенное им время только по очень уважительным и не зависящим от них причинам. Да, Игорь сам назначал время! И как всегда, никто не возражал. Собирали деньги для оплаты, в основном, левые доходы, шифровались от жён и любовниц, таясь, как подпольщики, проскальзывали в уютный особнячок на тихой улице. Когда мать, не дойдя до дома пол-квартала, замерзла по пьяни насмерть, Игорь сумел продать их маленькую квартиру в старом трёхэтажном доме. Несмотря на отсутствие приватизации. Он просто записался на приём к главе местной администрации. К тому времени его репутация вполне сформировалась, и будущая «масонская ложа» пополнилась ещё одним неофитом. Он приобрёл дом с участком, стоявший немного на отшибе. Это как нельзя лучше отвечало его запросам. Подходы к нему были практически незаметны сторонним наблюдателям. Да и все возможные окрестные наблюдатели прекрасно осознавали, что им лучше быть совсем сторонними. Спокойнее будет. * * * Любуясь выражением лица следователя, блондин заразительно рассмеялся. Как маленькие серебряные колокольчики рассыпались. - Ну чему же так изумляться? Поверь, людей этой профессии гораздо больше, чем тех же следователей. Следователь никак не мог подобрать слов: - Эээ… Я не… Игорь… гражда… И вновь был перебит на полуслове: - Знаешь, а зови меня, как и все – Лексус. Я так привык. Это имя как будто вызвало новый удар, едва не отправивший бедного следака в обморок. - Лексус?! ТЫ??? Изящно очерченная бровь одобрительно качнулась при виде такой реакции: - Я вижу, что ты уже слышал это имя… * * * Алексеев, Лекс, Лексус. Кто впервые озвучил это прозвище, так и осталось неизвестным. Может, даже тот, с чьей лёгкой руки кое-кто до конца жизни не отскребётся от погоняла «Пятачок». Потому как и «Лексус» легло на носителя так же легко, прочно и абсолютно к месту. Игорь словно олицетворял красоту, стиль, скрытую мощь и несусветную дороговизну своего «тёзки»-автомобиля. Услышав первый раз, как его теперь называют, он только хмыкнул. Надо ли говорить, что при первой же возможности он приобрёл себе именно эту иномарку. Новое имя идеально вписалось в его имидж, особенно в той сфере его деятельности, о которой подавляющее большинство жителей города и не подозревало. Звучное и авторитетное прозвище оказалось неплохим подспорьем там, где ценились ум, деловая хватка, безжалостность, умение держать слово и язык за зубами и ещё много чего, чем Лексус обладал в полной мере. Ещё в начале своей презираемой карьеры Игорь понимал, что даже умение махать ножом полностью не защищает его от возможных проблем. В городе, где всю интересующую информацию можно собрать без всякого интернета, выяснить, кто «держит» этот город, было несложно. «Смотрящим» был тёртый, цепкий, слегка за пятьдесят вор в законе Карман. Он был единственным, к кому Игорь пришёл сам. Договорились они быстро, и о сумме, которую будет отстёгивать «частный предприниматель», не имеющий сутенёра, и о некоторых дополнительных услугах, которые, возможно, понадобятся Игорю. Вскоре их деловые взаимоотношения переросли в нечто иное, чему даже они сами не смогли бы найти определения. Конечно, был и секс, но даже он не вносил обязательных ноток подчинения, к тому же в скором времени угас как-то сам собой. Они были на равных, они были партнёрами, но постепенно узнавая друг друга, сближались всё короче. Всё больше проявлялось их обоюдное умение понимать всё без лишних слов. Оба давали друг другу то, чего были лишены всю жизнь – чувство родственной близости. У Кармана не было детей, Игорь всегда мечтал иметь отца. Внешне всё оставалось в рамках чисто делового сотрудничества, и никто даже не подозревал, по какой истинной причине криминальный авторитет недопустимо приблизил к себе красивую шлюшку. Более того, Карман предоставил Лексусу немыслимые полномочия. Он с самого начала понял, что за ангельской внешностью скрываются недетские ум, воля и выдержка. И предложил Лексусу стать кем-то вроде министра иностранных дел и внешних сношений. Сам Карман редко выбирался из дома: у него не было обеих ног ниже колена. Видимо, ещё и по этой причине он облюбовал тихий, заштатный, малопроблемный город для своей «пенсии по инвалидности». На Игоря легла ответственность за «связь с общественностью». Внутригородские дела лежали на других помощниках, а Лексус обеспечивал представительство на высших уровнях, улаживал возможные трения, участвовал в разработке акций и т.п., разрешая возникающие вопросы со всей присущей ему дипломатической элегантностью. Он уже давно не вносил полагающиеся платежи, оговоренные вначале. Наоборот, деньги от его «внешнеполитической деятельности» являлись основным источником его дохода, кроме тех, о которых он поведал Илье. Да, он смог занять своё особое, заслуженное место в криминальной иерархии, не давая ни малейшей возможности привлечь себя к уголовной ответственности. И ещё одно. О тех дополнительных услугах, о которых он сговорился с «теневым хозяином» города. Непреложным правилом для Игоря стало «за всё надо платить». Так неужели он мог оставить неоплаченными долги тех, по чьей милости вся его жизнь едва не закончилась, не успев толком начаться? Нет, он не забыл о тех шестерых ублюдках. Не давали забыть регулярно повторяющиеся ночные кошмары. Сам он ни до кого из них и пальцем не дотронулся. У каждого из пятерых была зафиксирована смерть от несчастного случая. Лексус сам продумывал сценарии для всех этих случаев, сработавшие безупречно. А лёгкое стороннее вмешательство было незаметным. Но кому надо, тот поймёт. Поэтому звонок Владимира Шадуева, «последнего из могикан», совсем его не удивил: - Сколько ты хочешь? Хорошо, что нельзя при телефонном звонке видеть лицо собеседника. Застарелая ненависть Игоря стыла в его глазах неподъёмной глыбой льда. Загляни в них Володька сейчас, был бы просто раздавлен этой тяжестью. - Володенька, ты же знаешь моё правило. Я всегда беру ВСЁ, что есть. Покажи, во сколько ты оцениваешь свою жизнь. Шадуев жить хотел, поэтому конверт, который он передал Лексусу при встрече, был внушительно толст (у Шадуева-старшего была основная доля городского автосервиса). Игорь заглянул, провёл большим пальцем, приминая купюры. Смерил бледного Шадуева своим фирменным морозящим взглядом и мотнул головой, словно слугу отсылал: - Свободен. Когда через три месяца по городу разошёлся слух о том, что младший Шадуев утонул на одном из турецких курортов, Лексус сначала удивлённо поднял брови, а потом философски пожал плечами: - Что ж, значит, долг был слишком велик… На эти деньги он выкупил старую парикмахерскую в центре города. Через полгода салон красоты «Мистраль» отвечал всем требованиям первоклассного заведения подобного рода. У Лексуса всё должно быть на высшем уровне. * * * Если разобраться, жизнь у Ильи складывалась до сих пор самым обыкновенным образом. Как у всех: школа, вуз, родители, старшая сестра. Конечно, была и девушка, живущая пока в родном городе, не тащить же её сюда, да на съёмную квартиру. До звания невесты не дотягивала, но откровенно с другими не гуляла, значит, вроде как его девушка. Ну, как ни крути, ничем значительным, неординарным, интересным похвастаться нельзя. И вот ему встретился человек, похожий на шкатулку с секретами. И сама-то шкатулка красивая, лаково-блестящая, и секретами такими от неё тянет, что просто сжимается внутри от мальчишеского восторга, словно карту острова сокровищ посчастливилось найти. Даже шокирующее признание в том, что новый знакомец торгует своим телом, почему-то кроме презрения и возмущения задевает струнку жадного, интригующего интереса. А он ещё, оказывается, тот самый Лексус! Это имя впервые он услышал, когда учился на старших курсах. Случайно, мельком, в разговоре отца с коллегой. Потом уже здесь. И каждый раз упоминание словно окутывалось ореолом невольной уважительности и таинственной недосказанности. А тайны так притягивают мальчишек, пусть им даже 23 года, и вырос такой мальчишка в красивого высокого парня. Да уж, грех жаловаться, фигура спортивная, но не перекачанная, каштановые волосы укладываются блестящими волнами, и глаза хороши – чайного цвета, с золотыми искорками. И смотрят эти глаза цвета виски в пронзительно-голубые, насмешливые, смотрят с почти детской обидой и возмущением: - Ну, слышал я это имя. И что же нужно великому и ужасному Лексусу от меня, ничтожного? То, что произошло дальше, полностью подтвердило это ироническое определение. Как подкинутый со стула невидимой пружиной, блондин молниеносно преодолел разделяющее их расстояние в ширину стола. На приоткрывшиеся от неожиданности губы Ильи тёплым облачком легло чужое дыхание: - Тебя. * * * - Можешь оказать мне услугу? Валентин Николаевич Старостин, заведующий хирургическим отделением городской больницы, вздохнул и убрал с лица пациента платиновую прядь: - Разве я могу тебе в чём-нибудь отказать, малыш? Лексус улыбнулся и мягко положил свои пальцы поверх его ладони: - Ну, отказался же ты со мной спать. - Перестань, - врач раздражённо выдернул руку. – Что за услуга? Игорь встал с медицинской кушетки и стал натягивать свитер. За своим здоровьем он следил тщательно, и визиты эти были регулярными. Валентин Николаевич отказывался брать за них деньги, не говоря уже о другой форме оплаты. Он никогда бы не смог это сделать. Словно вырезанное острейшим скальпелем, врезалось в память осунувшееся мальчишеское личико и голубые глаза, утягивающие в свою глубину… - Я хочу узнать всю информацию по твоей линии о новом следователе, знаешь, кареглазый такой. У вас уже есть его медкарта? Врач молча сидел за столом, буравя его тяжёлым взглядом. - Это что, невыполнимо? - Зачем он тебе? Молодой человек сел напротив него и снова положил ладони поверх его шелушащихся от дезинфектантов пальцев. Была у него такая безотчётная внутренняя потребность: прикасаться к этим рукам, которые когда-то оттащили его от края зловещей воронки. - Я хочу наконец-то заняться любовью. * * * Илья чувствовал себя дичью, загоняемой безжалостным охотником. То и дело тянуло стереть с дрожащих губ будоражащее ощущение чужого почти поцелуя. Он убеждал сам себя, что это от отвращения. Нет, это не может происходить. По крайней мере, не с ним, Ильей. Но Лексус высказался предельно кратко, предельно ясно и … предельно твёрдо. И сразу же ушёл, к великому облегчению готового свалиться в обморок Ильи. Теперь его не покидало пугающее чувство постоянной погони, опасности за спиной. Лексус ни разу не прикоснулся к нему, даже не разговаривал, но ставшие частыми как бы случайные встречи вызывали у Ильи неконтролируемую дрожь. Надо было собраться с силами и положить конец этому сумашествию. Поэтому, увидев Лексуса за столиком кафе, где он обычно перекусывал в обеденный перерыв, решительно уселся рядом. - Привет. - Добрый день, - тонкие пальцы покрутили кофейную чашечку и, как бы тоже приветствуя, с перстня сорвался снопик радужных искр. - Ну, для кого добрый, а для кого – не очень. - Для меня точно, ведь ты сам ко мне подошёл. Почти праздник, - ироническая улыбка блондина Илью уже бесила. – Ладно, давай поговорим, раз уж ты осмелился. - Давай, - обвинение в трусости Илья решил проигнорировать. – Ты решил меня совсем затерроризировать? Проходу не даёшь! - Знаешь, если бы я решил тебя терроризировать, ты был бы уже на полпути к Хабаровску пешком. А так я даю тебе шанс решить всё мирным путём, по доброй воле и взаимному согласию. - Я к тебе в постель не пойду! Лексус оживился: - Солнце, ты даёшь мне надежду! Ты не сказал, что против однополых отношений, к тому же это можно сделать и не в постели. Разозлённый Илья не мог подобрать слов, которые бы смогли как следует припечатать эту непрошибаемую сволочь. Лексус снова стал серьёзным. - Ладно, вижу, тебе сейчас не до юмора. Объясни мне, почему ты шарахаешься от меня, как от прокажённого? Презираешь меня? Брезгуешь? Боишься? Чего именно? Скажи. Тебе придётся сказать, потому что я не отступлюсь. Илья невольно смутился под пристальным, пронизывающим взглядом. Чёрт бы его побрал! Они же практически ровесники, почему же Илья чувствует себя перед ним щенком с разъезжающимися лапами? Да, всё перечисленное в той или иной степени присутствовало. Но сказать об этом вслух было выше его сил. Лексус заговорил, не дождавшись ответа от пунцового Ильи. - Ты напрасно опасаешься, что твоя репутация пострадает от общения со мной. Не в этом городе, поверь. Ты должен сейчас возвращаться на работу или есть время? - Ну, ещё час могу быть свободен. Блондин упруго поднялся: - Тогда пойдём, погуляем по городу. - Зачем? Лексус накинул лёгкую курточку, поправил воротник. - А мы сейчас проведём небольшой эксперимент. Будем идти рядом, я даже возьму тебя за руку. Надо, Федя, надо! Пройдем по центру, будем заходить в магазины, можем даже заглянуть к тебе на работу под конец. Поскольку в городе меня знает не просто каждая собака, а даже и блохи на этой каждой собаке, внимание нам гарантировано. А ты смотри, смотри по сторонам, и если заметишь хоть один взгляд, унижающий тебя, сразу же мне скажи. И Илья пошёл с ним. Что же этот тип с ним делает, что даже отказаться не получается?! Прогулка по городу действительно оказалась познавательной. Илья крутил головой во все стороны, вглядываясь в окружающих. И вскоре к своему вящему изумлению убедился, что никто и не думает бросать в их сторону пренебрежительных взоров. С Лексусом здоровались многие. Первыми, уважительно, даже несколько заискивающе. Илью оглядывали заинтересованно, оценивающе, часто с завистью. - Как видишь, я вовсе не изгой, - Лексус слегка кивнул в ответ на очередное приветствие. - И как это тебе удается? – Илье действительно было интересно. - Более того, я главная местная достопримечательность, - слегка улыбнулся Лексус, и только самый внимательный наблюдатель увидел бы глубоко упрятанную боль. – Я как бронзовая Русалочка в Копенгагене. Красивый рекламный щит на убогой рыночной площади. По большому гамбургскому счёту, я даже слишком хорош для этого городка. И все это понимают. Наверно, я бы и в Москве не потерялся. А я остаюсь здесь, с ними. И, поверь, они мне за это благодарны, где-то глубоко в душе… И лишь в одних глазах Илья увидел неприкрытое бешенство. Когда Лексус проводил его обратно до работы, навстречу попался его начальник, Валерий Васильевич, с которым блондин непринуждённо поздоровался. Прокурор глухо ответил на приветствие, не сводя при этом глаз с молодого сотрудника. * * * Незаметно Илья из загоняемой дичи превратился в приручаемое домашнее животное. Да, он пытался сопротивляться, дерзил, вплоть до оскорблений, но невозмутимый укротитель неуклонно пеленал его сетью своего почти нечеловеческого обаяния. Да уж, как в рекламе – устоять невозможно. Всё больше времени они проводили в общении, всё больше общение стало напоминать дружеское, всё чаще Илья невольно заливался краской, заметив, как Лексус скользит взглядом по его лицу или фигуре, без похоти, а словно любуясь. И всегда в такие моменты – на его красивом лице лёгкая, мечтательная улыбка. Вот и сейчас тоже. Они пришли к Лексусу в его салон – хозяин пообещал его подстричь лично, отлично и бесплатно. Да, всё так и получилось. Разглядывая получившийся результат в зеркале, Илья спросил: - А почему ты стал именно парикмахером? - Решил научиться красить волосы. - Красить? Не стричь, не укладывать? Почему? - Надоело ходить с пегой головой. - А какого цвета у тебя свои? - Светло-русые. А потом полезли седые и стало очень некрасиво. - Седые? Это во сколько же лет могли быть седые волосы? - У меня – в пятнадцать. Погоди, не вставай, надо ещё с шеи волосы стряхнуть. Игорь ловко расстегнул верхние пуговицы на рубашке Ильи, придерживая края, махнул несколько раз полотенцем вокруг шеи. А затем наклонился и стал сдувать срезанные волоски. Илью накрыл приятный аромат туалетной воды Лексуса и жар собственного смущения. Проклятье, ну почему он так легко краснеет? А когда по его пылающей коже начали скользить прохладные пальцы, к смущению добавилось… возбуждение?.. Как будто ничего не замечая, Лексус поглаживал шею, прошёлся от подбородка вверх по скулам и запустил обе пятерни в волосы, ероша их в разные стороны, как бы укладывая в одному ему видимом порядке. Илья даже успел разомлеть от движений этих нежных рук. «Как же он умеет ласкать, наверно!» - появилась и тут же попыталась в испуге скрыться мысль-провокаторша. Но исчезла недостаточно быстро, успела угнездиться в голове, и когда Игорь наконец убрал руки, внутри заворочалось, глухо рыча, разочарование. * * * Лексус дразнил и искушал одним своим присутствием рядом, ни разу не позволив себе ни откровенно-пригласительной улыбки, ни раздевающего взгляда, ни словечек типа «сладкий мой». Илья просто поражался тому, как можно сочетать в себе стальной стержень холодного достоинства и сокрушающий соблазн. Лексус всегда отвечал на его вопросы, не уклонялся от откровенных разговоров, но оставалось впечатление какой-то недосказанности. Ох уж этот Лексус, шкатулка с секретами! Однажды Илья не выдержал напора своего щенячьего любопытства: - А у тебя много любовников? Выпалил и только потом начал краснеть, сообразив, что этот вопрос как бы немного притянул и его самого к их числу. Лексус ничем не показал, что тема ему чем-то неприятна. - Ни одного. - То есть… Как это? – в бессчётный раз удивился Илья. - Очень просто. Есть клиенты, а я их любовниками не считаю. Но любопытство не переставало грызть Илью, как щенок – хозяйский ботинок. - Ну пусть будет так. И всё-таки – сколько? Лексус хмыкнул: - Я могу, конечно, назвать тебе точное число, поскольку уже давненько это число не менялось, но делать этого не собираюсь, уж извини. Но Илья всё никак не мог уползти с этой поляны с клубничкой. - Я просто хотел узнать, много ли в этом городе гомиков. Лексус вновь хмыкнул. - Вряд ли их можно так назвать. Каждый из них имеет семью, детей, жён и любовниц. И любовниц, кстати, постоянных, чаще двух-трёх. Следовательское нутро Ильи не успевало переваривать шокирующую информацию: - Выходит, что возможностей для секса им вполне хватает? Тогда зачем им ты, да ещё и за бешеные бабки? Лексус задумчиво смотрел куда-то перед собой: - Выходит, они приходят не только за сексом… - А за чем ещё? Лексус закинул руки за голову, откинулся на спинку удобного дивана (на сей раз Илья рискнул прийти к нему домой). Рассеянно улыбнулся: - Я не смогу это объяснить словами. Я могу только показать на деле… Лексус смотрел, как взбудораженно вспыхивают в распахнутых светло-карих глазах золотые искорки и представлял… Как бы это происходило, если бы он… * * * Всё-таки Лексус слегка лукавил, когда говорил о невозможности объяснить, зачем к нему, как намертво привязанные, ходят взрослые, насквозь гетеросексуальные мужчины. Его острый аналитический ум давно уловил некоторую общность их поведения. Он назначал им время, как король – аудиенцию. Потому что у него была власть над ними, держался он всегда с истинно аристократическим достоинством, и только им, избранным, было позволено касаться его королевского величества. Этой прохладной, гладкой, как шёлк кожи. Ни единого волоска на божественно-прекрасном теле (не забыли, в чьём владении лучший салон красоты?), распущенные серебряные волосы, в которые так и тянет погрузить пальцы. Каждый из них мог наслаждаться отточенными, гибкими движениями и упоительным запахом молодого, здорового тела. Да, было что-то ещё… В тот момент, когда он плавно опускался перед клиентом на колени и, не отрываясь от затуманенных вожделением глаз, приближал лицо к паху. Не переставая ласкать чужой член, он старался не выпускать из поля зрения лица клиента. И у всех, абсолютно у всех появлялось одинаковое, какое-то беспомощное, растерянное, чуть умоляющее выражение. Потом он догадался, что они непроизвольно копировали выражение его собственного лица. Перед ними стояло на коленях и доставляло запредельное наслаждение сказочное существо, потерявшееся между мирами. А кто же откажется от минета, если его вам делает ангел?.. * * * В тот вечер Илья снова был в гостях у Лексуса. Наши играли на выезде, матч обещал быть интересным, плазменная панель в гостиной у Лексуса занимала пол-стены, и Илья убедил себя, что… да какое кому дело, в конце концов? Он уже взрослый, самостоятельный человек, что хочет, то и делает! Матч закончился и они сидели на кухне, за поздним перекусом. К футболу Лексус был равнодушен, поэтому чем можно было объяснить его непривычную хмурость, было непонятно. Не проигрышем же нашей сборной? Илье самому пришлось искать тему для разговора. - Красивый у тебя перстень, - он взял Лексуса за руку, разглядывая произведение ювелирного искусства. – Дорогой, наверно? - Это подарок. Крёстный подарил на восемнадцатилетие. Перстень ему действительно вручил Карман, как знак вступления в должностные обязанности, поскольку «должность» Лексуса в криминальном мире считалась достаточно высокой. Так что всё правильно, местный «крёстный отец». - Ясно, - Илья уже хотел отпустить руку, как внезапно Лексус сам перехватил его пальцы. Сдавил сильно, потянул к себе. - Ты чего? – от неожиданности Илья слегка испугался. Не отрывая от него проникающего в самую душу взгляда, Лексус поднёс его пальцы к своим губам и легко поцеловал. Илья онемел. А Лексус уже ласкал его кисть двумя руками, целовал, проскальзывая языком между пальцами. Потом прижал ладонь Ильи к своей щеке и тихо сказал: - Не могу так больше. Останься сегодня у меня. Илья вырвал руку и вскочил, уронив табурет. - Ты с ума сошёл? – прозвучало больше беспомощно, чем возмущённо. Лексус метнулся к нему, прижал к ближайшей стене. Ладони оглаживали плечи, а висок опаляло жаркое дыхание: - Да, схожу с ума, уже сошёл… Хочу тебя… Пожалуйста… Чего ты боишься, ты же сверху будешь… Илья задыхался от нахлынувших эмоций. Задыхался от плавящего огня чужих прикосновений, отнимающего волю шепота, сладкой тяжести внизу живота. И когда Лексус властно накрыл его безвольно приоткрытые губы требовательным, жадным поцелуем, Илья глухо застонал и стал сползать по стенке: ноги почему-то стали ватными… * * * Обмякший Илья беспомощно стонал в его объятиях. Лексус мог бы поклясться, что парень даже не заметил, как они переместились на кровать. Уговаривая сам себя не торопиться, он избавлял их обоих от одежды, стараясь не прерывать ласк, чтобы Илья не смог раньше времени вернуть себе ускользающий рассудок, чтобы ещё позволил прикасаться к себе. Впервые влюбленный, Лексус наслаждался каждым мгновением рядом с желанным человеком. Да, поторопился он насчёт того, кто будет сверху… Не в том состоянии сейчас Илья. Ну и что, какие проблемы? Двое из его «масонской ложи» предпочитали быть снизу, и, судя по их реакции, довольны были этим выше крыши – у Лексуса всё было на высшем уровне… Проснулись утром почти одновременно. Точнее, первым проснулся хозяин, и с сожалением начал будить гостя: - Тебе на работу надо… Илья подорвался с постели, толком не проснувшись, но уже нашаривая одежду, вдруг замер. Обернулся и посмотрел на Лексуса. Растерянно, как бы не веря: было или приснилось? Встретил такой же испытующий, настороженный взгляд: не понравилось то, что было ночью? Илья решительно бросил джинсы назад на пол, а сам нырнул обратно в кровать. Крепко обхватил просиявшего Лексуса и деловым тоном спросил: - Так что ты там говорил насчёт сверху? * * * Игорь чувствовал себя расколдованным Каем. Ледяной принц, вырвавшийся из чертогов Снежной королевы. Первым делом он с превеликим удовольствием объявил роспуск «масонской ложи». Против обыкновения, возражения были, но Лексус твёрдо заявил, что за столько лет добросовестного служения сексу он заслужил бессрочный отпуск. Мудрый Карман не стал высказываться определённо, сказал, что жизнь покажет. Он, конечно, рад за него, но Лексус сейчас всё равно, что кот в марте, обожравшийся валерьянки, так что говорить с ним бесполезно. Поскольку в данный момент проблем особых нет, так и быть, погуляй, покуда есть такая возможность. Переполненный искрящейся любовью, как бокал с пенящимся шампанским, Лексус получил своего любовника в полное распоряжение – Илья согласился переехать к нему. Игорь поспешил вознаградить смелость возлюбленного самым приятным для обоих способом, в результате чего опять проспавший на работу следователь сдавленно матерился, разыскивая подходящую часть гардероба, чтобы прикрыть шею, пламенеющую засосами. И только одно обстоятельство омрачало безоблачное счастье. Как-то вечером, нацеловавшись до одури, Лексус известил Илью: - Солнце, мне через неделю надо в Москве быть. Ненадолго, на несколько дней. Там проводят что-то вроде фестиваля парикмахерского искусства, и я стараюсь их не пропускать – много нового можно почерпнуть, да и с поставщиками надо встретиться лично… Илья вздохнул: - Надо, значит надо. Ты и так из-за меня все дела забросил, даже в салоне своём редко появляешься. Езжай, постараюсь не помереть без тебя. Блондин тут же ухватил его за ухо и зашипел рассерженной коброй: - Это кто здесь помирать собрался? Илья коварно атаковал с тыла – просунул руки за пояс льняных бриджей Лексуса и сжал упругий зад любовника. И зашептал, зарываясь лицом в водопад платиновых волос: - А ты думал? Люблю, хочу, аж помираю. И опять полночи их носило по безбрежному океану страсти. * * * Москва, как всегда, закрутила в своём вечном водовороте так, что Лексуса даже его вечная невозмутимость покинула. Новые события, новая обстановка, новые лица. Но когда эта круговерть в третий раз представила ему одно и то же лицо, он понял, что «это ж-ж-ж неспроста». Тем более что явный интерес этого человека к его персоне был… неповерхностным. Лексус тоже позволил себе долгий изучающий взгляд. Брюнет лет сорока трёх-сорока пяти, одет стильно, ухожен, в смугловатом лице неярко выражены восточные корни. Игорь напряг память: кажется, этот человек был представлен как один из спонсоров-учредителей конкурса. Заметив, что и блондин заинтересовался им, мужчина подошёл и без приветствия огорошил вопросом: - Скажите… Игорь, - мимолётный взгляд на бейджик Лексуса, - вы носите контактные линзы? Лексус позволил себе не более двух секунд удивлённого молчания и холодно ответил: - Нет, у меня нормальное зрение. И поспешил отойти от неадекватного субъекта. На следующий день было торжественное закрытие конкурса, но Лексус решил не тратить времени, и, быстро закончив общение с поставщиками, помчался на вокзал. Расстояние от столицы до их захолустья позволяло преодолеть его и на автомобиле, но тащить в забитую пробками Москву ещё и свой самовар, увольте. Вымотанный до предела Лексус уже предвкушал, что несколько часов сможет отсыпаться в своём СВ. Возле самой кассы его вежливо придержали за локоть. Внушительной комплекции молодой человек сообщил, что с ним хотят поговорить. Лексус без слов проследовал за ним. На улице подошли к автомобилю, рядом с которым его «лексус» смотрелся бы бедным родственником. В салоне оказался тот самый ненормальный, подходивший к нему на биеннале. - Здравствуйте, Игорь, - на сей раз поздоровался незнакомец. - Здравствуйте. С кем имею честь? - Меня зовут Дамир. Хотелось бы, чтобы мы общались по именам и на «ты». - Это будет зависеть от сути дела, которое у вас есть ко мне. Прошу прощения, но у меня очень мало времени, поезд, знаете ли, ждать не будет. Дамир улыбнулся, не отрывая взгляда от лица Лексуса. - Приятно видеть такую собранность и деловитость, но дело у меня к вам абсолютно личное. Лексус иронично улыбнулся: - И оно как-то связано с моим зрением? Брюнет чуть смутился: - Нет. С цветом глаз. Сейчас многие носят цветные контактные линзы, и мне хотелось убедиться, что ты… А Лексусу хотелось быстрее добраться до дома, и он позволил себе перебить собеседника. - Простите, а можно всё-таки… - Не волнуйся, тебя доставят до нужного места быстро и с максимальным комфортом, но это может и не понадобиться, если ты выслушаешь меня до конца. Деваться с подводной лодки было некуда, и Лексус выслушал, тихо шизея с этого мексиканского сериала. Как выяснилось, лет десять назад жизнь успешного предпринимателя Дамира споткнулась и чуть не разлетелась на куски по причине спонтанной любви, настолько яркой и всепоглощающей, что совершенно не принималась во внимание её нетрадиционная направленность. Через два года парень умер от передоза, а отравленный до конца жизни этой ненормальной любовью Дамир ищет в мире живых его двойника. - Ты ещё красивее, чем он. Но главное, у тебя такие же ярко-голубые глаза. Я мог бы смотреть в них бесконечно. Наверно, это какая-то мания, психический бзик, но избавиться я от него не могу. Стоит только увидеть такие глаза, и всё – крыша улетает далеко и надолго. Но плохо то, что и другие знают об этой моей… особенности. Один голубоглазый исчез утром из номера, прихватив часы и бумажник, другого подвели ко мне конкуренты, изящно так, я и не понял. Пока не узнал, что по его милости у меня большой такой кусок в бизнесе оттяпали. Ты уж извини, но всё это время за тобой… присматривали. Я не хотел рисковать, проверял, пока не убедился, что ты действительно… - Всё это очень интересно, но чего конкретно вы хотите от меня? – Лексус никогда не страдал сентиментальностью. – Чтоб я его вам заменил? - Да, - взгляд тёмных глаз Дамира пугал своей фанатичной глубиной. - И вы готовы взять к себе в … дом незнакомого, буквально первого встречного, лишь бы он был голубоглазым? - Да, - по-прежнему твёрдо прозвучал ответ. - Даже проститутку? На этот раз ответ задержался: Дамир был обескуражен. Лексус утвердительно покивал: - Да, да. И с большим стажем, знаете ли. Дамир оглядел его растерянно: - Но ты не похож… А, что там говорить – мне никакой разницы нет, кто ты. Главное, что ты – голубоглазый. Лексусу стал надоедать этот нелепый, по его мнению, разговор. - Месяц назад и мне бы никакой разницы не было, кто вы, но сейчас для меня во всем мире существует только один человек, а всё остальное человечество может отправляться к дьяволу. Мы любим друг друга, и мне неинтересны ваши предложения, хотя вы и выглядите очень богатым… клиентом. Дамир изучающе прищурил слегка раскосые глаза: - Да, я достаточно богат и влиятелен, чтобы… - Чтобы оставить меня в покое, - перебил его Лексус. – Я могу идти? Дамир немного помолчал и вздохнул: - Конечно. Лексус уже хотел захлопнуть за собой дверцу автомобиля, но вдруг передумал и сел опять на сиденье, не закрывая её. - Я всё-таки не понимаю: неужели так трудно найти молодого человека с нужным цветом глаз, не связанного с происками конкурентов? К такому богатому и привлекательному человеку должны выстраиваться толпы претендентов. - А всех отпугивают условия, - Дамир печально улыбнулся. – Этот мой пунктик, знаете, не так безобиден, как выглядит. Я деспот, по сути. Мой возможный компаньон не должен покидать меня ни под каким предлогом. Даже из дому выходить только со мной, в крайнем случае – с охраной. Он должен быть моим полностью, без остатка. Молодым людям такая потеря свободы никак не подходит, и даже мои финансовые возможности их не прельщают. - Ясно. Я тоже не приемлю такого… гарема для одного наложника. Но желаю вам удачи. - Погоди, - брюнет протянул ему визитку. – Возьми, мало ли как в жизни бывает. Это тебя ни к чему не обязывает. Возьми, прошу. И Лексус, помедлив, взял серебристый прямоугольник. Ему ли не знать, что в жизни бывает всякое. * * * В первый же вечер и ночь после возвращения они с Ильей побывали на всех семи небесах, отпущенных счастью, и, кажется, даже сумели заглянуть на восьмое. А на следующий день… Лексус дважды звонил Илье, и тот не брал трубку. На третий раз телефон ответил знакомым голосом. От предчувствия беды у Игоря внутри всё сжалось в ледяной комок: - Валерий Васильевич? Как это всё понимать? - Приезжай, я объясню. Прокурор сидел в своём кресле и выглядел спокойным и уверенным, но Лексус знал его слишком хорошо, чтобы поверить в это. - Я внимательно слушаю. - Вот именно, слушай и очень внимательно. Сегодня днём в своём кабинете при получении взятки был задержан знакомый тебе следователь прокуратуры. Порученное ему несколько дней назад дело… - Я думаю, подробности не нужны, - перебил его Лексус. – Я понял. Чего конкретно ты добиваешься? Тяжёлый взгляд прокурора не отрывался от замкнутого лица блондина. - Я хочу, чтоб между нами всё оставалось по-старому. Если встречи будут чаще обычного, я даже разрешу тебе иногда спать с твоим любовником. Лексус молчал, но прокурор тоже знал его слишком хорошо, и мог предугадать возможные реплики. - Не вздумай пускать в ход компромат. Я знаю, у тебя на каждого из нас припасено. Илья сейчас в СИЗО, и если всплывёт что-нибудь очерняющее нашу честь и достоинство, его оттуда вынесут вперёд ногами. И к Карману с этим не ходи, у нас есть, на чём его можно прижать, и за твоего следака он на рожон не полезет. А теперь иди. Завтра жду твоего решения. * * * Лексус лежал и смотрел в потолок. Прокурор действительно не оставил ему выхода. Для решения проблемы его возможностей явно не хватало. А если… не его возможностей? Лексус подскочил с кровати и стал лихорадочно рыться по карманам куртки, в которой ездил в Москву. Вот она, серебристая картонка. Каждый гудок, казалось, отбирал год жизни. И когда на том конце ответил звучный, низкий голос, Игорь обрадовался как утопающий, ухватившийся за спасательную шлюпку. - Дамир? Это Игорь. Мы с вами… Но договорить ему не дали. - Где ты, голубоглазый? … Через полчаса Лексус уже мчался на своём «тёзке» в сторону Москвы. * * * На изложение дела у него ушло несколько минут. - Вы сами упоминали, что достаточно влиятельный человек. Вы сможете помочь? Игорь напряжённо ждал ответа, а Дамир, словно не слыша, разглядывал его. - Так вы поможете? Дамир задумчиво сказал: - Да, это не проблема. И уже увереннее продолжил: - Есть прекрасный адвокат, даже не так – Адвокат, с большой буквы. Он на таких делах незаменим. Так что вполне реально. Но… ты же понимаешь, что это не бескорыстно? Игорь сцепил пальцы, чтобы не так было заметно, как они дрожат. - Конечно. Не маленький. Деньги? Дамир отрицательно покачал головой: - С Адвокатом рассчитываться могу только я. А для себя я потребую другую плату. Сказать, что именно? Игорь равнодушно разглядывал висящую на стене картину. Лицо напоминало неподвижную застывшую маску, голубые глаза бесстрастно изучали подлинник девятнадцатого века. - Догадываюсь. Я могу хотя бы попрощаться с ним? Дамир смотрел на парня почти с сожалением. - Нет. Жизнь – подлая сука, и может подставить подножку в любой момент. Я не хочу рисковать, отпуская тебя даже на короткое время. Подпишешь необходимые бумаги здесь, Адвокат сам сделает всё необходимое, без твоего присутствия. - Гарантии? Дамир встал, не торопясь, подошёл к его креслу и, наклонившись, обхватил лицо юноши ладонями, поднял повыше, чтобы окунуться в манящие голубые волны: - Какие угодно. Опустился перед Игорем на корточки. Теперь жёсткие мужские ладони легли вдоль стройных бедер: - Всё, что хочешь, голубоглазый. Всё, что хочешь… * * * Адвокат, представительный мужчина в великолепном твидовом костюме, перебирал бумаги, которые подавал ему Лексус. - Так, доверенность. Ещё одна, и на это тоже, ага… Вот здесь подпишите, и этот экземпляр, будьте любезны. Так-так, Старостин Валентин Николаевич. Паспортных данных нет? Только адрес? Ничего, на месте разберемся. А кто он, простите? Зав хирургией? Пластической? Ну, это было бы как-то ближе к салону красоты… Вы правы, это неважно. Лексус устало потёр переносицу: - Так, список нужных вещей из дома я вам дал, вот ключи. А теперь давайте объясню, где находится тайник. Лексус сам оборудовал этот тайник, где хранил компромат на своих клиентов. - Заберете все пакеты и отнесёте вот по этому адресу. Охране скажете, что вы от Лексуса. Хозяин - Карамышев Иван Сергеевич. Вот это письмо для него. Кстати, ему можно рассказать всё в полном объёме. И даже нужно. Из пакета с номером один сделайте копию диска и передайте после процесса вашему оппоненту. Я уверен, что Валерий Васильевич лично будет поддерживать обвинение против своего сотрудника. Если поинтересуется, что за диск, от кого, скажете, что это техническая поддержка для онанирующих прокуроров. Выражение лица Адвоката с профессионально-невозмутимого уже давно сменилось на откровенно-изумлённое. Но уточняющих вопросов он не задавал. И только в конце позволил себе один: - Простите, а для моего подзащитного… что-нибудь будет? Лексус молча стянул с пальца перстень, протянул адвокату. - А на словах? - А что тут скажешь? Впрочем, скажите, что жизнь – подлая сука. * * * То ли Адвокат был суперпрофи, то ли прокурор всё понял уже тогда, когда обнаружилось исчезновение Лексуса, только заложник ему стал не нужен, и дело о взятке рассосалось быстро и незаметно, как зарплата бюджетника. Получив все необходимые документы для подзащитного, Адвокат передал молчаливому Валерию Васильевичу диск. И хотя вопросов никаких не было задано, не отказал себе в удовольствии озвучить ядовитый комментарий Лексуса о техподдержке. Прокурор поднял на него тусклые глаза, но так ничего и не сказал. Выпущенного на волю Илью интересовало только одно. В Адвоката он вцепился самым буквальным образом, схватив его за лацканы пиджака: - Ну хоть вы знаете, где Игорь? Адвокат осторожно отцепил его пальцы: - К сожалению, молодой человек, не знаю. Знаю только, что после успешного решения дела я должен позвонить, и они немедленно улетят куда-то в Европу. Куда именно, я не в курсе. А теперь нам надо пройти в дом господина Алексеева. Дом будет передан риэлторской конторе, и вам необходимо забрать оттуда свои вещи… Илья окаменел: - Вы сказали «они»? Адвокат сожалеюще вздохнул: - Я не уполномочен раскрывать подробности. Но ваш друг произвёл на меня большое впечатление, и… я думаю, вы уже не сможете встретиться. Мужчина достал из кармана перстень и вложил его в ладонь Ильи, сжав его пальцы в кулак. - Поверьте, мне искренне жаль, что за вашу свободу господину Алек… Игорю пришлось расплатиться своей. Илья смотрел на перстень. Голубой кристалл радостно искрился на ладони. Ему было всё равно, что у него сменился владелец. Ему вообще не было дела до этих смешных людей с их вечными проблемами…