It's not over...
Часть 1
9 ноября 2015 г. в 18:59
Он облизывает губы – так невинно и так пошло, что Донхэ хочется взять его за белоснежный воротник рубашки от «Армани» и вытащить из этого зала под удивленными взглядами всех присутствующих.
Плевать на всех.
Плевать на его отца, так ратующего против законопроекта о легализации однополых браков и не знающего, что его сын трахается в отелях с его главным оппонентом. Как последняя дешевая шлюха.
Плевать на его мать. Благочестивую и набожную чопорную леди, водящую примерного сына на воскресные службы после того, как он проводит очередную ночь с Донхэ, и потом плачущего на исповеди, мечтая сгореть в аду от позора и греха, от которых не может отказаться.
Плевать на жену Донхэ, которая прекрасно знает, что ее муж спит с этим милым блондином с очаровательной улыбкой. Уже месяц как спит. Но сколько таких мальчиков было у мистера Ли? Двадцать? Тридцать? Пятьдесят? Они приходят и уходят. А Донхэ остается с ней. Неизменность.
Плевать на всю политическую элиту и прессу, которая изничтожит их, если узнает об этом романе.
Плевать на всех.
Кроме них двоих. Здесь и сейчас. Нет никого, кроме них двоих.
Донхэ улыбается кончиками губ покрасневшему до корней волос и поперхнувшемуся шампанским парню.
Пузырьки ударили в нос. Он всегда так смешно чихает и всегда смущается так сильно. Даже когда в десятый раз кончает под Донхэ на насквозь пропитанных их потом и спермой шелковых простынях.
Слишком невинный, чтобы попросить первым.
Слишком желанный, чтобы отказаться так просто.
«Я хочу тебя».
Одно сообщение с зашифрованного номера – и он снова краснеет, но безропотно врет отцу, что устал и хочет домой.
Слишком явно врет.
Для Донхэ.
Который ждет его в номере 313.
Всегда 313.
И только они вдвоем.
Такая приятная и такая разрушительная игра.
Для Хёкджэ.
Он растворяется в ней. Он тонет в ней.
Он тонет в глазах Донхэ и его тепле.
Он знает, что у них нет будущего, впрочем, прошлого и настоящего тоже нет.
Это сон, всего лишь греховный сон. Но какой сладкий сон… За который он расплатится потом. Сполна. Оставшись один на один со своей верой и со своим таким жестоким богом.
Кончиками пальцев по дорогой ткани и обнаженной, пылающей коже.
Губы.
Скулы.
Шея.
Плечи.
Живот.
Бедра.
Этот путь давно изучен, но проходить его каждый раз так волнительно.
Так ново.
Как в первый раз.
Слишком жарко. Слишком мало воздуха. Слишком много возбуждения.
И никого, кроме них двоих.
Здесь и сейчас.
Слишком идеально их тела подходят друг другу.
В слишком разном ритме бьются их сердца.
Слишком разнятся их взгляды и желания.
Со стороны это наверняка похоже на порно. Низкопробное порно с бесплатного сайта для геев, закрыть которые так хочет его отец.
Омерзительно. Но так восхитительно.
Так сладко и головокружительно. Так, как надо.
Прикосновение.
И еще.
С каждым разом все откровеннее и откровеннее.
С каждым проникновением все бесстыднее и громче.
Губы пересохли, но…
Никаких поцелуев. Их правило.
Правило дешевых шлюх.
Хёкджэ ненавидит его, но слишком любит Донхэ, чтобы отказать ему.
Он ненавидит Донхэ.
Он ненавидит то, что этот мужчина делает с ним.
Уже сделал.
С ним.
С его душой.
С его сердцем.
С его чувствами.
С его верой.
И только проклятое тело так податливо льнет к нему и молит о большем. Здесь и сейчас.
Еще раз.
И еще.
Телу плевать на то, что творится внутри. Чертова физиология, которая не имеет значения.
Или имеет?
Сменить позу.
Не смотреть ему в глаза.
Кричать до хрипоты. До боли.
И плакать.
От восторга и отвращения к себе.
От подкатывающего к горлу оргазма и разрывающей все изнутри пустоты.
Они здесь вместе.
Но их нет.
На самом деле нет.
Здесь и сейчас.
И не будет никогда.
Хёкджэ прекрасно знает это.
Донхэ прекрасно знает это.
Извиняющийся поцелуй в плечо для плачущего парня на растерзанной постели – и в душ. Еще можно успеть на прием и дать интервью.
Костюм не помят. Они умеют быть аккуратными.
Поправить бабочку перед зеркалом и пробежаться пальцами по привычно небрежной, чуть влажной укладке.
Бросить взгляд напоследок на лежащего на постели парня.
Донхэ знает, что это их последняя встреча.
Хёкджэ знает, что это их последняя встреча.
Щелчок двери – и внутри не остается ничего, кроме стука сердца.
Стука крови в ушах.
Ни мыслей.
Ни чувств.
Ни желаний.
Ушел.
Навсегда или нет?
Хёкджэ так надоело искать ответ на этот вопрос.
Ему так надоело жить.
Ему так надоел он сам.
И вся эта наигранность.
По нотам пошлой ресторанной пьесы.
Как все это началось? Как они ввязались во все это?
Хёкджэ не помнил. Помнил только глаза и странный горьковатый привкус чужой спермы во рту.
Это был их первый раз.
Его первый раз.
Раз, который разрушил все.
Медленно встать с кровати. Стереть потоки спермы с бедер, чужой пот и чужую слюну.
Но запах не стереть.
Проклятый запах, словно въевшийся в него.
Позвонить. Попросить горничную сменить белье. И принести бутылку вина. Красного. Полусладкого. И один бокал.
Долго стоять под душем, пытаясь смыть воспоминания и запах.
Но их не смыть.
Они – он сам.
Они слишком реальны для этого сна.
Свежий запах и прохлада постели слишком реальны.
Слишком реален вкус вина.
И слишком реальна его боль.
Он мог бы выпрыгнуть в окно, перерезать вены или наглотаться таблеток. Но для чего?
Все равно он будет гореть в аду.
И пусть пастор говорит, что бог прощает все грехи тому, кто искренне раскаивается в содеянном.
И Хёкджэ раскаивался.
Но не искренне.
Он теперь не понимал, что искренне, а что – нет.
Что правда, а что ложь?
Что настоящее, а что фантазия?
Что сон, а что реальность?
Щелчок двери.
Настоящий?
Обжигающее дыхание и бессвязный шепот.
Настоящие?
Теплые объятия и нервная дрожь.
Настоящие?
И это признание… Я люблю тебя.
Настоящее?
Есть ли в нем хоть капля истины?
Или это очередная ложь?
Оправдание, чтобы вкус первого поцелуя не был таким горьким?
Таким соленым.
И таким настоящим…